Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Общие письма






Письмо ХХХ [42]

Мой Дорогой Брат,

Я должен извиниться за то, что опоздал с ответом на несколько ваших писем. Я был весьма занят делами, абсолютно чуждыми оккультным вопросам и которые должны были быть совершены обычно скучным материальным способом.

Более того, я считаю, что на многое в ваших письмах не надо отвечать. В первом письме вы извещаете о вашем намерении изучать философию Адвайты с «добрым старым Свами»!! Он – человек, без сомнения, очень добрый; но из вашего письма я сделал вывод, что если он будет обучать вас всему тому, о чем вы мне говорили, то есть чему-либо, за исключением безличного, не -мыслящего и не -разумного Принципа, которого называют Парабрам, то он не обучит вас истинному духу этой философии, во всяком случае, в ее эзотерическом аспекте. Однако, это не мое дело. Вы, конечно, свободны в своих попытках что-то изучить, поскольку вам кажется, что мы ничему не смогли научить вас.

Но два профессора двух различных школ – подобно двум вошедшим в поговорку кухаркам в вопросе соуса – могут быть успешны в создании еще большей неразберихи и вконец запутать дело, потому я полагаю, что мне лучше совсем удалиться с поля конкуренции, пока вы не окажетесь в более благоприятном положении, чтобы понять и оценить наши доктрины, как вы любезно изволили выразиться.

Некоторые личности воспринимают и описывают нас как утонченных или «совершенных тантриков»? Ну что ж, нам следовало бы быть благодарными за такое определение, ибо так же легко наши предполагаемые биографы могли бы назвать нас неутонченными тантриками. Более того, та легкость, с которой вы сообщаете нам о данном сравнении, убеждает меня в том, что вы знаете мало, если вам вообще что-либо известно о профессорах этой секты; иначе вы, как джентльмен, едва ли предоставили бы место в ваших письмах для подобного сравнения. Тантрики (современная секта, по крайней мере, существующая уже более 400-т лет) соблюдают такие правила и церемонии, за надлежащее описание которых никогда не возьмется ни один из нашего Братства.

С точки зрения Европейцев, «статус» для адептов и аскетов кажется им таким же обязательным, как и для служанок. Мы сожалеем, что в настоящее время не можем удовлетворить любопытство наших доброжелателей относительно нашей истинной ценности. Я не могу оставить незамеченным ваше замечание о том, что ваше желание дальнейшего духовного развития было благодаря тому факту, что вам не разрешено приехать к нам обучаться лично. У М-ра Синнетта точно такая же привилегия, не больше, чем у вас. Но, несмотря на это, он, кажется, прекрасно понимает все, чему бы его ни учили, и очень скоро даже некоторые туманные вопросы по предметам крайне трудным для понимания прояснятся для него. Между нами никогда не возникало и «тени размолвки», а также между ним и М., резкость которого в высказывании своего мнения часто очень велика[43], и, так как вы снова затронули вопрос о нашей предполагаемой идентичности с «O. G.»..., вопрос старый, я, с вашего позволения, скажу несколько слов по поводу этого. Даже сейчас вы признаете, что не уверены и не можете сказать, являюсь ли я Д. или «Духом высокого Восточного плана» (последний, конечно, хорошей репутации человек, а его подозревали в том, что он тантрик); следовательно, вы считаете, что я не могу искренне удивляться вашим сомнениям. Нет, я не удивляюсь ничему, потому что я давно знал все это. В один прекрасный день это и еще гораздо больше будет продемонстрировано перед вами объективно, ибо субъективное доказательство вовсе не является доказательством. Вы неоднократно подозревали меня в том, что я черпал свою информацию и впечатления о вас и о других лицах и вещах внешнего мира из головы Олькотта и С. Л.[44]. Любезно с вашей стороны, что вы подсказываете мне мысль, какого правила нужно придерживаться, когда ссылаетесь на то, что я беру свои представления о вас «из головы Старой Леди, Олькотта или кого-то еще». Бесцеремонно говорить, что подходящая пара «срастается», приходя к тесному сходству в характерных чертах и в образе мыслей. Но знаете ли вы, что между адептом и челой – Учителем и Учеником – постепенно устанавливается более тесная связь, ибо психический обмен регулируется научно, тогда как между мужчиной и женщиной без посторонней помощи нет гармонической связи, природа их предоставлена самой себе. Подобно тому как вода из полного резервуара переливается в пустой, с которым он соединен, до тех пор, пока общий уровень рано или поздно достигнет соответствующей высоты в питательной трубке, так и знания адепта текут к чела; а чела достигает уровня адепта в зависимости от своих способностей восприятия. В то же время, чела, будучи индивидуальной, самостоятельной эволюцией, бессознательно передает Учителю качества и характерные особенности своего интеллекта. Учитель абсорбирует его знания, и, если это касается языка, которого он не знает, Учитель получит все лингвистические накопления челы как раз такими, какие они есть, – идиомы и все остальное – если только он не возьмет на себя труд проанализировать и переделать употребляемые фразы. Доказательство – :. [45] не владеет английским языком и должен пользоваться знанием языка Олькотта или С. Л. Итак, вы видите, что для меня вполне возможно понять мысли Е.П.Б. или любого другого челы о вас, не имея в виду причинить вам какую-либо несправедливость, поскольку всякий раз, когда мы обнаруживаем такие мысли (если только они не пустячные), мы никогда не переходим к их осуждению и не отсылаем наших сентенций и советов единственно ради доказательства такого заимствования информации, но всегда убеждаемся, независимо выясняя для нас самих правильны или ложны представления, таким образом отразившиеся в нас.

