Глава 5. Неистовый Бог

[Нашей жизнью управляет] неистовый, опасный, несдержанный и своевольный живой Бог.

Вальтер Бруггеман

Загадочная Романтика или Жалящие Стрелы — что отражает сущность жизни? Следует ли нам открыть свои сердца Роману или сосредоточить усилия на защите от Стрел? Следует ли нам жить безмятежно, надеясь и уповая на великую историю с хорошим концом или нам лучше жить в своих маленьких историях, пытаясь получить все, что можно, от Романтики и избегая Стрел?

Возможно, Господь, Автор той истории, в которой мы живем, будет к нам благосклонен, если мы сможем довериться Ему. Но в этом-то мы как раз и не уверены. Кажется, что нет прямого соответствия между образом жизни, который мы ведем, и той судьбой, которую нам уготовил Господь, по крайней мере, на земле. Внук Авраама Иаков в своей жизни часто использовал людей в своих целях, но был благословлен. Иисус отдал свою жизнь для спасения других и был распят. И мы никогда не сможем знать заранее время нашего выхода на сцену, чтобы сыграть роль, которую Господь написал для нас в своей пьесе; достаточно ли значительна эта роль, чтобы мы произнесли в ней слова или хотя бы дотянули до следующего вечера.

Я (Брент) начал задаваться вопросами о том, как Господь относится ко мне, еще в детстве, когда учился в средней школе Дейвида Крокета в Брайне (Техас). Как северянин, недавно переехавший из Нью-Джерси, я быстро узнал, что когда-то была гражданская война между севером и югом и что она не решила всех проблем. Той осенью, которая пролетела как несколько недель, четверо таких же, как я, северян были отправлены на дальний край игровой площадки, где нам следовало ждать атаки «сил конфедерации». И так как численный перевес был далеко не на нашей стороне, в отличие от группы войск 1860 г., мы вскоре были «взяты в плен» и брошены в тюремный лагерь. Лагерем служила огромная гора опавших листьев, окруженная колючей проволокой, и заправлял этим кошмаром шестиклассник по имени Джимми. Любимое наказание Джимми заключалось в том, чтобы затащить несчастную, до ужаса напуганную жертву, пойманную последней, в самую середину кучи и придавливать ее своей внушительной 150-фунтовой тушей до тех пор, пока пленник не исчезнет из виду. Не могу описать всю ту жуть, которую я испытал, когда меня волокли к Джимми. Так как бегал я быстро, то схватили меня в тот день последним, и единственное, о чем я мечтал, — чтобы школьный звонок прозвенел до моего «погребения».

Помню, как одного моего друга, парня из Огайо по имени Терри, Джимми так долго придавливал своей массой, что я начал серьезно опасаться за его жизнь. Оглянувшись вокруг в поисках учителей, или родителей, или на худой конец какого-нибудь симпатичного шестиклассника, я никого не увидел. Наконец в отчаянии я закричал, чтобы Джимми отпустил моего друга, пока не убил его. С гадкой улыбочкой всех отпетых мошенников, как их обычно изображают в кино, он величаво поднялся и приказал моим охранникам положить меня на место Терри.

Помню, как меня бросили на эту кучу, а я думал только об одном: я задохнусь или еще хуже — расплачусь на глазах у всех. Прежде чем Джимми успел опуститься на меня своей мощной тушей, мне удалось выскользнуть, перепрыгнуть колючую проволоку и убежать со всех ног на дальний конец площадки, где я и дождался спасительного звонка. Почему-то я не смог рассказать об этом ужасном происшествии моим родителям и остался со своими переживаниями один на один.