K Задания для самостоятельной работы

1. Сравните философию природы античную и современную.

2. Оцените философское значение теории относительности.

3. Оцените философское значение квантовой механики.

4. Оцените философское значение эволюционной космологии.

5. Что дала философии общая теория систем?

6. Покажите пользу философии для естествознания.

K Литература

1. Доброхотов А. Л. Категория бытия в классической западно-европейской философии. – М., 1986.

2. Крюков В. В. Концепция материи и релятивистская модель реальности. – Новосибирск: Изд-во НГТУ, 1998.

3. Кучевский В. Б. Анализ категории «материя». – М., 1983.

Глава 5

Теория познания

ознание как отражение действительности. Понятия «сознание», «мышление», «познание», «дух», «интеллект», «идеальное» и др. фиксируют свойства и признаки явлений и процессов одного класса, но не являются синонимами, поскольку акцентируют разные аспекты и стороны одного и того же феномена.

Сознание – имманентное, атрибутивное (неотъемлемое) свойство высокоорганизованной материи, позволяющее реалистически, но творчески преобразовывать окружающий мир в соответствии с поставленными целями. Понятие сознания является родовым по отношению ко всем действиям человека, которые он совершает в сфере идеального. Оно описывает феномен активно-творческого отношения человека к миру в общем виде, фиксируя специальным образом лишь самые общие черты проблемы – историческое происхождение, меру зависимости от материального носителя, основные способы существования и проявления, механизмы и критерии содержания и т.п.

Общепризнанно, что сознание – способ жизнедеятельности человека, требующий умения путем мыслительной деятельности строить и краткосрочную, и долгосрочную программу целенаправленных действий независимых (или не вполне зависимых) от давления внешней среды. Биологическими предпосылками этой способности у человека являются развитый мозг, развитые для тонкого манипулирования верхние конечности и гортань, позволяющая модулированное и артикулированное звукопроизношение. Социальными предпосылками данной способности является необходимость в передаче членам сообщества той части индивидуального опыта, который невозможно передать биологическим путем, т. е. по наследству.

Признание всех вышеперечисленных свойств сознания и его предпосылок в качестве исходных принципов исследования проблемы сознания в целом позволяет сформулировать и методологические установки, на базе которых возможно логически последовательным образом поставить и исследовать проблему функционирования сознания, т. е. – проблему познания.

Познание, таким образом, можно определить как «сознание в действии», как процесс последовательного (т. е. целенаправленного) движения индивидуального и коллективного знания. Общей целью познания при этом является постижение истины, и достижение этой цели является результатом «правильно» направленной деятельности сознания.

Краеугольным камнем понимания познания и, соответственно основой его исследования, является положение о сознании как активно-творческом отражении действительности. Максимальную сложность проблеме придает необходимость объяснения творческой сущности мышления (под мышлением обычно понимают «сознание в действии» без акцентирования его целенаправленности). Понятие «творчество» подчеркивает неоднозначность ответной реакции сознания на внешние воздействия. Вопрос «где истина?» – не случайно постоянный вопрос философии во все времена. Если мышление «неоднозначно по определению», можно ли верить в его достоверность даже при условии наличия цели мышления?

К слову сказать, само умение сознания ставить цель, заслуживает специального осмысления. Еще в античной Греции это умение сознания было сформулировано как парадокс: «Как мы можем искать то, чего совсем не знаем, а если знаем, Что нам искать, то зачем тогда искать?». Дело в том, что мышление начинает работать в режиме познания лишь в том случае, если оно «определило» наличие проблемной ситуации. Если проблемной ситуации, предполагающей многовариантное решение, в наличии не имеется, сознание попросту бездействует («спит»), а человек если и действует при бездействующем сознании, то только на основании инстинктов и/или рефлексов, как животное.

С. Л. Рубинштейн определил проблемную ситуацию как ситуацию, в которой неизвестное дано не прямо, а через личностное отношение к тому, что содержится в данной ситуации. Иными словами искомое в мышлении дано не прямо, а опосредованно в виде условий задачи, которую необходимо решить. При этом «условиями» задачи являются известные факты (информация, знание), сопоставление (анализ, синтез и/или обобщение) которых позволяет получить новое знание. Отсюда можно вывести и основной алгоритм мышления (познания): для решения любой познавательной задачи необходимо заполнить «пробел» в знаниях, который всегда выступает в виде внешнего противоречия требований задачи и ее условий. Неизвестное обнаруживается через свою связь с тем, что известно. Область поисков истины, таким образом, в мышлении сведена к логическому навыку формулировки для самого себя так называемого «недоступного» вопроса, который может быть сведен мышлением к последовательному ряду доступных для самого себя вопросов. «Доступными» при этом называются вопросы, ответы на которые мышлению относительно легко получить с помощью известной для него (или «доступной») информации.

