Глава вторая. Характер первой русской революции

Из тематики предыдущих двух глав вытекает вопрос о характере первой русской революции, о том, как себе её представлял Ленин.

«В начале XX в. в основном моделью революции для образованной России того времени была Весна Наций в Европе 1848-1849 гг. Напомним, что её события выразились в международной волне городских демократических революций, вызвавших одна другую, направленных против королевской власти и подавленных в конечном счёте с помощью консервативно настроенных жителей сельских районов или солдат крестьянского происхождения…Контрреволюционность и консерватизм крестьян, как и жителей экономически отсталых этнических окраин без сомнения представлялись главной причиной подавления революций 1848-1849 гг.»[37]. Не только это, но и предшествующая безуспешная деятельность народников по организации крестьянской революции, спад крестьянского движения во время возникновения русского марксизма, внушали серьёзные сомнения по отношению революционности крестьян. Вот как Ленин отражает свои ранние мысли по поводу будущей революции: «Рабочее движение поднимает пролетариат сразу под руководством РСДРП и бу­дит либеральную буржуазию: 1895—1901/2»[38]. Целью рабочего движения было именно разбудить либеральную буржуазию, ни о каком крестьянстве и не говорится. В «Аграрной программе русской социал-демократии», написанной в 1902 году выделяет следующую мысль: «По отношению к наемным рабочим мы берем на себя защиту их интересов, как класса в современном обществе; мы делаем это, ибо считаем их классовое движение единственным действительно революционным движением (сравни в принципиальной части программы слова об отношении рабочего класса к другим классам) и стремимся именно это движение сорганизовать, направлять и просвещать светом социалистиче­ского сознания. Между тем по отношению к крестьянству мы вовсе не берем на себя защиты его интересов, как класса мелких землевладельцев и земледельцев в современ­ном обществе. Ничего подобного. «Освобождение рабочего класса может быть делом только самого рабочего класса», и потому социал-демократия — непосредственно и всецело — представляет интересы только одного пролетариата, только с его классовым движением стремится слиться в одно неразрывное целое. Все же остальные классы со­временного общества стоят за сохранение основ существующего экономического строя, и потому защиту интересов этих классов социал-демократия может брать на себя лишь при известных обстоятельствах и на известных, точно определенных, условиях»[39]. Мы видим, что по Ленину в 1902 году единственным революционным движением является движение пролетарское, все остальные классы, в том числе и крестьянство, контрреволюционны, и защита их интересов со стороны социал-демократии возможна лишь при определённых обстоятельствах. «Партия пролетариата должна не только поддерживать, но и подталкивать вперед крестьянство в его борьбе со всеми остатками крепостниче­ства»[40]. Борьбу крестьянства против крепостничества предусматривалось поддерживать в «в интересах свободно­го развития классовой борьбы в деревне»[41], дальнейшего развития аграрного капитализма, который по тогдашним, дореволюционным воззрениям Ленина, о чём говорилось ранее, являлся определяющим. Окончательное довершение революции на тот момент требовалось именно в деревне, а не в городе: «…в крестьянском отделе мы можем и должны выставить такие требования, значение которых было бы равно­сильно тому, чтобы окончательно сломить господство крепостников-помещиков, чтобы совершенно очистить нашу деревню от всех следов крепостничества. В рабочем отделе ближайших требований мы не можем ставить социально-революционных требований, ибо социальная революция, ниспровергающая господство буржуазии, есть уже револю­ция пролетариата, осуществляющая нашу конечную цель.»[42]. То есть, капиталистическая экономика вступила в противоречие с самодержавным государством и отсталостью крестьянской общины. Схожая с этим была позиция и у Г.В. Плеханова[43]. В марте 1905 года Лениным высказывалась следующая тактика на уже начавшуюся революцию: «…вместе с крестьянской буржуазией против всякого крепостничества и против крепостников-помещиков, вместе с город­ским пролетариатом против крестьянской и всякой другой буржуазии, такова «линия» сельского пролетария и его идеолога социал-демократа»[44]. Позиции меньшевиков и большевиков были различны по вопросу о революционном потенциале буржуазии и возможных классовых союзах, выгодных пролетариату. Ленин по этому поводу в конце 1905 года пишет о контрреволюционности основной части буржуазии: «Рабочее движение разгорается в прямую революцию, причем либеральная бур­жуазия уже сплотилась в конституционно-демократическую партию и думает об оста­новке революции путем соглашения с царизмом, но радикальные элементы буржуазии
и мелкой буржуазии склоняются к союзу с пролетариатом для продолжения революции» [45]. Меньшевики же, наоборот, в антиправительственных фронт включали и либеральную буржуазию[46]. Вот что Владимир Ильич писал о меньшевиках: «Они боятся того, как бы история не возложила на них руководящей роли в демократическом пере­вороте, они со страхом думают о том, как бы им не пришлось «проводить восстание». Им мерещится та мысль — они только не решаются еще сказать ее на страницах «Ис­кры» прямо, — что социал-демократическая организация не должна «проводить вос­стания», не должна стремиться к тому, чтобы брать всецело в свои руки революцион­ный переход к демократической республике».[47] Продолжение революционного процесса, начавшегося в 1905 году Ленин видел следующим образом: «Рабочее движение побеждает в демократической революции, при пассивно выжидании либералов и при активной поддержке крестьянства. Плюс радикальная, республиканская интеллигенция и соответствующие слои мелкой буржуазии в городах. Восстание крестьян побеждает, власть помещиков сломана… либеральная буржуазия и зажиточное (+ отчасти среднее) кре­стьянство организуют контрреволюцию… Европейские рабочие покажут нам, «как это делается», и тогда мы вместе с ними де­лаем социалистический переворот»[48]. Таким образом, Ленин думал, что при победе этой революции, она же могла при содействии европейского пролетариата перерасти в социалистическую.

