Русский век

Богатырская серия

Многое, не дошедшее до земного отвердения,

уже закончено в Огненном Мире, потому провидцы

знают то, что должно быть, хотя оно еще

невидимо близорукому глазу.

Е.И. Рерих [170]

Духовидец и «величайший интуитивист современности» Николай Константинович Рерих провидел апокалипсический пожар Второй мировой войны, а также решающую мессианскую роль Советской страны в спасении человечества и формировании нового, будущего геополитического и культурного пространства. Чутким сердцем художника ранее многих он усмотрел ростки фашизма в мире и пытался предостеречь современников от необдуманных и злонамеренных действий, способных привести к роковым последствиям. Пророчества об Армагеддоне получили живописное воплощение в творчестве мастера уже в начале 1930-х.

В 1932 году Н.К. Рерих пишет картину «Святой Сергий Радонежский». Великий подвижник и заступник Земли Русской, особо почитавшийся в семье Рерих, изображен стоящим на пологом холме с моделью храма в руках. У подножия холма – русские полки, выступающие в поход под алыми стягами. За ними – соборы и звонница Троице-Сергиевой лавры, повторяющие своими очертаниями силуэты виднеющихся вдали на фоне золотисто-фиолетового неба гор. Суровость образного строя подчеркнута жестким графичным рисунком и аскетично-сдержанным колоритом. Внизу картины знаменательная надпись старославянской вязью: «Дано Св. Преподобному Сергию трижды спасти Землю Русскую. Первый раз при князе Дмитрии, второй при Минине. Третий...» Эта запись свидетельствует о том, что Н.К. Рерих не только провидел грозные испытания, ожидавшие его страну, но и знал о победе русского народа и духовной роли Святого Сергия в этой победе.

Армагеддон. 1936

Образ Водителя, «с которым неразрывно связано и знание, и строительство, сострадание и неутомимая твердость»[171], будет осенять жизненный и творческий путь Н.К. Рериха и его семьи вплоть до их ухода. «Да поможет нам Преподобный стать посильными пособниками Ему в Его неутомимых великих трудах, и зримых и незримых, и сказанных и несказанных! Несказанных, во всей своей невыразимости условным языком человеческим, но по счастью, кроме языка словесного, человечеству дан и язык сердца»[172], – говорил в 1931 г. Н. Рерих на освящении часовни Святого Преподобного Сергия в Радонеге (штат Коннектикут, США).

В последующие годы в искусстве художника усиливаются настроения тревоги и приближающейся опасности. Сложное положение в мире – экономический кризис в США, агрессия Японии на Дальнем Востоке, милитаризация Германии и Италии в Европе – совпало с тяжелыми испытаниями выпавшими на долю самого мастера: беспрецедентной травлей и клеветой белоэмигрантских фашиствующих кругов, крахом рериховских просветительских и художественных организаций в Америке, предательством друзей и ближайших сотрудников.

Накануне гражданской войны в Испании Н. Рерих создает символическое полотно «Армагеддон» (1935-1936). Потоки адского феерического пламени поглотили землю, неприкосновенна лишь Обитель – твердыня духа расположенная на вершине горы. Внизу – женщины, старики и дети, устремившиеся прочь от всепожирающего огня. Темные силуэты людей на фоне зловещих облаков невольно рождают воспоминания о человеческих тенях оставшихся после атомного взрыва на мостовых японских городов Хиросимы и Нагасаки. Сочетание различных художественных приемов – объемно пространственного в изображении пейзажа с условно-декоративным в пере даче людей с доминирующей ролью огненно-желтого, «полыхающего» коло рита – создает ощущение масштабности и трагизма происходящего. Патетическая картина Рериха звучит пророчеством и предостережением человечеству. Высшие силы, исчерпав доверие к людям, не оставляют им времени на раздумья и осмысление в преддверии грядущей катастрофы. «Итак, Занавес взвился над Великой Драмой в Европе. В Испании разыгрывается пролог ее...»[173], – свидетельствует Елена Ивановна Рерих. Тема Армагеддона, пони маемая широко, не только в традиционном, эсхатологическом, но более нравственном аспекте, всё активнее звучит как в художественном творчестве мастера («Гибель Атлантиды», «Зарево», «Тревога», «Спеши», «Вестник о Гималаев» и др.), так и в его письмах, статьях, очерках, призывах и обращениях.

«Об Армагеддоне достаточно слышали, и потому нечего поражаться Происходит сложенное человечеством. Гроза, и ливень, и вихрь!»[174], – суров констатирует художник. Истоки и причины мировой катастрофы Н.К. Рерих видит в духовной деградации современников, равнодушии «тепленьких», «пассивных вандалов», при попустительстве которых творится вселенское зло, совершаются непоправимые разрушения. «Что же получится? Одни криводушничают, другие промолчат. Третьи изобретут компромисс! Точно бы зло и добро могут в компромиссе ужиться»[175], – негодует художник.

Гибель Атлантиды. 1929-1930

В статье с многозначительным символическим названием «Продажа душ», написанной позже в 1939 г., Н.К. Рерих обвиняет в предательстве и лицемерии представителей политических и военных элит, творящих постыдные дела «под личиной прекрасных названий», маскирующих под терминами «миротворчество», «объединение границ» и «создание союзов» агрессию собственных действий и торговлю человеческими душами.