Вопрос о том, как, каким образом человек познает окружающий мир и самого себя, как уже отмечалось выше, остается открытым еще со времен Античности. Это означает, что единого ответа на него не существует. Ряд философских направлений признает возможность познания истины и, следовательно, возможность познания самих механизмов мышления. Ими создана теория познания – гносеология. Часть философских школ и учений полностью или частично отказывают сознанию в способности проникнуть в тайны бытия. Мыслителей, полностью или частично отказывающих сознанию в способности познать мир таким, каким он является на самом деле, называют агностиками.

Так, английский философ Д. Юм писал: «…опыт учит нас тому, что одно явление следует за другим, но не открывает нам тайной связи, соединяющей их и делающих их неотделимыми друг от друга». Немецкий философ И. Кант полагал: «Естествознание никогда не раскроет нам внутреннего содержания вещей, т. е. того, что, не будучи явлением, может, однако, служить высшим основанием для объяснения явлений». По мнению еще одного английского мыслителя Пирсона человеческий разум подобен телефонисту, который никогда не видел внешнего мира, вещей самих по себе, но судит о них по чужим телефонным разговорам.

Спор о степени познаваемости мира и самого себя легче всего понять, обратившись к исследованию одной из форм общественного сознания, которая занимается изучением ядра сознания – знания. Этой формой общественного сознания является наука, и именно в науке, сущность которой состоит в добывании нового знания, концентрируются все проблемы сознания.

Наука – не просто знание и не просто процесс его добывания. Это – очень сложная система знания, включающая в себя различные виды взаимосвязи знаний и их уровни.

Эмпирическое и теоретическое. Наиболее важными уровнями науки являются эмпирическое и теоретическое познания. Эмпирическое познание – это познание на уровне чувств – эксперимент, наблюдение, описание. На данном уровне знание фиксируется с помощью органов чувств – зрения, слуха, обоняния, осязания. На ступени эмпирического познания воспринимаемое подвергается первичному осмыслению: выявляются внешние особенности предмета или явления; фиксируются некоторые закономерности (например, что чашку с чаем нельзя выпускать из рук, а следует осторожно ставить на какую-либо поверхность). Помимо собственно «чувств», таким образом, на этом уровне работает и разум (мышление), но разум, оперирующий почти исключительно чувственными образами, непосредственно синтезирующими ощущения, восприятия и представления. Рациональное мышление, имеющее форму понятий и суждений, на эмпирическом уровне не выходит за пределы чувственных образов и работает только с ними.

Некоторые философы считают эмпирический уровень мышления единственно истинным. Их называют эмпириками. Эмпирики обычно не отрицают, что имеются и более сложные формы мышления, но сомневаются в их достоверности. Например английский эмпирик Дж. Локк считал, что человеческая душа подобна чистой доске, не содержащей при рождении ребенка ни одной идеи, но заполняемой в процессе жизни ощущениями и восприятиями. Разум у Дж. Локка – лишь механизм создания из этих ощущений и восприятий различных комбинаций, в которые разум ничего не добавляет. Разум, по этой логике, в принципе не способен создать ничего нового и потому не нуждается в специальном изучении.

Противоположной точки зрения придерживаются так называемые «рационалисты». Рационалисты относят чувственное знание (отражение) к недостоверному, темному. Значение чувственности в познании ими зачастую вообще отрицается. Древнегреческий философ Зенон приводил такой пример: одно зерно при падении не производит шума, а мешок зерна – производит. Значит, – делал он вывод – хотя бы в одном случае чувства ошибаются. Чувства, безусловно, ошибаются: оцениваем состояние ложки в тонком стакане с чаем и она вопреки очевидному опыту кажется изломанной. Таких примеров можно привести значительное множество. Следовательно, чувствам верить нельзя. Рационалисты утверждают, что верить можно только разуму.

Объясняя возникновение мыслей (основных единиц мышления), рационалисты прошлого нередко говорили о наличии у человека «врожденных идей». Лейбниц сравнивал сознание с глыбой мрамора, в которой прожилки намечают фигуру будущей статуи. Скульптор, работая с глыбой, «отсекает все лишнее». Примерно также работает и мышление: в процессе познания разум выбирает из массы ощущений лишь то, что необходимо для решения познавательной задачи, решение которой разум предвидит, не нуждаясь для этого в чувственных раздражителях. Чувства по логике рационалистов нужны в познании лишь для обоснования и подтверждения уже готовых идей. К формуле эмпириков «нет ничего в разуме, чего не было бы в чувствах» они добавляли: кроме самого разума. С точки зрения рационалистов чувственность – лишь толчок и дополнительное обоснование для деятельности врожденных идей.

Кто прав? Пожалуй, истина – в золотой середине: все знания имеют чувственное происхождение, но разум – нечто гораздо большее, чем простая комбинация ощущений и восприятий. Чувства – начальная ступень познания. Однако одного чувственного опыта для мышления недостаточно: чтобы познание было истинным, надо знать не только внешние особенности познаваемого явления или предмета, но и выявить его внутренние отношения, свойства и закономерности. То есть надо осуществить процедуры анализа, синтеза и обобщения, а также – создать особые конструкции, которые закрепят выявленные отношения и свойства во времени в виде понятий.