В 1908 году взгляды Ленина на характер прошедшей революции меняются. Вот что он пишет в «Аграрной программе социал-демократов в первой русской революции»: «Мы видели, что «гвоздем» аграрной борьбы в нашей революции являются крепост­нические латифундии»[49]. «…наша буржуазная революция в области земельных отноше­ний должна быть рассматриваема, как «крестьянская аграрная революция»[50]. Революция была именно общекрестьянской, не о каких классовых битвах внутри крестьянства во время революции не говорится. И далее: «Всякая крестьянская революция, направ­ленная против средневековья при капиталистическом характере всего общественного хозяйства, есть буржуазная революция. Но не всякая буржуазная революция есть кре­стьянская революция…На деле ни один социал-демократ ни той, ни другой фракции ни до революции, ни во время нее не отступал от марксистских взглядов на буржуазный характер революции; только «упростители», вульгаризаторы фракционных разногласий могли утверждать обратное. Но часть марксистов, именно правое крыло, отделывалась все время общим, абстрактным, шаблонным понятием буржуазной революции, не сумев понять особен­ности данной буржуазной революции именно как крестьянской революции»[51]. Значительно позже, в 1920 году, его мысль перекликается с только что упоминавшимися идеями конца 1905 года о той буржуазно-демократической крестьянской революции, как о предшественнице социалистической революции, только уже без активного содействия европейского пролетариата и 12 лет спустя: «Без «ге­неральной репетиции» 1905 года победа Октябрьской революции 1917 года была бы невозможна»[52].

Интересно также сравнить взгляды Ленина с другими современниками революции. Вот что в конце сентября 1905 года думал председатель Совета министров С.Ю. Витте: «Студенческие сходки и рабочие стачки ничтожны сравнительно с надвигающейся на нас крестьянской пугачёвщиною[53]». То бишь, и в царском правительстве, в отличие от многих марксистов-революционеров, впоследствии задумывающихся над этим вопросом, довольно трезво оценивали ситуацию. Патриарх русского марксизма, Г.В. Плеханов в 1913 году оценивает события 1905-1906 гг. несколько по-другому: «Обыкновенно их объединяют под общим названием революции. Это не совсем точно, ибо революцией мы привыкли называть такое общественное движение, которое приводит к свержению данной политической системы и, в частности, правительства… это был очень сильный подъем революционного движения, вызвавший глубокую трещину в здании старого порядка, но не поваливший этого здания… события ожиданий не оправдали, но это произошло только потому, что ожидания были слишком преувеличены… Я всегда считал, что самой главной, чтобы не сказать единственной, движущей силой русского революционного движения является пролетариат… Это не значит, что я отрицал существование в России других недовольных элементов… Достаточно вспомнить о крестьянах… Но я не считал их революционной силой в настоящем смысле этого слова. Несомненно, крестьянин, страдающий от малоземелья, давно уже стремится к экспроприации помещиков… Но в моих глазах оно не является революционным по своему существу. По-моему, оно есть не что иное, как пережиток тех воззрений, которые сложились в Великороссии под влиянием аграрной политики Московского государства. Политика эта основывалась на том, что земля считалась государевой, а крестьяне прикреплялись к государевой земле. Так как они составляли главную платежную силу государства, то насущный интерес последнего заключался в том, чтобы они были обеспечены достаточным земельным наделом. Ряд мер, принимавшихся в течение целых столетий, привел, наконец, к тому, что крестьяне переживали нечто вроде «черного передела» во время каждой ревизии, так как каждая ревизия приводила к своеобразному земельному «равнению». Потом ревизии прекратились. Земельное равнение не имело больше места, между тем как малоземелье все более и более давало себя чувствовать, и крестьянин нетерпеливее, чем когда-либо прежде, ждал «равнения»… а в начале 900-х годов он, не дождавшись равнения свыше, стал осуществлять его собственными средствами… Это его движение совпало с революционным движением городского населения… Но, оказав чрезвычайно сильную поддержку революционным элементам городского населения, крестьянин не сумел поддержать их до конца… Благодаря этому вышло то, что одетые в солдатский мундир дети тех людей, которые в деревнях самовольно делали земельное равнение, — и по этому самому выступали революционерами, — расстреливали революционеров в городе и тем спасали наш старый порядок[54]». Отсюда ясно, что Плеханов видел данные события в ортодоксальном ключе: главная революционная сила пролетариат(в большинстве своём состоявший из вчерашних крестьян – Т.Д.), а крестьяне придерживались «психологии старого времени» и никакой революционности у них не было и они не смогли до конца поддержать революционный пролетариат, из-за чего революция завершилась неудачно. Но стоит заметить, что переделы земли происходили в рамках общины и земли помещиков не касались, а крестьяне требовали экспроприировать именно помещичью землю. К. Каутский характеризовал революцию 1905-1907 гг. как не буржуазную и не социалистическую: «Было бы лучше всего, поскольку русская революция и наша задача в ней рассматривается не как буржуазная революция в обычном смысле, не как социалистическая революция, но как совершенно особый процесс, проходящий на границах буржуазного и социалистического обществ, служа ликвидации первого, обеспечивая условия для второго и предлагая мощный толчок для общего развития центром капиталистической цивилизации[55]». Позиция К. Каутского вполне ясна: не буржуазная, потому что буржуазия не была руководящим «двигателем» революции, не социалистическая, так как рабочие и крестьяне не взяли всю государственную власть в свои руки.