А теперь несколько слов о вашем письме от 5 числа истекшего месяца. Как бы ни были замечательны услуги в связи с литературной ценностью, – оказанные нам М-ром.., Президент.., тем не менее, не сделал ничего такого для своего Филиала. С самого начала, мой дорогой брат, вы, в сущности, выбросили это из своих мыслей. Все ваши силы были потрачены на понимание нашей философии и на знакомство и овладение нашими сокровенными доктринами. Вы много сделали в этом направлении и я благодарю вас сердечно. Однако еще ни разу не было предпринято ни одной попытки с тем, чтобы организовать вашу Ложу на твердом фундаменте и даже не проводилось регулярных собраний; под предлогом того, что вам не позволено знать все, вы не дали вашим членам общества ничего. И так как вы говорите, что цените искренность, то я скажу больше. Многие из членов... Ложи жаловались, что только два англичанина – люди истинного образования и учености – принимали активное участие в работе Общества, в то время как Президент... оставлял без ответа много писем от лояльных и преданных делу членов и мало, если и вовсе не уделял внимания собственному Филиалу; было известно, что он вел наиболее дружественную переписку с тем, кто широко слыл сильнейшим врагом Основателей, их клеветником и злопыхателем и заклятым оппонентом Общества. Я говорю, как вы уже знаете, о.., человеке, причинившем Обществу и делу больше вреда, чем все газеты, взятые вместе. В одном из ваших последних писем вы делаете мне честь, сообщая, что вы твердо верите мне как «джентльмену», не способному на неджентльменский поступок. В прошлом году во время Собрания Совета в вашей бильярдной в присутствии некоторых Теософов, когда через Е.П.Б. я посоветовал вам предложить... сложить с себя обязанности, ибо он поддержал такое ужасное мнение об Основателях, вы очень возмутились этим предложением и публично объявили, что я «не джентльмен». Это небольшое противоречие и перемена мнения не должны воспрепятствовать мне опять сказать вам, что если бы... тотчас, на месте, была доказана необходимость отставки согласно правилам 16 и 17, дело бы не пострадало в такой мере, как оно пострадало сейчас, и он бы сам не предстал в презренном свете как: а) предатель, потерявший право на свое слово чести как Теософ; б) как лживый человек, умышленно говорящий неправду, и в) наконец, как хулитель невинных членов, когда он ушел из Общества.

