POV Сережи. Я смелый? У меня поджилки трясутся, ноги словно ватные

Я смелый? У меня поджилки трясутся, ноги словно ватные. Он сейчас меня пошлет куда подальше и велит его больше не беспокоить. Но он… Что он? Видимо в замешательстве. Будто у него внутри идет борьба. Одна упорно предлагает все же послушаться меня и взять, а другая во все орет, что пущей ерунды в жизни не слышал. И сейчас моя некая уверенность в том, что все это правильно куда-то отступает.

- Ты сам понимаешь, что просишь? - испуганно спросил Марат.

- Да.

- Нет, не буду.

- ЧТО?! ДА КАК ТЫ СМЕЕШЬ!

- ЕЩЕ КАК СМЕЮ! - в тон мне ответил он, а потом более спокойно добавил, - это не должно быть так. Это должно быть эмоционально, красиво, с полной уверенностью! А ты себя предлагаешь словно шлюха, - шлепок по щеке Марата. Он меня шлюха обозвал! Скотина!

- Я шлюха?!

- Ты хочешь, чтобы это было нечто сродни просмотру фильма? - я не ответил, он хмыкнул и добавил, - хорошо.

Он грубо схватил меня за подбородок и как зверь впился в мои губы, свободной рукой залез ко мне в штаны и помял член. Скотина, он ведь и нежнее может. Почему я не прав, не пойму никак? Что я плохого сказал? И, вообще, он неотесанный болван. Коленом он раздвинул мои бедра, припер к стенке и поцелуями спустился к шее. Я идиот? Он обращается со мной, как с... Не знаю, но уж точно не как со своим парнем, но мне приятно. Его поцелуи, боже, от него исходит такой жар, что все тело покрылось испариной. Голова закружилась, дыхание участилось, пах уже ныл от его прикосновений. Шея горела, … нет, горело все, где успели побывать его губы. И вот его одна рука залезла ко мне под футболку, погладила грудь, пока он снова присосался к моей шее. А с Вадимом никогда таких острых чувств не было. Никогда не возникало ощущение падения, я словно лечу. Он не прав, с ним никогда не будет «сродни просмотру фильма», с ним все особенно.

То как смотрит на меня, такими верными глазами. Для меня он улыбается по-особенному, словно в этой улыбке скрыт некий смысл, но я так и смог его отгадать. Его руки вроде хватают грубо, но в тоже время осторожно, с опасением. И от всего этого плакать хочется.

Чувствую его взгляд на себе и открываю глаза. Он смотрит на меня, словно первый раз видит. То с одного угла, то с другого, немного наклоняю голову набок. Марат отнимает руки от моей груди, берет мои руки в свои руки и подносит к губам. Боже, он целует мои руки. Подбородок, там, где он вцепился в нее хваткой. Его словно подменили, теперь поцелуи несут собой нежность, ласку.

Целуя, он ведет меня к кровати и, придерживая за спину, опускает на нее, нависая надо мной. Снимает с меня футболку, штаны и продолжает целовать. И вот я начинаю ощущать, как от его поцелуев бросает в жар, с губ слетают стоны. Мне хорошо, но я тоже хочу попробовать его на вкус. Поэтому я его останавливаю, он смотрит на меня с опаской, я же лишь призываю его лечь на спину, что он и делает. Мой разум сейчас немного вышел из контроля и упорно твердит, что это друг. Марат, с которым прошли огонь и воду, многое пережили, сколько было ссор и примирений. И почему разум не хочет понять, что сейчас это не важно. Друг?! Он всегда был большим, чем друг. И вообще, в делах сердечных, нужно слушать сердце, а не разум. А я сейчас именно сердцем хочу его.

Сев ему на бедра, наклонился и губами поймал его губы. Сразу углубил поцелуй, языки переплелись в танце. Оторвавшись от его губ, перешел на шею, и тут вспомнилась, как он присосался к моей шее, точно засос поставил, вот и я решил вознаградить его им. Руками я исследовал тело, в конце концов, она опустилась на его уже вставший член. Он хрипло простонал и, в принципе, недолго думая я взял его в рот. Облизал уздечку, поиграл языком с головкой и стал нанизываться на него, двигая головой взад - вперед. Рукой я гладил его грудь, теребил соски и просто сходил с ума от его стонов, от жара внутри и бешеного желания почувствовать его в себе. Только его. Никогда и никого не хотел. А вот его хочу. Хочу его внутри, чтобы он всего меня заполнил. Чтобы исчезла та пустота, которая осталась после Вадима.

