Возможности приходят с людьми и от людей 6 страница

Янв. 3-го 1933

Кончаю уже в Новом Году, ибо до последнего момента все еще надеялся на Ваше письмо с последней почтой, но она вообще еще не дошла.

Итак, начну в Новом Году новую нумерацию и еще раз пожелаю и Вам и супруге Вашей лучший Новый Год.

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Январь 15, 1933

Дорогой Михаил Александрович! Не могу не начать этого письма № 1 еще раз пожеланием Вам и супруге Вашей: Светлый Новый Год. Очень благодарю Вас за письмо Ваше № 17 от 25 декабря. Спасибо за сведение о присоединении к Пакту Германии. Очень рад, что, оказывается, и германский консул в Нью-Йорке не поступил предательски. У нас в Нью-Йорке очень добрые отношения с консулами Чехословакии, Германии, Югославии, Японии, Франции, Китая, Латвии и дипломатического единения консулов Южной Америки, где главою является наш приятель консул Бразилии Сампайо. Как только новая администрация водворится в Вашингтоне, скоро будут сделаны шаги и о нашем Пакте. В своем последнем письме к Музею вновь избранный Президент выразился очень тепло и знаменательно. Хорошо бы собрать достоверные тексты, которыми выражено присоединение некоторых европейских стран к нашему Пакту, иначе приходится повторять о сочувствиях и присоединениях, не имея в руках достоверных цитат, и таким образом невольно можно попасть в какие-то Потемкинские деревни. Очень рад был узнать из Вашего письма № 17, что выражение " Потемкинские деревни" не относилось к нашим Учреждениям и к нашей деятельности. Я встревожился этим ненавистным для меня выражением " Потемкинские деревни" только потому, что в письме № 14 Вы писали: " иначе получаются Потемкинские деревни, в любви к которым и так нас обвиняют серьезные представители настоящей культуры". Понятие " Потемкинских деревень", как я уже и писал Вам, настолько мне чуждо и противно, что я не мог не обратить на него внимания, если бы оно хотя бы отчасти для кого-либо в будущем оказалось связанным с нашей перепискою. Ведь все письма, касающиеся Учреждений, когда-то и как-то попадут в руки хроникеров как доброжелательных, так и недоброжелательных. Помню, как мне приходилось приводить в порядок архив Д.В.Григоровича с письмами разных выдающихся лиц, и многое из этих писем по дружелюбию нельзя было цитировать. Но все хорошо, что хорошо кончается, и я еще раз радуюсь, что " Потемкинские деревни" не только не относились к нам, но даже вообще были произнесены не русским. Относительно Лиги Культуры примем дело очень просто. Если, по мнению Вашему и м-м де Во, Лига сейчас неудобна во Франции, то и не будем ее сейчас там делать. Пусть она будет там, где она не вызывает никаких осложнений. Вообще за всю мою сорокапятилетнюю деятельность я всегда старался не тяготить сознание сотрудников, и если во Франции почему-либо это понятие сейчас не должно быть произносимо, то не будем больше в переписке произносить его. Еще раз радуюсь, что моя идея второго альбома Папе получает Ваше одобрение. Большинство фотографий уже собрано, и теперь ожидаю еще четыре из Америки. Ведь нельзя не включить в Альбом триптих Св. Жанны д'Арк. Очень интересно все, что Вы пишете о современном тяготении Ватикана к привлечению лютеран. Как сложно это положение вещей в разных странах. Так, например, и в Америке и в Индии католики относятся более дружелюбно к православным, нежели к протестующим лютеранам. Во всяком случае, Ваше соображение чрезвычайно ценно. Хорошо, что Вы примете во внимание мои сообщения о Кубини. Со своей стороны я был очень удивлен этим обстоятельством, ибо, как Вы знаете, с особым вниманием всегда отношусь к прелатам и готов ценить каждое культурное суждение. Вам будет интересно узнать, что китайцы очень хотят иметь Отдел Музея в Пекине. Итак, не успели еще мы открыть комнату в Аллахабаде, как возникают новые и очень интересные переговоры. На днях получил я симпатичное письмо от Тюльпинка, в котором он сообщает, что 22 декабря выезжает в Брюссель для какого-то очень важного обстоятельства, в чем дело, пока не знаю. Спасибо о Вашем сведении, касающемся Чилийской выдумки, в котором Вы замечаете, что ген. Пот. попал впросак. Вероятно, эти выдумки идут из какого-то очень скверного источника, и, по моему мнению, следует немедленно изобличать всякую ложь и клевету, особенно же когда она затрагивает целые неповинные группы людей. Буду писать Вам каждого первого и пятнадцатого числа. Сердечный привет Вам и супруге Вашей,

