Глава третья. Особенности политической тактики Ленина с конца XIX века до спада революционного движения после событий 1905-1907 гг.

Кроме видения Лениным социально-экономического строя и характера первой русской революции представляется необходимым рассмотреть вопрос о политической тактике Ленина как революционера в этот временной период.

После возвращения из ссылки в деревне Кокушкино (за протестную деятельность в Императорском Казанском Университете) вступает в один из казанских марксистских кружков, организованных Н.Е. Федосеевым, где изучались и обсуждались труды классиков марксизма К. Маркса и Ф. Энгельса, а так же разворачивались дискуссии вокруг работ родоначальника русского марксизма Г.В. Плеханова[61]. После переезда семьи Ульяновых в мае 1889 года арестовывают членов казанских кружков, в том числе и самого Н.Е. Федосеева. Поездки в Петербург для сдачи экзаменов экстерном Ленин использовал и для связи с марксистами столицы и запаса марксистской литературой[62]. В то время в Самаре действовало множество кружков революционно настроенной молодёжи, один из которых возглавлял А.П. Скляренко, с коим Ленин тесно сотрудничал. Именно в Самаре начинается его последовательная полемика с народниками. В 1892 году Ленин сам организовывает первый марксистский кружок в Самаре, в состав которого входил и А.П. Скляренко[63]. Деятельность Ленина не ограничивалась пределами Самары, устанавливались связи с сызранцами, казанцами, саратовцами. Благодаря этому Поволжье стало главным очагом распространения марксизма в России[64]. По пути из Самары в Петербург Ленин заезжал в Нижний Новгород и Москву для установления связи с местными марксистами, где подчёркивал необходимость создания социал-демократической организации. Вот какие воспоминания вызвала встреча с Лениным у одного из нижегородских марксистов С.И. Мицкевича: «Интересно отметить, что уже тогда в нём виден был будущий организатор нашей партии: он уделял огромное внимание собиранию всех наличных революционно-марксистских сил, установлению связей между марксистами, разбросанными в разных городах».[65] Приехав в Петербург, Ленин вступил в марксистский кружок, где до его появления никто не задавался целью применять марксизм к анализу явлений российской действительности.[66] Частенько он посещал квартирные собрания рабочих, где чутко вникал в их рассказы о порядках на фабриках и заводах, о помещичьем гнёте в деревне, с которой многие были связаны. Ленин много времени и сил уделял на политическое просвещение рабочих.[67] В связи с этим интересно воспоминание И.В. Бабушкина: «Лектор излагал нам эту науку словесно, без всякой тетради, часто стараясь вызывать у нас или возражения, или желание завязать спор, и тогда подзадоривал, заставляя одного доказывать другому справедливость своей точки зрения на данный вопрос. Таким образом, наши лекции носили характер очень живой, интересный, с претензией к навыку стать ораторами; этот способ занятий служил лучшим средством уяснения данного вопроса слушателями. Мы все бывали очень довольны этими лекциями и постоянно восхищались умом нашего лектора».[68]

В 1890-х годах Ленин много внимания уделял идейной бескомпромиссной борьбе с народничеством. Известен его реферат «По поводу так называемого вопроса о рынках» и труд «Что такое «друзья народа» и как они воюют против социал-демократов?», где он развивал идею о рабочем классе как о передовой революционной селе, о разделении крестьянства на классы капиталистического общества, о коммунистической миссии пролетариата. Но, как мы уже говорили, после революции 1905-1907 гг. Ленин многие идеи народничества возьмёт себе на «вооружение». В то же время он занимался разоблачением буржуазной сущности «легального марксизма»: «Это были буржуазные демократы, для которых разрыв с народничеством означал переход от мещанского (или крестьянского) социализма не к пролетарскому социализму… а к буржуазному либерализму»[69]. Они отвергали основную суть марксизма: учение об эксплуататорской роли капитализма, его неизбежной гибели, о классовой борьбе, о социалистической революции и диктатуре пролетариата – приукрашивали капиталистические порядки. Однако, так как они выступали с критикой народничества, то Ленин предусматривал временное соглашение с ними при условии полной свободы критики их воззрений. Так вышел сборник «Материалы к характеристике нашего хозяйственного развития», в редакцию которого входили и представители «легального марксизма».[70]