Познание мира не сводится только к восприятию предметов и явлений, их чувственному отражению. Познание, как уже отмечалось выше, означает выявление в отражаемых предметах или явлениях некоторых существенных признаков, на основании которых строится модель данных предметов или явлений. Моделировать действительность необходимо потому, что мысль о предмете, не являясь самим предметом, требует точной фиксации во времени тех характеристик и признаков предмета, которые выявлены мышлением на данном этапе для того, чтобы в дальнейшем уточнять или изменять их в ходе познания. Мысленная модель отображаемого предмета, зафиксированная в слове, называется понятием.

Понятие – это форма, позволяющая общепонятным и логически достоверным образом отобразить в мышлении (и, соответственно, в общении с себе подобными) выявленные связи и отношения. В реальном мире не существует ни «человека вообще», ни «стола вообще», ни «двадцати восьми», ни многого другого. В реальности существуют конкретные люди, конкретные столы или количественные отношения. Отвлечение (игнорирование) от несущественного и акцентирование существенного позволяет мышлению при помощи лексических единиц (слов или словосочетаний) сформулировать имеющиеся впечатления и представления емким и лаконичным образом.

Чувственное и рациональное связаны между собой в понятиях и исторически, и логически. Понятия всегда «осмысленны» и в них наличествует социальная оценка. При этом понятия как логическая форма мысли всегда используются в познании в неразрывном единстве с данными чувственного опыта, анализируя и обобщая его.

Обобщение (абстрагирование) на уровне чувственного отражения позволяет группировать (классифицировать) существенные внешние признаки предметов и явлений: красные, круглые, тяжелые, большие или маленькие и т. п. При этом исторически формирование понятий осуществляется в направлении отсечения все большего количества малосущественных деталей и расширения на этой основе множества описываемых предметов или явлений. Например, известно, что в так называемых «первобытных» сообществах в языке зачастую отсутствуют понятия, обобщающие в единое слово или словосочетание, отображающие наиболее изученные и освоенные предметы или явления. У многих народов Севера существуют десятки слов для обозначения снега, которые можно было бы перевести как «снег влажный», «снег хрустящий», «снег колючий», «снег пушистый» и т. п., но отсутствует общее понятие «снег»; этнографы фиксировали у арабов несколько десятков слов для обозначения верблюда, но так и не нашли общего понятия «верблюд». Иными словами, исторически понятие «дерево» появляется раньше понятия «лес». И фразеологизм «Из-за деревьев не видеть леса» призван подчеркивать «младенческую стадию развития мышления» у личности, поскольку только после формирования навыка обобщения человек способен системно организовывать свое поведение. На основе чувственного обобщения предметы или явления группируются мышлением по сферам практического опыта: слесарный инструмент, предметы для рисования, садовый инвентарь, посуда и т. д., что позволяет человеку в конечном итоге более экономно и эффективно ими пользоваться. Это сложные процедуры, которым человек обучается обычно без необходимости осознания технологии обучения.

Еще сложнее (но также в связи с практическим опытом) происходит образование абстракций по внутренним существенным признакам. Например, для того, чтобы найти причину разных темпов и даже направленности развития целых стран и народов необходимо выявить «базисное понятие», в сравнении с которым можно будет проанализировать историю изучаемых стран и построить прогноз на будущее. В качестве такого базисного понятия могут быть признаны «стоимость», «ценности», «менталитет» и др. В зависимости от избранного основного понятия будет строиться и вся логика обоснования исторической специфики анализируемых стран. Например К. Маркс, начинает свой главный труд «Капитал» с рассмотрения товарного производства, которое с позиций понимания труда как главного источника стоимости по К. Марксу, признается главным фактором формирования общественных отношений.

Избрание понятия «стоимость» в качестве базисного предопределяет объяснение общественных отношений прежде всего как результата товарного производства, в результате которого происходит обмен товарами. Товар при этом есть вещь (сапоги, ткани, машины), которая обладает признаком полезности и служит удовлетворению потребностей человека. Полезность вещи составляет потребительную стоимость товара. Потребительная стоимость реализуется в процессе потребления вещи, ее свойства чувственно воспринимаются. Вместе с тем товары обязательно обмениваются друг на друга: обмен товаров есть приравнивание их друг к другу. Например, одни сапоги можно обменять на две юбки, что выражается в равенстве «1 пара сапог = 2 юбкам». Отождествление разнородных товаров возможно потому, что они обладают чем-то общим и это общее лежит вне сферы потребительной стоимости – сапоги есть нечто иное, чем юбки или, скажем, сахар. Общим у них является только то, что все товары создаются в результате труда. Но ведь и труд существует в разных формах – построить дом или машину, добыть жемчужину со дна моря или перевезти груз на некоторое расстояние – весьма различные и по сложности, и по результатам занятия. Общим у них является то, что в процессе любой деятельности осуществляются физические и/или финансовые, интеллектуальные, материальные и т. п. затраты. Они имеют место при любой работе, но в процессе труда затраты способны принести доход, что может быть зафиксировано формулировкой закона стоимости, а на его основе – закона прибавочной стоимости.

