Формы поведения

Экстерогенные и интрогенные формы поведения не являются аналогами и далеко не полностью взаимозамещают друг друга. Исследование их взаимосвязи было лишь намечено Д. Н. Узнадзе, поставившим проблемы форм человеческого поведения в контекст своего учения об установке и объективации. Для дальнейшего развития учения Д. Н. Узнадзе характерно углубление знаний о мотивационной и регулятивной функциях установки. Ученик Д. Н. Узнадзе И. Т. Бжалава показал, что в общей системе саморегуляции установка–поведение–личность являются звеньями единой цепи*. На основе теории установки, раскрывающей, в частности, природу фиксации внутренних свойств, В. Г. Норакидзе исследовал важные стороны процесса характерообразования*.

* Бжалава И. Т. Психология установки и кибернетики. – М: Наука, 1966.

** Норакидзе В. Г. Характер и фиксированные установки. – Тбилиси: Мецниереба, 1966.

Разумеется, что внутренний план и программы поведения личности в обществе не исчерпываются установками и другими формами мотивации. Исследование социального статуса и социальных ролей личности, т. е. ее объективных характеристик, выявляет активное участие самой личности в изменении статуса и социальных функций. Сложный и долговременный характер активности субъекта является показателем наличия не только приспособленных к отдельным ситуациям тактик поведения, но и стратегии достижения посредством этих таких далеких целей, общих идей и принципов мировоззрения. Именно стратегическая организация поведения включает интеллект и волю в структуру личности, соединяя их с потребностями, интересами, всей мотивацией поведения личности.

В реальном процессе поведения взаимодействуют все «блоки» коррелируемых функций (от сенсомоторных и вербально-логических до нейрогуморальных и метаболических). При любом типе корреляции в той или иной степени изменяется человек в целом, как личность и как индивид (организм). Однако сохранению целостности организма и личности способствуют только те коррелятивные связи, которые соответствуют объективным условиям существования человека в данной социальной и природной среде.

Все большее значение для такого исследования связей в интраиндивидуальной структуре приобретают методы корреляционного, факторного, дискриминантного анализа. Нельзя, однако, недооценивать важность теоретических конструкций и различных идеализированных схем построения таких структур.

И. М. Палей сопоставил различные принципы построения структур в зарубежной психологии личности, особенно иерархической и автономной структур. В первой из них, согласно Г. Айзенку, существует многоуровневая организация свойств, при которой свойства субординированы: более частные детерминированы более общими. Например, субъективизм, возбудимость, ригидность и т. д. представляют более частные формы выражения интравертированности. И. М. Палей видит в этой иерархической конструкции основной смысл соподчинения свойств по степени обобщенности черт личности.

Р. Кэттел выделил ряд факторов, по отношению к которым существуют соподчиненные явления личности. Однако по отношению друг к другу сами факторы независимы, автономны в общей структуре личности, в которой они своеобразно рядоположены. Поэтому между такими факторами, как шизотимия–циклотимия, подозрительность–доверчивость, совестливость–приспосабливаемость и т. д., не существует необходимых взаимосвязей, хотя возможны различные случайные совмещения их эффектов в поведении. Преодоление противоречий между интеграцией и дифференциацией свойств в структуре личности, степенью их обобщенности и конкретности оказывается непосильной задачей для современной зарубежной психологии личности.

Мы думаем, однако, что структура личности строится не по одному, а по двум принципам одновременно: 1) субординационному, или иерархическому, при котором более сложные и более общие социальные свойства личности подчиняют себе более элементарные и частные социальные и психофизиологические свойства; 2) координационному, при котором взаимодействие осуществляется на паритетных началах, допускающих ряд степеней-свободы для коррелируемых свойств, т. е. Относительную автономию каждого из них. Рассмотренные выше явления интеллектуального напряжения развиваются именно по координационному типу, подобно системе ценностных ориентации, социальных установок, форм поведения, представленной в структуре личности сложным комплексом свойств.

4. Структура субъекта деятельности*

* Более подробное изложение вопроса дано в нашей работе «Психологическая структура человека как субъекта» (в сб.: Человек и общество. – Вып. 2).