В феврале 1895 года Ленин принял участие в петербургском совещании членов социал-демократических групп Петербурга, Москвы, Киева и Вильны, где рассматривалось предложение о переходе от пропаганды марксизма в узких кружках к массовой политической агитации и установлении тесной связи с плехановской группой «Освобождение труда». Первая встреча Ленина с Плехановым произошла в 1895 году в Женеве. «Восхищение, преклонение, восторг – так можно охарактеризовать те чувства, которые испытывал Владимир Ульянов к своему духовному наставнику».[71] Тогда же между Лениным и Плехановым обнаружились принципиальные разногласия. Плеханов отрицал революционность крестьянства и признавал революционность русской буржуазии и союз социал-демократов с либералами в отличие от Ленина.[72] Так же он встречался с другими деятелями марксизма – Полем Лафаргом и Вильгельмом Либкнехтом.

Ленин был прекрасным конспиратором и умел уходить от взора полиции: в ряде рабочих кружков у него были разные псевдонимы, умел скрываться во многих дворах петербургских домов, неоднократно менял место жительства.[73]

В 1895 году все марксистские кружки Петербурга были объединены в одну политическую организацию – «Союз борьбы за освобождение рабочего класса» под руководством Ленина. Эта новая организация, новое объединение стало руководить стачечной борьбой и издавать листовки. Например, в том же году «Союзом» была организована забастовка на фабрике Торнтона, где распространялись листовки под названиями «Чего требуют ткачи» и «К рабочим и работницам фабрики Торнтона». В других городах России тоже рабочие кружки объединялись в подобные «Союзы», для поддержания связи с которыми решили издавать газету «Рабочее дело».

Но случилась неудача: в конце 1895 года Ленина и многих петербургских «союзников» арестовывают по обвинению в государственном преступлении, и газета «Рабочее дело» так и не выходит в свет. Однако, и в тюремных застенках Ленин не прекращал политической деятельности: в своих письмах настаивал на созыве съезда партии, работал над проектом программы и объяснения к ней.[74]

До отъезда в ссылку в Шушенское выявились разногласия между «старыми» и «молодыми» членами «Союза»: первые, возглавляемые Лениным, отстаивали революционный характер социал-демократии, вторые же выражали тред-юнионистские взгляды, борьбу за политическую свободу и социализм пытались подменить экономической борьбой, а политику оставить либеральной буржуазии. Это направление стало именоваться «экономизмом». Манифестом этой группы были следующие слова, вошедшие в «Credo»: «Разговоры о самостоятельной рабочей политической партии суть не что иное, как продукт переноса чужих задач, чужих результатов на нашу почву. Русский марксист — пока печальное зрелище. Его практические задачи в настоящем мизерны, его теоретические познания, поскольку он пользуется ими не как орудием исследования, а как схемой дея­тельности, не имеют цены для выполнения даже этих мизерных практических задач. Кроме того, эти схемы, взятые с чужого плеча, в смысле практики являются вредными. Забыв, что на Западе рабочий класс выступил уже на расчищенное политическое поле деятельности, наши марксисты, более чем это нужно, относятся с презрением к радикально или либерально-оппозиционной деятельности всех других нерабочих слоев общества. Малейшие попытки сосредоточить внимание на общественных проявлениях либерально-политического свойства вызывают протест ортодоксальных марксистов, забывающих, что целый ряд исторических условий мешает нам быть марксистами Запада и требует от нас иного марксиз­ма, уместного и нужного в русских условиях. Отсутствие у каждого русского гражданина политического чувства и чутья не может, очевидно, быть искуплено разговорами о политике или воззваниями к несуще­ствующей силе. Это политическое чутье может быть дано лишь воспитанием, т. е. участием в той жизни (как бы она ни была немарксистична), которую предлагает русская действительность. Насколько «отри­цание» было уместно (временно) на Западе, настолько у нас оно вредно, потому что отрицание, исходя­щее из чего-то организованного и имеющего фактическую силу, — одно, а отрицание, исходящее из бесформенной массы разбросанных личностей, — другое. Для русского марксиста исход один: участие, т. е. помощь экономической борьбе пролетариата и уча­стие в либерально-оппозиционной деятельности».[75] Им также увлекались руководители «Союза русских социал-демократов за границей» (Б.Н. Кричевский, В.П. Иваншин, П.Ф. Теплов и т.д.), с которыми у Г.В. Плеханова тоже возник идейный конфликт, так как он занимал жёсткую и непримиримую позицию к этому идейному течению. Так в русской социал-демократии возникли два течения – революционное и оппортунистическое, между которыми шла борьба за влияние на рабочее движение.[76]

