Лекция 6. Человек как общий знаменатель культуры

1. Основные концепции антропогенеза

2. Основы культурного единства

3. Культурные универсалии и универсальная модель культуры

Дарвиновская теория предполагает, что человек – биологический вид, однако, Дарвин считал, что одним естественным отбором происхождение человека от обезьяны нельзя объяснить. Дарвиновская теория объясняет многое, но не может объяснить, как формировалось сознание и разум человека, без которого человек разумный не является человеком. Это не может объяснить и теория мутаций. Поэтому нам предстоит рассмотреть ряд гипотез происхождения человека разумного. Исторически первой следует считать концепцию Ф. Энгельса и его работу «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека». (1876). Энгельс разработал стадии антропогенеза, выделив его три основных этапа. Это – выработка способности к прямохождению, развитие руки и развитие мозга. При этом их развитие не было синхронным. Различные этапы развития характеризуются опережающим совершенствованием именно того из трех элементов, который открывал новую ступень взаимодействия становящегося человека с природой и новые горизонты социальности.

Решающий шаг в процессе перехода от обезьяны к человеку заключался вначале в выработке прямой походки, что повлекло за собой определенные изменения скелета, строения черепа, органов зрения, двигательных центров мозга. Но главным было то, что рука стала свободной. Что и стало толчком ко второму этапу антропогенеза. Развитие руки как естественного орудия труда, с помощью которого начинается создание искусственных орудий, привело к тому, что с этого времени человеческая жизнедеятельность из пассивно приспособляющейся к среде превращается в активную деятельность, направленную на изменение самой этой среды.

Это дало толчок третьему этапу антропогенеза, развитию мозга, формированию его верхних отделов и лобных долей, формированию языка как средства общения и аккумуляции опыта.

Таким образом, Энгельс утверждает, что силой направляющей процесс морфологических изменений предковых форм высших антропоидов, явился труд. Ведь именно труд составляет характерный признак человеческого общества, отличающий его от стада обезьян. Энгельс развивает мысль о том, что труд в своих генетических истоках основан на специфических формах биологического приспособления высших животных к окружающей среде. Суть этой адаптации состоит в том, что жизнедеятельность организма может быть обеспечена не только пассивным, рефлекторным приспособлением к среде, но и активными изменениями, преобразованиями этой среды.

Постоянное использование биологически бесполезных предметов природы в качестве средств обеспечения жизни постепенно приводило к выбору наиболее удобных и к исправлению найденных в природе «полуфабрикатов» и требовало ускоренного развитие мозга. Постепенные количественные изменения на этом пути привели к качественному скачку, суть которого – создание искусственных орудий труда, прежде всего каменных. С этого момента, считает Энгельс, начинается развитие новых форм социальности. Совершенствовалась идеальная сторона труда. Развитие мозга, подчиненных ему органов чувств и целенаправленности сознания оказывало обратное воздействие на труд и язык. В рамках второй сигнальной системы формируется качественно новый тип «орудий» труда – слово, знание и предвидение.

Оппонентами трудовой концепции происхождения человека выступает А. Ф. Поршнев и его последователи. Они указывают на явные противоречия в представлении о человеке как разумном существе. Ведь человек поставил свою планету на грань вымирания, это единственное существо, которое ведет крупномасштабную войну против себе подобных. За всю историю – 14, 5 тыс. войн при 4 млдр. убитых. То есть человеку присуще абсурдное, нелогичное поведение. Это и пытается объяснить профессор Поршнев.

Трудовая теория связывает развитие человека с появлением орудий труда, но не объясняет, зачем ей нужен был этот подвиг.

Наука не отрицает, что высшие приматы питались падалью, трупами умерших животных. По теории Поршнева, сами они хищниками не были и очень дорожили своей биологической нишей, инстинкт запрещал им убивать кого бы то ни было. Предки человека если в первую очередь мозг как самую высоко калорийную пищу. Разбивали черепа с помощью камней, а затем научились и изготовлять рубила. Перелом наступил 20-40 тыс. лет назад, в эпоху верхнего палеолита, когда разразился очередной экологический кризис. Кризис привел к дефициту мясной пищи, и приматы встали пред дилеммой: либо вымирать, либо нарушить принцип: не убивать себе подобных. Появилась группа гоминид, которые стали поедать своих собратьев. Эта агрессивная группа стремилась держать в страхе всех остальных. И речь служит способом подавления и торможения первой сигнальной системы – инстинктов, рефлексов. То есть с помощью звуков одни приматы воздействовали на других, держали их по контролем. Речь – это приказ или запрет на какие- то действия, что наблюдается и в современном языке. Становление речи породило абсурдность нашего мышления. Но часть неагрессивных предков не желала быть съеденной, и они стали расселяться по земле, стремясь убежать от агрессии.

