Глава 2. Греческий домик — «любовное гнездышко Хилари», как назвала его после процесса одна из воскресных газет

Греческий домик — «любовное гнездышко Хилари», как назвала его после процесса одна из воскресных газет, был довольно уродливым двухэтажным кирпичным строением с небольшой гостиной, кухней внизу, двумя крошечными спальнями наверху и без всяких современных удобств. Воду качали из старого колодца, готовили на керосиновой печке, а по вечерам зажигали масляные светильники. Расположенный на небольшом выступающем островке твердой земли посреди солончаков, домик соединялся с дорогой лишь узкой дорожкой, идущей по гребню дамбы, полностью затопляемой во время весенних приливов. Зимой на домик обрушивались суровые соленые ветры, а летом — иссушающая жара, от которой негде было укрыться. Лет двадцать он стоял заброшенный и никому не нужный, пока Чарльз не купил его; но даже местные жители не помнили, кто и зачем построил его.

Честь открытия домика как возможного убежища принадлежала Питеру Челлоку, бывшему коллеге Чарльза, который увидел его, плавая в выходные на «Ведьме». Он пригласил Кэтрин и Чарльза взглянуть на него, и все согласились, что это решение их самой насущной проблемы. Местный юрист ухитрился отыскать владельца и без особых трудов убедил его продать домик, а плотник из Рочестера починил крышу, подбил оконные рамы и пол и слегка подкрасил стены снаружи. Через пару недель домик вновь стал пригодным для проживания. Кэтрин купила старую мебель и с удовольствием наводила комфорт.

Они пользовались домиком скорее как базой отдыха, нежели как жилищем, приезжая на выходные. На какое-то время он стал для Чарльза и Кэтрин идеальным убежищем, а в погожие дни там было просто замечательно! У приятеля Питера они купили шестифутовую яхту с каютой под названием «Спрэй» и в хорошую погоду отправлялись на ней в путь, обследуя бухту и устраивая пикники. Сначала они не претендовали на большее, но со временем пришел опыт, и вскоре они уже гордились своим умением без приключений обходить предательские заливчики и солончаки. В открытое море они отваживались выходить очень редко. В холодную и дождливую погоду посиживали в домике, подкладывая сухие щепки в небольшой железный камин. Домик находился в таком безлюдном месте, что они чувствовали себя совершенно отрезанными от мира. Летом время от времени на острова заходили небольшие суда, никогда надолго не задерживаясь в бухте, ведь вода стояла лишь час или два во время приливов. Со стороны суши гости вообще не появлялись.

Почти каждый свой выходной Кэтрин проводила здесь, в заброшенном доме, совершенно не следя за собой, как цыганка; затем торопилась в Лондон, чтобы понежиться в ванне, привести в порядок руки и вновь стать ухоженной телезвездой. Ей было нелегко, и уже задолго до ареста Чарльза она начала признаваться себе в том, что и домик, и бухта, и походная жизнь начали терять для нее былое очарование. Настал день, когда в момент наивысшей усталости она заявила ему, что не сможет всю жизнь оставаться лишь девушкой для свиданий.

Но все это в прошлом… В прошлом, которое казалось теперь беззаботным и радостным. Когда Кэтрин подошла к покосившейся двери домика, задумчиво разглядывая царившее кругом запустение, все ее мысли были сосредоточены на том, что ей предстояло сделать. Она немного тревожилась, не случилось ли чего-нибудь с лодкой за время их длительного отсутствия, но сразу же успокоилась, увидя ее. Лодка все так же лежала в грязи, прикованная длинной цепью к шесту, воткнутому в насыпь из гальки. «Спрэй» тоже оставалась на месте. Она почти не накренилась и выглядела совсем неплохо после трехмесячного вынужденного безделья. В бухте еще не было воды — только остатки густой коричневой грязи, смешанной с зелеными водорослями, простиравшиеся вдоль всей цепи островов до самого дальнего пролива.

Кэтрин достала ключ из-под камня, куда они положили его несколько месяцев назад, и вошла в домик. Пахло сыростью, как в заброшенном склепе, и Кэтрин настежь открыла окна. Из шкафа в одной из спален она достала брезентовый сверток, где хранились их спальные мешки, подушки и одежда для лодки. Переоделась в брюки и свитер. Затем достала резиновые сапожки из-под деревянного навеса и принялась за работу.