Нанесенный им урон и ложь, которую он насочинял, подробно изложены в... письме ко мне, а я посылаю его вам. Уже сам тот факт, что он обвинил Е.П.Б., видевшую его только раз в своей жизни, а после этого он по прошествии продолжительного времени вступил в члены общества – в том, что она призналась ему, будто Общество имеет политическую цель и просила его о составлении для нее политической программы, представляет вам этого человека как лжеца. Если он имеет письмо с таким намерением от Е.П.Б., почему он не обнародовал его? Вы можете, если вам угодно, еще раз считать меня не джентльменом, но когда я прочел письмо, которое он написал вам и в котором ведет речь о распаде... Общества, и делает другие лживые намеки, я был поражен до глубины души, что человек ваших дарований и проницательности, кто взял на себя обязательства разобраться в том, чего никогда не понимал ни один непосвященный, так попался на крючок честолюбивого и тщеславного маленького человека, который сумел задеть чувствительную струнку в вашем сердце и продолжает играть на ней с каких еще пор! Да, когда-то он был честным, искренним человеком, в нем есть определенные хорошие качества, которые можно назвать искупающими, но, несмотря на все это, он показал, что для того чтобы достичь цели и получить преимущество над теми, кого он ненавидит больше, чем Основателей, если возможно, то он будет лгать и прибегать к бесчестным действиям. Но хватит об этом – он упоминается здесь просто в связи с вашим заявлением об уходе в отставку как Президента... Ибо после того как Чохан и М., неоднократно обращая мое внимание на факт причинения большого вреда делу... поношениями (и его хвастаньем, что он был поддержан...... тем, кого он заставил покинуть это Общество обманщиков и мифов), сказали мне, что пора что-то предпринять, чтобы прекратить такое положение вещей, я должен был признать, что они были правы, а я ошибался. Безусловно, я предложил... целесообразность такой перемены, и я рад, что вам понравилась эта идея. Вы предпочитаете, как вы говорите мне, быть «просто ревностным, однако независимым теософом, простым членом Общества, целям которого – как бы ни была достойна осуждения его система.., – вы симпатизируете от всей глубины души», а М-р Синнетт, имея не больше, а возможно, даже меньше фактов объективной уверенности в нашей подменности, чем вы, тем не менее, выказывает полную готовность работать вместе с нами, никогда не испытывая колебаний в своей верности или неспособности защищать «систему и политику нашего ордена». Таким образом, каждый чувствует себя на своем месте. Разумеется, ни один честный человек не сможет общаться с нами, если он однажды почувствовал «уверенность» в том, что наша система «совершенно ложная», и, кроме того, ни один, кто, как вы верит, что с того самого времени, как мы открыли дискуссию по некоторым теориям, с которыми вы не можете согласиться, вам не следовало бы трудиться даже относительно той части нашей философии, которая истинна. Если бы у меня было намерение спорить, я бы, наверное, заметил, что последняя представляет собой наиболее легкий способ похоронить все научные теории, а также разделаться со всеми религиозными системами, поскольку среди них не существует ни одной, которая бы ни кишела ложными фактами, недоказанными и даже дичайшими теориями. Но я предпочитаю оставить этот вопрос. В завершение я могу откровенно признаться, что я радуюсь, видя вас верящим в то, что в «качестве независимого члена Общества я (вы), пожалуй, буду более полезен и более способен делать благо», чем вы были до настоящего момента. Я радуюсь этому, но я не могу не знать, что в вас произойдет еще много перемен, прежде чем вы, наконец, удовлетворитесь своими идеями. Простите меня, дорогой Брат, я не хотел бы причинять вам боль, но таково мое мнение и я придерживаюсь этого.