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Февраль 28, 1933

Дорогой Михаил Александрович!

Спасибо за Ваше письмо № 1 от 15 февр. Я тоже не буду связывать себя определенными сроками для писем, и, таким образом, яснее будет, на которое именно письмо идет ответ.

Меня даже обрадовало Ваше желание разузнать корни Чилийской клеветы. Сам я о ней знаю меньше Вашего, ибо Вы слышали о ней из прямого источника, то есть от генерала Пот. на собрании комитета, где, как я слышал, Вы даже остановили его. Насколько я слышал, генерал получил эту клевету в Берлине, а дальше я ничего не знаю. Но, как всегда, не желая оставлять огород клеветы нетронутым, я предложил нашему Музею немедленно запросить соответственно Чилийское Посольство, к чему и получился прилагаемый при сем список официального Чилийского ответа. Я очень буду рад, если Вы сохраните эту копию, а при случае, буде потребуется, даже можете ее процитировать. Конечно, вы понимаете, что не следует тревожить м-м де Во подобным грязным бельем. Судя по последней почте из Америки, Чилийская клевета померкла перед клеветой, переданной одной очень хорошей барыней из Вашингтона. Она сообщила, что слышала, что мы взяли в плен Далай-Ламу и завладели всем его золотом и прочими сокровищами. Надо сознаться, что при всем абсурде выдумки она не лишена некоторого размаха фантазии и, как большинство клевет обо мне, не страдает умалением. При этом мне вспомнилось, как однажды я уже слышал о завоевании мною Китая, как в Сибири трижды служили торжественные панихиды по мне, а известный вам барон Мейендорф в Лондоне серьезно спрашивал Шклявера, правда ли, что от взгляда моего седеют волосы. Когда же Шклявер ему сказал, что он был неоднократно под моим взглядом, а волосы его не поседели, то барон совершенно серьезно заметил: но, может быть, Н. К. не захотел показать на Вас свою силу. Вот как совершенно серьезно говорил бывший Тов. Предс. Государственной Думы. Конечно, я Вам привожу эту быль совершенно доверительно, лишь как пример размера чьей-то неведомой нам фантазии. Как я уже писал вам однажды, Коринчевский в Лондоне таинственно и конфиденциально спрашивал меня признаться, что ведь фамилия моя не Рерих, но Адашев. Куда же дальше идти? Но, во всяком случае, для пользы дела следует разузнавать все источники и цель сочинительства. Думаю, что Вам очень легко при ближайшем случае спросить генерала П., не слышал ли он еще каких-либо сказок. Ведь общее наше достоинство и достоинство дел просвещения прежде всего обязывает нам открывать тайный смысл вымыслов. Я слышал, что мне приписываются целые книги, под моим именем фигурирует множество поддельных картин, и не раз мне приходилось с изумлением слышать якобы мои доподлинные заявления.

Темные силы сейчас очень деятельны, но не есть ли наша обязанность достойным путем пресекать их зловредность.

