Фукидид. История. Книга I. 115. Вскоре после ухода с Евбеи афиняне заключили с лакедемонянами и их союзниками тридцатилетний мир

115. Вскоре после ухода с Евбеи афиняне заключили с лакедемонянами и их союзниками тридцатилетний мир, причем отдали свои пелопоннесские владения: Нисею, Пеги, Трезен и Ахайю. (2) Шесть лет спустя вспыхнула война Самоса с Милетом из-за Приены. Когда милетяне стали терпеть поражения, то обратились к афинянам с жалобами на самосцев. Однако и на Самосе нашлись люди, желавшие политических перемен. < …>

118. Через несколько лет произошли упомянутые выше раздоры на Керкире и в Потидее, а также и остальные события, послужившие непосредственным поводом к этой войне. (2) Все эти военные действия эллинов друг против друга и против Варвара падают приблизительно на пятидесятилетие, прошедшее со времени ухода Ксеркса из Эллады до начала этой воины. За эти годы афиняне не только укрепили внешнее положение своей державы, но и сам город достиг великой мощи. Лакедемоняне же хотя и замечали рост афинского могущества, но почти никогда не чинили афинянам помех; большую часть этого периода они сохраняли спокойствие, во-первых, потому что без особой необходимости вообще не начинали войн, а кроме того, и потому, что были отвлечены своей внутренней войной. Когда же наконец Афины достигли явного преобладания и стали даже нападать на союзников лакедемонян, те сочли подобное положение недопустимым, Они решили теперь со всем усердием взяться за дело и по возможности сокрушить могущественного врага силой оружия. (3) Сами лакедемоняне уже признали, что мир нарушен по вине афинян, но все же отправили посольство в Дельфы вопросить бога: разумно ли им начинать войну или нет. А бог, как говорят, изрек в ответ: если они будут вести войну всеми силами, то победят, а сам он — званый ли, незваный — будет на их стороне. < …>

125. Выслушав мнение всех союзников, лакедемоняне провели голосование среди всех присутствующих по порядку, не делая различия между большими и малыми городами. И большинство городов подало голос за войну. (2) Сразу же выполнять это решение было невозможно ввиду недостаточной подготовленности к войне пелопоннесских союзников. Поэтому постановили, чтобы каждый город сделал необходимые приготовления, и притом немедленно. Тем не менее, подготовка к войне заняла много времени (хотя и не целый год), прежде чем дело дошло до вторжения в Аттику и открытого начала военных действий. < …>

139. Вот какие требования выставили лакедемоняне при первом посольстве относительно изгнания осквернителей, и что афиняне, в свою очередь, потребовали от них. Затем лакедемоняне еще много раз отправляли посольство в Афины, настоятельно предлагая снять осаду Потидеи и признать независимость Эгины. Но прежде всего и совершенно определенно лакедемоняне заявляли, что войны не будет, если афиняне отменят постановление о мегарцах, которое гласило: мегарцам запрещается пользование гаванями в пределах афинской державы и аттическим рынком. (2) Афиняне, однако, отвергли все эти требования и, в частности, не отменили мегарского постановления. Со своей стороны, они обвиняли мегарцев в том, что те запахали священный участок и спорную землю и укрывают у себя беглых рабов. (3) Наконец, из Лакедемона прибыли еще послы — Рамфий, Мелесипп и Агесандр. Не касаясь поднятых прежде вопросов, послы ограничились только следующим заявлением: «Лакедемоняне желают мира, и мир будет, если вы признаете независимость эллинов». Тогда афиняне созвали по этому вопросу народное собрание, и было решено, обсудив все обстоятельства, дать лакедемонянам окончательный ответ. (4) Мнения многочисленных ораторов, выступавших на собрании, разделились: одни были за войну, между тем как другие считали, что мегарское постановление не должно быть помехой миру и его следует отменить. Тогда выступил Перикл, сын Ксантиппа, в то время — первый человек в Афинах, одинаково выдающийся как оратор и как государственный деятель, и обратился к собранию с такой речью. < …>