Вестник от Гималаев (Направляясь домой), 1940

С 1936 г., как и «было уговорено», Рерихи готовятся к возвращению на Родину: пишут письма, запросы, посылают книги, картины, ожидают вестей... По различным каналам стремятся узнать новое о Советской России, совершающей «всенародное строительство», искренне веря, что только «лучшая страна» способна осуществить эволюционный процесс. В тревожном предощущении надвигающейся угрозы спешат предостеречь Ивана Стотысячного. За пять лет до начала Великой Отечественной войны в статье «Оборона» Н.К. Рерих прямо и однозначно пишет о необходимости защиты Отечества, утверждая, что оборона Родины есть долг всякого культурного человека, столь же естественный, как защита достоинства отца и матери. Торжественной клятвой и своеобразным завещанием русского художника-патриота воспринимаются строки: «Великая Родина, все духовные сокровища твои, все неизреченные красоты твои, всю твою неисчерпаемость во всех просторах и вершинах – мы будем оборонять... И не только в праздничный день, но в каждодневных трудах мы приложим мысль ко всему, что творим, о Родине, о ее счастье, о ее преуспеянии всенародном... мы знаем нашу Родину, мы служим ей и положим силы наши оборонить ее на всех ее путях»[176].

Ковёр-самолёт. 1939

Рерихи не только предвидят и осознают опасность и неизбежность Второй мировой войны: «Годы кратки, и великие события назревают»[177]. Они ведут активную работу по ратификации Пакта о сохранении культурных ценностей в случае вооруженных конфликтов, стремятся оказать действенную помощь, выступая Посланцами Мировой Общины. Так, еще в 1934 г. Е.И. Рерих направляет первое пророческое предупреждающее письмо президенту США Франклину Рузвельту: «В суровый час, когда весь Мир стоит на рубеже реконструкции и судьбы многих стран взвешиваются на Космических Весах, я пишу Вам с Вершин Гималаев, чтобы предложить Вам Высшую Помощь... того Источника, который с незапамятных времен находится на неусыпном посту, наблюдая и направляя ход мировых событий в спасительные русла...»[178].

Однако в силу малого сознания, не вмещающего эволюционные законы Космоса, советы Мудрых не получили должного осмысления в высших политических кругах США, так же как и среди представителей Советского правительства, ознакомленных Н.К. Рерихом с Планами Владык в 1926 году. Не это ли «отвержение» руки Водящей, небрежение судьбами миллионов людей явились причиной неисчислимых бед и страданий русского народа в последующие десятилетия?

Война неумолимо приближается к границам Советской страны, находя отражение в творчестве художника. Так, в картине «Ковёр-самолёт» (1939) Н.К. Рерих дает необычную интерпретацию распространенного сказочного сюжета, насыщая его современным содержанием. Над охваченной пожаром землей проносится ковер-самолет, управляемый демоническим старцем – Кащеем, хищно высматривающим жертву. Очертания ковра, напоминающего зловещую распластанную птицу, повторяют дымное облако, зависшее над пылающим вдали городом. Резкие контрасты света и тени дополняют и усиливают драматизм образного строя произведения. Традиционное средство перемещения в русских народных сказках, узурпированное враждебной человеку темной силой, превращается в символ агрессии, являясь своеобразным предупреждением о надвигающейся угрозе.

События в Европе заставляют Рерихов спешить. Обеспокоенный на ступлением немецких войск, Николай Константинович в 1938 г. направляет Советскому правительству письмо с просьбой о разрешении вернуться с семьей в СССР, в котором есть такие строки: «В дни небывалых потрясений когда вражеские попытки грозят мирному строительству народов Союза, полагаю, что все приобщенные к новому созидательству культурные сил безотлагательно должны собраться в пределах родины для дружного созидательного и оборонительного труда. Я и члены моей семьи стремятся теперь же принести свои познания и творчество в пределы родины»[179].

Надежды на спасение мира от коричневой чумы Рерихи связывают Советской Россией, справедливо полагая, что духовная крепость и потенциал народа, широкое строительство, развернутое в стране, являются той с лой, о которую споткнутся захватчики.

Настасья Микулична. 1943

Накануне и в годы Великой Отечественной войны Н.К. Рерих создает полотна ярко выраженной патриотической направленности, тематически объединенные в Богатырскую или Героическую серию. В них художник раскрывает лучшие черты русского национального характера: мужество, отвагу, доброту, самопожертвование. Былинные образы соседствуют в картинах с конкретными деятелями русской истории, реальные сюжеты – с символическими мотивами. В образах народных героев, богатырей и подвижников, концентрирующих духовные и физические силы нации, Н.К. Рерих видит мощь и опору как в мирных трудовых буднях, так и в грядущих битвах. В ярких, монументальных по звучанию полотнах находят отражение темы Подвига, Героя, Мужества и Созидания.

Идет за плугом могучий оратай – Микула Селянинович.

А бороздочки он да пометывает,

А пенья-коренья вывертывает,

А большие-то камни в борозду валит...