Во время пребывания в ссылке в 1898 году Ленин от Крупской узнал о I съезде РСДРП в Минске, о котором по воспоминаниям П.Н. Лепешинского отозвался следующим образом: «с величайшей гордостью заявил нам, своим ближайшим товарищам по ссылке и единомышленникам, что отныне он член Русской социал-демократической партии».[77] Тем не менее, вскоре выбранный съездом ЦК был арестован, и партия фактически ещё не была создана.

Находясь в Шушенском, Ленин написал множество работ, одной из самых значимых были «Задачи русских социал-демократов», в которой отмечал огромное значение революционной теории в борьбе за социализм: «… без революционной теории не может быть и революционного движения».[78] Любопытно узнать, что в 1899 году, когда заканчивал писать «Развитие капитализма в России», Ленин высказывал следующую идею: «Мы вовсе не смотрим на теорию Маркса как на нечто законченное и неприкосновенное; мы убеждены, напротив, что она положила только крае­угольные камни той науки, которую социалисты должны двигать дальше во всех на­правлениях, если они не хотят отстать от жизни. Мы думаем, что для русских социали­стов особенно необходима самостоятельная разработка теории Маркса, ибо эта теория дает лишь общие руководящие положения, которые применяются в частности к Анг­лии иначе, чем к Франции, к Франции иначе, чем к Германии, к Германии иначе, чем к России».[79] Однако, как мы уже делали вывод, этого положения он будет придерживаться лишь после 1907 года.

Ленин следил за развитием оппортунизма в социал-демократии Западной Европы. Особую активность в то время проявлял Э. Берштейн, который пытался подменить марксизм либерально-реформистским учением, отрицая революционную борьбу рабочего класса и диктатуру пролетариата. Плеханов, будучи в первых рядах критиков Берштейна поставил вопрос ребром: «… кому кем быть похороненным: социал-демократии Берштейном или Берштейну социал-демократией?».[80] Фактически на его идеи опирались русские «экономисты» и «легальные марксисты» такие как Струве, Булгаков, Туган-Барановский, Кускова. Ленин призывал решительно выступать против перенесения берштенианских идей в Россию. Он организовал совещание ссыльных социал-демократов, на котором после горячих прений единодушно был принят «Протест Российских социал-демократов», вскоре напечатанный в сборнике Г.В. Плеханова против «экономистов».[81]

Главным направлением теоретической деятельности Ленина в то время была выработка идеи создания единой марксистской партии в России, где ставит вопрос о партии нового типа, отличающегося западноевропейских партий своей непримиримостью к любым проявления оппортунизма, ревизионизма и соглашательства. В статье «Насущный вопрос» он подчёркивал важность улучшения революционной дисциплины организации и техники конспирации: «Мы убеждены, что мы сломим в конце концов это полицейское государство, потому что за демократию и социализм стоят все здоровые и развивающиеся слои всего народа, но, чтобы вести систематическую борьбу против правительства, мы должны довести революционную организацию, дисциплину и конспиративную технику до высшей степени совершенства».[82]