141. Поэтому обдумайте, желаете ли вы идти на уступки лакедемонянам, пока вы еще не пострадали от войны, или мы будем вести войну (что мне, по крайней мере, думается, лучше), не уступая ни при каких обстоятельствах и без страха отстаивая наше достояние. Ведь любое требование — малое или большое, — выставляемое против равных себе до решения суда, притязает на порабощение. (2) Что касается нашей и их боевой силы и наличия средств, то знайте, что мы не слабее пелопоннесцев. Выслушайте об этом подробнее. Пелопоннесцы — земледельцы и живут от трудов рук своих. (3) И ни в частных руках, ни в казне денег у них нет. На долгие войны, да еще и в заморских странах, дни не решаются, но по бедности ведут войны только между собой — и то лишь кратковременно. (4) Такие люди не могут снаряжать корабли и редко выступают в походы на суше, так как им приходится оставлять свои занятия (а жить они должны на свои средства), к тому же они отрезаны нами от моря. (5) Полная казна скорее дает средства для войн, чем принудительные налоги. Земледельцы, живущие своим трудом, готовы на войне скорее рисковать жизнью, чем своим добром, зная, что жизнь свою могут и сохранить, тогда как деньгам угрожает опасность иссякнуть, особенно если война вопреки расчетам (как это вполне вероятно) затянется надолго. (6) Ведь в одном сражении пелопоннесцы с союзниками могут устоять против всех эллинов. Вести же войну с противником совершенно иначе вооруженным, чем они, они не в состоянии, пока у них нет единой постоянной союзной власти. Поэтому-то они и не способны тотчас же быстро и решительно действовать. Действительно, при всеобщем равноправии это — разноплеменный союз, и каждый союзный город стремится соблюдать лишь свои частные интересы; отчего у них обычно не выходит ничего дельного. (7) Ведь если одни желают причинить кому-либо как можно больший урон, то другие стремятся потратить как можно меньше средств для войны. На коротких совещаниях у них редко обсуждаются общесоюзные дела, а большей частью — только частные дела отдельных городов. Каждый считает, что его собственное нерадение не принесет вреда и что об общем благе позаботится вместо него кто-нибудь другой. И именно потому, что каждый занят своими частными делами, они не замечают, что страдают их общие интересы. < …>

144. Много я вижу и других оснований надеяться, что мы одержим верх, если только не будем стремиться к новым завоеваниям и без нужды подвергаться опасностям. Я опасаюсь гораздо больше наших собственных ошибок, чем вражеских замыслов. (2) Но об этом — в другой раз, когда дело действительно дойдет до войны. А теперь сначала отпустим послов, дав им следующий ответ: мы открываем мегарцам наш рынок и гавани, если лакедемоняне также перестанут изгонять чужестранцев — нас, афинян, и наших союзников (ведь и то, и другое соответствует мирному договору); мы признаем и независимость союзников (поскольку они были уже независимыми при заключении договора), если лакедемоняне также предоставят своим городам управляться по их собственному усмотрению, а не только по произволу лакедемонян. Мы также готовы, согласно договору, подчиниться решению третейского суда. Войны мы не начнем, но в случае нападения будем защищаться. Это справедливый и достойный нашего города ответ. (3) Однако следует иметь в виду, что война неизбежна. И чем охотнее мы примем вызов, тем менее яростным будет нападение врагов. Помните, что там, где величайшие опасности, там и величайшие почести для города и для каждого отдельного гражданина. (4) Наши отцы выдержали натиск мидян (хотя и начали войну, не обладая столь великими средствами нашей державы, как мы, и им даже пришлось бросить свое имущество), и изгнанием Варвара, и тем, что возвысили нашу державу до ее теперешнего величия, они обязаны более своей мудрости, чем слепому счастью, и более своей моральной стойкости, чем материальной силе. (5) Мы должны быть достойны наших предков и всеми силами противостоять врагам, с тем чтобы передать потомству нашу державу не менее великой и могущественной».

145. Такова была речь Перикла. Афиняне же, убедившись, что его совет — наилучший, приняли соответствующее постановление. Они дали ответ лакедемонянам согласно предложению Перикла как по каждому отдельному пункту, так и в целом, заявив, что отказываются что-либо делать по приказу, но готовы, согласно договору, улаживать споры третейским судом под условием полного равенства. С этим ответом послы возвратились домой, и лакедемоняне других посольств больше не посылали.

Перевод Г.А. Стратановского

Вопросы по тексту источника:

1. Каковы были условия Тридцатилетнего мира между Афинами и Спартой?
2. На ком, по мнению Фукидида, лежит ответственность за развязывание войны?
3. На каких условиях Спарта готова была сохранить мир с Афинами?
4. Какие аргументы привел Перикл, убеждая соотечественников не соглашаться на условия спартанцев?

Начало Архидамовой войны