А у оратая кудри качаются,

Что не скатен ли жемчуг рассыпаются...[180]

Мощная фигура великого пахаря – плоть от плоти земли-матушки.

Под стать ему образ былинной русской богатырши-поленицы удалой Настасьи Микуличны на гнедом коне на фоне огненного неба. «Видимость ее немного азийская. Но ведь богатыри князя Владимира и восточные богадуры тоже не далеки друг от друга»[181], – поясняет художник.

Как всегда, трактовка героев у Н.К. Рериха многозначна. Так, Настасья Микулична – это не только конкретный персонаж героического русского эпоса, но еще, по определению художника, и «величественный прообраз... женского движения... в русском народе – в народах Союза...»[182]. А Микула Селянинович – пахарь культурного строительства, «вспахивающий красоту всенародную». Не случайно Рерих уподобляет Микуле Селяниновичу великого русского писателя Л.Н. Толстого, сохранявшего в сердце священную мысль о прекрасной стране, когда он шел за сохой[183].

Близок им богатырь-мудрец Святогор, спящий тысячелетиями и просыпающийся в лихую для Отечества годину. Среди заснеженных горных вершин, освещенных лучами заходящего солнца, возвышается на могучем коне суровый седобородый старец в полном воинском облачении – кольчуге и шлеме, устремив грозный взгляд вдаль. «В каких горах жил Святогор?»[184] – задается вопросом Н.К. Рерих. В Святых горах – свидетельствует былина. Уж не в Гималаях ли, где живут святые люди? Тогда образ былинного богатыря приобретает особый смысл, превращаясь в символ могучего заступника из самой великой Шамбалы.

Выше облаков, вровень с горными вершинами, поднялся Святогор, олицетворяя собой грозную силу. Всем своим обликом он словно говорит: «Не замай!» Ему вторит и Н. Рерих, предостерегая потенциальных агрессоров: «Всякий, кто ополчится на народ русский, почувствует это на хребте своем. Не угроза, но сказала так тысячелетняя история народов. Отскакивали разные вредители и поработители, а народ русский, в своей целине необозримой, вырывал новые сокровища. Так положено. История хранит доказательства высшей справедливости, которая много раз уже грозно сказала: «Не замай!»[185].

Святогор, 1938

Обращение Н.К. Рериха к былинным образам закономерно и знаменательно. Они находят отражение в его статьях, стихах, станковой и монументальной живописи, графике. Появившиеся впервые в монументально-декоративных панно «Богатырского фриза» (1910), некоторые мотивы и сюжеты русского эпоса стали логически обусловленным продолжением ранней серии «Начало Руси. Славяне», получив новое осмысление и трактовку в полотнах, выполненных накануне Великой Отечественной войны. Ученый-практик и художник-интуитивист Н.К. Рерих прозревает как далекое прошлое Древней Руси, так и скорое будущее своей страны. В ее культуре, фольклоре – сказах, легендах, преданиях – видит он глубинное выражение «сущности русского духа», «русской мощи», этически питающих многие поколения соотечественников. Героические образы возвышают и закаляют дух нации. В них широта, размах, сила, смелость, действие, ощущение личностной сомасштабности со временем и окружающим пространством равнин, гор и рек – черты, особенно востребованные в грандиозной народной стройке, идущей в Новой Стране, и являющиеся одновременно мощным фактором ее обороны. Русские национальные истоки служат Н.К. Рериху основой позитивного прогноза. Его собственная философская концепция предполагает диалектически творческое развитие исторических процессов при стабильности и преемственности базовых культурных, эстетических ценностей, позволяющих человечеству из древнейших прекрасных камней сложить «ступени грядущего».

«Богатыри проснулись» сейчас пишется. Посвящается великому народу русскому. Когда-то слагали былину «Как перевелись богатыри на Руси», но тогда не верили, что проснутся они в час сужденный. Выйдут из гор, из пещер и приложатся к строительству народному. Вот и пришел час. Вот народные богатыри город строят.

Илья Муромец встал. Добрыня побывал в Галиче. Микула зачал новую пашню. А Настасья Микулична многих перегнала. По поднебесью летает на страх злым...

Лежит передо мною «Слово о полку Игореве»... Само «Слово» как бы горестное, но оно лишь напоминает, как из беды встанет народ и неустанно начнет строение. Великому народу русскому ничто не страшно. Всё победит: и лед, и жару, и хлад, и грозу. И будет строить на диво»[186], – с гордостью пишет художник в 1940 г. в статье-послании «Великому народу русскому».