Хождение по воду всегда было неприятным занятием: ржавый железный насос работал с перебоями. Достав из машины две металлические канистры и керамический кувшин с крышкой, она наполнила их водой — для себя. Канистры все еще воняли бензином, несмотря на то, что она несколько раз ополоснула их водой, но других не было. Она сложила их на заднем дворе домика на полоске сухой земли и стала подтаскивать к ним все остальное. Сначала те вещи, о которых ей говорил Чарльз, — их в первую очередь, чтобы не забыть. Старая одежда, сапоги, бинокль и на случай, если погода испортится, спальный мешок и брезент.

Затем дошла очередь до банок с консервами, которые она нашла в погребе. Мясные консервы и великое множество рыбных; маленькие баночки со сливочным маслом, сыром и беконом, неплохой выбор супов. Три баночки с гуавами «Тринидад», купленные Чарльзом специально Для Кэтрин, и больше никаких фруктов. Арест положил конец всем приготовлениям, когда они были в самом разгаре. Полно сгущенного молока, несколько коробок с печеньем, но никакого хлеба, тем более — яиц, овощей и салата. Довольно сурово, подумала она, для здорового мужика, живущего на острове. Но тут уж она ничего не может поделать! Она оставила себе лишь немного чая, сгущенного молока и сахара, сложив все остальное в коробку и не забыв про консервный нож.

Каждый раз, выходя из домика, она внимательно всматривалась в линию горизонта. Если полицейские свалятся ей на голову прямо сейчас и увидят все эти вещи, разложенные прямо на земле, сомнений у них не останется. Но вблизи и вдали — лишь пустота и покой. В этой плоской как стол местности, лишенной деревьев, по крайней мере отсутствовала опасность быть застигнутой врасплох. Во всяком случае, на милю кругом никакого движения не наблюдалось, исключение составляли лишь парящие в небе птицы.

Упаковав банки, Кэтрин еще раз обошла домик и сарайчик, чтобы собрать все необходимое для несчастного Робинзона Крузо. Она взяла эмалированную тарелку и кувшин, без которых никак не обойтись, нож, вилку и ложку, перочинный нож, маленький топор, которым Чарльз колол щепу, ножницы и бутылку с моющим средством — оно хорошо растворялось в соленой воде! Возникла проблема со спичками. Их совсем не нашлось в домике, и она вытащила из своей сумочки несколько бумажных. Оставив парочку себе, она завернула остальные вместе с восемью сигаретами в бумажный конверт. Не дать ли ему и печку? Нет, полиция удивится, не найдя ее в домике. И под конец она добавила ко всему этому карту Медуэя, две-три книжонки в дешевых переплетах и старый ковер из гостиной.

Начинали спускаться сумерки. Вода поднималась, уже прикрыв грязь, но еще не добравшись до лодки, и теперь ей нечем было заняться. Усевшись на землю позади домика, она посмотрела на кучу припасов. Кажется, она не забыла ничего важного; а если забыла, то это ужасно! Интересно, как идут дела у Чарльза после того как он перелез через дамбу, и давно ли он ел? Ах, если бы только она могла разделить с ним тяготы предстоящих дней! Она взглянула на низкие мрачные очертания Туинни Айленда. Остров казался безрадостным и одиноким. Умирающий день скудно освещал бухту, и Кэтрин стало совсем неуютно. Нет ничего хуже, чем ожидание.

Для пробы она потянула за цепь, крепившую лодку, и почувствовала движение! Лодка свободно скользила по грязи, пока не уперлась носом в кучку гравия. Она была наполовину полна воды, чего не учла Кэтрин. Вычерпывая воду старой консервной банкой, она подумала, что впоследствии нужно будет опять налить ее туда, чтобы обмануть полицию. Запомнить нужно было очень многое, а ошибиться — проще простого. Промокнув днище лодки ковром, она приготовилась сложить туда вещи. Пространство от лодки до домика было заполнено плотной сухой землей и щебенкой, так что следов не останется. Теперь нужно самым тщательным образом сложить вещи в лодку всего семи футов длиной, не забыв оставить местечко и для себя.

Кэтрин с облегчением вздохнула, покончив с этим. Через час, если ей повезет, она доставит груз на остров и убедится, что Чарльз в безопасности. Лодка вернется обратно, а она приготовится к встрече гостей. Она с нетерпением ждала, когда погаснет последний луч солнца. Чарльз, должно быть, уже приближается к цели своего путешествия и прибудет на место минут через тридцать. Теперь и ей следует поторопиться. Она направилась к сарайчику за веслами и уключинами.

Кэтрин уже собиралась оттолкнуться веслом от груды щебенки, как вдруг увидела на основной дороге на расстоянии в милю или чуть больше расплывчатое мерцающее сияние. Оно становилось все ярче и вдруг, к ее неописуемому ужасу, разделилось на два бьющих в глаза снопа света, направленных прямо на нее. Вне всякого сомнения, к домику приближалась машина!