Абстракции этого порядка также возможны только на основе чувственного опыта, но они есть результат обобщения ненаблюдаемых признаков, результат отвлечения от наглядных признаков.

Для уяснения сущности абстракций поставим такой вопрос: почему, если с листа ватмана стереть рисунок, на нем ничего не остается? Исчез образ. Исчезли детали, из которых формировался образ. Но почему же, если мы забыли («стерли») чувственные признаки предмета (например, какого цвета, формы, размера был автобус, на котором мы ехали), в сознании все равно наличествует знание того, что из себя представляет предмет («что есть автобус»)?

Дело в том, что абстракция – это не ликвидация результатов чувственного познания, а его продолжение на уровне мышления. Скажем, нам нет нужды представлять, кто, куда и почему падает, если нам необходимо употребить слово «падение», мы и так это знаем на уровне мышления.

Формирование абстрактных понятий и исторически, и у отдельной личности происходит при помощи процедур анализа и синтеза воспринимаемого. Анализ состоит в мысленном разложении предмета или явления на составные части; синтез, напротив, есть мысленное воссоздание целостности объекта. Анализ и синтез всегда связаны с практикой: любой предмет обладает практически бесконечным количеством элементов и именно практический опыт определяет направление нашей аналитической и синтезирующей деятельности, формируя своеобразный познавательный фильтр, при помощи которого происходит систематизация информации о предмете по критериям значимости – малозначимости, существенности – несущественности, полезности – вредности и т. п. В противном случае мы разлагали бы предмет или явление на элементы до бесконечности: начиная от формы, физических свойств, кончая эстетическим и научным содержанием. Синтезировать впечатления о предмете нам попросту не хватало бы времени и системности – элементы целостности воспринимались бы хаотично и аморфно.

Между тем, на практике, любой здоровый человек, даже на уровне обыденного мышления, в норме оценивает любой воспринимаемый предмет достаточно целенаправленно и системно. Человека, например, можно определять как понятие (изучать) и со стороны его физиологии, и в отношении его социально обусловленных качеств, и в направлении его анатомической специфики, и как представителя общественных отношений. Именно практическая деятельность и практические потребности направляют наше познание на главное, существенное в значимых предметах или явлениях.

Абстракции неотделимы от языка, речи. В природе, например, нет ничего такого, что мы называем словами «бегать» или «бег»; «петь» или «пение», «любить» или «любовь». В природе нет действий, отдельных от предметов, которым они присущи. В человеческой реальности действия и предметы могут существовать различно друг от друга. Более того, в человеческой реальности существуют абстракции разного рода.

В познании используются абстракции отождествления, когда мы ищем признаки, объединяющие ряд предметов, например, «одежда». Применяются так называемые «изолирующие абстракции», выделяющие (абстрагирующие) отдельные свойства предметов, например, – «белизна». Существуют абстракции идеализации, с помощью которых отсеиваются существенные для данного предмета или явления, но ненужные для решения конкретной проблемной ситуации детали или свойства. Например, на школьных уроках физики часто решают задачи из области механики, в которых не учитывается сила трения. Известные математические задачи «Из пункта А в пункт Б….» практически никогда не учитывают закономерные для практики задержки в движении. Но и математические абстракции «идеализации» в конечном итоге используются для практических измерений, создания технических систем и удовлетворения других насущных нужд человека.

Переход мышления к абстракции совсем не означает, что сознание начинает функционировать в сфере «чистых мыслей», не обремененных чувственностью. Так, слово «колокольчик» помимо сопонимания будит в разных людях разные образы – у кого-то луга и цветов, у кого-то – школьной переменки. И это закономерно, ибо в чувственных ассоциациях проявляется единство мышления с практикой, а через нее – со всем миром объективного. Так, феноменальная память российского журналиста Шершевского, способного на долгие годы запоминать бессистемные наборы 30–40 слов с одного прочтения или прослушивания, базировалась на том, что он переводил эти слова в систему зрительных образов. Анализ немногочисленных ошибок Шершевского демонстрирует, что наглядные образы в ряде случаев могут затруднять мышление: например, слова «коса» или «ручка» имеют множество значений и потому их понимание через зрительный ряд затруднено. Дело
в том, что чувственные образы всегда индивидуальны, наделены личностными смыслами. А смыслы и значения понятий совпадают далеко не всегда.

Значения понятий – это их смыслы, прошедшие проверку временем и социальными контекстами. Значения понятий одинаковы для всех. Смыслы в большинстве своем индивидуальны. Чем развитее мышление, тем большим количеством значений оно оперирует. Именно поэтому наука как система понятий требует значительной эрудиции и специальным образом сформированных навыков абстрактного мышления, на основании которых возможно уяснить и выразить сущность предметов и явлений общезначимым образом.