Из-за преследований царизма общерусскую политическую газету для организации рабочего движения можно было издавать только за границей. Главное ядро редакции газеты «Искра» было расположено в Германии в Мюнхене. Также предусматривалось выпускать журнал «Заря». Первый номер «Искры» вышел в декабре 1900 года.[83] Вот как Ленин оценивал роль газеты в русской социал-демократии: «Газета — не только коллективный пропагандист и коллективный агитатор, но также и коллективный орга­низатор»[84]. О популярности «Искры» среди рабочих в России свидетельствует письмо Н.К. Крупской П.Б. Аксельроду от 23 октября 1901 года: «Из Нижнего Новгорода пишут, что «Искра» пользуется большим успехом среди рабочих… Затем было письмо с юга. Пишут, что спрос… на литературу громадный. «Рабочие и читают и понимают «Искру». Это пишет человек, утверждавший раньше, что «Искра» недоступна рабочим».[85]

Атмосфера внутри редакции «Искры» была довольно напряжённой, всё острее выявлялись разногласия между Лениным и Плехановым. Сначала вновь по поводу отношения к русским либералам, а потом и по программе партии. Здесь Ленин критиковал Плеханова за упущение указания на диктатуру пролетариата, на руководящую роль рабочего класса, за замену классовой борьбы пролетариата общей борьбой всех трудящихся и эксплуатируемых. К этому он добавил следующее: «…это не программа практически борющейся пар­тии, a Prinzipienerklä rung, это скорее программа для учащихся …».[86] В итоге для составления единого проекта программы РСДРП на основе ленинского и плехановского проектов редакцией «Искры» была создана согласительная комиссия.[87]

В 1902 году вышла ленинская работа «Что делать?», где он дальше продолжил идейную борьбу с «экономистами». Он подчёркивал, что они преклонялись перед стихийностью рабочего движения и принижали роль социалистического сознания. Владимир Ильич доказывал внесение социалистического сознания в рабочее движение именно революционной марксистской партией: «всякое преклонение пред стихийностью рабочего движения, всякое умаление роли «созна­тельного элемента», роли социал-демократии означает тем самым, — совершенно не­зависимо от того, желает ли этого умаляющий или нет, — усиление влияния буржу­азной идеологии на рабочих».[88] Однако с опытом революции в конце 1905 года Ленин немного по-другому смотрел на соотношение стихийности и сознательности в рабочем движении: «Рабочий класс инстинктивно, стихийно социал-демократичен, а более чем десятилетняя работа социал-демократии очень и очень уж немало сделала для превращения этой стихийно­сти в сознательность».[89] Это можно объяснить словами Ленина, сказанными на II съезде партии: «Все мы знаем теперь, что «экономисты» согнули палку в одну сторону. Для выпрямления палки необходимо было согнуть палку в другую сторону, и я это сделал».[90] Помимо этого Ленин указывал на то, что «экономисты» оправдывали кустарничество, разобщённость местных организаций. В связи с этим он вновь обосновывает задачу сплочённой, централизованной революционной организации. Партия по его планам должна состоять из двух частей: узкого круга руководящих работников, которые назывались профессиональными революционерами и широкой сети партийных организаций на местах, окружённых сочувствующими трудящимися массами. Функцией партии Ленин видел руководство рабочим классом: «…стихийная борьба пролетариата и не сде­лается настоящей «классовой борьбой» его до тех пор, пока эта борьба не будет руко­водима крепкой организацией революционеров»[91]. Поэтому особое значение Владимир Ильич придавал партийным организациям на крупных заводах.[92]