Мы указывали ранее, что субъект деятельности, производящий материальные или духовные ценности, отличен от субъекта поведения в общем смысле этого слова. Определение субъекта деятельности вне исторически сложившейся формы предметной деятельности невозможно, так как субъект–предмет деятельности–средства деятельности составляют единое целое. Основной предметной деятельностью человека является труд, на базе развития которого возникли все другие формы ее, включая игру и учение.

Труд как производство материальной жизни общества имеет универсальное значение, поскольку посредством этой деятельности создаются: а) искусственная среда обитания, т. е. совокупность жизненно необходимых для человека условий; б) производство средств потребления, обеспечивающих воспроизводство жизни; в) производство средств производства, обеспечивающих технический и общественный прогресс; г) производство самого человека как субъекта труда и всех остальных его деятельностей в обществе. Структура труда как основной деятельности складывается из взаимодействия человека как субъекта труда с предметом труда посредством орудия, которое является наиболее подвижной, изменяющейся (совершенствующейся) и активной структурной частью этой деятельности.

Современная психофизиология комплекс технических наук позволяют рассматривать единую систему «человек–машина» как сложившуюся структуру, включающую множество более частных систем, каждая из которых есть единая связка «орган (афферентный, замыкательный, эфферентный)– орудие». Благодаря использованию орудия, как известно, производится изменение в объекте, т. е. в обрабатываемых природных материалах. Не менее важно и то, что продукт труда есть овеществление и осуществление (экстериоризация) сущностных сил человека. В системе «орган–орудие» человек приобрел мощное средство опредмечивания природы внешнего мира и собственной природы. Все орудия (инструменты, станки, машины, технические устройства и т. д.) могут рассматриваться не только по отношению к объекту и вносимым в него изменениям, но и по отношению к субъекту и его природной организации.

Сформировавшиеся в процессе общественно-исторического развития многие системы «орган–орудие» представляют собой характеристики не только технического прогресса, но и психической эволюции самого человека*, особенно усиления, ускорения и преобразования психофизиологических функций человека. Эти системы являются усилителями (мышечной силы, осязательного различения, разрешающей силы глаза и т. д.), ускорителями и преобразователями (не только видов энергии, например механической в тепловую, световой в звуковую, но и соответствующих им сенсорных функций).

* Ломов Б. Ф. Человек и техника. – 2-е изд. – М: Сов. радио, 1966; Система «человек–автомат»: Сб. – М: Наука, 1965; Штейнбух К. Автомат и человек. – М.: Сов. радио, 1967.

Диапазон трудовых ресурсов и резервов человека безграничен, поскольку он определяется социально-техническим прогрессом, с каждым новым шагом которого усиливаются, ускоряются и многообразно преобразуются нервно-психические потенциалы человека. По отношению ко всему «спектру» человеческих возможностей орудия труда выступают в качестве ультра- и инфрапотенциалов. Однако без них нельзя составить представление о всем спектре человеческих возможностей и все возрастающем их осуществлении в процессе общественно-исторического развития.

При этом, разумеется, имеется в виду, что не только орудия труда как вещи, технические предметы для обработки материалов природы выступают в подобной психофизиологической функции, но и вся совокупность исторически сложившихся и проверенных общественной практикой трудовых операций с этими орудиями выступает в качестве движущей силы психического развития человека. Между программой деятельности и процессом ее осуществления, мысленным построением (проектированием) будущего продукта деятельности и изготовленным произведением ее существует строгая взаимосвязь, определяющая не только весь цикл трудовой деятельности, но и строй структуры человека как субъекта труда.

Человек является, однако, не только субъектом труда, с помощью которого преобразуется природа внешней среды и его собственная природа. Он не в меньшей мере является и объектом труда, поскольку коллективный труд людей (родителей и членов семьи, воспитателей и учителей, коллектива и руководителей его деятельности) обеспечивает возможность его формирования и развития как субъекта труда. Управление людьми является одним из наиболее сложных и важных видов труда, сочетающих его субъектно-объектные свойства, непосредственно связанные с коммуникацией.

Специализация и выделение особых средств коммуникации, их относительная эмансипация по мере исторического развития от самого процесса производства материальной жизни связаны с внутренними законами развития языка, его словарного состава и грамматического строя, исходным механизмом которых является исторически сложившаяся знаковая система.

