Анализ по НС

метод представления словообразовательной структуры слова и синтаксической структуры слово­со­че­та­ния или предложения в виде иерархии вложенных друг в друга элементов. Его основные принципы были сформу­ли­ро­ва­ны Л. Блумфилдом в 20‑ х гг. 20 в., хотя сходные идеи выска­зы­ва­лись ранее Ф. де Соссюром. Впоследствии Н. с. м. разрабатывали Р. Уэллс, З. З. Харрис, Ч. Ф. Хоккет и другие амери­кан­ские лингвисты. В европейской и отечественной традициях к Н. с. м. близок способ представления синтаксической структуры предложения с помощью деревьев зависимостей.

Н. с. м. основан на допущении, что всякая сложная единица языка или текста склады­ва­ет­ся из двух более простых и линейно не пересекающихся единиц — её непосредственно составляющих (НС). Последние, в свою очередь, могут дробиться на ещё более мелкие НС и т. д., вплоть до элементарных (неделимых). Границы между НС всегда проводятся так, чтобы получающиеся части были макси­маль­но независимы друг от друга, т. е. способны к само­сто­я­тель­но­му употреблению и вне данной конструк­ции. Например, правильное членение на НС слова «исподнизу» — (испод‑) (‑ низу) с дальней­шим ((ис‑) (‑ под‑)) ((‑ низ‑) (‑ у), а не (ис‑) (‑ поднизу) или (исподниз‑) (‑ у), поскольку части «поднизу» и «исподниз» как само­сто­я­тель­ные единицы языка не существуют. При членении на НС слово­со­че­та­ния или предло­же­ния применя­ет­ся ещё один принцип: одна из НС должна быть ядром членимой конструк­ции (представлять всю конструкцию в её внешних синтаксических связях), а другая — марги­наль­ным элемен­том. В именной группе «мой брат» ядром является существи­тель­ное, марги­наль­ным элемен­том —определение; в глагольной группе «написать статью» ядро — глагол, а маргинальный элемент — именная группа. В соот­вет­ствии с обоими указанными принци­па­ми предло­же­ние «Мой брат за день написал большую статью» членится на НС (с упрощениями) следующим образом (в скобки заклю­ча­ют­ся маргинальные элементы): ((Мой) брат) (за (день)) написал ((большую) статью). Содержа­тель­но это членение соответ­ству­ет разбиению основного состава предложения на группу подлежащего и группу сказуемого, с выделением в последней группы обстоятельства (за день) и остающейся части глагольной группы (написал большую статью) и т. д.

Некоторые предпосылки Н. с. м. являются чересчур жёсткими. Существуют слова и конструк­ции, которые естественно членятся не на две, а на три части: (вз‑) (‑ морь‑) (‑ е), (дом) (и) (сад). НС не обязательно вкладываются друг в друга, а могут и пересекаться, например: «такой интересный, что все заслушались», где НС «такой интересный» пересека­ет­ся с НС «такой, что все заслушались». С точки зрения Н. с. м. оказываются неразличимыми многие конструкции с явно различной синтакси­че­ской структурой, ср. субъектные конструкции типа «развитие событий» иобъектные конструкции типа «изучение событий».

Тем не менее разработанный в рамках Н. с. м. способ представления синтаксической струк­ту­ры предложения в виде иерархии НС, благо­да­ря своей относи­тель­но лёгкой формали­зу­е­мо­сти, оказался жизне­спо­соб­ным и был освоен и развит в формальных моделях языка (Н. Хомский, В. Ингве, И. Бар-Хиллел и в особенности А. В. Гладкий, который предложил комбинировать структуры состав­ля­ю­щих со структурами зависимостей). В 60‑ х гг. этот способ стал применяться в системах автомати­че­ско­го перевода для синтаксического анализа и синтеза предложений (свёртывания и развёртывания по НС).

На базе С. л., с перемещением иссле­до­ва­тель­ских интересов от статического представ­ле­ния структуры языка к динамическому, развилась порождающая грамматика (см. Генеративная лингви­сти­ка); идеи структурного анализа языка во многом определили постановку и решение задач, связанных с машинным переводом (см. Автома­ти­че­ский перевод). Сочетание С. л. с типологией привело к возникно­ве­нию структурной типологии, иссле­ду­ю­щей общие законо­мер­но­сти строе­ния отдель­ных фрагмен­тов языковой системы и языка в целом. С. л. открыла дорогу для широкого проникновения в языкознание математи­че­ских методов иссле­до­ва­ния (Математическая лингвистика).

Количественный метод. Этот метод можно бы называть матема­тическим. Известно, что элементы языковой структуры имеют «количественную характеристику»; иначе говоря, одних элементов много, других мало, одни применяются редко, другие часто, одни строго выстраиваются в большие ряды, другие все время нарушают логику таких рядов и т.д.

Элементам и «участкам» языковой структуры количественные признаки столь же необходимы, как и признаки качественные. При­чем это, может быть, самое главное, чего не хотят видеть против­ники количественного метода, — количественные признаки элементов языка на одном уровне (например, признаки морфем) оказываются одной из причин, формирующих качественные признаки элементов языка на другом, более высоком уровне (в нашем примере — качест­венные признаки слов). Если некий условный язык будет распола­гать «набором» из. 10 корней и 5 суффиксов, его возможности созда­вать разные по качеству слова будут резко отличаться от соответст­вующих возможностей языка, имеющего 10 корней и 50 Суффиксов. Или если некий условный язык имеет в своем распоряжении 20 са­мостоятельных слов, объединенных в две части речи, его возможности создавать разные речевые цепи (менять качество речи) окажутся рез­ко отличающимися от соответствующих возможностей языка, в кото­ром 100 самостоятельных слов объединены в 5 частей речи.