Чувственно-наглядный уровень мышления, который исторически предшествует абстрактному мышлению, необходим преимущественно для осмысления гуманитарной проблематики. Точные науки требуют развитых навыков абстрагирования и обобщения. Обобщение – это сведение первичных абстракций в новое, единое целое на основе мыслительной операции синтеза. Эта функция мышления также развита у различных людей в разной степени. В максимальной степени она бывает востребована при решении многофакторных задач повышенного уровня сложности – при выявлении и формулировке законов и всеобщих базовых понятий.

Фактически каждая наука имеет ключевые понятия: в математике это «число»; в физике – «поле» и т.д., на основе которых строится ее теоретическая система. Имеет собственную понятийную систему и философия, ключевые понятия которой отличаются наиболее высоким уровнем всеобщности.

Познание и практика. Познание – творческий процесс. Познание неотделимо от творческой деятельности, хотя и не сводимо к нему. Существуют многочисленные концепции творчества, но ни одна из них не удовлетворяет требованиям научности в полной мере. Например, вполне привлекательна на первый взгляд концепция, объясняющая творчество как врожденную способность человека к свободной, ничем не ограниченной мыслительной деятельности. Исходным тезисом этого подхода являются рассуждения о том, что создать новое в науке, технике или искусстве способно только существо, которое не связывают во взаимоотношениях с действительностью никакие ограничения. И если не каждый человек является творцом, то только потому, что мы с детства ограничиваем свободу человека стереотипами – житейскими, научными и др. Эйнштейн по этой логике создал свою теорию относительности только потому, что плохо учился в школе и не научился уважать догмы классической физики. Остальные, затвердив их в качестве аксиом, даже не пытались взглянуть на мир с иной точки зрения.

Вряд ли подобные взгляды можно признать достоверными, поскольку отсутствие ограничений всегда означает хаос и, следовательно, смерть системы. Абсолютная свобода в обществе – это свобода убивать, насиловать, обижать слабых и оставлять без внимания просьбы о помощи, потому что любое социально приемлемое общение есть прежде всего самоограничение. Вряд ли возможна абсолютная свобода и в мыслительной деятельности: маловероятно, чтобы бушмен был способен придумать космический корабль, поскольку свобода его мысли закономерным образом ограничена и недостатком знаний, и кругом потребностей его племени.

Практика показывает, что мыслительная свобода должна быть максимальной, но не безграничной. Чем шире практика, тем шире пределы свободы мысли. Творчество – создание нового, активное преобразование действительности, ограниченное пределами общественной прак­тики.

Творчество – всегда акт сознательный, хотя некоторые процедуры «придумывания» нового могут осуществляться и в сфере подсознания (сфере интуиции). Осознанность процессов творчества всегда проявляется в том, что новое человек создает лишь при условии целенаправленности своей мыслительной деятельности и понимании значения создаваемого нового. Сама цель при этом также должна быть осознана и достаточно четко сформулирована. Невозможно создать значимое новое, поставив цель: «придумать какую-нибудь новую модель ма­шины».

Исходной фазой, предшествующей созданию нового, является постановка проблемы: «Я (человечество, покупатели) хочу создать машину, способную ездить по бездорожью и не утратившую при этом своих эстетических качеств легкового автомобиля». В некоторых случаях проблемная ситуация выявляется при навыке находить необычное в обычных явлениях. Открытие начинается с удивления, говорил Аристотель. Открытия бывают индивидуально значимые и общественно значимые. Дети, познавая мир, творят беспрестанно, потому что не ведают ограничений в познании. Но их открытия, наполненные личностных смыслов, либо уже давно известны человечеству, либо не имеют для него значения. Общественно значимые открытия делаются лишь при условии формирования такого знания, которое обладает признаками новизны и, одновременно, общезначимыми способами опровергает старые общезначимые представления. Целенаправленным системным творчеством нового в обществе занимается специальная форма общественного сознания и специальный общественный институт – наука. Парадоксальность науки, сущностью которой является доказательство истинности результатов творческого освоения действительности, хорошо видна из следующего высказывания: «Новое в науке делается так: все знают, что это сделать невозможно. Но вот приходит невежа, который этого не знает. Он и делает открытие».

Наука акцентирует своей деятельностью проблемные ситуации, открывая закономерности, которые обыденному мышлению кажутся парадоксальными: вода состоит из двух легковоспламеняющихся газов; Земля движется вокруг Солнца, а не наоборот; животному или растительному виду для того, чтобы в ходе эволюции сохранять себя как вид, необходимо постоянно изменяться вслед за изменениями окружающей среды и т. п.

Парадоксальные (неожиданные) решения – неотъемлемое условие творческой стороны познания. Творческие научные решения возникают как результат выбора одного из вариантов, вытекающих из разностороннего (альтернативного) рассмотрения зафиксированной сознанием проблемной ситуации.