Очень рад, что Вы одобряете поднесение Его Святейшеству. Шестого марта мы уже отправляем картины. Вполне предоставляем м-м де Во и всем Вам решить, какую именно картину более знаменательно послать, а также решите, нужно ли соединять картины с альбомом или, как предлагала м-м де Во, нынче послать картину, а в будущем году альбом. Сделайте так, как лучше, как полезнее к моменту. Вы ведь знаете, что я полон лишь желания принести наибольшую пользу, и полагаю, что друзьям моим на местах виднее, какой именно шаг и ход сейчас более уместен. Шклявер писал по предложению графа Флери о картине для министерства Просв, и Изящ. Искусств. Если это полезно, согласен и на то. Главное же - всеми силами храните единение, согласие, отбрасывайте все мелочи, чтобы тем более сосредоточиться и противостоять силам тьмы. Шклявер писал о марках с карикатурами на Святых. А м-м де Во писала о безбожниках в Англии. Вот уже куда заходит мерзостная фантазия разрушителей. Итак, буду ждать Вашего следующего письма. Шлем искренний привет Вам и супруге Вашей, здоровье которой, надеемся, восстановилось.

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Июнь 29, 1933

Дорогой Михаил Александрович!

Рад был получить Ваше письмо №4 от 19 июня, которое, как я уже писал Вам, поджидал с нетерпением.

1. Также радуюсь, что Вы оцениваете значение будущей Вашингтонской Конвенции. Как уже давно писал Вам, я был уверен, что некоторые наши друзья, войдя в Правительство, выкажут совершенно другое отношение к Пакту и вообще ко всему нашему делу, нежели злосчастная прежняя администрация, ввергшая Америку в целый ряд несчастий.

2. Также рад слышать Ваше сообщение о Ганском и об отношении к Вам в Риме. Не дождавшись Вашего настоящего письма, я уже послал о. Ганскому открытку и несколько других соответствующих воспроизведений по ранее данному Вами адресу в библиотеку. Надеюсь, эта посылка дойдет, и двери теперь открыты. Он всегда производил на меня очень хорошее впечатление, как и вся его семья, с которою я встречался у Беклемишевых. Если Ганский даст мне возможность изменить впечатление о прелатах, полученное из некоторых Ваших сообщений, я буду лишь признателен.

3. К вопросу о Ед. Фр. все же надеюсь, что Вам удастся не только распушить Павлова, но и узнать истинное происхождение этой гнусности. Вертится у меня на уме одно святое в кавычках имечко Вреде. Попробуйте при свидании с Павловым назвать это имя, и Вы увидите некоторый эффект, так же, как случилось, когда вы назвали иезуитам Бенуа. Действительно и Сукр. и не-Кассий чрезвычайно подозрительны, и, думается, они оба принадлежат к известному достопочтенному братству. Очень хорошо, что они пользуются такою грубою ложью, что не представляет никакого труда разбивать их. Не-Кассий говорит - буддист, большевик и масон. Не только все три наименования, как Вы знаете, представляют из себя явную ложь, но совокупность их вообще показывает лишь невежество не-Кассия. Ведь все три наименования абсолютно исключают друг друга, ибо буддист не будет ни масоном, ни большевиком, большевик не будет ни буддистом, ни масоном, и, наконец, масон - не буддист и не большевик. Кроме глубокой невежественной нелепости подобных выдумок нам остается только радоваться, что мерзостные выдумщики в существе принадлежат лишь к одному кругу, который недалек от пресловутого Вам известного братства или организации, называйте как хотите.

За это время произошло несколько очень благоприятных знаков на разных фронтах. Очень прошу Вас, пишите мне чаще, ибо то, что Вы мне сообщаете, не входит в другие извещения, но, зная весь комплекс происходящего, гораздо легче помочь в работе и всем Вам. Среди новых членов Комитета, как я Вам уже писал, лишь один Глоба вызывает некоторое мое воспоминание, которое, надеюсь, при случае не вызовет его каких-либо странностей. Конечно, лишь прискорбно, что нам, за рубежом рассеянным, столько приходится думать об объединении, когда оно по существу положения казалось бы и без того несомненно нужным. Что же делать? Такова природа человеческая, нужно отражать зло суммою блага.