Различные разряды и категории слов, их форм и сочетаний можно рассматривать как математические множества (совокупности) и при­менять для их научного осмысления понятия и формулы математи­ческой науки, называемой теорией множеств. Функционирование элементов языка характеризуется» прежде всего их повторяемостью и потому может рассматриваться как процесс, для изучения которого приложимы понятия и формулы математической статистики и теории вероятностей. Испытываются возможности применения в изучении языка новой математической дисциплины – теории информации (раз­дел кибернетики), которая опирается на понятия и идеи теории ве­роятностей. Можно говорить об осторожном использовании в иссле­довании языка и некоторых иных математических наук.

Таким образом, возникла новая главная задача языкознания — познание количественной стороны языка и речи, количественных закономерностей, связанных с функционированием и развитием язы­ковой структуры. Наметился и новый предмет исследования — сово­купность количественных свойств, характеризующих элементы и «участки» языковой структуры. Все яснее становятся главные тре­бования количественного метода.

Конечно, нельзя не видеть противоречий и трудностей, связанных с развитием количественного метода. Они обусловлены несколькими обстоятельствами: 1) нежеланием части языковедов увидеть и понять новый самостоятельный предмет лингвистического изучения и новую главную задачу науки о языке; 2) отсутствием у языковедов специ­альных, математических знаний, в результате чего приложение ма­тематических идей к вопросам языкознания оказывается иногда делом математиков, неясно представляющих себе действительно важ­ные и принципиальные задачи количественного изучения языка и часто предлагающих языковедам решение математических задач (на материале языка); 3) наличием в традиционных описаниях языка и речи ряда нестрогих понятий и определений, не позволяющих уверенно применять математические идеи и формулы (для того чтобы количественно охарактеризовать те или иные элементы языка, нужно уметь их строго и однозначно выделять). Таким образом, очевидна зависимость количественного метода от методов, условно говоря, качественного описания языка и речи.

Есть основания надеяться на то, что в будущем методы качествен­ного и количественного анализа языка будут взаимодействовать и языковые исследования.будут связаны с широкий использованием всестороннего качественно-количественного описания и анализа язы­ковых структур. Но и в нынешнем своем виде количественный метод несет много новых данных науке о языке, обогащающих и углубляю­щих его понимание и необходимых для решения многих прикладных задач: машинного реферирования и библиографирования, построе­ния информационно-поисковых систем, изменения Методики препо­давания языков на основе принципов программированного обучения и т. д.

Структурная лингвистика сложилась в 20—30‑ х гг. 20 в. как особое направление, отличное от господствовавшего в конце 19 в. младо­грам­ма­ти­че­ско­го направления, с его исклю­чи­тель­ным вниманием к истории языковых элементов, и отличное от традиционного описания грамматики, с её нестрогим понятийным аппаратом и «предвзятостью» в описании языков любых структур посредством понятий грамматики латыни и основных европейских языков. С. л. рождалась из поисков более после­до­ва­тель­ной системы основных понятий языкознания и из стремления разработать столь же строгие методы синхронного описания (см. Синхрония) современных языков, каким был сравнительно-исторический метод для сравнительно-истори­че­ско­го языко­зна­ния. Первая попытка строгого описания языка была предпри­ня­та ещё древнеиндийским учёным Панини (см. Индийская языко­вед­че­ская тради­ция), в средние века это нашло выражение в построении всеобщей рациональной грамматики (см. Универсаль­ные грамматики) и в философско-лингвистических опытах Р. Декарта и Г. В. Лейбница. На возникно­ве­ние С. л. значительное влияние оказали труды И. А. Бодуэна де Куртенэ, Ф. Ф. Фортунатова, О. Есперсена, Э. Сепира, Л. Блумфилда и особенно Ф. де Соссюра (см. Женевская школа), деятельность Московского лингвистического кружка (созданного 1915), в котором формиро­ва­лись взгляды одного из создателей и ведущих теоретиков С. л. — Р. О. Якобсона. Заметную роль в формиро­ва­нии С. л. сыграла русская формальная школа в литературоведении, в частности ОПОЯЗ (работы Е. Д. Поливанова, Л. П. Якубинского, Ю. Н. Тынянова, Б. М. Эйхенбаума, С. И. Бернштейна), а также труды В. Я. Проппа, Б. В. Томашевского, О. М. Брика. В 20—40‑ х гг. сложились школы С. л., сыгравшие суще­ствен­ную роль в разработке её концепций и методов: пражская (см. Пражская лингви­сти­че­ская школа), копенгагенская (см. Глоссематика), американская (см. Дескрип­тив­ная лингвистика), лондон­ская школа; в СССР в русле идей С. л. развивались концепции ленинградской фоно­ло­ги­че­ской школы и московской фоно­ло­ги­че­ской школы, предста­ви­те­ли которых (особен­но послед­ней) разраба­ты­ва­ли не только проблемы фонологии, но и грамматики и общей теории языка. Эти школы, однако, не исчерпывают всего разнообразия концепций, разработанных в рамках С. л.