Богатыри проснулись. 1940

Живописным символом такого строительства является картина «Сергий-строитель» (1940). В далекой пустыньке никому не ведомый еще Сергий осваивает новые земли, закаляя свой дух в труде и молитве. Подвиг его впереди. Пройдут годы, и к игумену Земли Русской придет за советом перед великой битвой на поле Куликовом московский князь Дмитрий Иванович. «Все ли испробованы мирные пути?» – спросит его Преподобный и, получив утвердительный ответ, благословит князя словами: «Иди и победи», а через него и всё войско русское, дав в помощники князю двух монахов-схимников Александра Пересвета и Андрея Ослябю. Духовными очами будет следить «пророк победы» за ходом сражения, поддерживая ратников, называя павших и читая заупокойные молитвы. Не раз явится Чудотворец в ночной тиши и нижегородскому старосте Козьме Минину с суровым наказом скликать народ и сбирать ополчение для спасения Москвы. По дороге к первопрестольной остановится Минин в Свято-Троицком монастыре, укрепляя себя у раки Великого Старца. Придет время, и в третий раз поднимется Владыка на оборону страны своей... А пока рубит на Маковице келью с церквицей юный отшельник в глухих радонежских лесах, положив основание Троице-Сергиевой лавре, ставшей со временем сердцем русского православия. Тема духовного подвига выражена в картине Н.К. Рериха сдержанно-лаконично через образ сурово-величавой девственной природы, усиленный напряженным ритмом вековых елей, холодным синевато-лиловым колоритом. «Пусть моя картина... напомнит о нерушимом строительстве»[187], – писал Н. Рерих, имея в виду, в первую очередь, строительство духовное, «плотничество духа», воспитание и образование «ума и сердца».

Поход Игоря. 1942

Тема ратного подвига находит отражение в творчестве Н.К. Рериха в период Великой Отечественной войны. В самое тяжелое для страны время – 1942 год – художник пишет картины «Поход Игоря» и «Русская война (Александр Невский)». Они выполнены по одной композиционной схеме. Действие разворачивается справа налево параллельно плоскости холста. Главные герои – русские полки, в одном случае – во главе с князем Игорем, в другом – с Александром Невским. Едина и цветовая гамма, построенная на сочетаниях ведущих холодных голубовато-синих и теплых красновато-желтых тонов, раскрывающих внутреннее напряжение и драматизм происходящего. Рерих избегает показа самой битвы. Он изображает сцены до и после сражения, воссоздавая общую атмосферу готовности к подвигу и самопожертвованию, осознания правоты дела и неизбежности защиты Отечества.

Поразительна по художественной цельности и психологической собранности картина «Поход Игоря». Стройные ряды воинов с красными щитами под алыми стягами, темный силуэт всадника – князя Игоря, смотрящего вслед ратникам, уходящим в неведомое. Над всем этим – зловещий диск затененного солнца. Затмение – астрономическое явление, предшествующее, согласно летописи, выступлению Игоря, воспринимается как черный знак беды, нависшей над страной.

Русская война (Александр Невский). 1942

В композиции «Русская война (Александр Невский)» природа хранит следы жестокого сражения. Придерживая коня, князь спускается по крутому заснеженному берегу Чудского озера, усеянного телами побежденных врагов, трупами лошадей, оружием. Несущиеся по небу огненные тучи подобны языкам пламени, сжигающего эманации злобы, гнева и ярости, наполняющих пространство над полем брани. Полотно звучит одновременно предостережением, выраженным в грозных словах полководца: «Кто с мечом к нам придет – от меча и погибнет», и в то же время воспринимается как свершившийся факт предуказанного неотвратимого Возмездия.

Редкая для батальной живописи Н.К. Рериха тема поединка раскрывается в картине «Единоборство Мстислава с Редедей» (1943), где сошлись в жестокой смертельной схватке Мстислав Владимирович, князь тьмутараканьский, прозванный Храбрым или Удалым, с Редедею, князем косожским. «Померялся русский богатырь с врагом страшным и одолел его.

Единоборство Мстислава с Редедей. 1943

Мстислав Удалой грянул оземь косожского богатыря Редедю. И Мономах выходил на единоборство»[188], – с гордостью пишет художник, отмечая отвагу и силу русских людей в традиционных боях один на один, предварявших сражения в древности. Сцена борьбы дана на фоне величавой, могучей горной природы, притихшей в ожидании исхода поединка.

В полотне «Партизаны» (1943) Н.К. Рерих запечатлел одну из форм русского сопротивления – партизанскую борьбу населения, сыгравшую немалую роль в национальном освободительном движении на различных исторических этапах: в Смутные времена – польско-литовская интервенция XVII века, при нашествии армии «двунадесяти языков» Наполеона в 1812 году и особенно – в период Великой Отечественной войны.

В тишине зимних сумерек, среди сугробов и заснеженных вековых елей пробирается группа партизан. Художник сознательно избегает конкретизации национальных признаков своих героев, одевая их в белые маскировочные халаты и такие же головные уборы. Картина выполнена в монохромной гамме холодных голубовато-синих тонов, подчеркнутых тревожными желтыми всполохами закатного неба и огнями костра вражеского стана.

Оборона Родины для Н.К. Рериха – это не только ратный и духовный подвиг защитников, но и невидимая помощь небесных сил. В картине «Борис и Глеб» (1942) художник обращается к образам первых русских святых Бориса и Глеба – младших сыновей князя Владимира Святославовича, убитых старшим братом Святополком в 1015 году и ставших после смерти вместе с другими страстотерпцами во главе Небесного воинства, защищающего Землю Русскую от ворогов. «Вы наше оружие, земли Русской защита и опора, мечи обоюдоострые, ими дерзость поганых низвергаем»[189], – повествует «Сказание о Борисе и Глебе».