Проблема выбора альтернатив – одна из существеннейших сторон процессов познания и человеческого поведения в целом. Выбор – понятие, подразумевающее целый комплекс познавательных процедур, характеризующих ключевой акт человеческой жизнедеятельности: искания и обретения, цели и результаты, цели и средства, свобода и ответственность, принятие решения и его исполнение, рациональность и иррациональность. Выбор – понятие, которое содержит как объективные, так и субъективные значения. Необходимость выбора – неотъемлемое свойство познания, вытекающее из его репродуктивно-творческой сущности. «Репродуктивность» при этом следует понимать как способность мышления отображать предметы и явления такими, какие они есть на самом деле, «объективно». «Творческая сущность» выбора заключается в отображении предметов или явлений такими, какими они могут быть использованы, или какими они могут стать при некотором преобразовании вследствие «субъективированного» к ним отношения.

Объект и субъект познания. Исходным в анализе сущности познания как отражения (субъективного образа объективной действительности) является понимание обусловленности субъекта, его сознания объективными отношениями, а также творческой активностью человека. В процессе активного взаимодействия субъекта с объектом формируются познавательные проблемы, структура научного исследования, знание реализуется в сфере практики, развивается сам человек.

Для того чтобы акцентировать в языке репродуктивно-творческую, активную сторону сознания, в науке создано понятие «субъект». Субъект – это человек, социальная группа или общество в целом, активно осуществляющие процесс познания и преобразования действительности. Субъект познания – сложная система, в качестве своих компонентов включающая группы людей, отдельных личностей, занятых в различных сферах духовного и материального производства. Процесс познания предполагает не только взаимодействие человека с миром, но и обмен деятельностью между различными сферами как духовного, так и материального производства.

То, на что направлена познавательно-преобразовательная деятельность субъекта, называется объектом. Объект познания в широком смысле слова – весь мир. Признание объективности мира и его отражения в сознании человека – важнейшее условие научного понимания человеческого познания. Но объект существует лишь в том случае, если есть субъект, целенаправленно, активно и творчески с ним взаимодействующий. Абсолютизация относительной самостоятельности субъекта, отрыв его от понятия «объект» ведут в познавательный тупик, поскольку процесс познания в этом случае теряет связи с окружающим миром, с реальностью. Понятия «объект и субъект» позволяют определить познание как процесс, характер которого зависит одновременно и от особенностей объекта, и от специфики субъекта. Содержание познания в первую очередь зависит от характера объекта. Но познавательная деятельность всегда осуществляется через посредство индивидуального сознания, которое специфическим образом отражает действительность. Например, большой камень на берегу реки может стать объектом внимания (познания) разных людей: художник увидит в нем центр композиции для пейзажа; инженер-дорожник – материал для будущего дорожного покрытия; геолог – минерал; а усталый путник – место отдыха. Вместе с тем невзирая на субъективные различия в восприятии камня, зависящие от жизненно-профессионального опыта и целей каждого из людей, все они будут видеть в камне именно камень.

Кроме того, каждый из субъектов познания будет осуществлять взаимодействие с объектом (камнем) по-разному: путник скорее физически (попробует на ощупь: гладкий ли, теплый ли и т. п.); геолог – скорее теоретически (посмотрит цвет и строение кристаллов, попробует определить удельный вес и т. д.). Существенная особенность взаимодействия субъекта и объекта заключается в том, что в основе оно материальное, предметно-практическое отношение. Не только объект, но и субъект обладает предметным бытием. Но человек не обычное предметное явление. Взаимодействие субъекта с миром не ограничивается механическими, физическими, химическими и даже биологическими закономерностями. Специфическими закономерностями, определяющими содержание этого взаимодействия, являются социальные закономерности. Социальные отношения людей, опосредуя взаимодействия субъекта и объекта, определяют конкретно-исторический смысл этого процесса. Изменение смысла и значения познания возможно в силу исторического изменения психологических установок и базы наличных знаний человека, находящегося в гносеологических отношениях с действительностью.

В процессе гносеологических отношений происходит «перенос» особенностей объекта в сознание субъекта в виде установления некоторого структурного соответствия между знаниями, целями и способами деятельности субъекта и объектом. Принцип структурного соответствия является общим для всех форм отражения на всех уровнях существования материи, но в социальной практике он действует особым образом. В обществе соответствие между объектом и субъектом может достигаться как на «физическом» (биологическом, химическом и пр.), так и на теоретическом уровне.

«Теоретическое» познание отличается от «физического» (практического) прежде всего тем, что в его процессе объект воспринимается не только как ощущения или их комплекс, но и производится соотнесение ощущений с понятиями (знаками, символами), которыми в обществе принято оценивать данные ощущения во всем их известном многообразии и глубине. Но различаются не только субъекты познания, вносящие в процессе взаимодействия с объектом в зависимости от уровня культуры, социальной принадлежности, сиюминутных и долгосрочных целей и др. в его отображение собственные корректировки. Весьма существенно различаются по качеству своего влияния на процесс познания и объекты.