Если в процессе труда механизмом взаимодействия между человеком и объектом труда является орудие труда, то в процессе общения таким механизмом взаимодействия между людьми является знак, вернее, знаковая система.

Но язык, хотя и есть главнейшее средство коммуникации, не является единственным. Он всегда взаимодействует с неязыковыми средствами общения, в том числе с экспрессивными реакциями поведения (мимико-соматическими, интонационными и жестикулярно-тоническими и т. д.), семантикой поведения, т. е. смыслом и значением поступков людей в определенных обстоятельствах, процессом совместной деятельности в сложных трудовых актах.

Неязыковыми средствами общения являются и знаки, не относящиеся к так называемым естественным языковым знаковым системам. Среди неязыковых знаков коммуникативное значение имеют многообразные сигналы и символы, с помощью которых осуществляются различные процедуры общественного поведения и организация взаимоответственных отношений между людьми, в том числе нравственных, правовых и др. Для регулирования процедур коллективных действий в целях их взаимосогласования применяются правила сигнализации (вроде, например, правил уличного движения). Для регулирования и организации настройки коллективного поведения применяется та или иная символизация традиций, обычаев, иерархии отношений, прав и обязанностей членов групп, общей функции групп и т. п.*

* Резников Л. О. Гносеологические вопросы семиотики. – Л.: Изд. ЛГУ, 1964.

Знаки имеют своим содержанием исторически сложившиеся значения, т. е. знание о явлениях и законах природы и общества, обобщенный практический опыт в виде определенных правил, стереотипов, шаблонов и эталонов поведения. В силу этого по своему содержанию знаковые системы воспроизводят основные итоги труда и правила управления трудовым процессом, с одной стороны, накопление знаний и опыта мыслительной деятельности, с другой.

Коммуникативная и логико-гносеологическая стороны языка, представленные в функциях сообщения и сигнализации, не всегда берутся в единстве не только в языкознании, но и в психофизиологии (и в психопатологии) речи. Чаще всего страдает от одностороннего подхода коммуникативная сторона речи, что связано, вероятно, с недостаточной разработанностью наиболее глубоких социально-психологических аспектов проблем массовых, групповых и индивидуальных коммуникаций. Сложнейшие взаимопереплетения субъективно-объективных позиций речи определяют, как показала современная психология, не только устную и письменную речь, но и речь внутреннюю, для которой характерно сочетание редуцированных форм внутренних диалогов и монологов. Благодаря этому сочетанию объективно-субъективных позиций внутренняя речь является механизмом не только логического мышления, но и нравственного сознания с его переживаниями совести. Во внутренней речи, таким образом, наиболее глубоко сказываются эффекты общения*.

^* Ананьев Б. Г. К теории внутренней речи в психологии // Психология речи. – Л.: 1946 (Уч. зап. Ленингр. ин-та им. Герцена; Т. 53); Баев Б. Ф. Психология внутренней речи: Автореф. докт. дис. – Л.: Изд. ЛГУ, 1967; Соколов А. Н. Внутренняя речь и мышление. – М: Просвещение, 1968.

Следует выделить в качестве особой формы деятельности познание, изучаемое теорией познания (гносеологией), логикой и психологией, науковедением и искусствознанием.

В настоящее время разрабатываются новые проблемы социологии познания, связанные с социальными функциями и формами познания, семантикой научного языка и семиотикой как науками о знаковых системах, их функциях в процессе познания. Познание имеет своими средствами не только знаки естественного языка (общенародного, исторически сложившегося), но и знаки искусственных языков гностического (например, математического) и практического (например, графического) назначения.

Соотношение знаков и орудий имеет особое значение в процессе научного познания с его методами эксперимента, наблюдения и измерения, практического применения и проверки результатов исследования на практике. Каждый из этих методов имеет методологическую (общетеоретическую), методическую (построение системы операций исследования, процедуры добывания и обработки научных данных) и техническую (связанную с аппаратом исследования, включая сигнализацию, фиксацию, регистрационную и вычислительную аппаратуру) стороны.