Посылаю Вам статью, недавно появившуюся в хорошем местном журнале " Сколяр". Мог бы приложить еще перепечатки моих статей, но воздушная почта любит легкие письма. Как Вы, вероятно, слышали, у нас появились новые друзья в Вене, а также основались два Общества - Турецкое и Порто-Рико. Шлем Вам и семье Вашей лучшие мысли -

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Июль 12, 1933

Доверительно

Дорогой Михаил Александрович! Не в очередь с Вашим письмом пишу Вам очень доверительно. Только что получена телеграмма из Вашингтона, в которой содержится очень знаменательное приглашение от самого. Эти размеры уже идут поверх предполагаемой Конвенции о Пакте и поверх прочих текущих дел. Хотелось бы знать, приходилось ли Вам уже там, где Вы читаете лекции, приближаться к вопросам большой линии. События оборачиваются так, что было бы полезным неотложно выяснять местные соображения и веяния. Может быть, тема Вашингтонской Конвенции послужит Вам хорошим претекстом и для прочих разговоров. Вы уже писали о Ваших доверительных друзьях, значит, именно теперь у Вас найдутся прекрасные поводы для углубления линий, конечно, совершенно доверительно. Словом, Вам на местах виднее, что и где можно делать. Могу лишь повторить, как уже и писал Вам, что многие знаки появляются довольно спешно. Буду ждать от Вас реляции на эти темы. И без названия мест я пойму, о чем Вы говорите. Вероятно, Вы уже слышали об успехе поездки нашей Нью-Йоркской делегации в Вашингтон. Они были немедленно и очень сердечно приняты в 54 Посольствах и Миссиях самими послами, которые выразили полные симпатии Пакту, Знамени и грядущей Конвенции, обещая принять участие и немедленно снестись со своими правительствами. Забавнее всего то, что из 54 посольств лишь Бельгийское ничего не знало о Пакте. Из Американских правительственных сфер уже несколько министерств выражают свое ближайшее сотрудничество в деле Пакта, в том числе Уидин, Уоллес, Перкинс и другие. Уже получаются многозначительные письма, и в том числе прекрасное письмо Уоллеса. Так или иначе, именно там, где еще так недавно чувствовался застой, равнодушие и даже воздержание, теперь все сменилось движением и дружелюбием. Из стран, ближайших к Вам, имейте в виду, что посол итальянский Россо выразился так: если кто пойдет против этой великой идеи Пакта Рериха, он возбудил бы против себя всю мощь общественного мнения. Д-р Лутер показал чрезвычайно дружественное отношение, также глубоко заинтересовался и выразил симпатию Ван Ройен от Нидерландов, Отто Валстед от Дании, Марк Петер от Швейцарии, прекрасно выразился чехословак Веверка, австрийский посол Едгар Прошник, Симопуло - грек, Башке - норвежец, Макуайт - ирландец, Херридж - канадец, де Сильва ­португалец, Томершевский - поляк, Ахмед-Муктар - Турция, и т. д., и т. д. Я перечислил Вам эти имена для того, чтобы при случае Вы их имели в виду. Наши нас запрашивали, как пригласить Ватикан, и я написал, что это лучше сделать через Парижского Нунция, через наш Центр. Там, по крайней мере, мы уже ощущали дружелюбие. Конечно, Вы пошлете на Конвенцию Вашу крепкую грамоту и лучше сделайте это теперь же, ибо всякие такие ценные документы полезнее иметь заблаговременно. Здесь мы запросили 29 местных изданий, в каком виде они хотели бы откликнуться на Конвенцию, и, к нашей радости, уже получаются необыкновенно

дружественные ответы, причем некоторые издания выразили желание посвятить Конвенции целые свои номера.