Страх перед себе подобными и привел человечество к эволюции. Становление рассудка происходило стремительно: кто не заботился о своей безопасности, тот выбывал из жизни. У человеческого мозга быстро развивались лобные доли, отвечающие за рассудок и речь.

Произошло расщепление самого биологического вида палеоантропов на хищных и нехищных.

Итак, по мнению последователей Поршнева именно каннибализм положил начало злу нашей цивилизации. Взаимопоедание переросло во взаимоистребление. И люди и в настоящее время делятся на четыре биологических вида. Из них два хищных: суперанималы (потомки первоубийц) и суггесторы (подражатели – манипуляторы). И два нехищных: диффузный вид (основная масса, народ) и неоантропы (существа с повышенным уровнем нравственности). Хищники дерутся за власть и воюют друг с другом, используя при этом народ. А неоантропы двигают цивилизацию вперед, по пути духовного развития.

Следующая концепция культурно-семиотическая, предложенная В.М. Розиным. Согласно его концепции предки человека часто попадали в ситуации экстремальные, такие как: необходимость спуститься с деревьев, искать пищу на открытых пространствах, защищаться от хищных зверей). Естественно, что выживали лишь те сообщества, которые начали осуществлять «парадоксальное поведение». Скажем, сообщество гоминид оказалось между хищниками и пропастью. И вожак издает сигнал: «спокойно, не бежим и не двигаемся". В парадоксальном поведении в психике происходит сшибка двух событий: с одной стороны, они видят реальную опасность, с другой крик вожака, сообщающий, что опасности нет. В результате сигнал перестает рассматриваться как часть события, он соотносится теперь с новым поведением. Дистанция, напряженность между этими тремя элементами (сигналом, новой ситуацией и старыми ситуациями) в конце концов приводит к появлению знака.

Сигнал теперь – не сигнал, а знак новой ситуации, обозначающей новое событие. Теперь члены сообщества следят, какой знак подаст вожак, а вожак обозначает знаком всякую новую парадоксальную ситуацию. В коммуникации действительность удваивается: один раз она сообщается вожаком, издающим сигнал - знак, другой раз реализуется в конкретном означенном поведении.

Интересно, что коллективные совместные действия с естественными орудиями также являются парадоксальным поведением.

Именно так и формируется коммуникация, знаки естественного языка – слова, воображенпие и память, помогающие создавать знаки и означать ими различные события. Чем чаще первобытные особи прибегали к парадоксальному поведению, тем больше сигналов превращалось в знаки и тем эффективнее становилось их поведение. В конце концов парадоксальное поведение становится основным, вытесняя старые формы сигнального поведения.

Что же происходит с обезьянами, вставшими на путь парадоксального поведения? Они вынуждены адаптироваться к новым условиям, меняться. Выживают лишь те, кто ориентируется не на сигнал и событие, а на знаки, кто способен на знаковое поведение, включает воображение и представление. Это влечет за собой изменение движений, приспособленных к коммуникации.

Формирование человека разумного это прежде всего семиотический процесс.

В исследованиях культуры основное внимание традиционно уделялось анализу сходств и различий. Существование культурных различий объяснялось следующим образом: а) культуры находятся на разных уровнях развития; б) живут в различных природных условиях; в) переживают постоянные социальные изменения; г) находятся в состоянии взаимодействия и т.д.

Наличие сходных черт учитывалось только тогда, когда их количество было ограничено и существовало лишь в некоторых культурах, то есть, если культурные различия принимались исследователями во внимание как закономерность, то культурное сходство рассматривалось как исключение из правила, случаи сходства объяснялись диффузией культурных элементов, действием одинаковых географических факторов и т.д., тогда как основы культурного единства могут быть найдены в особенностях биологической природы человека и условиях человеческого существования.

Большинство попыток объяснить общность человеческой культуры начинались с признания «психического единства» человека, с признания того, что все люди, независимо от географических и физических различий, одинаковы по своей психологической природе.