В настоящее время производство научной аппаратуры и другой гностической техники составляет одну из самых передовых областей промышленности. Поэтому ни в коем случае нельзя представлять научный прогресс лишь как прогресс знаковых систем в познании. Этот прогресс все больше сочетается с прогрессом научной техники, экспериментальных и измерительно-вычислительных средств познания. А сама познавательная деятельность с ее логикой и методологией неотделима от методических операций и техники исследования.

Познание как деятельность осуществляется не только в сфере науки, но и в сфере искусства. И здесь остается в силе соединение знаковых систем (например, нотописи, графических действий в сольфеджио, гармонии, контрапункте, музыке, поэзии, стилистике, литературе и т. д.) с определенной техникой (музыкальными инструментами, орудиями ваяния, графическими средствами архитектуры и т. д.).

Познание как научная или художественная деятельность, посредством которой отражаются и моделируются существенные явления и законы бытия, развивается исторически как социальная деятельность бесчисленного ряда поколений многих народов различных эпох. Эта преемственность и общность правил, процедур и средств деятельности составляют общие ее характеристики, изменяющиеся в особенных формах в соответствии с классовой сущностью той или иной идеологии. Вместе с тем, подобно труду и общению, познание есть конкретная деятельность конкретного человека в определенных условиях его жизни. В качестве объекта познания человек выступает перед психологическим познанием, существующим в трех основных формах: практического знания (например, во врачебной деятельности или в педагогической оценке), художественного познания и моделирования характеров (например, в литературе, драматургии, сценическом искусстве), научного познания людей (научно-психологического исследования). Сознание есть общий эффект конвергенции труда, общения и познания.

Все это дает нам право считать, что человек – субъект прежде всего основных социальных деятельностей – труда, общения, познания, посредством которых осуществляется как интериоризация внешних действий, так и экстериоризация внутренней жизни личности. Баланс интериоризации–экстериоризации определяет структуру человека как субъекта определенных деятельностей.

Интериоризация как переход внешних действий во внутренние, образование внутреннего плана деятельности осуществляется не только посредством учения, но и всеми способами накопления жизненного и трудового опыта. По мере развития умения и умелости в определенной области деятельности постепенно повышается уровень регуляции движений и действий благодаря интериоризации, которая связана как с процессом усвоения знаний, так и непосредственно с накоплением опыта*. Соединение знаний с опытом относится к важнейшим условиям формирования человека как субъекта деятельности, постоянного совершенствования его мастерства в определенной сфере деятельности.

* Основу этого процесса составляют общетрудовые умения (Милерян Е. А. Психология формирования общетрудовых умений: Автореф. докт. дис. – Л.: Изд. ЛГУ, 1968).

Экстериоризация как переход внутренних действий и операций во внешние не есть лишь объективация и опредмечивание, но есть воплощение замыслов, реализация планов и программ построения новых объектов – в общем, созидание. Именно в этом плане диалектический материализм интерпретирует процесс, превращения идеального в реальное. В своем конспекте «Науки логики» Гегеля В. И. Ленин особо отметил, что «мысль о превращении идеального в реальное глубока... Но и в личной жизни человека видно, что тут много правды. Против вульгарного материализма. NB. Различие идеального от материального тоже не безусловно...»*.

* Ленин В. И. Философские тетради // Полн. собр. соч. – Т. 29. – С. 104.

Экстериоризация генетически зависит от развития интериоризации, начинающегося с первых моментов усвоения знаний и элементов общественного опыта. На определенных уровнях интеллектуального и практического развития Экстериоризация сама начинает влиять на процессы усвоения, выступая в качестве фильтра усваиваемых знаний и действий, необходимых для творчества. Вместе с тем и на самых высоких уровнях творчества Экстериоризация постоянно подкрепляется интериоризацией. Образование субъекта деятельности не завершается до тех пор, пока эта деятельность осуществляется; это своего рода перманентный процесс, относящийся к любому возрасту человека как деятеля. Образование новых объектов – материальных и духовных ценностей, созидаемых человеком для общества, – имеет более позднее начало в индивидуальном развитии человека (старт творческой деятельности), но вместе с тем не лимитируется возрастом. Финиш творческой деятельности может наступить только со смертью человека.