В прессе я попал в разряд Риши, Гуру и Шри, то есть в высшие наименования. Итак, как я уже писал Вам, иногда наиболее трудное время обертывается в наиболее действенное и плодотворное. Тем более мне приятно и нужно будет получать извещение по разным областям. Теперь же попрошу Вас прислать и мне копию с Вашего адреса для Конвенции, я очень ценю Ваши выражения. Надеюсь, что Ваша работа идет, как всегда, неудержимо победоносно. Все мы шлем Вам и Вашей семье наши сердечные пожелания -

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Июль 24. 1933

Дорогой Михаил Александрович! Когда я Вам отправил свое письмо № 8, в тот же вечер получил Ваше письмо за № 5 из Гааги от 5 июля, в котором Вы передаете два полезных разговора. Очень рад слышать, что и Вы вместо критиков встречаете теперь людей благожелательных. Действительно, добрые знаки больших линий продолжаются. Даже смердящие кружки клеветников, которые сейчас довольно хорошо блокированы, лишь добавляют свои выкрики, которые для многих людей являются даже необходимым признаком нарастания. Кроме того, выясняется, что значительная часть наших противников или сумасшедшие, или сопричислены к ямскому лику и от них, конечно, нечего ожидать какого-либо справедливого понимания. Это уж, так сказать, действие по службе. Недавно Резидент Кашмира сообщал одной даме, направлявшейся в нашу долину, что вы, наверное, будете слышать о Р. всякие небылицы, но имейте в виду, что они прекрасные люди. Также на днях имел я хорошее письмо от о. Спасского. Думаю, что он будет у нас в Комитете хорошим противоядием против одержимой Герм. и ее не менее одержимого супруга. Как Вам нравится новое похождение миссис Дедлей? Не могу не вспомнить, что еще в прошлом году, когда я предупреждал о ее опасном сумасшествии, то даже м-м де Во, видимо, мне не верила и даже вела с миссис Дедлей как бы деловые разговоры. Теперь из письма Шклявера видим, что эта сумасшедшая особа бредит о каких-то отравах, газах и прочем. Надеюсь, что своевременно ее посадят в лечебницу, ибо еще из Америки мы знаем, что она была замечена в метании ножей. Надеюсь, что ее возьмут под постоянный надзор, иначе и Вы будьте очень осторожны, так как, вероятно, лишь отсутствие Ваше из Парижа избавило Вас от неприятнейшего посещения. То, что Вы писали ранее о перемене воззрения Ватикана на известный предмет, очень ценно, и Вы, вероятно, продолжаете переговоры в полезном направлении. Так же любопытно, что именно Вы привозите из Университета? Отчего в Ваших Гаагских визитах не упоминается ни в каком виде Адачи? Случайно ли это или Вы имеете к тому особые причины? Шклявер сообщает, что на лауреата мира выдвинута кандидатура - Литвин., это было бы настоящим комбль. Поистине, во многих отношениях в мире сейчас уже некуда идти дальше. Среди местной прессы замечаем чрезвычайный интерес по отношению к будущей Конвенции. Уже двадцать хороших солидных изданий отмечают Конвенцию или посвящением отделов, а пока четыре издания посвящают Конвенции целый номер. Может быть, и в других странах можно бы нащупать такой же интерес. Ведь очень важно, чтобы Конвенция имела ощутительные результаты, а для этого необходимы доказательства симпатий общественного мнения. Итак, сообщайте, пожалуйста, все сделанное Вами и намекайте, что, по Вашему мнению, мы еще могли бы сделать от себя. Времени остается чрезвычайно мало; вообще чрезвычайно мало, и сейчас каждый день на счету. Еще раз очень хорошо, что Комитет принял за правило немедленно взрывать подкопы неприятеля. Такие взрывы для атмосферы, как молния, бывают очень полезны. Шклявер, вероятно, рассказывал Вам об уничтожении моих фресок. Пожалуйста, посмотрите, чтобы резолюции по сему поводу не впадали в политический характер, а держались в пределах возмутительного вандализма. Действительно, странно подумать, что люди, нуждающиеся в деньгах, даже не пытаются продать предметы, а предпочитают уничтожать их. Здешний лама сказал:

поистине черное сердце не выносит священных знаков. Кроме здешней прессы, русская пресса в Америке в пяти газетах поместила ряд моих статей: в Нью-Йорке, в Филадельфии, в Чикаго и в Сан-Франциско. Пишу Вам это письмо в Париж, куда Вы, вероятно, уже вернулись. Передайте наш искренний привет Вашей супруге и сообщайте Ваши добрые вести. Получил ли Ганский мое письмо?

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Август 23, 1933

Дорогой Михаил Александрович!

Пишу Вам, не дожидаясь Вашего очередного письма, ибо слышал от м-м де Во и Шклявера о Вашем приезде в Париж и о Ваших беседах.

М-м де Во сообщает, что Вы решили послать в Вашингтон общее приветствие, подписанное Вами тремя. Это очень хорошо, но я бы хотел видеть также и Ваше письмо туда. Одно дело Вы как член Комитета с м-м де Во и со Шклявером, но другое дело Вы как международный авторитет, ведь при этом Вы, конечно, употребите совсем другие выражения. Поэтому пусть будет и общее письмо и Ваше личное мнение. Я слышал из писем, что Вы привезли много новостей, о которых рассказывали. Может быть, наши письма опять разойдутся, ибо, вероятно, Ваше парижское письмо уже в пути. Шклявер прислал парижские газеты, где сообщается об исключении мерзостного лейтенанта Павлова из воинских союзов. Действительно, таким личностям не к лицу военное звание, которое, как и всякое почетное звание, обязывает хотя бы к примитивной порядочности. Вы, конечно, уже читали письмо кардинала Пачелли, которое в оригинале мы получили вчера. Конечно, это письмо будет очень полезно для известных кругов. В нескольких журналах я только что видел портрет кардинала Пачелли, и нам его лицо всем понравилось. Я писал Шкляверу, чтобы отнюдь не беспокоить для Вашингтонской Конвенции тех лиц, которые уже высказали свое мнение. Можно при благоприятном случае получить мнение каких-либо новых полезных лиц, но уже давших свое мнение не следует беспокоить, с чем Вы, вероятно, тоже согласны.

Кстати, напишите мне, пожалуйста, Ваше мнение о г. Мансветове, с которым у Вас была переписка. Дело в том, что мне пришлось услышать о нем два диаметрально противоположных отзыва, и потому, случайно узнав о Вашей переписке, мне было бы очень полезно узнать Ваше о нем мнение.

Наверное, Вы видали Ганского и его сотрудников, как там все обстоит. То, что Вы писали в прошлом письме о герцогских кругах, меня не беспокоит, ибо нам важно получить мнение хотя бы нескольких стран.

Сейчас дело идет о покровителе Конвенции. С одной стороны, Уоллес сейчас является после Президента самым влиятельным лицом. Но с другой стороны, глава Стэйт Департамента Гуль может для некоторых людей больше импонировать. На днях это обстоятельство вырешится. Вообще чувствую, что у Вас есть очень многое сказать мне. И потому очень ожидаю Ваших, как всегда, насыщенных фактами писем. Ведь несмотря на летнее время, весь мир находится не только в деятельности, но даже в конвульсии. Как Вам нравится разрезание моих панно? Сатанисты даже не пытались продать их, но главная задача их, как всегда, прямое уничтожение. Говорят, что в Исаакиевском соборе ставятся кощунственные фильмы, и среди них фильм из жизни преп. Сергия. Боже мой, до чего доходит человеческое одичание! При этом некоторые малодушные стараются забежать и улыбнуться даже безбожникам. Какой ужас творится на земле. Надеемся, что супруга Ваша и вся Ваша семья здоровы, и буду ждать Ваших сообщений.