Первые описания сходства и различия культур основанные на психическом единстве человека строились на изучении реакций человеческого организма на разнообразные стимулы и условия жизни. В 20-х г.г. ХХ века импульсы, формирующие культурное поведение приравнивались к инстинктам, однако, после публикации книги Бернарда " Инстинкт", теория инстинктов потеряла значение единственного объяснения механизма формирования культурного поведения.

К 40-м годам в США складывается направление " психологической антропологии". Ядро новой школы составили: А.Кардинер, Р.Бенедикт, М.Мид, М.Оплер, Р.Линтон, К.Клакхон, К. Дюбуа, И.Халлоуэл и др.

Опираясь на идеи психоанализа Р.Бенедикт создала целый ряд концепций, формирующих психологический подход к типологии культуры, в том числе: конфигурации культуры, паттерны культуры, как универсальный элемент, присутствующий в любой культуре.

Р.Линтон, А.Кардинер и другие представители этой школы в основу изучения сходства и разнообразия культур положили концепцию базовой структуры личности.

Ральф Линтон полагал, что человек, в отличие от других биологических видов обладает жизненно важными психологическими потребностями, которые в условиях спокойной повседневной жизни могут выступать на первый план, по сравнению с физиологическими.

О природе психологических потребностей и даже о самом их наличии можно судить на основе человеческого поведения. Это поведение настолько разнообразно, что при желании его можно связать либо с незначительным числом общих, либо со значительным числом особенных мотиваций.

Разработать адекватную классификацию психологических потребностей сложно потому, что любая, психологическая или физиологическая человеческая потребность редко бывает четко и однозначно связана с любой моделью внешнего поведения. Действия людей, особенно те, которые соответствуют установленным культурным моделям, как правило направлены на удовлетворение нескольких различных потребностей. Когда мы одеваемся, мы делаем это, отчасти чтобы защитить тело, отчасти - потакая тщеславию, или по крайней мере, желая не вызывать осуждения окружающих.

Р.Линтон отмечает, что самая примечательная и постоянная психологическая потребность человека - это потребность в эмоциональном отклике других людей.

Так, в современном городе, человек, взаимодействуя со многими людьми формальным, принятым в данной культуре способом и получая от них необходимые услуги, не находит у них никакого эмоционального отклика. В таких условиях его психологическая потребность остается неудовлетворенной, и он страдает от одиночества и изоляции, так, как будто вокруг него действительно никого нет. На самом деле подобные переживания ведут даже к большей фрустрации, чем настоящее одиночество. Всем нам хорошо известно, что значит быть одиноким в толпе. Именно потребность в реакции окружающих - главный для человека стимул общественно одобряемого поведения. Люди придерживаются норм своего общества не только из-за страха наказания, но и в поисках одобрения.

Потребность в эмоциональном отклике настолько сильна и универсальна, что многие исследователи считают ее инстинктивной, т.е. врожденной. Трудно судить, насколько они правы. Ребенок настолько зависит от взрослых, что не способен выжить без их эмоционального участия. Стало быть, мы вправе считать, что эта потребность служить удовлетворениию его насущных потребностей. С другой стороны, есть свидетельства, что даже маленькие дети нуждаются в эмоциональной реакции окружающих. Только ее отсутствием можно объяснить высокую детскую смертность в детских учреждений самого высокого класса, где санитарные условия гораздо лучше домашних. Как неоднократно утверждали в своих лекциях известные психоаналитики, «дети, которых не любят не живут».

Кора Дю Буа описывает культуру Алора, в которой ребенок подвергается влияниям уникального характера. Из-за необычного разделения функций мужчин и женщин основная экономическая нагрузка лежала на женщине. Она работала с утра до вечера на полях и практически не могла заниматься детьми. Отсутствие материнской заботы было нормой, поэтому влияние матери на формирование человеческого «Я» отсутствовало.

Чувство голода, необходимость поддержки, эмоционального отклика игнорировалось. Образ матери (отца), как постоянного помощника в беде у ребенка отсутствовал. В итоге, в обществе наблюдалось высокое напряжение, взаимное недоверие, эмоциональное развитие было нестабильным, как отмечают антропологи у этого народа отсутствовало понятие совести, что объяснялось недостатком родительской заботы.