Партизаны. 1943

Сюжет картины основан на предании о видении Пелгусия в ночь перед Невской битвой в 1240 году – когда сошелся князь Александр Ярославович со шведами. Явились князья в ладье среди гребцов, «одетых мглою», положив руки на плечи друг другу... «Брат Глебе, – сказал Борис, – вели грести, да поможем сроднику своему князю Александру»[190]. Поспешали позднее святые и на помощь великому московскому князю Дмитрию Ивановичу, указывая ему путь на Куликово поле...

По застывшей призрачной реке плывут в челне святые князья, вознося молитвы Высшему заступнику. Силуэты их фигур четко виднеются на фоне сияющей голубовато-золотистой радуги, идущей от нимбов страстотерпцев и насыщающей пространство благодатью. «Свете тихий» исходит от образов мучеников, словно соединивших на время горний и тварный мир. В замершей природе – величавая торжественность и ясный покой.

Борис и Глеб. 1942

В живописном строе полотна Н.К. Рерих широко использует любимое сочетание синего и желтого тонов, данное в сложнейших градациях (от нежно-голубоватых до лиловых, от прозрачно-лимонных до золотистых) оттенков, рождающих светоносность палитры, призванную передать явление чуда.

Столь же одухотворенной предстает природа в лирической композиции «Добрые травы (Василиса Премудрая)» (1941). Трогает душу типично русский пейзаж с пологими берегами, поросшими нежной весенней травой, бирюзовой рекой, омывающей розовато-сиреневые холмы, виднеющиеся вдали. На берегу реки Василиса Премудрая, любимая героиня русской народной сказки, собирает добрые травы, чтобы приготовить из них живую воду. Много понадобится Новой Стране целебной воды, чтобы залечить физические и душевные раны, нанесенные войной. Пейзаж в картине выступает основным источником настроения и формирования эмоционально-художественного образа. Льнущие к ногам Василисы густые, высокие изумрудные травы согнулись под напором налетевшего ветра, словно прося у девушки защиты. И эта энергия стремительного порыва, усиленная неподвижностью реки и пронзительной синевы неба, вносит в безмятежную сцену ощущение скрытой тревоги и внутреннего беспокойства.

Добрые травы (Василиса Премудрая). 1941

Образ Василисы Премудрой сродни образу славной богатырши Настасьи Микуличны, стоящей на страже родной земли. В них воплощены особенности женского национального характера: отвага, мудрость, любовь, сострадание, а главное – готовность к подвигу.

Н.К. Рерих неоднократно обращается к трактовке нравственного понятия «подвиг», естественного для русского сознания и не имеющего аналога и эквивалента в языках европейских стран.

В статье «Подвиг» он дает свое определение высшему состоянию человеческого духа. Героизм, доблесть, самоотречение, по мнению художника, не полностью раскрывают смысл «лучшего русского слова». В основе подвига лежит принцип человечности, утраченный и «забытый в особенном небрежении». «Подвиг создает и накопляет добро, делает жизнь лучше, развивает гуманность. Неудивительно ли, что русский народ создал эту светлую, эту возвышенную концепцию. Человек подвига берет на себя тяжкую ношу и несет ее добровольно. В этой готовности нет и тени эгоизма, есть только любовь к своему ближнему, ради которого герой сражается на всех тернистых путях... Ласковость, дружелюбие, помощь угнетенному – вот характерные черты героя.

София Премудрость. 1932

Подвиг можно обнаружить не только у вождей нации. Множество героев есть повсюду. Все они трудятся, все они вечно учатся и двигают вперед истинную культуру.

«Подвиг» означает движение, проворство, терпение и знание, знание, знание»[191].

Знание, ведение, провидение, основанное на интуиции, жизненном и духовном опыте, являются мудростью. Именно она подвигает Василису на поиски лечебных трав для врачевания, инока Сергия на строительство церквицы для будущего духовного окормления Руси, саму Софию Премудрость – на огненную манифестацию, пророчествующую о грядущем мировом пожаре. В алом пламени на огненном коне проносится над городом грозная воительница с расчехленным Знаменем мира в руках («София Премудрость», 1932).

Не однажды Н. Рерих обращается и к образу великого князя киевского Ярослава Владимировича, прозванного в народе Мудрым. Он упоминает правителя в обращении к Конвенции библиотекарей в Нью-Йорке в 1930 году, цитируя слова князя о том, что «книги суть реки, наполняющие благодатью всю Вселенную». В 1940 году мечтает о постановке исторического кинофильма о Ярославе Мудром: «Вот бы фильму поставить»[192]. А в статье «Киев», рассуждая и как ученый-археолог, пишет о былом великолепии древнего города и мудрости его правителя Ярослава. Только разумный водитель, осознавший значение искусства, его действия на народное сознание, мог, по мнению художника, создать такой дивный город, украсив его замечательными памятниками: Золотыми воротами, собором Святой Софии, монастырями Святого Георгия и Святой Ирины.