Духом с Вами

Только что получил сведение, что в издательстве Стратфорда выходит моя книга " Твердыня пламенная" по-англ.

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Август 30. 1933

Дорогой Михаил Александрович! Спасибо за письмо № 7 из Парижа от 18 августа. По поводу посылки специальных делегатов в Америку на Конвенцию, мне кажется, даже и разговора не было. Никто в Америке не предполагал, что будут посылаемы люди из Европы или дальних стран. Ведь общеизвестно, что обычно такие делегаты назначаются из местного консульского или посольского состава. Я уже неоднократно писал и в Америку и Шкляверу, что главное задание Конвенции - добиться активного сочувствия, принятия Пакта правительством Америки, со всеми активными последствиями. Из прочих же стран, если хотя бы какая-либо группа присоединится, то и это уже будет прекрасно. Главное же, чтобы из благих Тюльпинковских пожеланий продвинуть дело вперед к чему-либо фактическому. Относительно Ваших сообщений об Адачи я так и предполагал. Конечно, положение Гаагского трибунала безмерно благороднее, нежели Общества Лиги Наций. Да и сама история их происхождения отдает большее значение первому, в котором покойный Император Александр III приложил инициативу. Итак, не будем тревожить Адачи, тем более, что он уже достаточно высказывался за Пакт. Теперь к делу справедливо выброшенного отовсюду гражданина Павлова. Действительно, этот тип обнаружился совершенно достаточно, и мне кажется, что сейчас вообще какие-либо разговоры с ним уже стали недопустимы. Пусть тьма во тьму и уйдет. Очень рад слышать, что Ватиканские впечатления о картине оставили всюду такие хорошие последствия. Шклявер мне писал, что какой-то влиятельный бельгийский журнал " Круа" поместил заметку и снимок с картины. Не знаю, что именно закрепило хорошее впечатление Ганского, эти ли сведения о Ватикане, или Ваши с ним беседы, или, наконец, моя личная к нему симпатия, но я получил от него очень дружественное письмо, из которого вижу, что старая дружба, несмотря на 32-летний перерыв, не ржавеет. С удовольствием встречусь с ним и думаю, что в нем мы найдем отличный вход в некоторые круги, еще недавно обуянные нелепою клеветою. Если услышите какие-либо дополнительные сведения с той же стороны, сообщите. Любопытно, что " Возрождение" после всего бывшего все-таки обширно напечатало заметку. Наверно, среди навозных куч это обстоятельство, как Вы и пишете, произвело волнение. Вообще добрые знаки как-то умножились, но я знаю, что когда умножается добро, то всегда и тьма приходит в негодование. Итак, будем зорки. Впрочем, невозможно придавать какое-либо значение таким умалишенным, как Дедлей или Германова, и тутти кванти. Все происходящее, наконец, становится просто несоизмеримым с тем шипом, который могут производить из своего угла ехидны. Посылаю Вам копию пролетарского стихотворения, выписанного Юрием из книги Милюкова " Очерки русской культуры". Если силы тьмы призывают своих сотрудников к единению и к таким преступлениям, то неужели так называемые Силы Света уже впали в такой маразм, что стали к добру и злу постыдно равнодушны! В Гаване, судя по газетам, разграблен дворец Президента - как видите, так наз. народный гнев почему-то выражается именно в разграблении и разрушении. Разве не время думать о спасении и защите культурных сокровищ?

Радуюсь сообщить Вам, что уже семь местных изданий поместили статьи о будущей Конвенции, а в общем мы будем иметь свыше сорока изданий, даже и с очень большими посвящениями. Замечательно, что русская пресса в Америке - в Нью-Йорке, Филадельфии, Чикаго, Сан-Франциско, Сиэтле напечатала очень много моих статей и усиленно просит о новом материале. Вы пишете, что смена событий так велика, что Вы жалеете о моем отсутствии для обмена мнений. Из этого вижу, что письма Ваши участятся, и я всегда буду рад немедленно ответить, а если нужно, то и послать телеграмму. Словом, будем делать так, как полезнее всего. Очень рад, что семья Ваша в добром здоровье. Примите от нас всех самый сердечный привет. Часто вспоминаем Вас и шлем лучшие мысли.

