Глава 16. И Камаро сломался. Его чувство времени было безупречным

И Камаро сломался. Его чувство времени было безупречным. При обычных обстоятельствах автомобиль бы полон звуков: рев радио, пламенные беседы. Не было бы никаких слушателей для первых, едва уловимых звуков жидкости, заполняющей легкие Камаро. Но теперь, успокоенные невозможным, они все слышали, что двигатель на мгновение заклинило. Услышали, как стало заикаться убавленное радио, словно потеряв ход мыслей. Услышали, как вентилятор кондиционера вежливо кашлянул себе в кулак.

У них было достаточно времени, чтобы поднять головы и посмотреть друг на друга.

Затем двигатель заглох.

Внезапно руль потерял управление, Гэнси боролся с движущимся по инерции к обочине автомобилем. Он издал шипящий звук сквозь зубы, идентичный визгу шин по грязному гравию.

Наступила абсолютная тишина.

Мгновенно начала давить и жара. Двигатель тикал, как дергающий ногой умирающий. Адам уперся лбом в колени и скрестил руки над головой.

Одновременно зарычал и Ронан:

— Эта машина. Эта хренова машина, чувак. Если бы это был Плимут Вояж, то его бы давным-давно раздавили за военные преступления.

Адам ощутил, что состояние Свиньи прекрасно воплощает то, как он себя чувствует. Машина не умерла по-настоящему, просто сломалась. Он задавался вопросом: что значит для него исчезновение Энергетического пузыря. Почему все так непросто?

— Адам? — обратился Гэнси.

Адам поднял голову.

— Генератор. Может быть.

— Я не знаю, что это означает. — Гэнси, казалось, почувствовал почти облегчение, что Свинья умерла. Теперь у него, наконец, было что-то конкретное, что нужно делать. Если он не мог изучать Энергетический пузырь, то, по крайней мере, он мог бы увезти их с обочины дороги. — Скажи это на языке, который я понимаю.

— In indiget homo battery, — пробубнил Ронан.

— Он прав, — сказал Адам. — Если бы у нас был новый аккумулятор, мы бы могли вернуться домой, чтобы там осмотреть автомобиль.

Новый аккумулятор стоил бы сотню баксов, но Гэнси бы этого даже не почувствовал.

— Эвакуатор?

— Сегодня инспекция штата, — ответил Адам. Единственной компанией с эвакуаторами в городе была «У Бойда», и он чинил поломки, если только не работал в гараже. — На это уйдет вечность.

Ронан выскочил из автомобиля и хлопнул дверцей. Адам открыл для себя кое-что в Ронане Линче: тот не хотел — или не мог — выразить себя словами. Поэтому все эмоции должны были выражаться как-то по-другому. Кулак, огонь, бутылка. Теперь Энергетический пузырь пропал, Свинья захромала, и ему необходимо издать безмолвный крик, соответствующий его телу. В заднем окне Адам увидел, как Ронан подобрал камень с обочины дороги и швырнул его во вьюн.

— Ладно, это бесполезно, — лаконично заключила Блу. Она сползла с заднего сидения теперь уже на свободное пассажирское сидение спереди и выкрикнула: — Это бесполезно!

Адам не совсем уловил ответ, который прорычал Ронан, но услышал, по крайней мере, два бранных слова.

Блу без восторга потянулась за телефоном Гэнси.

— А есть место, до которого мы можем дойти пешком?

Она и Гэнси вместе склонили головы к экрану, изучая и обсуждая карты. Вид соприкасающихся ее темных волос и его пыльной шевелюры выжигал что-то внутри Адама, но это было просто еще одно жало в море медуз.

Ронан возвратился, всунувшись в пассажирское окно. Блу повернула телефон к нему:

— Может, мы могли бы дойти до этого места?

— Универмаг Диринг? — едко прочитал Ронан. — Взгляните-ка. Это не то место, где можно найти аккумулятор. В этом месте только бумажники терять. Или девственность.

— У тебя есть идея получше? — требовательно поинтересовалась она. — Может быть, что-то мы сможем бросить в зарослях! Или что-нибудь ударить! Это все решит! Может быть, мы можем вести себя по-настоящему мужественно и все крушить и ломать!

Несмотря на то, что развернута она была к Ронану, Адам знал, что слова эти предназначались ему. Он опустил лицо на спинку водительского сидения и, закипая, думал о том, как машина, прежде чем умереть, споткнулась. Израсходовав последний заряд аккумулятора, прежде чем встать, как вкопанная. Потом он подумал о том, как Ноа исчез в Доллар Сити, пока он разговаривал с Гэнси по телефону. А теперь и Энергетический пузырь исчез. Израсходовав себя до последнего.

Но в этом не было никакого смысла. Он активировал энергетическую линию. Она продолжала вырубать в городе трансформаторы, потому что была сильной. В ней не должно быть недостатка энергии.

— Я звоню Деклану, — объявил Гэнси. — И прошу его привезти аккумулятор.

Ронан рассказал Гэнси, что он думает об этом плане в красках, со множеством сложных слов, которых даже Адам раньше не слышал. Гэнси кивнул, но продолжал набирать номер Деклана.

После он повернулся к Ронану, который довольно сильно прислонился щекой к верхней части окна, чтобы оставить вмятину на своей коже.

— Извини. Все остальные, кого я знаю, не из этого города. Тебе не придется с ним разговаривать. Я сам поговорю.

Ронан ударил по крыше Камаро и повернулся спиной к машине.

Гэнси повернулся к Адаму, сжимая подголовник и выглядывая из-за него.

— Почему он пропал?

Адам моргнул от его внезапной близости.

— Не знаю.

Опустив голову на подголовник, Гэнси повернулся к Блу.