В картине мастера «Ярослав Мудрый» (1942), являющейся своеобразной иллюстрацией этой статьи, киевский князь изображен за составлением свитка в интерьере палат. Рядом – раскрытая книга. В арочном проеме в золотом сиянии восходящего солнца – белокаменный собор Святой Софии с величественными куполами и крутыми закомарами. Золотисто-сиреневые краски пейзажа получают концентрированное выражение в одежде и фигуре Ярослава. В изобразительной системе полотна использованы приемы иконописи и монументального искусства. Крупный план, плоскостность, декоративность придают изображенному эпический характер, превращая образ великого князя в художественный символ.

Воин Красоты – Н. Рерих видит в Ярославе Мудром умного, дальновидного политика, способного тонко чувствовать прекрасное и вносить его в окружающую жизнь. «Восторг Ярослава при виде блистательной Софии... – восхищение культурного человека, почуявшего памятник, ценный на многие века»[193], – замечает художник.

Написанная в 1941 году, в первый год войны, картина не оставляет сомнений в изначальной уверенности Н.К. Рериха в победе России, словно ориентируя современных и будущих правителей западного и восточного мира на пример политики великого русского князя, основанной на поклонении Знанию и Красоте – Науке и Искусству, во все времена способствовавших процветанию государства.

В 1943 году Н.К. Рерих повторяет провидческую картину «Земля Славянская», сюжет которой восходит еще к композиции 1931 года. Под сводами символической звонницы с силуэтом колокола – старец-монах, устремивший взор вдаль, где в серебристой утренней дымке, среди полноводных синих рек раскинулись холмы. Вершину одного из них венчает городок с золотыми куполами храмов, окольцованный белокаменной стеной. То ли быль, то ли чудное видение, пригрезившееся чернецу? В эмоциональном строе полотна звучит тоска художника по Родине, надежда на возвращение и предвидение грядущего братского единения славянских народов, ибо, по утверждению Н.К. Рериха, еще не сложенная на земле «твердыня Союза народов... уже сияет в будущем»[194].

Ярослав Мудрый. 1942

Земля Славянская. 1931

Первым конкретным шагом к такому единению стал состоявшийся 10 августа 1941 года в Москве славянский митинг, который Рерих ошибочно называет съездом. На следующий день художник откликается на это событие статьей «Всеславянское», где, в частности, свидетельствует о давних сердечных отношениях славянских народов, о том, что великое сотрудничество не только возможно, но и заповедано под древними дубами на исконных советах славянских. Рерих напоминает о пророчестве, согласно которому объединение народов произойдет в великой битве. «Вот и великая битва. Вот и зерно единения... Славянский съезд в Москве!.. Пусть он станет основою будущих светлых достижений. «Земля Всеславянская» – так мыслилось. И картина эта в Белграде, в славянской земле, если только не порушена вражьей бомбой. Но если холст порвать и сжечь можно, то мысль нерушима... всеславянское единение не будет пустым звуком, а возгорится славный очаг сотрудничества и строительства»[195].

А в 1945 году в статье «Русь» Н. Рерих с гордостью констатирует «обновление Руси», ставшей «величайшей державой». «Притекает всё, когда-то отвергнутое. Происходит воссоединение. К старшей сестре пришла древняя «Галицкая Русь». Воссоединилась «Прикарпатская Русь», Буковина, Печенга – старая земля Новугородская... Радостно слышать о братстве с чехословаками, о дружном сотрудничестве с польским народом, о крепком единении с Югославией. И болгары, и румыны, и венгры познают ценность содружества.

Русское сердце, русское трудовое сердце открыто в братском сотрудничестве»[196].

В статье «Мир движется» (1945) художник открыто пишет о социалистическом («социальном») строе как о передовой общественной формации в сравнении с демократией.

Богатырская сюита свидетельствует о мировоззренческой и творческой эволюции художника. Накануне Первой мировой войны человечество находилось на пороге грандиозной ломки и кардинального социально-исторического переустройства мира. Сам Н.К. Рерих – на пути духовных поисков.

В первой – Пророческой серии, выполненной им в 1912-1914 годах, доминирует атмосфера Апокалипсиса, всеобщей катастрофы. Ощущение трагизма, предрешенности происходящего запечатлено в многозначных символических образах полотен «Град обречённый», «Дела человеческие», «Крик змия», «Ангел последний» и других.

К роковым «сороковым» годам Н.К. Рерих подошел уже во всеоружии мудрости и зрелости. Будучи одним из духовных лидеров эпохи и обладая космическим сознанием, он не только предугадывает, интуитивно прозревает будущие судьбоносные события и сроки, но и знает [выделено автором. И.К.] их конечный результат. Поэтому картины Богатырской серии отличают суровый оптимизм и величавая торжественность. Истоки этого оптимизма художник черпает в истории страны, ее культуре, национальных чертах характера народа. Эпические повествования русского былинного эпоса и далекого прошлого он перекладывает на язык красок, создавая героические живописные симфонии.

Если в ранней серии «Начало Руси. Славяне» Н.К. Рерих дает ретроспекцию прошлого древней, «красивой» Руси, то в Богатырской серии – непреложное будущее Новой Страны, выраженное через знаковые образы народных заступников, мудрых правителей, духовных лидеров, отважных воителей, принявших участие в защите и собирании русских земель, становлении Государства Российского и его процветании.