Все объекты доступной мышлению действительности можно разделить на три большие группы: 1) принадлежащие миру природы, 2) принадлежащие обществу и 3) относящиеся к самому феномену сознания. И природа, и общество, и сознание – качественно различные объекты познания. При этом, чем совершеннее система, тем более сложным образом реагирует она на внешние воздействия, тем активнее отражение ею взаимодействий. При этом высокий уровень отражения, как правило, связан с большой самостоятельностью воспринимающей системы и многовариантностью ее поведения.

Природные процессы протекают на основе естественных закономерностей и по своей сути не зависят от человека. Природа была первопричиной сознания. Природные объекты, вне зависимости от уровня их сложности, лишь в минимальной степени способны оказывать обратное влияние на результаты познания, хотя могут быть познаны с различной степенью соответствия своей сущности.

В отличие от природы общество, даже становясь объектом познания, одновременно является и его субъектом, поэтому результаты познания общества гораздо чаще бывают относительными. Общество не просто активнее природных объектов, оно само способно к творчеству настолько, что развивается быстрее окружающей среды и потому требует иных средств (методов) познания, нежели природа. (Разумеется, проводимое различение неабсолютно: познавая природу, человек может познавать и собственное субъективное отношение к природе, но подобные случаи находятся пока вне обсуждения. Хотя следует запомнить, что человек способен познавать не только объект, но и свое отражение в объекте).

Особой реальностью, выступающей в качестве объекта познания, является духовная жизнь общества в целом и человека в отдельности, т. е. – сознание. В этом случае процесс познания проявляется в основном в виде самопознания (рефлексии). Это – наиболее сложная и наименее исследованная область познания, поскольку мышлению в данном случае приходится прямо взаимодействовать с творчески непредсказуемыми и неустойчивыми процессами, протекающими к тому же с очень высокой скоростью («скоростью мысли»). Не случайно научное познание к настоящему времени добилось наибольших успехов в познании природы, а наименьших – в исследовании сознания и связанных с ним процессов.

Сознание как объект познания выступает прежде всего в знаковой форме. Объекты природы и общества, хотя бы на чувственном уровне, практически всегда могут быть представлены и в знаковой, и в образной форме: слово «кошка» может быть неизвестно человеку, не владеющему русским языком, тогда как изображение кошки будет правильно понято не только иностранцем, но, при определенных условиях, даже животным. «Изобразить» мышление, мысль – невозможно.

Образ невозможно мыслить без предмета. Знак от предмета относительно независим. Ввиду независимости формы знака от формы предмета, который этот знак обозначает, связи между предметом и знаком всегда более произвольны и многообразны, чем между предметом и образом. Мышление, произвольно создающее знаки разного уровня абстрагирования, формирующее то новое, что не может быть «изображено» для других в форме, доступной для сопонимания, требует особых познавательных средств для изучения.

Добиться сопонимания относительно легко в познании объектов природы: и грозу, и зиму, и камень все понимают относительно одинаково. Между тем, чем «субъектнее» объект познания, тем больше разночтений в его интерпретации: одну и ту же лекцию (книгу) все слушатели и/или читатели воспринимают с тем большим количеством существенных расхождений, чем в большей степени мысль автора касается субъектных объектов!

Именно субъект-объектная сторона процессов познания чрезвычайно обостряет проблему истинности результатов познания, заставляя сомневаться в достоверности даже очевидных истин, которые на практике далеко не всегда проходят испытание временем.

Определяя источник, пути, способы познания окружающего нас мира, мыслители постоянно ставили и ставят перед собой вопрос: как отделить истинное от ложного, как определить достоверность наших знаний? Рассматривая познание мира в историческом аспекте, можно отметить неуклонное возрастание роли научного, точного знания. Процесс этот, начавшись в незапамятные времена, убыстряясь, привел к представлениям рационалистов ХVII–ХVIII веков. Они поставили вопрос о возможности познания мира в рамках строго научных, логически взаимно обусловленных понятий и связей. В современном мире значение точного знания иногда даже фетишизируется и достоверным признается лишь такое знание, которое может быть доказано строго логически.

При этом представители «точных» наук убеждены, что исходя из строго сформулированных основных положений и в дальнейшем рассуждая в рамках системы законов формальной логики, можно прийти к одному-единственному и потому правильному выводу. Однако любой представитель точной науки осознает, что сначала нужно выбрать «строго сформулированные основные положения», например, исходить из системы аксиом и определений Евклида в геометрии. Существует ли действительное соответствие между аксиомами Евклида и свойствами мира, после выбора Евклидовой геометрии, обычно не обсуждается. Подобный подход к познанию действительности был четко сформулирован Ньютоном применительно к механике в виде дедуктивного метода: сначала следует дать четкое определение понятий, которые будут использованы в дальнейшем, определяют правила действий с этими понятиями, а также постулируют законы и аксиомы, связывающие данные понятия. После этого в процессе исследования применяют лишь логические операции. Предполагается, что исходные принципы выбираются изначально правильно и в дальнейшем не корректируются.

