Фонетика verborum dicendi, характеризующих нечистую силу

Фонетические черты бесовской речи, как было сказано, могут реконструироваться из её глагольных обозначений (и дальнейших девербативов). Обычно их корни создаются на звукоизобразительных началах.

Чёрт (и вообще неконкретизуемая нечистая сила) — аукает, гайкат, галό сить, гука(е), гуркоче, загурчыть, йойкат, кликает, кричит, регочет / рагочэ, ухает, харчит, хоркает…; загуло (неопределённо-личная форма); икота. Леший — аукается, гавкает, гагайкает, гайкает, голёкае, заграял, залопал («залопал, как леший»), рэве, свишшыт, хохочет … Лешачиха — воет. Водяной: гукае(т), рул (= ревел) / раве … Болотник (белорусский): реве, кракае, булькае … Навка — реве … Русалки — гикают, гудят / гудуть / гулы, гэкають, ихають, ихкают, кричат / крыкнула, мыкають, пищат, рованула, рогочут, хихочуть, хохочут … Утопленник: гукало (неопределённо-личная форма). Домовой — хорчит, гукае (и неопределённо-личная форма гукнуло), гуркнул, хенькает … Возможно, сюда же, то есть к глаголам «речи», нужно отнести записанное в Ленинградской области слово захлтá ла, неясно характеризующее «росомаху», существо, близкое русалкам и полудницам (Черепанова: «…росомаха. Она захлтá ла. Она повернулась от меня и побежала») (ср. польск. cheł tać ‘шуметь, плескаться’, cheł stać ‘шуметь, галдеть’).

В этом не претендующем на полноту перечне присутствует и лексика dicendi, не специализированная на речевых характеристиках именно демонов, однако имеющая истоки (вплоть до индоевропейского уровня) в несомненных древних идеофонах, хотя бы со временем её имитативная природа иногда затемнялась. Таковы глаголы * golsiti (к индоевроп. * gol-so -, ср. литов. ga sas ‘отголосок, эхо’, др.-исланд. kalla ‘звать’, с редупликацией корня слав. * golgol - / глагол -), * klikati (ср. литов. klì kti ‘взвизгнуть, вскрикнуть’, ср.-ниж.-нем. lî (h)en ‘говорить, сообщать’), * krič ati (* krič ě ti) (ср. литов. kr kš ti ‘пронзительно кричать’, греч. κ ρ ί ζ ω ‘трещать, скрипеть’, др.-исланд. hrikja ‘скрипеть’), * revě ti (к индоевроп. * reu - / * rou - / * ru -, ср. ср.-верх.-нем. rienen ‘вопить’, латин. raucus ‘хриплый’), * svistě ti (с альтернативными индоевропейскими реконструкциями), * vyti < * (v)ū ti (ср. литов. ù iti ‘гнать; кричать на кого-либо’, греч. α ὕ ω ‘кричать, звать’, др.-инд. ū tí ḥ ‘крик’ — либо из крика при охотничьей гоньбе, либо от возгласа * ū, вызванного болью).

Наглядность ономатопеического генеза привлечённой глагольной лексики велика, сведения о фонетических навыках нашей нечисти добываются из неё незатруднительно. Сделанные ранее наблюдения о преобладании в демонических артикуляциях заднеязычных согласных подтверждаются таким источником вполне. В фонетике корней глагольных обозначений бесовских речевых отправлений можно заметить редкую представленность из передних гласных звука е (выбирается i), в консонантизме — существенное присутствие вибрантов (чаще твёрдого), чего недоставало «прямой» междометной лексике. Частотны структуры корня (или основы) kRVk -, grVk -, gVrk -, xVrk -. Им параллельны звуковые комплексы, где на месте вибранта или латерального в постпозиции корневому гласному наблюдаются «глайдовые» j и v (во многих, видимо, случаях w). Эти структурные последовательности чрезвычайно характерны для идеофонической лексики, которая назначена описывать мир звуков в живой природе.