— Почему? Это наука или магия?

Адам издал пренебрежительный звук.

— Нет, — сказала Блу, — я знаю, о чем ты. Он сам ушел или его забрали?

— Может, он невидим? — предположил Гэнси.

Адам не был уверен, что верил в действительную невидимость. Он пытался, а она никогда, казалось, не защищала его. Он спросил Ноа:

— Ты все еще на месте, когда мы тебя не можем видеть?

Ноа просто моргнул на заднем сидении, глаза его были влажными и далекими. Адам заметил, что он уже почти исчез. Он был больше ощущением Ноа, чем фактическим Ноа.

Ронан слушал, потому что повернулся и наклонился в окно.

— В магазине, когда он исчез, он не просто стал невидимым. Он пропал. Если ты говоришь, что Энергетический пузырь, как Ноа, то он не невидим. Он куда-то делся.

Наступила тишина, нарушаемая лишь дыханием. Если бы Гэнси был Ронаном, он бы сыпал ругательствами. Если бы он был Адамом, он бы закрыл глаза. Если бы он был Блу, он бы огрызнулся в раздражении.

Но Гэнси лишь потер пальцем губу, а затем взял себя в руки. Он немедленно стал холоден и элегантен, все истинные эмоции были скрыты в недоступном месте. Он вытащил свой дневник, сделал заметки на полях, заперев их в клетку скобок. Когда он закрыл дневник, то что бы его не беспокоило по поводу Энергетического пузыря, оно было закрыто вместе с его мыслями о Глендовере.

Немного погодя, после благоразумного исчезновения Ноа, Вольво Деклана подъехала настолько плавно и тихо, насколько громкой была Свинья. Ронан велел Блу:

— Двигай, двигай! — пока она не убралась с пассажирского сидения достаточно далеко, чтобы он мог забраться назад. Он спешно растянулся на заднем сидении, перекинув одну ногу, покрытую джинсовой тканью, поверх Адама, и устроил голову в позе беспечного забвения. К тому времени, как Деклан подъехал со стороны водительского окна, Ронан выглядел так, будто спал уже несколько дней.

— Вам повезло, что я был в состояние приехать, — сказал Деклан. Его взгляд скользнул в машину поверх Блу и запнулся о Ронана на заднем сидении. Затем прошелся по ноге брата, закинутой на Адама, и его напряженному выражению лица.

— Спасибо, Ди, — просто ответил Гэнси. Не прикладывая усилий, он толкнул дверь, заставив Деклана сдать назад. Он передвинул разговор в район переднего крыла, который превратился в битву добрых улыбок и преднамеренных жестов рук.

Блу презрительно смотрела с пассажирского места, а Адам внимательно наблюдал с заднего сидения. И пока он сидел там, следя за положением плечей Деклана и движением его глаз, он осознал нечто поразительное.

Деклан боялся.

Наверное, это не было очевидным для Гэнси, который был довольно рассеянным, и для Блу, которая не знала, как обычно выглядел Деклан. И чувства Ронана по отношению к его старшему брату были красной тряпкой для быка, он не был способен разглядеть его страх сквозь желчные облака.

Но для Адама, который провел изрядное количество своей жизни в страхе — не только в страхе, но и попытках скрыть его — это было очевидно.

Вопрос в том, чего боялся Деклан Линч.

— Кто поставил твоему брату этот фингал, Ронан? — поинтересовался он.

Не открывая глаз, Ронан ответил:

— Тот же, кто свернул ему нос.

— И кто это был?

Ронан засмеялся только раз, типа «ха!».

— Вор-взломщик.

Проблема с получением от Ронана фактов о Деклане была в том, что Ронан всегда предполагал, будто его брат лжет.

Конечно, обычно он лгал.

Внезапно, резко открылась водительская дверь. Звук и шок были настолько сильны, что Ронан забыл выглядеть спящим, и Блу с Адамом, оба уставились в ту сторону. Деклан заглянул внутрь.

— Я знаю, что ты всегда хочешь действовать наперекор тому, что я говорю, — огрызнулся он, — но ты не должен лезть на рожон. Помнишь, когда я сказал тебе не высовываться, несколько месяцев назад? Забыл?

Голос Ронана был медленным, раздражительным. Однако глаза его, полузакрытые в рассеянном теплом свете салона Камаро, были ужасны.

— Не забыл.

— Да, а выглядит так, будто забыл, — сказал Деклан. – За тобой наблюдают. И если ты облажаешься, то испортишь все для всех нас. Так что не облажайся. И мне известно, что ты опять был на улицах. Когда ты потеряешь водительские права, я...

— Деклан, — прорезался голос Гэнси, глубокий и ответственный. Он опустил руку Деклану на плечо, аккуратно потянув того назад. — Мы все здесь спокойны. — Когда это не возымело должного эффекта, Гэнси добавил: — Я знаю, что ты не хочешь устраивать сцен перед...

Оба парня посмотрели на Блу.

Губы Блу разделились от негодования, но слова Гэнси действовали магически. Деклан тут же отступил.

Спустя мгновение Гэнси вернулся к Свинье.

— Извини, Джейн, — сказал он. Теперь его голос звучал утомленно, ничего похожего на открытое убеждение, которое он только что применял с Декланом. Он поднял аккумулятор в поле зрения. — Адам, ты хочешь это сделать?

Он сказал это так, будто был обычный день, как будто они вернулись из обычной поездки, как будто ничего такого не произошло. Братья Линч воевали, но это было всего лишь свидетельством того, что они оба все еще дышали. Свинья умерла, но она всегда либо умирала, либо вновь воскресала.

Но во всем, что Гэнси не говорил, в каждом чувстве, что он не показывал на своем лице, он кричал:

Энергетический пузырь пропал!