Однако возможна ли практически такая идеальная формализация, при которой в систему знаний в дальнейшем никогда не будут вноситься уточнения и дополнительные гипотезы? Возможно ли создание такой знаковой системы, которая всеми будет восприниматься одинаково? Хотя развитие отдельно взятой «точной» науки по евклидово-ньютоновской схеме возможно на длительных исторических этапах, ответ будет отрицательным.

Логически безупречная конструкция, исходящая из наудачу взятых посылок, сама по себе бессодержательна. Она может быть интересной головоломкой, умственной гимнастикой, игрой, но какого-либо отношения к конкретным явлениям, к свойствам мира, в котором мы живем, результаты интеллектуальных игр могут не иметь. Наш выдающийся физик Л. И. Мандельштам очень точно говорил: «Всякая физическая теория состоит из двух дополняющих друг друга частей». Одна часть – «это уравнения теории – уравнения Максвелла, уравнения Ньютона и т. д. Это просто математический аппарат». Но необходимую часть теории составляет также связь этого математического аппарата «с физическими объектами». Без установления таких связей, по Мандельштаму, «теория иллюзорна, пуста». С другой стороны, без математического аппарата «вообще нет теории» и только «совокупность двух указанных сторон дает физическую теорию». Но что дает нам уверенность в правильности связей теоретического аппарата с реальностью? Как научно установить, верны или нет исходные посылки познания?

С детских лет мы чувствуем, что Евклидова геометрия верна, например, верна одна из ее исходных аксиом: через точку, лежащую вне данной прямой, можно провести прямую, параллельную данной, и притом только одну. Но Н. Лобачевский попробовал отказаться от этой аксиомы и предположил, что через такую точку можно провести не одну-единственную, а сколько угодно прямых, не пересекающихся с данной. В результате он получил хотя и противоречащую нашим наглядным представлениям, но последовательную и стройную систему, в которой выводы отличны от выводов Евклидовой геометрии. Впоследствии были построены и другие неевклидовы геометрии.

Вопрос о том, насколько неевклидовы геометрии соответствуют реальности, оставался открытым около ста лет, пока не была создана общая теория относительности Эйнштейна. Справедливость неевклидовой геометрии для физического мира была установлена не логически, а практически: путем изучения и обобщения опытных фактов. Опытным путем были обнаружены явления тяготения, описываемые законами точно определенного математического вида. Иными словами истинность неевклидовой геометрии была подтверждена в результате испытания критерием практики.

Таким образом, истинность или ложность положений, исходных для логического построения, может быть установлена лишь способами, отличными от методов формальной логики – сравнением с опытом. Но здесь мы сталкиваемся с тяжелой проблемой: опыт всегда ограничен. Откуда мы знаем, что на основе ограниченного опыта мы придем к неограниченно верному выводу?

Такая уверенность может быть взята только из нашей способности оценивать доказательства опыта, из нашей способности к суждению. Суждение при этом имеет не только логическую, но и внелогическую природу. Только дополняя формальную логику критерием опытной проверки, критерием практики и оценивая в процессе этой проверки с помощью «внелогического» суждения достаточность оснований для обобщающего вывода, мы можем познавать мир. И эта более полная система умозаключений образует метод более мощный, чем формальная логика и представляет собой теорию познания или диалектическую логику. Именно диалектическая логика выступает основным способом познания, целью и основой которого является практика.

Гносеологические функции практики. Под практикой при этом понимается целенаправленная деятельность человека, направленная на преобразование действительности по заранее разрабатываемой идеальной модели, составляющей содержание цели. Основными функциями практики в познании являются следующие.

1. Она является целью познания. Стремление к познанию возникает одновременно со становлением личности человека. Его жизнедеятельность в возрастающей мере требует познания тех сторон действительности, с которыми человек сталкивается в процессе жизни.

2. Практика – основание человеческого познания. Именно на практике человек осознает свои потребности и интересы, на основании которых он строит программы свой мыслительной деятельности и осуществляет выбор исходных установок познавательной активности.

3. Практика выступает и как критерий истинности полученных знаний. На вопрос, соответствуют ли знания реальной действительности, способна дать ответ прежде всего практика. Практика, таким образом, выступает как своеобразная форма связи между мышлением и всеми видами реальности.

Теория познания, не включающая в качестве существенной составной части познания практическую деятельность человека, остается созерцательной и не способна объяснить мир в его динамике и неравновесности. Любые положения, которые были достоверными для своего времени, должны в дальнейшем подвергаться уточнению, конкретизации или коренной ломке в соответствии с новейшими достижениями общественной практики и передовой науки.

В этом смысле было бы неправильно абсолютизировать роль практики как критерия истины, и практика призвана подтверждать относительную истинность полученных знаний, а не устанавливать метафизические абсолюты, «вечные» и «неизменные» истины. Критерий практики, так же, как и само познание, имеет исторически относительный характер.

~

K Контрольные вопросы

1. Что есть истина?

2. Как соотносятся чувственные и рациональные формы познания?

3. Как соотносятся объект и предмет познания?

4. Какова роль практики в процессе познания?

5. Что такое духовная практика?