В этих полотнах с особой силой звучит культ Героического – один из определяющих как в эстетике, так и в творческой практике художника-патриота. Он лежит и в основе художественного метода мастера, известного как героический реализм. Н.К. Рерих использует в станковых произведениях приемы монументального искусства: обобщенность пластической и живописной формы, крупный план, порой – элементы русской иконы, народной картинки, создавая своеобразный синтетический стиль. Существенные изменения происходят в трактовке образной структуры полотна, в частности – в соотношении человека и природы. Если раньше человек был лишь органической частью философского пейзажа, «растворялся» в нем или выполнял полустаффажные функции, то в Богатырской серии прежние акценты смещаются, и главный герой – Святогор, Настасья Микулична, Ярослав Мудрый – доминирует над окружающей средой, являясь идейно-смысловым и композиционным центром картины. Ибо от конкретного человека, его мудрости, силы духа и стойкости зависят судьба и целостность этого мира. Он кует меч Победы. Главенствующими в это время становятся понятия Героя и Подвига.

В «лукавые, истерзанные дни» военного лихолетья возрастает и роль художника в обществе, ответственность творческой интеллигенции – «аристократии духа» за происходящее в мире.

«Шатается культура. Близится пустыня знания. Призрак голода бродит по миру. Жестокосердие иссушило. Беда порождает беду... Среди такого хаоса художники могут поднять знамя героического реализма. Зычно позовут они к нетленной красоте. Утешат горе. Кликнут к подвигу. Пробудят радость... Художники всех областей, помогите»[197], – призывает Н.К. Рерих.

Сам мастер ведет активную патриотическую деятельность, так как считает, что «каждый должен принести и средства, и знания, и труд во славу Родины»[198]. Он олицетворяет ту часть русской интеллигенции, живущей за рубежом, которая во время войны встает на защиту Отчизны, отдавая ей все силы ума, сердца, жизненный опыт и талант. «Оборону Родины» Н. Рерих, как и обещал в 1936 году, ведет «на всех путях».

В 1941-1944 годах вместе с сыном Святославом Николаевичем он устраивает выставки-продажи картин, а вырученные на них средства направляет в фонд Красной Армии и Советского Красного Креста. Туда же поступает и гонорар за сборник статей «Химават», выпущенный индийским издательством «Китабистан» к 70-летию художника. По инициативе Н.К. Рериха в 1942 году в Нью-Йорке создается Американо-русская культурная ассоциация (АРКА), насчитывающая в своих рядах сотни талантливых и неутомимых сотрудников, в числе которых такие известные деятели мировой культуры, как Чарли Чаплин, Эрнест Хемингуэй, Рокуэлл Кент, и другие. В этом же году принимает у себя в Кулу Джавахарлала Неру с дочерью Индирой, обсуждает с ним возможности создания Индо-русской культурной ассоциации. Хлопочет об организации выставки русского искусства в Индии. Благодаря Рериху в этой стране начинает выходить журнал «Новости Советского Союза».

Помимо живописных работ, посвященных русской тематике, Николай Константинович Рерих выступает с яркими статьями, которые по накалу чувств, эмоциональной силе, авторской взволнованности напоминают воззвания и послания: «Оборона Родины», «Не замай!», «Огонь на меня!», «Сила народа», «Первое мая», «Крылья Победы», «Дружество», «Завет», «Слава!», «Русь», «Великому народу русскому», «В грозе и молнии», «Любите Родину» и другие; каждая звучит гимном Отечеству и народу русскому.-

док на Страну Советов, грозно напоминая о неизбежной каре для злопыхателей. В статье «Не замай!» (1940) он с горечью и негодованием отмечает: «Сколько... незаслуженных оскорблений вынес народ русский! Даже самые, казалось бы, понятные и законные его действия зло толковались. То, о чем в отношении других стран деликатно умалчивалось, то вызывало яростные нападки иноземного печатного слова... Малейшая кажущаяся неудача русская вызывала злобное гоготание и поток лжи, не считаясь с правдоподобием... победы русские были исключены на Западе из исторических начертаний. А если уже невозможно было не упомянуть об удачах, о строительстве русского народа, то это делалось шепотом, в самых пониженных выражениях... Об этом можно было бы написать поучительное историческое исследование... Ох, хотели бы стереть с лица земли пятую часть света!»[199]. И словно в продолжение этой мысли в статье «Сила народа»: «В истории много раз Русь платила чужие долги. Довольно!.. Радость наша в том, что русский народ не шовинист. Он и добр от широты мысли. Он и беды переживает, ибо высоко его небо...»[200].

По литературным трудам и эпистолярному наследию Н.К. Рериха можно отслеживать хронику событий Второй мировой войны. В них горечь о бесчисленных человеческих жертвах, поруганных и разрушенных святынях и в то же время торжество, вызванное наступательными действиями и ответными ударами Красной Армии. «Всемирная русская отзывчивость» не оставляет Рериха равнодушным и безучастным к бомбардировкам городов, уничтожающим памятники мировой культуры – музеи, дворцы, храмы – как в Советском Союзе, так и в Европе. В мрачный синодик, множащийся день ото дня, он заносит порушенные храмы Новгорода и дворцы Петергофа, соборы Англии, Палермо, поврежденный Кёльнский собор... Каждая такая потеря острой болью отзывается в сердце художника-творца, унося частицы жизненной энергии. И напротив, каждая победа, отвоеванная у врага, утраивает силы, возвращая к неустанному труду и созиданию Красоты. Находясь «на дозоре» в далеких заснеженных Гималаях, Н. Рерих держит духовную оборону Родины, проходя вместе с ней через огненные испытания.

