Интонация и пауза сами по себе, по­мимо слов, обладают силой эмоцианаль­ного воздействия на слушателей.

/... /

Аркадий Николаевич продолжал:

" Разные актёры по-разному понимают силу в речи. Вот, например, есть такие, которые ищут её в физическом напряже­нии. Они стискивают кулаки и пыжатся всем телом, деревенеют, до­ходя до судорог ради усиления воздействия на зрителей. Благодаря такому приёму их голос выдавливается из речевого аппарата, вот так, с таким же напором, с каким я сейчас толкаю вас вперёд, по горизонтальной линии.

На нашем актёрском жаргоне такой нажим на звук ради его силы называется " игрой на вольтаже " (на напряжении). Но такой приём не создаёт силы, а лишь крик, ор и сдавленный хрип на суженном голосовом диапазоне.

Проверьте это на себе и скажите на нескольких нотах секунды или терции, со всей внутренней силой, которая вам доступна, та­кую фразу: " Я не могу выносить этого!! ".

Я исполнил приказание.

- Мало, мало, сильней! - командовал Торцов.

Я повторил и усилил звук голоса, насколько мог:

- Ещё, ещё сильнее! - понукал меня Торцов. - Не рас­ширяйте голосового диапазона!

Я повиновался. Физическое напряжение вызвало спазму: горло сжалось, диапазон сокращался до терции, но впечатления силы громкости не получалось.

Использовав все возможности, мне пришлось при новом понука­нии Торцова прибегнуть к простому крику.

Получился ужасный голос удавленника.

- Вот результат " вольтажа" ради самой громкости, то есть напряжённого физического выпихивания из себя звука по горизон­тальной линии, - указал мне Аркадий Николаевич.

Теперь попробуйте сделать другой, противоположный опыт, а именно: ослабьте совершенно мышцы голосового аппарата, уберите " вольтаж", не наигрывайте никаких страстей, не заботьтесь ни о какой силе и скажите мне ту же фразу, но на самой ши­рокой голосовой тесситуре и притом с хорошо оправданной интона­цией. Для этого нафантазируйте волнующие вас предлагаемые обсто­ятельства. Вот такой вымысел пришёл мне в голову.

Если б я был преподавателем и кто-нибудь из учеников, подоб­но Говоркову, в третий раз опоздал в класс на полчаса, что бы я сделал для прекращения впредь подобной распущенности?!

При таком обосновании фраза произнеслась довольно легко и голосовой диапазон сам собой, естественно, расширился.

- Видите, фраза получилась куда сильнее прежнего кри­ка и вам не потребовалось никаких потуг, - объяснил мне Аркадий Николаевич.

Теперь скажите мне те же слова с ещё более расширенным диа­пазоном, не на квинте, как последний раз, а на целой хорошо оп­равданной октаве.

Пришлось придумывать новый вымысел для предлагаемых обстоя­тельств, а именно допустим, что, несмотря на мои категорические требования, выговоры, записи, предупреждения, протоколы, Говор­ков снова опоздал не на полчаса, а на целый час. Все меры ис­пользованы и нужна последняя, высшая.

- " Я не могу больше терпеть этого!!! " - сама собой вырва­лась фраза, не сильно, так как я удерживал себя, предпо­лагая, что чувство моё ещё не созрело.

- Видите! - обрадовался Аркадий Николаевич. - Вышло сильно, не громко и без всякой потуги. Вот что сделало движение звука вверх, вниз, так сказать, по вертикальному направлению, без всякого " вольтажа", то есть без нажима по горизонтальной ли­нии, как это было в предыдущем опыте. Когда вам нужна будет сила, рисуйте голосом и интонацией сверху и вниз самые разнообразные фонетические рисунки, как вы делаете это мелом на этой вертикальной плоскости чёрной классной доски.

Не берите же примера с тех актёров, которые ищут силу речи в простой громкости. Громкость - не сила, а только громкость, крик.

Позтому, когда вам на подмостках понадобиться подлинная сила речи, забудьте о громкости и вспомните об интонации с её верхами и низами по вертикальной ли­нии, а также и о паузах.

Когда Томазо Сальвини спросили, как он может при своём прек­лонном возрасте так сильно кричать в какой-то роли, он сказал, " Я не кричу. Это вы сами для себя кричите. Я же только раскрываю рот. Моё дело подвести роль к самому сильному моменту, а когда это сделано, пусть вместо меня кричит про себя зритель, если ему это нужно".

/…/

Наши действия и речь протекают во времени. В процессе дейс­твия надо заполнять текущее время моментами самых разнообразных движений, чередующихся с остановками. В процессе же речи текущее время заполняется моментами произнесения звуков самых разнооб­разных, продолжительностей, с перерывами между ними.

/... /

Правильная размерность слогов, слов в речи, движений в дейс­твии, чёткий ритм их имеют большое значение для правильного пе­реживания.

Но при этом не следует забывать и того, что темпо-ритм - палка о двух концах. Он может в одинаковой степени как вредить, так и помогать.

Если темпо-ритм взят верно, то правильное чувство и пережи­вание создаются естественно, сами собой. Но зато если темпо-ритм неверен, то совершенно так же, на том же месте роли родятся неп­равильные для нас чувство и переживания, которых не исправишь без изменения неправильного темпо-ритма.

Мы думаем, мечтаем, грустим про себя тоже в известном тем­по-ритме, так как во все эти моменты проявляется наша жизнь. А там, где жизнь - там и действие, где действие - там и темп, а где темп - там и ритм.

У каждой человеческой страсти, состояния, переживания свой темпо-ритм. Каждый характерный, внутренний или внешний образ: сангвиник, флегматик, Городничий, Хлестаков, Земляника - имеет свой темпо-ритм.