Значительной вехой в развитии русской социал-демократии был II съезд РСДРП, который проходил в ожесточённой борьбе между искровцами под руководством Ленина, «экономистами», бундовцами, центристами, сторонниками Мартова. В период съезда позиции Владимира Ильича и Г.В. Плеханова значительно сблизились. Бундовцы и «экономисты» выступали против включения в Программу партии положения о диктатуре пролетариата, к ним присоединился и Л.Д. Троцкий, заявив, что диктатура пролетариата будет возможна только тогда, когда он составит большинство нации и когда рабочий класс и партия будут близки к отождествлению, т.е. никогда. Съезд утвердил искровский ленинский проект Программы. Обсуждение Устава тоже вызвало жаркие диспуты, особенно по первому параграфу. По ленинской формулировке членом партии мог быть всякий, поддерживающий партию как материальными средствами, так и личным участием в одной из партийных организаций[93]: «Лучше, чтобы десять работающих не называли себя членами партии (действительные работники за чинами не гонятся!), - утверждал Ленин, - чем чтобы один болтающий имел право и возможность быть членом партии…. Наша задача — оберегать твер­дость, выдержанность, чистоту нашей партии. Мы должны стараться поднять звание и значение члена партии выше, выше и выше…».[94] Против Ленина по первому параграфу выступил Мартов, он предлагал, что член партии мог и не состоять в партийной организации, достаточно его регулярное личное содействие под руководством одной из партийных организаций. Троцкий и здесь присоединился к антиленинской позиции: «… формула т. Ленина должна быть отвергнута».[95] Незначительным перевесом голосов на съезде была принята формулировка Мартова.[96] Ленин осудил попытки Бунда расколоть РСДРП по национальному признаку, считал, что партия нового типа должна быть построена на основе пролетарского интернационализма. В напряжённой обстановке борьбы прошли выборы ЦК и редакции ЦО(Центрального органа). Победу здесь одержали сторонники Владимира Ильича. Революционеров, возглавляемых Лениным (и совсем ненадолго Г.В. Плехановым) и получивших большинство голосов при выборах в центральные органы партии, стали называть большевиками, а оставшихся в меньшинстве оппортунистов – меньшевиками. «Большевизм существует, как течение политической мысли и как политическая пар­тия, с 1903 года»[97], - подчёркивал Ленин. Группа «Освобождения труда» прекратила своё существование.

Позже Плеханов переходит в лагерь меньшевиков, что Ленин оценивает как предательский удар в спину. Начиная с № 52 «Искра» достаётся меньшевикам. Ленин, лишённый газеты как важного средства общения с партией, поддерживал связь с партийными организации посредством переписки, доходившей до трёхсот писем в месяц.[98] Для консолидации всех революционных социал-демократических сил и пропаганды социалистических идей большевикам была необходима газета. 12 декабря в Женеве собрание под руководством Ленина решило основать периодический большевистский партийных орган – газету под названием «Вперёд», что символизировало стремление большевиков идти вперёд в деле укрепления партии и рабочего движения, в отличие от меньшевиков, зовущих обратно к кружковщине и раздробленности.[99] «На­правление газеты «Вперед», - утверждал Владимир Ильич, - есть направление старой «Искры». Во имя старой «Искры» «Вперед» решительно борется с новой «Искрой»».[100] Первый номер газеты вышел в Женеве 6 января 1905 года.

Во время наступившей революции идейная борьба между большевиками и меньшевиками усилилась. По сути, меньшевики в своих воззрениях были тождественны «легальным марксистам» и «экономистам». Каждая фракция организовывала свой самостоятельный съезд. III съезд большевистской партии проходил в апреле 1905 года в Лондоне. Он обязал партийные организации принять энергичные меры к вооружению пролетариата, выработке плана вооружённого восстания и непосредственного руководства им. Ленин настаивал на введение рабочих социал-демократов в местные комитеты партии и общепартийный центр. Также съездом был утверждён первый параграф Устава по ленинской формулировке. Был избран ЦК и редакция ЦО (газеты «Пролетарий»), во главе коих стал Ленин. Меньшевики решительно отказались от работы в III съезде и созвали в Женеве свою конференцию.[101]

