POV Сережи. И вот уже прошла неделя. Неделя кошмара

И вот уже прошла неделя. Неделя кошмара. В тот вечер Марат отказался от еды, а я, недолго думая заявил, что если не ест он, не буду есть и я. Думал, что все же он не будет настолько эгоистом и поест. Но нет, он наотрез отказался есть. Да мы голодаем уже как неделю. Вот не знаю, как он, а мне уже плохо. Но я определенно не буду ничего предпринимать, пусть увидит, к чему приведет его эгоизм и нежелание поверить близкому ему человеку. Как можно утверждать, что любишь человека, но при этом не верить ему, не прислушиваться к его словам? А Марат именно этим и занимался. Он обособился, ходил вечно задумчивый, молчаливый, за эту неделю я ни разу не увидел его улыбку. Меня это буквально убивало. Мне было больно, и не только, потому что он со мной не говорил, и можно сказать буквально ни во что меня не ставил, а потому что я не мог видеть его таким разбитым. Про меня он вовсе забыл, меня словно не существовало в его жизни. Не раз возникала мысль просто уйти, но стоило выйти за порог дома, как я возвращался обратно. А может он именно этого и добивается? Он же велел мне уйти, а я не ушел. Так он решил другим способом выгнать меня из своей жизни. Вот только знать бы мне, чем он думает. Явно не головой. И вообще, о чем он думает. Марат словно сам с собой о чем-то спорит. Будто у него внутри идет борьба, и мне плохо от того, что я не могу ему помочь. И чтобы я ни делал. Ни ласки, ни поцелуи, ни теплые слова на него не действуют. Наоборот, от них он лишь воспламеняется и, не сказав ни слова, уходит.

Приходит поздно ночью и как чужой ложится подальше от меня, а как только я хочу обнять, он отстраняется, или вообще идет спать в кресло. И так целую неделю. Что с ним творится, какие мысли его так ранят? Я постоянно задаюсь этими вопросами, но не нахожу ответа.

Сегодня мы оба вышли на работу. Теперь мне интересно: к чему все это приведет. Он ведь ни с кем не разговаривает. Не раз звонила его мать, отец, Катя, а он лишь кривился и запирался в комнате. Поэтому я боюсь, очень боюсь. Что если с ним что-то случилось? Психика человека настолько слаба, что она легко может пошатнуться.

- Хватит летать, - сказала Вера. - Ты извини, конечно, но вид у тебя не очень. Ты случаем не заболел?

- А?

- Говорю, не заболел?

- Нет, - ответил я.

- Но ты бледный, Сереж.

Ага, еще у меня кружится голова, я чувствую слабость, руки немеют, перед глазами все плывет, в ушах гудит, плюс ко всему этому меня еще тошнит. Но почему, если я ничего не ел? И какой из меня врач? Правильно никакой.

- Принеси мне, пожалуйста, чая, но без сахара.

- Может, ты домой поедешь? - с надеждой спросила она. - Я позвоню Игорю и попрошу его приехать.

Я кивнул и, встав, покачнулся, пришлось удержаться на спинку стула. Да что же это такое?

- Давай я тебе такси вызову, - предложила Вера, но я отказался. Не тепличный цветок, сам доеду. Да, признаюсь, решил погеройствовать. И только Бог знает, каким это чудом я не разбился, потому что чувствовал я себя хреново. Перед глазами все плыло, чернело. Я раз десять машину останавливал. И так с горем пополам я доехал до дома. Кое-как поднялся наверх. Подставил лицо под холодную воду и только я вышел из ванной, как в квартиру вошел Марат.

- Не работается? - он лишь кивнул, а у меня лопнуло терпение.

- Сука, как же ты меня достал! - прокричал я. А-а-а. Голова, как больно, Боже. - Ты будешь дальше молчать? Прекрасно, тогда выслушаешь меня.

Но в наглую взял, развернулся и пошел, я нагнал его и припечатал к стенке.

- Что крутой такой, да? Замкнулся, строишь из себя жертву или… Что ты делаешь? Тебе не надоело? - он лишь безразлично смотрел на меня. Нет, это не Марат. Господи, что за напасть? Я не узнаю его абсолютно. Он словно чужой. В груди больно кольнуло, что аж дышать стало трудно. Я попытался глотнуть воздуха. - Ответь мне, Марат! - велел я, руки ослабели, и мне пришлось ослабить хватку, перед глазами все плыло, словно размытая картинка. - ТЫ ЧЕРТОВ ЭГОИСТ! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ, СЛЫШИШЬ? НЕНАВИЖУ, МАРАТ! - на этих словах, я видел, как на его лице дрогнул мускул. Ах, ему еще не все равно, что я чувствую? Значит, пусть знает. - Как мне верить в твою любовь, если ты не делишься со мной своим горем? - из глаз невольно покатились слезы. - Как верить в твою любовь, если ты мне не веришь? Ответь же! Просто скажи! ЧЕРТ, ГОВОРИ ЖЕ! - но он молчал, но я по глазам видел, он борется сам с собой. - Я повторюсь, глядя мне в глаза, скажи, что не любишь, и я уйду. Скажи, ради Бога.

- Я не могу, - тихо произнес он.

- Не любишь, я тебе не верю, - дрожащим голосом проговорил я. Ноги стали ватными, голова кружилась и единственное, что я помню, до того как отключился голос Марата, зовущий меня.