Языкознание Средних веков и Возрождения

§1.Общая характеристика. Языкознание Средних веков характеризовалось следующими особенностями:

1) Латиноцентризм: латинский язык, надолго ставший языком международного научного общения в Европе, был в то время фактически единственным языком научного изучения. «Народные» языки Европы не были предметом внимания грамматиков, в лучшем случае правила латинской грамматики механически переносились на европейские языки.

2) Застой: поскольку латинский язык становился в Средние века мертвым языком, на котором не происходило живого общения, правила латинской грамматики консервировались. Это привело к застою лингвистической мысли. Средневековье не дало существенного движения вперед ни в развитии лингвистической мысли, ни в накоплении материала. Большинство средневековых латинских грамматик носило компилятивный характер (были пересказом или переработкой античных грамматик). Наибольшей популярностью пользовалась латинская грамматика Присциана (Institutionum grammaticarum, VI в.).

3) Развитие методики. Единственная отрасль лингвистики, относительно преуспевавшая в средние века – методика. В Средние века создаются школы, университеты, в которых грамматика была обязательным предметом. Она входила в состав так называемых «семи избранных наук», в так называемый «тривиум» (лат. trivium – трехпутье) – первый цикл наук: грамматика, риторика, диалектика; второй цикл наук включал арифметику, геометрию, астрономию и музыку. Средневековые грамматисты искали способы наилучшего «вдалбливания» грамматики в студенческие головы, составляли «схолии» (комментарии к известным грамматикам), сочиняли стишки, способствовавшие лучшему запоминанию правил и исключений и т. п.

4) Риторика. Средневековая риторика также ни на шаг не продвинулась в сравнении с античной. Она характеризовалась тремя особенностями, свидетельствовавшими о ее застое и деградации: а) сходит на нет конфронтационное (полемическое) красноречие, связанное в античности с политической деятельностью и судебными разбирательствами; в средневековье в этих родах красноречия не было особой необходимости; таким образом, функции риторики в средневековом обществе существенно сокращаются; б) на первый план выходит гомилетика – искусство церковной проповеди, отчасти продолжает существовать академическое красноречие; риторика тем самым превращается в средство вдалбливания религиозных догматов, а в средневековых университетах вырождается в бесконечные пустые словопрения; в) основное внимание уделяется вопросам украшения речи (учению о тропах и фигурах), но и учение об украшении почти не продвигается вперед. Определенный теоретический интерес представляет спор о необходимости риторики между католической и православной традициями. Если в Западной Европе риторика настойчиво насаждалась, входила в число обязательных предметов (в «тривиум»), то православная церковь не считала нужным специально обучать риторике. Так, в средневековой Руси было известно всего одно теоретическое сочинение по риторике, и то переводное (трактат «Об образах» Георгия Хировоска, дошедший в составе «Изборника» 1073 г.). Православная традиция восприняла идею Платона, что красноречию не нужно учить: если проповедник несет свет истины, то нужные слова в его уста вкладывает Бог. Ев. Мтф. Х, 19-20: «Когда же будут предавать вас, не заботьтесь, как и что сказать, ибо не вы будете говорить, но дух Отца вашего будет говорить в вас».

5) Логицизм. Средневековые грамматисты не могли не замечать, что средневековая латынь, на которой осуществлялось международное общение, существенно отличалась от классической латыни, нормы которой преподавались в университетах, и в области произношения, и в словоупотреблении, и в грамматике. Эти отличия нуждались в объяснении. Так, Петр Гелийский (XIII в.) комментирует грамматику Присциана в соответствии с теми изменениями, которые претерпел латинский язык. Средневековые грамматисты не моги не замечать также грамматических различий между латынью и живыми европейскими языками, которыми они пользовались в быту. Эти различия также нуждались в объяснении. Объяснение нашлось на базе логики: законы человеческого мышления универсальны, а различия между языками – это только различия в форме, но не в содержании. Вследствие этого в грамматике грамматические категории и термины постепенно замещаются логическими. Появляются так называемые «спекулятивные» (= философские, общие, универсальные) грамматики, основой которых по-прежнему оставалась латынь (школа модистов). Латинский язык признавался при этом за идеальный вариант языка вообще. Отличия от классической латыни рассматривались как «порча» языка, аномалии (отклонения от нормы) и т. п.