Готовясь к вооружённому восстанию, Ленин считал необходимым организацию боевых дружин, снабжение их оружием, их военное обучение и воспитание. Такие боевые группы создавались при партийных организациях. Помимо этого была развёрнута большевистская пропаганда среди солдат и матросов, издавалось свыше 20 военных газет. Владимир Ильич призывал коммунистов участвовать в молодёжном, студенческом движении, вырабатывать в молодёжной среде социалистическое мировоззрение. Стоит подчеркнуть и такой тактический шаг как бойкот большевиками булыгинской Думы – приманки для отвлечения народа от революции. Во время всеобщей стачки в разгар революционного движения формировались Советы рабочих депутатов – первые в мире массовые пролетарские политические организации, превращающиеся в органы вооружённой борьбы масс, в зачатки новой революционной власти. Большое внимание Ленин уделял и разработке тактики «левого блока», созданию единого фронта левых, ведущих борьбу против царизма.[102]

5 декабря 1905 года на общегородской конференции большевиков в Москве было решено объявить всеобщую забастовку и начать вооружённую борьбу. Уже 7 декабря на улицах города начались баррикадные бои рабочих против царских войск. 16 декабря перевес правительственных сил был очевиден и Московский комитет большевиков совместно с исполнительным комитетом Московского Совета приняли решение о прекращении восстания. Ленин достаточно высоко оценил героизм и мужество сражающихся московских рабочих.[103] Вот как Владимир Ильич, спустя 13 лет, определял значение декабрьского восстания: «До вооруженного восстания в декабре 1905 года народ в России оказывался неспо­собным на массовую вооруженную борьбу с эксплуататорами. После декабря это был уже не тот народ. Он переродился. Он получил боевое крещение. Он закалился в восстании. Он подготовил ряды бойцов, которые по­бедили в 1917 году…».[104] Меньшевики же заявляли, что не надо было начинать несвоевременную стачку. Такой же точки зрения придерживался Плеханов: «Несвоевременно начатая политическая забастовка привела к вооруженному восстанию в Москве, в Сормове, в Бахмуте и т. д. В этих восстаниях наш пролетариат показал себя сильным, смелым и самоотверженным. И все-таки его сила оказалась недостаточной для победы. Это обстоятельство не трудно было предвидеть. А потому не нужно было и браться за оружие».[105] В то же время даже П. Струве склонен был осуждать не революционеров за неудачное восстание, а царское правительство за бессмысленную и злостную расправу не только с бунтовщиками, но и с мирным населением. Того же мнения в своей статье «Мораль Московского восстания» придерживался и кадет П.Н. Милюков: «Ужасны, конечно, факты массового расстрела, разорения. Но смысл московских событий заключается совсем в другом. Если всё население огромного города подозревается в соучастии с революционными деятелями, и блюстители общественного порядка являются их палачами, то все понятия о том, где враги, где охранители общественной связи, спутываются безнадёжно… Власть, которая только непрерывным употреблением силы может удержать каждого отдельного обывателя, на каждом отдельном его шагу, от неповиновения, которая не может рассчитывать ни на чью помощь и принуждена считать врагами всё население поголовно, - такая власть существовать не может; её не могут поддержать даже штыки и пули, так как и для них необходимы мускулы, ими управляющие».[106] На их фоне данное мнение Г.В. Плеханова не выглядело столь безобидным, особенно когда грохот артиллерийской канонады и зарево пожаров над Пресней стояли перед глазами и звучали в ушах у свидетелей и участников тех событий.

В связи с приближавшимися выборами во II Думу, учитывая неудачный опыт бойкота I Думы, который проводился уже во время контрреволюционного спада и был ошибочен, большевики решили вопрос избирательной тактики необходимостью использовать Думу для революционно пропаганды и разоблачения самодержавия. Ленин непримиримо боролся против меньшевистской тактики блока с кадетами и поддержки их в Думе.[107]

