Манфред. Когда несчастный Нéрон,

Когда несчастный Н& #233; рон,

Чтобы избегнуть мук позорной смерти

Перед лицом сенаторов, недавних

Его рабов, ударил в грудь кинжалом,

Какой-то воин, полный состраданья,

Прижал свой плащ к его смертельной ране,

Но Нерон оттолкнул его и молвил

С величием во взоре: «Слишком поздно!»

Аббат

К чему ты клонишь речь?

Манфред

Я отвечаю

На твой призыв к спасенью: слишком поздно!

Аббат

Нет, никогда не поздно примириться

С своей душой, а чрез нее и с небом.

Иль у тебя нет никаких надежд?

Ведь даже те, что в небеса не верят,

Живут какой-нибудь земной мечтой,

Прильнувши к ней, как тонущий к тростинке.

Манфред

О да, отец, и я лелеял грезы,

И я мечтал на утре юных дней:

Мечтал быть просветителем народов,

Достичь небес, — зачем? Бог весть! быть может,

Лишь для того, чтоб снова пасть на землю,

Но пасть могучим горным водопадом,

Что, с высоты заоблачной свергаясь

В дымящуюся бездну, восстает

Из бездны ввысь туманами и снова

С небес стремится ливнем. — Все прошло,

И все это был сон.

Аббат

Но почему же?

Манфред

Я обуздать себя не мог; кто хочет

Повелевать, тот должен быть рабом;

Кто хочет, чтоб ничтожество признало

Его своим властителем, тот должен

Уметь перед ничтожеством смиряться,

Повсюду проникать и поспевать

И быть ходячей ложью. Я со стадом

Мешаться не хотел, хотя бы мог

Быть вожаком. Лев одинок — я тоже.

Аббат

Зачем не жить, не действовать иначе?

Манфред

Затем, что я всегда гнушался жизни.

Я не жесток; но я — как жгучий вихрь,

Как пламенный самум, что обитает

Лишь в тишине пустынь и одиноко

Кружит среди ее нагих песков,

В ее бесплодном, диком океане.

Он никого не ищет, но погибель

Грозит всему, что встретит он в пути.

Так жил и я; и тех, кого я встретил

На жизненном пути, — я погубил.

Аббат

Увы! Я начинаю опасаться,

Что я тебе помочь уже не в силах.

Но ты еще так молод, я хотел бы…

Манфред

Святой отец! Есть люди, что стареют

На утре дней, что гибнут, не достигнув

До зрелых лет, — и не случайной смертью,

Иных порок, иных науки губят,

Иных труды, иных томленье скуки,

Иных болезнь, безумье, а иных —

Душевные страдания и скорби.

Страшнее нет последнего недуга:

Все имена, все формы принимая,

Он требует гораздо больше жертв,

Чем значится в зловещих списках Рока.

Вглядись в меня! Душевные недуги

Я все познал, хотя довольно б было

И одного. Так не дивись тому,

Что я таков, дивись тому, чем был я,

Тому, что я еще живу на свете.

Аббат

Но выслушай…