Заслуживают внимания и сравнение того, за что боролись рабочие и крестьяне и уточнение о неучастии последних в жизни какой-либо политической партии, а значит и не входившие в круг её влияния, что говорит о самостоятельном крестьянском движении, приводимые Т. Шаниным: «В соответствии с фактами, которыми мы располагаем, большинство политически активных рабочих в России боролись в 1905-1907 гг. не только за средства к существованию, но и за политическое поражение царизма и следовали в своей борьбе на национальной арене за революционными и социалистическими партиями. В соответствии с фактами, которыми мы располагаем, российское крестьянство в течение примерно того же периода, боролись за землю, а его требования власти носили в основном локальный характер. Прямое участие крестьян в жизни политических партий того времени было примечательно в первую очередь своим отсутствием»[56]. «Российская крестьянская война 1905-1907 гг. была в основном крестьянской, в ней участвовали крестьяне, ею руководили в основном крестьяне и цели её были, соответственно, крестьянскими[57]».

В постсоветской историографии И.Я. Фрояновым характер революции понимается следующим образом: «То была, по нашему убеждению, не обезличенная буржуазно-демократическая революция, а русская аграрно-демократическая революция[58]».С.Г. Кара-Мурза, как и Т. Шанин, называет её крестьянской войной: «Это была первая из целой мировой цепи крестьянских войн ХХ века, в которых община противостояла наступлению капитализма, означавшего “раскрестьянивание”»[59]. Что, собственно, идёт в унисон с точкой зрения самого Ленина. А.М. Анфимов предлагал оценивать итоги первой русской революции не только сугубо пессимистично: «Первая российская революция потерпела поражение, не достигнув своей главной цели – свержения царизма, но это не означает, что она не имела прогрессивных последствий[60]». В их число он относил 1) введение Госдумы; 2) уравнение крестьян в правах с другими сословиями, правда с немалыми изъятиями (по указу от 5 октября 1906 года); 3) отмену с 1-го января 1907 года выкупных платежей за надельную землю, которую царизм и помещики постарались позднее свести к нулю; 4) понижение арендных цен на землю, которое было возмещено ещё большим повышением цен после подавления «бунта»; 5) повышение зарплаты сельскохозяйственных рабочих по данным И.Г. Дроздова на 20%. Так или иначе мы видим, что царские власти пошли на некие уступки.

Подытоживая всё сказанное в этой главе, можно сделать следующие умозаключения. Определение характера революционных событий 1905-1907 гг. В.И. Лениным непосредственно связано с тем, какова его позиция по господствующему социально-экономическому строю. Изменилась эта позиция, поменялось и воззрение на типаж первой русской революции или наоборот. До революции, когда Ленин придерживался ортодоксального марксизма (который был по сути, как уже говорилось, европоцентристским), в коем в связи с революциями 1848-1849 гг. крестьянство определялось как мелкая буржуазия, в основной занимающая пробуржуазные контрреволюционные позиции. Он тоже скептически относился к революционным возможностям крестьян в целом и разделял его на буржуазные и капиталистические элементы и лавры вождя революции всецело отдавал промышленному пролетариату. Наблюдая за развитием революции, он заметил бурный подъём крестьянского антипомещичьего движения, которого уже очень и очень давно не было. Из этого он сделал верный вывод о том, что стержнем массового революционного движения было крестьянство, поэтому революцию считал крестьянской, требующей «чёрный передел» земельных угодий, то есть решения насущного аграрного вопроса, который, выходя за рамки курсовой работы, не был решён вплоть до Великой Октябрьской социалистической революции, что послужило одной из основополагающих причин двух последующих революций.