Духом с Вами

_______________________

Н. К. Рерих - барону М. А. Таубе

Урусвати, сентябрь 20. 1933

Дорогой Михаил Александрович! Спасибо за письмо Ваше от 6 сент. Также очень благодарю Вас за Вашу прекрасную книгу о Международном Арбитраже. Она полна ценнейших фактов и читается увлекательно. Могу сказать, что Ваши книги именно отличаются этим качеством, которое, к сожалению, не всегда было выражено в трудах Мартенса. Также благодарю Вас за известие, что Вы пошлете свое международно обоснованное мнение к Вашингтонской Конвенции. И очень прошу Вас, сделайте это безотлагательно. Поясню Вам, почему это так необходимо. По дружелюбию теперешнего правительства выяснилось, что в делах Хуверского Кабинета нашлась любопытная справка, составленная каким-то невежественным и враждебным чиновником. В этом любопытном по невежественности документе сказано, что Гаагское Постановление 1907 года вполне покрывает весь наш Пакт и Знамя. Конечно, наши в Америке немедленно ответили запискою с указанием на абсурдность этого явно злоумышленного конкокта. Они, прежде всего, указали, что если бы это было так, то Музейная Комиссия Лиги Наций не стала бы одобрять именно наш Пакт, как и авторитеты Международного Права, как Лодер, Вы, Бустаменте, Альтамира, Адачи, Ле Фюр, Ла Прадель, которые дали такие прекрасные отзывы именно по нашему Пакту и Знамени. Таким образом, раз мы узнали, что в недрах имелся подкоп, мы и должны вести именно против него обоснованную контрмину. Потому, когда будете писать к Вашингтонской Конвенции, то, пожалуйста, как можно ярче как бы возражайте такому невидимому оппоненту. Ведь когда Вы беседовали со Скоттом, то и он не выдвигал этой нелепости. Как известно, Хув. Кабинет состоял из людей исключительной безличности, а с другой стороны - невежественности. Вероятно, Стимсону какойто подобный ему по невежеству подчиненный преподнес эту знаменитую справку, а так как сам Стимсон в вопросах международных был несведущ, то эта ложная справка и повисла без возражения. Тем более смешно говорить о 1907 годе, когда главные разрушения и одичания произошли после 1914 года и продолжают процветать до сего дня. Итак, Вы теперь знаете, по какому подкопу нужно поставить главную батарею. И как всегда, когда имеете дело с невежественным выпадом, придется употребить очень простой и мощный словарь.

За это время также выяснилось, что по должностному положению члены Кабинета не могут принимать официальное назначение в Конвенции, но они могут быть Спикерами. Так, наш друг уже согласился или, вернее, выразил свое желание не только участвовать, но и говорить на Конвенции. В смысле Покровителя, если таковой нужен, вероятно, придется пригласить одного из подходящих сенаторов.

В местной прессе здесь протекает очень благожелательное отношение к Пакту и Конвенции. Уже 12 журналов высказались по этому поводу, а всего таких дружественных выступлений намечено 44. Мы подберем весь этот печатный материал и пришлем полную его копию для Европейского Центра. Конечно, следует воспользоваться участием у нас Абданг-Коссовского для укрепления отношений с прессою. Именно о таком укреплении я и писал неоднократно все эти годы. Невозможно приходить как постороннее лицо в редакцию, непременно нужно иметь при себе одного из влиятельных сотрудников этого издания.

Как Вы полагаете, почему бы не пригласить Абданк-Коссовского или Дзанти, или кого другого, по Вашему выбору, в наш Комитет Русской Секции? Впрочем, Вам на месте виднее.