§2.Реалисты, номиналисты и концептуалисты. В Средние века грамматика (грамматическое искусство) продолжает оставаться по преимуществу прикладной областью знаний, как и риторика. Теоретические же вопросы языка в основном рассматриваются в рамках философии, в связи с постановкой других философских проблем, в частности в связи с вопросом о природе «идей» (или сущностей, категорий, универсалий).

Спор номиналистов и реалистов был продолжением античного спора о природе идей между Платоном и Аристотелем: а) Точка зрения Платона развивалась реалистами (Иоанн Скот Эриугена, Ансельм Кентерберийский и др.), признававшими реальность общих идей и их существование отдельно от вещей. б) Линия Аристотеля продолжалась номиналистами (Пьер Абеляр, Росцелин, Вильям Оккам и др.), считавшими, что реально существуют только индивидуальные тела природы, общие же идеи образуются благодаря познанию индивидуальных вещей. в) В эпоху позднего средневековья (XIII в.) Фома Аквинский, крупнейший философ католической церкви, предложил компромиссное решение: общие идеи существуют до вещей (в божественном разуме), в вещах (как их сущность) и после вещей в сознании человека (как результат познания этих вещей и обнаружения у них общих признаков). Эта точка зрения получила название концептуализма (лат. conceptus – понятие), или умеренного номинализма.

Идейная борьба между номинализмом и реализмом подспудно, а иногда и явно, продолжается в философии и лингвистике до сих пор. В Новое время та или иная линия продолжается в разных национальных лингвистических школах и школах философствования: англосаксонская традиция развивает идеи номинализма, германская и русская – реализма, французская – концептуализма.

Для последующего развития языкознания этот спор важен в трех отношениях:

1) Он связан с вопросом о природе имени: является ли слово условным (произвольным) названием для вещи (номиналистическая точка зрения), или же слово – выражение сущности вещи (реалистическая точка зрения); концептуалисты находятся в этом вопросе «посередине»: языковой знак в каких-то отношениях произволен (звук «не похож» на обозначаемую вещь), в каких-то отношениях непроизволен (человек не может по своему произволу менять языковые знаки).

2) Он связан с проблемой соотношения языка и речи: является ли язык реальностью, существующей независимо от речи (реалистическая точка зрения); или же язык существует только в речи (номиналистическая точка зрения); или язык существует отдельно от речи в головах людей, но не независимо от речи (концептуалистская точка зрения).

3) Он связан с различным пониманием природы значения: значение – это сама вещь, названная данным словом (номиналистическая точка зрения); значение – это идея вещи (концептуалистская точка зрения); значение – в самом слове, внутренняя сторона звучания (реалистическая точка зрения).

§3.Модисты. Особое место в схоластической науке XIII-XIV вв. занимает школа модистов (Петр Галийский, Петр Испанский, Томас Эрфуртский и др.), названная так потому, что основу их грамматического учения составляла идея выделения в речи модусов (лат. способ, мера, образ).

Модусы следует понимать как самые общие логические категории, под которые подводились категории языковые, грамматические. Строгой единой классификации модусов, подобной классификации частей речи, нет; разные схоластики выделяли модусы на различных основаниях, тем не менее можно различать две большие группы модусов: а) модусы логической структуры словесного знака; б) модусы логической структуры предложения.

1) Модусы слова описывали в новых терминах всё тот же «семантический треугольник» Платона: «вещь – идея – слово»: а) модусы естества (бытия) (modi essendi) соответствовали подразумеваемой (стоящей за употребляемым словом) вещи; б) модусы понятия (modi intelligendi) соответствовали идее; в) модусы обозначения (modi significandi) соответствовали слову (словесному знаку как звуковой оболочке).

2) Модусы предложения связаны с членением предложения и традиционным учением о частях речи. Предложение модисты понимали динамически, как процесс движения мысли, предикации. Исходная точка, с которой начинается движение мысли, – это подлежащее (субъект); конечный пункт – сказуемое (предикат). В соответствии с таким пониманием различались следующие модусы: а) модус сущего (modus entis) – соответствовал традиционному субъекту; к нему причисляли существительные и местоимения в именительном падеже; б) модус существования (modus esse) – соответствовал традиционному предикату или атрибуту; к нему причисляли глаголы, прилагательные, причастия и наречия; в) модус отношения (modus relationis) включал части речи, выражающие отношения – предлоги, союзы и междометия. Таким образом, традиционные 8 частей речи были подведены под три более общие логические категории.