Несколько мгновений она, не в силах сдвинуться с места, остолбенело стояла, держась за весло. Это могла быть только полиция! Никому другому не пришло бы в голову появиться в этом заброшенном месте, да еще ночью. Сердце бешено заколотилось в груди, но она попыталась справиться с охватившей ее паникой. Что теперь делать?! Теперь она не могла уплыть в лодке. Они увидят машину и сразу обо всем догадаются! Они будут ждать ее и, не дождавшись, начнут прочесывать острова! Но если они найдут ее здесь, в этой лодке, будет не лучше. Ее замутило от страха. Бросив весла, она вылезла из лодки и изо всех сил оттолкнула ее от берега. Течение подхватило лодку, несколько раз качнув из стороны в сторону, и медленно повлекло в темноту.

Машина уже проехала половину дамбы, и Кэтрин поняла, что нельзя терять ни секунды. Она метнулась к сарайчику, швырнула резиновые сапожки в угол и крепко закрыла дверь. Затем босиком прошлепала в домик, в темноте поднялась по лестнице и торопливо переоделась опять в свое городское платье и нарядные туфли. Свернув брюки и свитер в комок, она забросила их обратно в шкаф, бегом спустилась по лестнице вниз, зажгла лампу в гостиной, провела расческой по волосам и постаралась немного прийти в себя.

Кэтрин услышала, как к домику подъехала машина и как двое мужчин переговаривались снаружи тихими, заговорщицкими голосами. Похоже, они осматривали все снаружи. Вот скрипнула дверь в сарайчик, а теперь — захлопнулась дверца машины — наверное, моей, подумала Кэтрин. Щебенка зловеще шуршала под их ногами. Внезапно ей пришло в голову, что более естественным в такой ситуации было бы возмутиться по поводу столь шумного и непредвиденного вторжения, и быстро пошла к двери. Один из мужчин направил фонарь ей в лицо, когда она появилась в проеме. Кэтрин автоматически вскрикнула.

— Мисс Форрестер?

— Кто вы такие? — негодующе спросила она. — Какого черта вы здесь делаете и кто дал вам право здесь все обнюхивать?!

Фонарь осветил пустые углы гостиной, и мужчина немного расслабился.

— Извините за беспокойство, мисс… Мы из полиции местного округа. Моя фамилия Феллоуз. Сержант уголовной полиции Феллоуз, — голос его был молодым и приятным, а когда он опустил фонарь, Кэтрин увидела, что он обладал к тому же и приятной наружностью. — Вы здесь одна?

— Да, а что?

— Не возражаете, если мы осмотрим ваш домик?

— Зачем? Что случилось?

Феллоуз на секунду заколебался.

— Вы что, не слышали последнюю новость, мисс?

— Нет, я ничего не слышала.

— Как же? Ведь Чарльз Хилари сегодня бежал из тюрьмы!

— Бежал?! — Кэтрин усмотрела в этом возможность немного разрядиться. Несколько мгновений она с недоверием разглядывала сержанта, уцепившись за дверную ручку, чтобы не упасть. Затем очень медленно и естественно опустилась на пол.

Когда спустя положенное время она открыла глаза, сержант сочувственно склонился над ней со стаканом воды. Она слышала, как остальные поднялись наверх. Их тяжелые шаги еще доносились оттуда… Вот, кажется, открывают шкаф. На секунду она испугалась, что найдутся влажные свитер и брюки, но полицейские уже были внизу, осматривая кухню при помощи фонаря.

— Все чисто, сержант! Ничего не нашли.

Феллоуз побрызгал водой на лоб Кэтрин и поставил стакан.

— Вы сильно ушиблись, мисс? Теперь вам лучше?

— Да. Спасибо.

— Конечно, такое потрясение! … Кэтрин кивнула и постаралась сесть.

— Что случилось? Я имею в виду Чарльза. Как ему удалось убежать?

Полицейский вынул из кармана газету и передал ей.

Первая полоса «Ньюс» чернела от заголовков. «Пожар в Пентонхэрсте», — прочла Кэтрин. «Огромное количество пострадавших при пожаре в тюрьме», «Чарльзу Хилари удалось бежать!»

— О Боже! — пробормотала она, взглянув на Феллоуза. — Вы что же, решили, что он находится здесь?

— Мисс, мы обязаны убедиться, — голос сержанта звучал виновато. — Думаю, вам сейчас лучше остаться одной. Я буду вынужден оставить полицейского во дворе, но он вас не побеспокоит, — сержант повернулся к двери. — Постарайтесь еще некоторое время не ложиться в постель, мисс Форрестер; возможно, к вам явится инспектор из Скотланд-ярда, — Феллоуз кивнул головой, вышел из домика и через секунду отъехал.