Каждый факт, события протекают непременно тоже в соответс­твующем им темпо-ритме. Например, объявление манифеста о войне и мире, торжественное собрание, приём депутаций также требуют сво­его темпа и ритма.

Если же они не соответствуют тому, что происходит, то может получиться комическое впечатление. Так, например, представьте себе императорскую чету, бегущую рысью короноваться.

Словом, в каждую минуту нашего существования внутри и вне нас живёт тот или иной темпо-ритм.

/... /

Действия создаются из составных больших и малых движений разных длительностей и размерностей, а речь складывается из ко­ротких, долгих, ударных и неударных букв, слогов и слов. Они-то и отмечают ритм.

/... /

- Мы, смотрящие, судим о состоянии другого человека прежде всего по тому, что сами видим. Конечно, при сдержанности физи­ческих движений прежде всего они бросаются в глаза. Если эти движения спокойны, медленны, значит, мы решаем, что человек в хорошем состоянии. Звуки голоса, речь являются отличным материалом для передачи и для выявления темпо-ритма внутреннего подтек­ста и внешнего текста. Как уже было сказано мною раньше, " в процессе речи текущее время заполняется произнесением звуков самых разнообразных продолжительностей, с перерывами меж­ду ними". Или, иначе говоря, линия слов протекает во времени, а это время делится звуками букв, слогов и слов на ритмические части и группы.

В свою очередь эти речевые звуки прослаиваются паузами и люфт-паузами самых разнообразных длительностей. Все это речевой материал, речевые возможности, c помощью которых создаётся бес­конечно разнообразный темпо-ритм речи.

Размерная, звучная, слиянная речь обладает многими свойства­ми и элементами родственными с пением и музыкой.

Буквы, слоги и слова - это музыкальные ноты в речи, из которых создаются такты, арии и целые симфонии. Недаром же хоро­шую речь называют музыкальной.

От такой звучной, размеренной речи сила воздействия слова увеличивается.

В речи, как и в музыке, далеко не всё равно говорить по це­лым нотам, по четвертным, по восьмым, по шестнадцатым или по квадриолям, триолям и проч. Большая разница сказать размеренно, плавно и спокойно по целым и полунотам:

" Я пришёл сюда (пауза), долго ждал (пауза), не дождался (па­уза) и ушёл", или сказать то же самое с другой длительностью и размеренностью: по восьмым, шестнадцатым, квадриолям и со все­возможными паузами разных длительностей:

" Я.... пришёл сюда,,,, долго ждал,,,, не дождался....

и ушёл....."

В первом случае - спокойствие, во втором - нервность, воз­буждённость.

Наша беда в том, что у многих актёров не выработаны очень важные элементы речи: c одной стороны, её плавность, медленная: звучная слиянность, а с другой стороны - быстрота, лёгкое, чёткое и чеканное произнесение слов. В самом деле, редко приходится слышать на русской сцене медленную, звучную, слиян­ную или по-настоящему скорую, лёгкую речь. В подавляющем большинстве случаев только паузы долги, а слова между ними про­говариваются быстро.

Но для торжественной, медленной речи прежде всего надо, чтоб не молчание, а звуковая кантилена слов безостановочно тянулась и пела.

Очень медленное чтение под метроном при соблюдении слияннос­ти слов и речевых тактов, при хорошем внутреннем оправдании по­может вам выработать медленную, плавную речь.

Ещё реже приходится слышать на сцене хорошую скороговорку, выдержанную в темпе, чёткую по ритму, ясную по дик­ции, по произношению и по передаче мысли. Мы не умеем, наподобие французских и итальянских актёров, блеснуть своей быстрой речью. Она у нас выходит не чёткой, а смазанной, тяжёлой, путаной. Это не скороговорка, а болтание, выплёвывание или просыпание слов. Скороговорку надо вырабатывать через очень медленную, преувели­ченно чёткую речь. От долгого и многократного повторения одних и тех же слов речевой аппарат налаживается настолько, что приуча­ется выполнять ту же работу в самом быстром темпе. Это требует постоянных упражнений, и вам необходимо их делать, так как сце­ническая речь не может обойтись без скороговорок. Итак, не бери­те примера с плохих певцов, не нарушайте ритма речи. Берите за образец подлинных певцов и заимствуйте для своей речи их чёт­кость, правильную размеренность и дисциплину в речи.

Передавайте правильно длительность букв, слогов, остроту ритма при сочетании их звуковых частиц, образуйте из фраз рече­вые такты, регулируйте ритмическое соотношение целых фраз между собой, любите правильные и чёткие акцентуации, типичные для пе­реживаемых чувств, страсти и для создаваемого образа.

Чёткий ритм речи помогает чёткому и ритмичному переживанию и, наоборот, ритм переживания - чёткой речи. Конечно, всё это помогает, если эта чёткость хорошо оправдана изнутри предлагае­мыми обстоятельствами или магическим " если б".

/... /

- Всё, всё что вы узнали о темпо-ритме, приводит нас к тому, что он самый близкий друг и сотрудник чувства, потому что он является нередко прямым, непосредственным, иногда даже почти механическим возбудителем эмоциональ­ной памяти, а следовательно, и самого внутреннего переживания.

/... /

Речь идёт о непосредственном, нередко механическом воздействии через внешний темпо-ритм на наше капризное, своевольное, непослушное и пугливое чувство! На то самое чувство, которому нельзя ничего приказывать, которое пугается малейшего насилия и прячется в глубокие тайники, где оно становится недосягаемым, то самое чувство, на которое до сих пор мы могли воздействовать лишь косвенным путём, через манки. И вдруг теперь к нему найден прямой непосредственный подход!!!

Ведь это же великое открытие! А если это так, то верно взятый темпо-ритм пьесы или роли сам собой, интуитивно, подсознательно, подчас механически может