Петр Испанский, он же папа Иоанн XXI (ок. 1210-1277) в трактате «Summulae Logicales» («Основы логики») изложил достаточно глубокую для своего времени логическую теорию значения. Основные ее положения:

модус понятия   модус модус обозначения бытия

1) определил значение как символизацию вещи в условном звукообразовании;

2) выделил ведущее (главное, независимое) значение, носителем которого является корень, и сопутствующее (связанное) значение, носителем которого является аффикс;

3) разграничил три стороны значения: а) сигнификация – постоянная, повторяющаяся часть значения, общая для всех контекстов; б) суппозиция – ситуационная семантика; в) апелляция – соотнесение слова с конкретным объектом действительности, данным и реально обозримым;

4) рассмотрел модификации значения, как они проявляются на оси «знак – вещь» и на оси «номинальное – контекстуальное»;

5) выдвинул идею «семантического взаимоограничения», т. е. семантического взаимодействия членов речевой конструкции, в результате которого каждое из взаимодействующих слов создает контекст для соседнего слова, ограничивая и конкретизируя его значение.

Таким образом, для Петра Испанского важно было и то, что представлял собой знак в системе языка (номинальное значение), и то, что с ним происходит в контексте, в комбинации с другими знаками в речи (контекстуальное значение, суппозиция).

Томас Эрфуртский (начало XIV в.) был выдающимся представителем грамматического учения модистов. Его труд «Спекулятивная грамматика» основывается на выделении более общих, чем части речи, логических категорий, под которые затем подводятся части речи (см. схему):

Предложение, как и др. модисты, Томас Эрфуртский понимает процессуально, выделяя в процессе фразообразования три стадии: а) лексическая – процесс выбора слова (морфологически неоформленной лексемы – «дикцио»); б) морфологическая – процесс выбора морфологической формы (т. е. нужного падежа, числа, времени, лица и т. п.), процесс грамматического оформления слова («морфологизация»); в) синтаксическая – процесс соединения словоформ в предложении.

Заслуги модистов заключались в следующем: 1) в более глубокой и детальной разработке вопросов синтаксиса, в то время как предшествующая (античная и средневековая) грамматика была морфологоцентричной; 2) в более глубокой и детальной разработке вопросов семантики, теории знака; 3) в создании основ теоретической грамматики. В трудах модистов грамматика из прикладной дисциплины (обучающей чтению и письму) превращается в теоретическую. Модисты уже непосредственно стоят у истоков логического направления в языкознании.

§4.Лингвистические взгляды Данте. Итальянский гуманист Данте Алигьери (1265-1321) известен не только как великий поэт, но и как автор философских трактатов, в числе которых неоконченный трактат «О народном красноречии» («De vulgari eloquentia»), специально посвященный вопросам языка. Р. А. Будагов характеризует это сочинение как «причудливое соединение прогрессивного и устаревшего, верного и неверного, глубокого и наивного». В трактате рассматриваются следующие основные вопросы: а) учение о природе и сущности языка; б) о соотношении итальянского языка и латыни; в) учение о литературном языке.

Данте признаёт социальную природу языка. Языком обладают только люди, он необходим им для сообщения мыслей; у животных нет мышления, поэтому они обходятся инстинктивными выкриками; ангелы бестелесны, поэтому им не нужен язык, они общаются «чистыми мыслями», без посредства языка: «Люди не могут понимать друг друга по одним телодвижениям и страстям, как грубые животные, равно никто не может проникнуть в душу другого, как ангелы, ибо дух человека ограничен грубостью бренного тела. Потому для передачи друг другу своих мыслей роду человеческому надо было иметь некий чувственный знак… Если бы он был только рассудочным, он не мог бы передаваться. Если же он был бы только чувственным, он не мог бы переходить от разума к разуму».

Важнейшей функцией языка Данте считает коммуникативную функцию (функцию общения). Данте излагает библейскую легенду о Вавилонской башне: разрушив башню, бог разрушил и единство человеческого языка. Совместная трудовая деятельность возможна только при единстве языка: «…теперь лишь у тех людей осталась одинаковая речь, которые одним делом были заняты. Например, у всех архитекторов одна речь, у всех каменотесов – другая речь». Данте не ставит проблемы возникновения этнических языков, зато ставит проблему возникновения профессиональных языков, социальной дифференциации языка.