Вы просите меня связаться со «С. Л.», чтобы удержать ее от предложения в Совет вашей кандидатуры. Я не думаю, что есть хоть малейшая опасность в том, что она сделает это. Я знаю наверняка, что в целом мире она будет последним человеком, который бы предложил вас в данное время. Правильно или нет, но она чувствует себя оскорбленной вами до глубочайших тайников своего сердца; и я вынужден признать, – без сомнения, неохотно, – что вы в нескольких случаях ранили ее сердце чрезвычайно глубоко.

Тем не менее, разрешите подписаться вашим покорным слугой. Всякий раз, когда я буду нужен, и когда вы закончите свое обучение со «Свами» – тогда я снова к вашим услугам.

С совершенным почтением.

К. Х.

 

Письмо XXXI [46]

Вопрос: – Люди из Гуджерата просты, они имеют религиозный склад ума, но запутались в сектантстве.

Это свойственно не только Гуджерату. Почти везде так обстоит дело. – К. Х.

Вопрос: – Я могу убедить их перейти от экзотерической религии к эзотерической?

Это работа не одного дня и не нескольких лет. Индия была побеждена и на тысячелетия утратила свое былое положение. Она должна была длительно бороться за свое возрождение. Долг филантропа – работать не покладая рук и содействовать прогрессивному импульсу. – К. Х.

Вопрос: – Я желаю учредить клуб... чтобы обсуждать... «Санатана Дхарма». Буду ли я успешен?

Ни одна попытка никогда не бывает напрасной. Каждая причина должна порождать свои следствия. Результаты должны разниться согласно обстоятельствам, которые формируют часть причины. Всегда мудрее трудиться и двигать вперед поток событий, чем ожидать прихода срока. Эта привычка деморализовала Индию и привела к упадку страны. – К. Х.

Вопрос: – Если люди смогут видеть феномены, они услышат... могу ли я получить поддержку высокого челы... в минуту абсолютной необходимости?

Те, кто увлекаются феноменами, обычно люди, пребывающие под властью Майи и поэтому неспособны и некомпетентны изучать или понимать философию. В таких случаях показ феноменов – это не только растрата сил, но и положительно вредное дело. Во многих людях оно поощряет суеверие, в то время как в других оно развивает скрытые зародыши враждебности в отношении филантропов, прибегающих к демонстрации таких феноменов. Обе эти крайности пагубны для истинного человеческого прогресса, который является счастьем! На время чудеса могут привлечь толпу, но это не будет шагом в направлении возрождения человечества. Как Субба Роу[47] объяснил вам, цель филантропа должна состоять в духовном просвещении своих собратьев. И кто бы ни трудился бескорыстно для этой цели, необходимо поставить себя в магнитную связь с нашими чела и нами самими. Субба Роу – самый лучший советчик, но он не очень сильный корреспондент. Все, чему можно поучиться у него, должно быть сделано устным способом.

К. Х.

 

Письмо XXXII [48]

Сферы влияния можно найти везде. Первая цель Т. О. – это филантропия. Подлинный Теософ является филантропом – «не для самого себя, а для мира он живет!» Эта установка и философия, правильное понимание жизни и ее тайн даст «необходимую базу» и укажет верный путь, по которому нужно следовать. Лучшая сфера влияния для претендента в настоящее время все еще находится в его собственной стране.

К. Х.

 

Письмо XXXIII [49]

Мое отношение к «филантропии» подразумевалось в его широчайшем смысле, чтобы привлечь внимание к абсолютной нужде в «доктрине сердца» в противовес доктрине, которая является лишь «доктриной глаза». И раньше я писал, что наше Общество есть не только интеллектуальная школа оккультизма, а даже гораздо значительнее того, что мы о ней сказали[50], и тот, кто думает, что задача работать для других слишком трудна, лучше тогда бы не браться за нее. Моральные и духовные страдания мира важнее и они больше нуждаются в помощи и врачевании от нас, чем наука в любой области открытий. «Тот, кто имеет уши, чтобы слышать, да слышит».

К. Х.

__________

 






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.