В апреле-мае в Лондоне проходил V съезд РСДРП, где. Р. Люксембург выступила с критикой позиции Г.В. Плеханова, идеализировавшего русскую либеральную буржуазию, которая тяготела на соглашение с самодержавием, а не с союзом сил демократии. На съезде рассматривался вопрос об отношении к другим «непролетарским» партиям. У большевиков было устойчивое большинство, их поддерживали польские социал-демократы и большинство латышских делегатов, поэтому, вопреки мнению Г.В. Плеханова, было согласовано вести беспощадную борьбу с черносотенными партиями, партиями помещиком и крупной буржуазии, разоблачать либерально-демократическую фразеологию кадетов, заключать отдельные соглашения с трудовиками как выражающими интересы крестьянства. [108]

Стоит сказать и об участии Ленина в августе 1907 года в работе Штутгартского конгресса II Интернационала, основным вопросом которого был колониальный вопрос. Владимир Ильич выступил против оппортунистической позиции Г. Ван Коля, который защищал «цивилизаторскую» миссию капитализма в колониях и доказывал, что социалистическим партиям нужно поддерживать колониальную политику империализма. Борьба Ленина повлияла на то, что большинством голосов конгресс отклонил резолюцию Г. Ван Коля. В ленинской поправке к резолюции А. Бебеля «Милитаризм и международные конфликты» подчёркивалось, что в случае войны социал-демократы должны воспользоваться вызванным войной кризисом в интересах социалистической революции.[109]

После революции 1905-1907 гг. в русской социал-демократии появились две оппортунистические группы с абсолютно противоположными позициями – ликвидаторы и отзовисты. Ликвидаторами были в основном меньшевики, они добивались закрытия нелегальных партийных организаций и прекращения подпольной революционной работы. Так как они считали революцию законченной, то призывали ограничиться борьбой за реформы, организовать реформистскую легальную партию. В связи с этим сторонники ликвидаторства критиковали РСДРП на страницах легальной печати и в легальных рабочих организациях. Отзовисты – это ликвидаторство наизнанку или «левое» ликвидаторство, сформировавшееся среди некоторых большевиков, туда входили А.А. Богданов, Г.А. Алексинский, А.В. Луначарский и т.д. Суть их взгляда состояла в том, что в условиях реакции партия должна вести только нелегальную, подпольную работу, и она должна отозвать фракцию социал-демократов из Думы. Тем самым, они хотели сделать из партии секту, не способную собрать силы для нового революционного подъёма. Ленин вступил в идейную борьбу с обоими направлениями оппортунизма, подчёркивая, что они не учитывают сложившейся новой ситуации, когда при временном спаде революционного движения борьбу с самодержавием стоит вести как легальными, так и нелегальными методами. «Годы реакции (1907—1910). Царизм победил…Из всех разбитых оппозиционных и революционных партий большевики отступили в наибольшем порядке, с наименьшим ущербом для их «ар­мии», с наибольшим сохранением ядра ее, с наименьшими (по глубине и неизлечимо­сти) расколами, с наименьшей деморализацией, с наибольшей способностью возобно­вить работу наиболее широко, правильно и энергично. И достигли этого большевики, - пояснял Владимир Ильич, - только потому, что беспощадно разоблачили и выгнали вон революционеров фразы, которые не хотели понять, что надо отступить, что надо уметь отступить, что надо обя­зательно научиться легально работать в самых реакционных парламентах, в самых реакционных профессиональных, кооперативных, страховых и подобных организациях».[110] Порвав с меньшевистским «Голосом социал-демократа», Г.В. Плеханов вновь стал выпускать свои «Дневники социал-демократа», прерванные в сентябре 1906 года, которым придал антиликвидаторскую направленность. Георгий Валентинович считал, что обе фракции РСДРП должны очиститься от своих оппортунистических уклонов, что способствовало бы сближению всех истинно социал-демократических элементов: «Такое сближение возродило бы нашу партию и сделало бы ее способной с честью выполнить свою ближайшую историческую миссию: руководительство («гегемония»!) всеми живыми общественными силами в их более или менее близком, но неизбежном столкновении с торжествующей теперь реакцией».[111] Такая позиция Плеханова очень устраивала Ленина.

