Мудрая дева

Жил старик с сыном. Звали его Кураах-Мэнгэл. Его жена умерла. Сын, хотя и полоумный, тем не менее был энергичный и мужественный человек.

Однажды этот старик поехал на верховом олене вниз по какой- то речке. Вдруг он наехал на небольшой чум. В чуме жили старик и старуха с дочкой. Домохозяева, сварив в маленьком котелочке мясо, поставили перед гостем суп. Готовила дочка. Старик-гость, сев за стол, обратился к хозяйской дочери с такими словами: «Милочка (тыгыым), ты хорошо приготовила пищу. Скажи-ка мне, ты наливала суп, считая по ложке, или же сообразуясь с количеством мяса?».

Девица возразила ему: «Старик, знаешь ли ты, сколько шагов сделал твой олень от дома до нас? Если ты сосчитал шаги своего оленя, то, наверное, и я считала сколько раз черпала ложкой если же ты не считал шагов оленя, то и я вряд ли следила за тем, сколько раз черпала ложкой».

Старик не нашелся возразить что-либо девице и замолк. Даль­ше, беседуя с домохозяевами, он сообщил, что с сыном живут сиротливо, без хозяйки, некому у них справить одежду и прочее. В заключение старик сказал: «Если вы останетесь в этом месте до завтрашнего дня, то я еще раз навестил бы вас».

Те ответили, что поживут еще. Старик поспешно приехал к себе и рассказал сыну о своем посещении старика со старухой и об их замечательной дочке и добавил: «Было бы не худо по­сватать ее».

На следующий же день отец с сыном на оленях во весь дух примчались и посватались. Старик и старуха ответили: «Ну что же, пусть будет так, согласны отдать свое дитя, а сами переселимся к своим родичам».

И так породнились и девица переехала к мужу. Зажили. Од­нажды старик Кураах-Мэнгэл и сын порознь пошли на охоту. Старик повстречался с людьми одного племени, с которыми он издавна находился во вражде. Поймали его и прикрутили ремнями к наклонно растущему дереву (таахан мас). Собрав под деревом кучу гнилушек, подожгли, чтобы старик задохся от дыма. Старик попросил (у врагов) разрешения сказать слово. Те согласились вы­слушать. Он сказал им: «У меня дома остался сын. Вы передайте ему от меня таковые слова: «Нашел я приятелей, с которыми жил в мире и в постоянном согласии... Будучи не в состоянии совла­дать со своей силой, качусь горшком, не умея сдержать порыв рети­вого сердца, начал играть с молодой лиственницей».

Затем скажите ему еще: «Когда он станет, обернувшись лицом прямо на восток, увидит две березовые рощи. Пусть как можно скорее срубит верхушки этих берез и принесет ко мне... Затем, если взглянет на запад, увидит густую чащу молодых лиственниц. Пусть срежет их верхушки и принесет ко мне. Дальше, мой острый топорик, что лежит у меня под подушкой, вряд ли что уразумеет. Если что сможет понять, то поймет мой белый камень, который лежит у меня под красной нарой».

Враги, услышав эти слова, быстро решили между собой: «Эй, нужно ехать и передать все это!»

И отправили двух витязей с несколькими воинами. Через два дня они уже были в юрте старика. Сына дома не застали. Пере­дали его жене заказ старика. Спрашивают у ней, как понять слова старика. Женщина говорит им: «Подождите, пусть придет мой муж. Он срежет то, что ему поручено. Сами увидите».

Наконец, пришел сын. Жена передала ему поручение отца. При этом она истолковала смысл иносказания старика так: «Будучи нe в состоянии совладать со своей силой, качусь горшком, не умея сдержать порывы своего сердца, начал играть с молодой лиственницей» значит: «Меня привязали к наклонно растущему дереву и, разжегши подо мной костер из гнилушек, обкуривают дымом».

Говоря о двух растущих березовых рощах, головы которых нужно срубить, он предлагает тебе отрубить головы этих двух витязей. А говоря о густой чаще молодых лиственниц, он разумел войско этих витязей. Острый топорик, который у меня под подуш­кой, — это ты. В самом деле, разве ты сам что-либо уразумеешь? Под белым камнем, лежащим под красной нарой, он разумел меня, рассчитывая, что я пойму значение его слов. Ну, скорей готовься и приступай к делу!»...

Муж, не долго думая, отрубил головы двух витязей и истребил их воинов. А затем отправился спасать отца. Когда он прибыл, старик-отец вопил благим матом, задыхаясь от дыма. Сын тотчас же подскочил к нему и, разрезав ремни, бросил отца в снег. Начал биться с врагами. (Северные якуты говорят «кэсэр» — дословно бодаться, колоться). Всех перебил.

Таким-то образом этот старик, благодаря умной и рассудитель­ной невестке, спасся от неминуемой беды. Тут конец рассказу. В старину это рассказывал мой отец. Он умер, перевалив за восьмой десяток лет.

Харчыыкаан Николай Данилов, 88 лет. р. Оленек,

местность Сардаах. 24 апреля 1924 г.