Другой пример приводит А. Кардинер, используя тесты, проведенные Э.Фридл при изучении народа оджибуа. У оджибуа ребенок с детства приучался к дисциплине, которая жестко лимитировала потребности и запросы ребенка. Хотя о ребенке хорошо заботились, но с самого начала приучали ограничивать свои требования (в том числе и эмоциональные) к родителям. Таким образом у оджибуа с одной стороны личность получала хорошую основу для развития, но с другой эмоциональное развитие ребенка ограничивалось очень странным образом. Эта традиция во взаимоотношениях родителей и детей нашла отражение в народной сказке о герое Веневоджо, согласно которой родителей нельзя беспокоить, ибо они обладают волшебной силой.

Универсальной является и психологическая потребность в стабильной безопасности. Благодаря способности человека воспринимать время как протяженность, охватывающий не только прошлое и настоящее, но и будущее, удовлетворение, полученное в настоящий момент неполно, если нет уверенности в будущем. Мы постоянно нуждаемся в успокоении, хотя чувство времени, благодаря которому нас могут напугать грядущие события, позволяет нам отсрочить удовлетворение сиюминутных потребностей и мириться с временными трудностями в ожидании будущего вознаграждения.

Р.Линтон приводит пример нестабильного положения личности в культуре команчей. Это было воинственное общество, где ведущее положение занимали молодые, здоровые мужчины. Соответственно у ребенка формировались характеристики, которым он должен был соответствовать во взрослом состоянии - мужество, сила, чувство собственного достоинства. В этом обществе отсутствовали традиционные ценности, которые позволяли бы увековечить свой статус - статус должен был подтверждаться постоянно, поэтому понятно, что чувство стабильности отсутствовало в этой динамичной культуре, и с возрастом мужчина-команч, теряя силы, ощущал нарастающее беспокойство.

В ходе адаптации к новым условиям существования, старая культура Плато, откуда вышли команчи, претерпела серьезные изменения. Некоторые институты, прежде необходимые для существования, исчезли. Так, охотничья магия, присутствовавшая в старой культуре, исчезла в новой. Причина была очевидна. В новых условиях не было тревоги, чувства нестабильности, поэтому необходимость в помощи сверхъестественных сил отпала. Изменились и формы эмоционального контроля за молодежью.

Потребность в безопасности и спокойствии отражена во многих формах культурно обусловленного поведения. Благодаря ей навыки первобытного охотника, садовода и т.д., иногда переплетались с магией, и люди на всех уровнях развития культуры воображали, что должное поведение в настоящем получит соответствующую награду на небесах.

В свете весьма ограниченного знания о психологических потребностях, сложно судить о происхождении этой потребности, достаточно признать ее значение для мотивации поведения, рассчитанного на будущее.

Третьей и последней мы должны упомянуть потребность в новом опыте. Р.Линтон полагает, что она не столь обязательна, как первые две, так как обычно возникает после удовлетворении большинства других. Она выражена в знакомом чувстве скуки и лежит в основе всех видов экспериментального поведения. Как и потребность в эмоциональном отклике, она, очевидно, зарождается в раннем детстве. В этот период человек постоянно приобретает новый опыт, а он часто бывает приятным, поэтому ощущение новизны, по всей вероятности оказывается изначально связанным с ощущением удовольствия. С другой стороны, корни этой потребности могут лежать значительно глубже.

Анализируя положения Уисслера и Мердока по проблеме культурных универсалий, К.Клакхон замечает, что все культуры содержат несколько отличающиеся ответы на одни и те же вопросы, поставленные биологией и общностью ситуации человеческого существования. Образцы жизни каждого общества должны включать в себя принятые и санкционированные способы обращения с такими универсалиями, как существование двух полов, беспомощность детей, необходимость удовлетворения таких элементарных биологических потребностей, как потребности в пище, тепле и сексе; наличие индивидов разного возраста и различных физических и других способностей.

Фундаментальные сходства в биологии человека во всем мире являются гораздо более существенными, нежели соответствующие вариации.

Точно таким же образом имеются определенные потребности в социальной жизни этого вида животных, невзирая на то, где и в какой культуре живет человек. Факты человеческой биологии и психологии создают следовательно, определенные варианты, однако, как указывал К. Уисслер, широкие очертания универсальной культурной модели, во всех культурах являются и должны быть одними и теми же, поскольку люди всегда и везде неизбежно оказываются перед лицом определенных проблем, которые возникают из «ситуаций» данных природой.

Поскольку большинство стереотипов поведения во всех культурах кристаллизуются вокруг одного фокуса, - человека, он и является тем фактором, благодаря которому культура не будет полностью изолированной, самодостаточной, несоизмеримой, но напротив, соотносимой и сравнимой со всеми другими культурами.