Подводя итог этой главы, мы можем заметить, что политическая деятельность Ленина в указанный период времени была достаточно насыщенной. От студенческой борьбы до деятельности в рабочих, марксистских кружках, от консолидации кружков Петербурга в «Союз освобождения рабочего класса» до выработки теории о всероссийской партии нового типа и практическом её осуществлении. От идейной борьбы с народниками, «легальными марксистами» и «экономистами» до конфронтации с меньшевиками (которые многое заимствовали у «легальных марксистов» и «экономистов»). От теоретических изысканий до их корректировки первой русской революцией, следствием чего было взятие на вооружение многих народнических теоретических наработок. От тактики бойкота булыгинской и I Дума до непосредственного участия социал-демократов в парламенте. В качестве последствия временного поражения революционного движения было проявление правого и левого оппортунизма в русской социал-демократии в виде ликвидаторства и отзовизма, с которыми совместно с Г.В. Плехановым В.И. Ленин вёл непримиримую борьбу. При этом Владимир Ильич не только вёл просветительскую деятельность среди рабочих и крестьян, но и сам узнавал подробности их быта, сам учился у народных масс.

Заключение

Целью данной курсовой работы ставилось изучение ленинской концепции революции. Для этого были рассмотрены несколько вопросов: 1) об эволюции взгляда Ленина на общественно-экономический строй России конца XIX – начала XX века; 2) о ленинском видении характера первой русской революции; 3) об особенности тактики Ленина с 90-х гг. XIX века до идейной борьбы с ликвидаторами и отзовистами.

Раскрывая тему первого вопроса, мы убедились в том, что Ленин в своих ранних работах переоценил степень развития капиталистических отношений в деревне, антагонистических классов сельской буржуазии, эксплуатирующей сельский пролетариат, не было. Внимательное наблюдение за развитием революционного движения 1905-1907 гг. помогло Ленину исправить свою ошибочную точку зрения на социально-экономический строй в стране, помогло выявить полукрепостническую его сущность. В связи с этим Ленин подверг пересмотру своё отношение к народничеству, смог узреть его рациональное зерно, стал заимствовать его идеи (национализация помещичьих земель – «чёрный передел»).

Изучение второго вопроса непосредственно связано с первым. В связи с революционным опытом Западной Европы крестьянство в ортодоксальном марксизме XIX века понималось класс контрреволюционный, с частнособственническими амбициями. Поначалу Ленин тоже не уделял особого внимания крестьянству, характеризовал его как мелкую буржуазию, все лавры гегемона и вождя будущей буржуазной революции отдавал промышленному пролетариату. Впоследствии и здесь первая русская революция подкорректировала взгляды В.И. Ленина, он стал подчёркивать крестьянский, антипомещичьий характер революции, суть которой заключался в назревшем аграрном вопросе, в требовании крестьянством «чёрного передела».

Политическая тактика Ленина шла в ногу с развитием русской социал-демократии. Начиная со студенческой борьбы, кружковой деятельности и консолидации кружков в городском масштабе (создание «Союза освобождения рабочего класса»), налаживания связи с кружками других городов до выработки теории партии нового типа и её создания. Много времени Владимир Ильич уделял и развитию социалистического сознания у рабочих и крестьян, непосредственно проводя занятия у них в кружках, интересовался их бытом, проблемами, тем самым, учась и у них самих. На протяжении всего времени вёл борьбу с оппортунистическими течениями, возникавшими в недрах русской социал-демократии: «экономизмом», «легальным марксизмом», меньшевизмом, ликвидаторством и отзовизмом.

Господствующие в советской историографии «неотрадиционалисты» не стали учитывать такую характерную особенность Ленина как умение признать и исправить свои ошибки. Тем самым они переносили его точку зрения до подъёма революционного движения в 1905-1907 гг. на весь дальнейший период его деятельности, чем услужили делу искажения исторических фактов. Это позже вылилось в реинкарнацию, возрождение меньшевистских взглядов, которые повлияли на появление контрреволюции, начавшейся в конце 1980-х годов, развалившей СССР и насаждающей капиталистические отношения в России.