Мысль о потерянной лодке все еще терзала ее, но времени оценить это несчастье сейчас не было. Сержант опросил ее наспех; вот если нагрянет инспектор, уж он-то примется за нее как следует, а она еще ничего не успела. Она прибавила света в лампе и вышла во двор за кувшином с водой. Констебль, стоявший на кучке щебня, внимательно смотрел в сторону бухты и тут же с подозрением направил фонарь на нее. Кэтрин вернулась в домик, захлопнув дверь.

За закрытыми шторами Кэтрин помыла лицо и руки и снова подкрасилась. Ногти совсем грязные. Она тщательно почистила и подточила их. Вымыла ноги, поднялась наверх, открыла шкаф и тщательно осмотрела брюки и свитер. Они действительно были слегка влажными, но вполне могли отсыреть, находясь в этом доме. По крайней мере на них не было следов грязи. С удовлетворением отметив, что приняла все необходимые меры предосторожности, Кэтрин приготовила себе чашечку чая и стала обдумывать предстоящую встречу с инспектором.

Было уже около полуночи, когда шум со стороны дамбы возвестил о возвращении полицейских. На этот раз машин было две. Кэтрин услышала голос Феллоуза, разговаривавшего с констеблем, и еще чей-то, показавшийся ей знакомым. Она напряженно ждала, когда постучат в дверь. На пороге возник инспектор Бэйтс.

— Войдите, — сказала она.

— Спасибо, — инспектор швырнул свою шляпу на кушетку, бросив на нее долгий испытующий взгляд. — Итак, мисс Форрестер, я здесь по очень неприятному делу. Весьма трагичному и огорчительному для вас и крайне обременительному для меня. Хотелось бы избавить вас от излишних переживаний… И все же… мы выполняем свой долг.

Внезапно он перешел на более резкий тон.

— Скажите, вы знаете, где находится Хилари?

— Если бы я это знала, — отвечала Кэтрин, — уж будьте уверены, я бы ни за что не сказала об этом вам. Но, честное слово, я ничего не знаю.

— Он связывался с вами в последнее время?

— Нет.

— Осознаете ли вы, мисс Форрестер, что можете понести очень суровое наказание за то, что помогаете преступнику?

— Со мной уже случилось самое страшное, — спокойно ответила она, — и хуже уже не будет. Но, как я уже говорила, я ничего не знаю. Впервые я услышала о побеге от сержанта Феллоуза.

— Придется нам удовлетвориться и этим. Хилари бежал в одних трусах и в майке. Совершенно непостижимо, как его сразу же не арестовали. Однако этого не случилось, и сейчас он ушел в подполье. Он бы не смог этого сделать, если бы у него не было помощника. Знаете ли вы кого-нибудь, кто способен оказать ему подобную услугу, за исключением вас, разумеется?

— У него много друзей…

— Я был бы весьма удивлен, если бы узнал, что один из них решился помочь Хилари, рискуя собственным благополучием. С вами же, безусловно, все обстоит по-другому. Когда вы приехали сюда?

— Я выехала из дома сегодня часов в пять вечера, а сюда добралась около семи.

— Почему вы решили приехать сюда?

— Мы жили здесь вместе с Чарльзом. Мне захотелось побыть здесь теперь… когда его не стало…

Бэйтс почувствовал себя неудобно. Было бы лучше, подумал он, если бы Кэтрин поехала к родственникам или друзьям, хотя это его не касалось.

— Мне очень жаль, мисс Форрестер, — сказал он, — но я был вынужден вас побеспокоить. Сколько вы собирались пробыть здесь?

— Я об этом не думала. Просто приехала, вот и все. Я не могла оставаться в Лондоне. Если вас интересует, с чем я приехала, то я не взяла ничего. Я просто хотела попасть сюда. Возможно, завтра я бы уехала.

— И вы на самом деле уедете завтра?

— Не знаю, — Кэтрин взглянула на него, и внезапно выражение ее лица изменилось. — Наверное, вы этого и добиваетесь, — с горечью сказала она. — Вы бы хотели, чтобы я вернулась домой, в свою квартиру, потому что это первое место, куда он может прийти. Вы хотите, чтобы я сыграла роль приманки. Но я этого ни за что не сделаю. Если вам и удастся поймать его, то без моей помощи, извините.

Бэйтс недовольно хмыкнул.

— Чем вы занимались с тех пор, как приехали сюда? Силы, казалось, покидали ее. Она была готова заплакать.