Изучение культурного многообразия позволило исследователям выбрать элементы, общие для всех известных культур, такие как: возрастное деление, календарь, организация общества, системы родства, приготовление пищи, совместный труд и разделение труда, декоративное искусство, образование, этика, праздники, фольклор, табу, похоронные ритуалы, игры, подарки, гостеприимство, жилищное строительство, запрет инцеста, закон, наказания, имена, религиозные культы и т.д.

Количество, качественный состав и сочетания рубрик у каждого автора (К.Уисслер, Дж.Мердок, Б.Малиновский, Д.Аберле, М.Харрис и др.) было оригинальным, не совпадало с концепциями коллег, однако суть оставалась единой. При дальнейшем анализе каждой, отдельно взятой черты, эта общность усиливалась.

Мердок указывал, что каждая культура имеет язык и каждый язык состоит из одинаковых компонентов: фонем, слов, грамматики. Похоронные обряды во всех культурах, как правило, включают выражение скорби, способы обращения с телом, ритуалы, защищающие участников погребения от злых сил и т.д. Однако, при всем сходстве (наличие общих черт и их компонентов), их конкретное культурное содержание различно. Мердок пришел к выводу, что действительные всеобщие черты это не идентичность содержания, а сходство классификаций.

Самнер и Келлер предложили свой вариант классификации основных побуждений и стимулов: самосохранение, увековечивание себя, самоудовлетворение и религия. Эта классификация строилась на четырех чувствах: голоде, любви, тщеславии и страхе. Классификация Малиновского основывалась на удовлетворении человеческих потребностей и соответствовала трем аспектам культурного процесса.

Универсальная модель Уисслера включала девять компонентов: речь, материальные особенности, искусство, знание, религия, общество, собственность, правительство, война.

Не отрицая иных подходов к поиску общего знаменателя культур, Мердок остановился на " культурной привычке" и факторах, управляющих формированием привычки как структуре, определяющей универсальную модель. Первый фактор - это научение или воспитание, второй - стимул или сигнал. Любые известные стимулы могут быть соотнесены с культурными реакциями во множестве обществ. Такие постоянные стимулы как ночь и день, небесные светила, определенные виды животных и растений, религиозные культы и т.д., и устойчивые реакции на них, специфические для каждой, отдельно взятой культуры, создают основу для классификации всеобщих культурных черт. Третьим важным фактором является " базовая" культурная привычка (навык), которая несет особую нагрузку в структуре универсальной культурной модели Мердока, благодаря четвертому фактору психологического обобщения, под которым автор понимает свойство воспроизведения одинаковых реакций при одинаковых условиях и стимулах. Так, для общения со сверхъестественными силами им придаются человеческие формы что делает возможным обращение к ним как к людям: просьба - молитва; подарок - жертва; лесть - восхваление; самоуничижение - аскетизм; этикет - ритуал и т.д. Сходства культур, исходящие из такого рода обобщений - бесчисленны. Пятый фактор - это ограничение числа возможных реакций. В любой ситуации число возможных реакций органичено физиологическими и психологическими способностями человека и условиями его существования. Так, человеческая физиология и психология ограничивают способы лечения заболеваний и рождения ребенка и т.д.

Культурная привычка и традиция, взятые в определенном социальном контексте, создают условия взаимодействия, которые вносят в культуру принцип ограниченных возможностей, существенно важных для определения универсальной культурной модели. Этот принцип создает вариативность, свойственную конкретной культуре. Когда вариативность действий отсутствует и сводится к единственно возможной реакции, тогда культурные сходства наблюдаются не только в структуре модели, но и в ее содержании, а несоответствия будут минимальными. Так, все известные общества имеют основную семейную форму: отец, мать, дети. Эта форма может быть изолированной, может включать других родственников, но основа остается неизменной, другой формы, адекватной семье, человечество не выработало.

Модель культуры Мердока является своеобразным, построенном на огромном фактическом материале " универсальным" cпособом изучения сходства и различия культур, исходя из культурно-детерминированного поведения человека. Итоговая универсальная схема (1967) содержала 47 всеобщих культурных черт.

Проблема единства человеческой культуры побуждала исследователей продолжать поиски совершенной модели, не только объясняющей сходства или различия, но и дающей представление о взаимодействии и взаимовлиянии культурных элементов. Одной из разработок такого рода стала концепция универсальной социокультурной системы Д.Аберле, А.Коена, А.Дэвиса и др.