В начале войны художник пишет: «Война с Германией. Оборона Родины – та самая, о которой писалось пять лет назад. Уже тогда началось то, что вспыхнуло сейчас...»[201]. Позднее отмечает, что не успело пройти и пяти недель войны, как проявились знаменательные знаки, а именно – народное единение, несущее верную победу. «Многое такое совершится, что даже самые заядлые враги содрогнутся и оценят достоинства русского народа»[202], – пророчествует художник.

В 1942 году, после того как фашистские полчища были отброшены от Москвы, Н. Рерих пишет картину «Победа (Змей Горыныч)». Русский богатырь-воин в боевых доспехах стоит над поверженным обезглавленным драконом, напоминая образ Георгия Победоносца с русской иконы. Тяжело досталась победа. Силен и коварен был враг. Отрубленная голова чудовища с оскаленной пастью и злобными желтыми глазами еще жива и угрожает. На ее месте, как в сказке, может вырасти новая. Поэтому и охвачен богатырь сложным чувством радости и тревоги. Победу Света над силами зла выражает характерный рериховский пейзаж: яркие лучи восходящего солнца окрашивают розоватыми тонами небо и склоны горы Белухи – алтайской святыни, будто напоминая потомкам, что в битве под Москвой одну из главных ролей сыграли сибирские дивизии.

Победа (Змей Горыныч). 1942

В статье «Слава!» (1943), написанной в связи с разгромом фашистских войск под Сталинградом, Н. Рерих не скрывает торжествующего ликования: «...Победа, огромная победа!.. Спорили мы со многими шатунами, сомневавшимися. Лжепророки предрекали всякие беды, но всегда говорили мы: «Москва устоит!», «Ленинград устоит!», «Сталинград устоит!». Вот и устояли! На диво всему миру выросло непобедимое русское воинство! Жертвенно несет русский народ всё свое достояние во славу Родины! Слава, Слава, Слава!»[203].

Советская Армия переломила ход войны. Художник с гордостью отмечает мощный интерес ко всему русскому: истории, литературе, искусству, повсеместное увлечение русскими именами... Мир заново открывает Россию. Сам Н.К. Рерих рвется на Родину, мысленно представляет победителей на Красной площади, «грохот артиллерии, танков, самолетов», мечтает принять участие в выставке «Победа», отчасти сожалея, что многие картины, написанные «во славу народа русского», рассеяны по миру добрыми вестниками.

В статье «Русский век», написанной летом 1944 года, Н.К. Рерих приводит строки из «Christian Science Monitor», опубликованные в газете «Красная звезда», о том, что грядущая эпоха будет Русским веком. Почти за год до окончания войны художник подводит итоги: «...всё, что предчувствовалось, всё, что казалось, – всё становится явью. Русский подвиг, Русский труд, Русская смекалка преобороли все трудности и победно преуспели.

Произошло явление неслыханное в истории человечества. Друзья всемирно наросли. Враги ахнули и поникли. Злые критиканы прикусили свой ядовитый язык. Не только преуспела Русь на бранных полях славы, она успела в трудах и среди военных тягот, теперь же начала строиться и ковать прекрасное будущее...

К Русскому веку русский народ может показать много достижений. А все русские подвиги нынешних дней славно возвысятся на празднике Русского века. И ведь не сами выдумали такое будущее. Из-за океана увиделось предначертание судьбы русской.

Русский век!»[204].

Провидение Н.К. Рериха – пророка XX столетия – осуществилось. Новая Страна не только разгромила врага на своей территории и в его логове, освободила Европу, но и возглавила мощное содружество социалистических государств. Народ-победитель овладел ядерной энергией, первым вышел в космос, достиг великих успехов в науке и культуре. XX век без преувеличения можно считать Русским веком. Россия первой в мире круто изменила направление своего исторического пути. Перенеся немыслимые лишения и испытания Гражданской и Великой Отечественной войн, она сплотила вокруг себя народы и осуществила многовековую мечту человечества – первый опыт построения коммунистического братства на земле.

До конца веря в особую миссию России, семья Рерих приняла в этом «нерушимом строительстве» активное участие, достойно выполняя великое поручение Владыки: «Помогите строить Мою страну».

Сейчас, после распада могучей Красной империи, Россия переживает непростой период. Как и век назад, находясь на изломе исторического развития, она накапливает силы перед новым мощным рывком в будущее. И не за горами время, когда знамя Преподобного Сергия – «победное знамя культуры... труда и творчества» вновь «блистательно развернется над Землею Русскою», ибо, как писала Е.И. Рерих: «Возрождение России есть возрождение всего мира. Гибель России есть гибель всего мира...», и «никакая тьма не может осилить Великий План Света»[205].

Завещание Н.К. Рериха от 1926 года