— А что бы делали вы, если бы вашего любимого собирались на рассвете повесить? Я ничего не делала. Просто сидела… Видит Бог, мне было о чем подумать…

Инспектор с трудом подавил возникшее естественное чувство жалости к ней. Ему еще не доводилось расследовать столь неприятное дело.

— Могу я взглянуть на ваши руки, мисс Форрестер? — попросил он.

— Руки? — переспросила она. — Вот, пожалуйста. Инспектор внимательно осмотрел их при свете лампы.

— Теперь вашу обувь.

Он так же внимательно осмотрел ее туфли, прежде чем передать их обратно. Затем подошел к окну и вгляделся в ночь над заливом.

— Вы с Хилари вместе плавали здесь, не так ли?

— Да, разумеется.

— На чем?

— На небольшой яхте с каютой. Она там — в грязи.

— У вас есть еще какая-нибудь лодка?

— Нет.

— Мне казалось, что у людей, имеющих яхту, обычно бывает еще… как ее там? … Ну да… шлюпка.

— «Спрэй» не нужна шлюпка. Она имеет осадку лишь в полтора фута. Мы вполне справлялись…

— Я не совсем понимаю, — переспросил Бэйтс, который не разбирался в яхтах.

— Шлюпка обычно требуется лишь для того, чтобы добираться до берега с более крупного судна. У «Спрэй» осадка настолько мала, что мы вполне обходились без шлюпки.

— Понятно… Что ж, если позволите, я осмотрю ваш домик.

И вновь она прислушивалась к звуку шагов наверху, вздрогнув, когда он открыл дверцу шкафа. Потом, когда он вышел из домика, Кэтрин услышала, как открылась и захлопнулась дверь сарайчика. Он с кем-то поговорил во дворе, затем вернулся в гостиную.

— В сарае я обнаружил ваши резиновые сапожки, — сообщил он.

— Ну и что?

— Почему они мокрые?

— Я надевала их, когда брала воду из колодца.

— Вокруг колодца, наверное, грязно?

— Да.

— Наверное, у Хилари тоже есть сапоги?

— Да, были. Но он потерял их, когда в последний раз мы ходили на «Спрэй». Он оставил их в грязи, чтобы не испачкать яхту, да так и забыл про них. Потом их смыло приливом.

— У вас, похоже, на все есть ответ, мисс Форрестер?

— Легко найти ответ, когда говоришь правду.

— Я нашел наверху только ваши старые вещи, но там нет вещей Хилари.

— Я ничего не знаю про это. Возможно, он взял их с собой. Он давно уже ими не пользовался.

— Да, но почему там только один спальный мешок?

— Он укрывался ковром или одеялами. Считал, что в спальном мешке душно.

— Я не нашел там ни того, ни другого.

— Мы каждый раз увозили их с собой. Здесь они могли отсыреть.

— Ваш спальный мешок тоже отсырел?

— Нет. Он из непромокаемой ткани.

Бэйтс задумчиво посмотрел на нее, затем взял в руки шляпу.

— Прекрасно, мисс Форрестер, на сегодня достаточно. Еще раз прошу меня извинить за вторжение. Спокойной ночи!

— Спокойной ночи, инспектор.

После того как инспектор вышел, со двора еще некоторое время доносился какой-то шум. Один из полицейских, должно быть, направился к «Спрэй». Кэтрин увидела из окна, как он размахивал фонарем, пробираясь по грязи. Наконец фонарь высветил корму и каюту. Он вскоре вернулся, и полицейские посовещались немного, стоя рядом с грудой щебенки. Теперь они внимательно изучали следы на грязи — один даже встал на колени. Как хорошо, подумала Кэтрин, что она так аккуратно столкнула шлюпку.

Наконец полицейский завел машину. На секунду блеснула отчаянная надежда, что Бэйтс поверил ее словам и что полицейские тут же уедут. Вторая машина осталась… Она увидела огонек сигареты констебля, сидящего за рулем. Он вновь принял вахту. Все было так, как предсказывал Чарльз, — они не оставят ее в покое ни на секунду!

В полном отчаянии Кэтрин бросилась на кушетку. Она не сможет доставить ему припасы! Теперь он, наверное, добрался до острова… Без еды, без одежды и без воды! Абсолютно беспомощный!!! Завтра же жажда пригонит его на берег. Если же этого не случится, кто-нибудь обязательно заметит дрейфующую груженую шлюпку и сообщит в полицию. Все их усилия пропадут даром. Нервы Кэтрин не выдержали, она разрыдалась. Ей казалось, что у нее разорвется сердце!