Эта схема включала девять позиций, каждая из которых была не просто отдельным культурным элементом но вектором системы. В нее входили: адаптация общества к природе и воспроизводство населения; разделение социальных ролей и их распределение; коммуникация; общепринятые познавательные ориентации; общепринятый ряд целей; нормативное регулирование, регулирование эмоциональной сферы; социализация; контроль за девиантными формами поведения. Эти состовляющие рассматривались авторами концепции как фунциональные условия необходимые для выживания системы.

Универсальная структура социо-культурных систем (универсальная модель), сформулированная М.Харрисом в рамках исследовательской стратегии, названной им культурным материализмом, также базируются на биологической и психологической константах человеческой природы. Модель Харриса представляет собой сложносоставную, разветвленную, включающую в себя инфраструктуру, структуру, суперструктуру систему, в которой автор пытался охватить и сферу материального производства, и сферу воспроизвоства населения, взаимодействие с окружающей средой, поведенческие компоненты и т.д. Схема Харриса наиболее полно отражает культурное содержание современного сложного общества.

Таким образом, универсальная модель существует во всех культурах: простых и сложных, древних и современных и специфика ее обусловлена биологической и психологической природой самого человека, который выступает в качестве общего знаменателя разнообразных культур.

Несмотря на множество существующих культур можно выявить и культурные универсалии – это такие нормы, ценности, правила, традиции и свойства, которые присущи всем культурам независимо от их географического расположения, исторического времени и социального устройства общества. Было выделено 70 таких универсалий – общих для всех культурных элементов, например, у всех народов существуют обычаи, связанные с рождением и смертью, с разделением труда, танцы и т.п.

Культура выступает как сложное динамическое образование, имеющее социальную природу и выражающееся в социальных отношениях, направленных на создание, сохранение, распространение, усвоение идей, ценностных представлений, способов и предметов человеческой деятельности, обеспечивающих взаимопонимание людей в различных социальных ситуациях.

Основные элементы культуры как социальной системы:

Знаки, символы, язык, ценности, правила, социальные нормы, социальные санкции, представления о взаимосвязях, отношениях элементов реального мира и сферы сверхъестественного, внешние манеры поведения людей, этикет, обычаи, традиции, ритуалы.

Современная цивилизация кореннымобразом изменила динамику этнокультурных процессов, создав условия и механизмы распространения достижений профессиональной культуры во все слои общества и этнические группы.

В современном мире практически не осталось чистых этнических культур.

- Ценность – это общепризнанная норма, сформированная в определенной культуре, которая задает образцы и стандарты поведения и оказывает влияние на выбор между возможными поведенческими альтернативами.

- Норма – это устойчивое регулятивное образование, которое в этом качестве утверждено, признано и оправдано членами общества, а часто даже кодифицировано, то есть, облечено в устную или письменную формулу, составляющую часть морального кодекса.

Раветвленная система културных норм – необходимое условие выживания во время природных и социальных катастроф. По социальной функции – это средство защиты от страха: действие по шаблону защищает от аффекта.

Ценности придают обществу необходимую степень порядка и предсказуемости. Через систему ценностей, накопившихся в культуре, осуществляется регуляция человеческой деятельности. По мнению П. Сорокина, именно ценность служит фундаментом всякой культуры. В зависимости от того, какая ценность доминирует, он делит все культурные системы на три типа: идеациональный, чувственный и идеалистический.

Если преобладает идеациональная культура, то высшей ценностью в ней становится Бог и вера, а к чувственному миру, к его богатству и радостям формируется безразличное отношение. (Средневековая культура, буддистская культура).

В чувственной культуре преобладают ценность чувств: смысл имеет только то, что мы видим, слышим, осязаем. Формирование ее начинается в 16 веке и достигает апогея в 20 веке. Ценности религии, морали и другие ценности идеациональной культуры сдвигаются на периферию общественного сознания.

Идеалистическая культура – промежуточная между идеациональной и чувственной. Ее ценности – это ценности разума, рационализирующего объективную реальность, которая отчасти сверхчуственна, а отчасти чувственна. (13-14 вв, греческая культура 5-4 вв до н.э.)

Многочисленны принципы классификации ценностей: по структуре, по содержанию. Ф. Клакхон классифицирует их в следующие группы: доминантные, которых придерживается большинство, если им следуют, то это одобряется. Вариантные, не очень одобряются, но воспринимаются терпимо. Девиантные ценности запрещаются и караются.