Не дав себе кончить, Марат оторвал меня от себя и поманил к себе, поцеловал и уложил на кровать, предварительно подложив под поясницу подушку. Достав из тумбы смазку, он скинул свои штаны, белье и вернулся ко мне. И только сейчас мне приходит осознание, что я в первый раз вижу его член. У нас никогда не было совместных принятий ванной или чего-то такого, что привело бы к тому, что я бы его увидел. Да сами посудите, разве друзья показывают друг другу свои половые органы? Но сейчас это не столь важно, хотя следует заметить: он у него большой. Вернусь к тому, что я лежу уже без белья и буквально дрожу. Нет, не от холода, внутри все горит, от страха. В некотором роде, я сегодня потеряю девственность. И вот когда Марат вводит в меня палец, смоченный в смазке, я закусываю губу. Больно. Но я терплю... Когда он вводит уже второй, я сжимаю руки в кулаки, чувствую его губы на моем члене. Теперь ощущения смешались: боль и удовольствие. Тут уж либо кричать от боли, либо стонать от удовольствия. И вот уже его губы на моих губах. Ласкают их, посасывают. Он отстраняется и шепчет:

- Готов? - сердце пропускает двести ударов в минуту, руки отчего-то трясутся, страшно безумно, но я киваю и чувствую, как он трется своим членом об мой анус. Начинает медленно входить…

- Ты чертовски узок, - говорит он. Думаю можно это счесть за комплимент. Стенки растягивается и Марат медленно, но все же верно продолжает входить в меня. И тут он наклоняется, сцепляет наши руки в замок, ловит мои губы и делает последний рывок. Мой крик тонет в поцелуе, из глаз скатываются слезы. - Ш-ш-ш, все хорошо. Я не буду двигаться. Скажешь, когда будешь готов, ладно? - я кивнул. Больно, но так приятно. Я заполнен им и это здорово. Я чувствую его.

Я двинул бедрами навстречу и Марат, мило улыбнувшись, толкнулся. Все еще было больно, но я знаю: он сможет, он доставит мне удовольствие. И вот когда он в очередной раз толкнулся, то задел простату и по всему телу прошла волна удовольствия - я простонал в голос, откинул голову на подушку, выгнулся в спине. Марат все продолжал возвратно-поступательные движения, снося мне голову от удовольствия, я уже стонал ничего не стесняясь, выходило уж очень пошло. Вообще, я всегда пытался сдерживаться, чтобы не быть слишком развратным... Ну, когда был с Вадимом, мы даже ругались из-за этого. Но не сейчас, не с Маратом. С ним хочется кричать, с ним не стыдно выглядеть развратным.

А как прекрасно выглядит он... Бисеринки пота стекают с висков, он постоянно облизывает губы, стонет, так что от этого еще больше возбуждаешься. Как сексуально играют его мышцы, как он красиво двигается. И вот он посмотрел на меня, и тело бросило в дрожь, я руками сжал простыню и забился в конвульсиях. Нет, просто невозможно. Боже, по телу, словно ток пустили. От удовольствия на глазах выступили слезы.

Марат ускорил движения, и теперь он вдалбливался в меня с ярой силой и, крикнув:

- Блять, Сереж, - кончил в меня. Вдохнув, он наклонился и поцеловал меня. Осыпал поцелуями мое лицо и, хмыкнув, улыбнулся.

- Кончить только от твоего взгляда, - сказал я, - это просто невероятно.

Марат скатился с меня, лег рядом и привлек меня к себе. Я устроился у него на плече, положа руки на грудь. Вдруг он поднял мою голову за подбородок, взглянул в глаза и произнес:

- До этого я еще никогда не занимался любовью, - я удивленно стал хлопать глазами, а он добавил, - это было незабываемо и потрясающе.

- И мне понравилось. Никогда не чувствовал тех эмоций, которые ты мне сегодня подарил, - он чмокнул меня. - Нет, трахаешься ты отпадно! - он лишь рассмеялся моим словам. - Знаешь, как ты был сексуален, когда делал мне минет или как двигался во мне?

- Нет.

- И в следующий раз не смотри на меня, - он высоко поднял брови, а потом я передумал, - хотя можешь смотреть. Но мне все же нужно понять, почему я кончаю только от твоего взгляда. Это какой-то трюк, да?

- Ты всегда такой болтливый после секса? - спросил он.

- Ага, и еще голодный, - ответил я. Нет, с Маратом все по-другому. С Вадимом я сразу засыпал, а с Маратом хочется говорить, рассказывать о своих ощущениях, о том, какой же он сексуальный, красивый. - Если ты возьмешь меня еще и утром, то день точно будет замечательным.

- Я могу завтра целый день брать тебя, - улыбнулся он.

- Ловлю тебя на слове, - я чмокнул его в губы и лег на бок, он прижал меня к себе и я впервые после Вадима почувствовал, что боли уже нет. Вместо нее что-то теплое, волшебное, посылающее импульсы ощущения счастья в мозг. И я чувствую словно все паззлы мозаики на своих местах. А все, потому что есть он. Есть мы. Не я и он, а МЫ!