Биографические исследования ученых, писателей, художников, общественных деятелей, конструкторов и других творческих людей дали основание поставить вопрос о несовпадении критических моментов (старта и финиша – см. главу 3 нашей книги) развития общей, профессиональной трудоспособности и специальных способностей. Нормативный характер имеет лишь установление нижних (старт) и верхних (финиш) порогов трудовой деятельности.

Моменты завершения трудовой деятельности нормируются пенсионными правилами, которые не означают принудительного прекращения трудовой деятельности, но дают право трудящемуся завершить свою трудовую биографию. Тем не менее старому человеку практически не удается без ущерба для состояния здоровья справиться с общими производственными нормами рабочего дня. Инволюционные процессы сказываются на работоспособности, постепенно ограничивая ее объем и интенсивность, что приводит к постепенному снижению профессиональной трудоспособности*. Однако общая трудоспособность человека имеет более широкий диапазон развития. В виде известной готовности к производительной деятельности она складывается еще до начала профессионально-трудовой деятельности, а затем развивается вместе с профессионалъной трудоспособностью как потенциалом основной деятельности в сфере производства, обслуживания и т. д.

* См. следующие работы о трудоспособности: Борзунов А. С. и др. О теоретических основах врачебно-трудовой экспертизы. – М.: Медгиз, 1963; Трегубое С. Л. Методика и практика судебномедицинскои экспертизы. – М.: Медгиз, 1960; Ананьев Б. Г. Структура личности и трудоспособность // Вопр. совр. психоневрологии: Сб. – Т. 38. – Л., 1966. – О соотношении общей трудоспособности и работоспособности имеются данные в работах: Гримм Г. Основы конституциональной биологии и антропологии. – М.: Медицина, 1965; Милявская В. О. Экспериментальные данные к вопросу о работоспособности в связи с типическими особенностями поведения // Вопр. изуч. и воспитания личности. – 1932. – № 4.

Существует несомненная связь между более или менее ранним прекращением труда и преждевременным старением, поскольку труд и другие виды деятельности играют решающую роль в сохранении и восстановлении психофизических сил человека. Позднее завершение деятельности является, как показала современная геронтология, одним из главных факторов «удлинения жизни», долголетия. Здесь имеется в виду, однако, не только профессиональный труд, но вся совокупность трудовых (включая самообслуживание) и общественно полезных работ, выполняемых человеком и способствующих воспроизведению его потенциалов. Длительное сохранение общей трудоспособности является главным показателем жизнеспособности долголетних людей именно потому, что в деятельности человека основные ресурсы и резервы не только реализуются, но и воспроизводятся.

Изучение человека как субъекта труда не может ограничиться характеристиками подготовленности, опытности, мастерства, производительности и качества выполняемой в данный момент работы. Не менее важно определить возможности дальнейшего развития трудовой деятельности человека, внутренние силы личности, значимые для повышения производительности труда в условиях совершенствования самого производства. Эти потенциалы и резервы человека в сфере труда и выступают в форме трудоспособности (общей и профессиональной). Более специальным выражением этих потенциалов в сфере творческого труда являются специальные способности (конструктивно-технические, организаторские, педагогические, художественные, научные и т. д.)*.

^* Ковалев А. Г., Мясищев В. Н. Психические особенности человека. – Т. 2. – Л.: Изд. ЛГУ, 1960; Конференция по проблеме способностей. – Л.: Изд. ЛГУ, 1960; Склонности и способности / Под ред. В. Н. Мясищева. – Л.: Изд. ЛГУ, 1962; Вопросы профессиональной пригодности оперативного персонала энергосистем/ Под ред. Б. М. Теплова, К. М. Гуревича. – М.; Просвещение, 1966; Психологический отбор летчиков / Под ред. Е. А. Милеряна. – Киев, 1966; Уманский Л. И. Организаторские способности и их развитие. – Курск, 1967; Кузьмина Н. В. Формирование педагогических способностей. – Л.: Изд. ЛГУ, 1961. – Дифференциация педагогических способностей (конструктивных, организаторских, коммуникативных) показана Н. В. Кузьминой в книге «Очерки психологии труда учителя» (Л.: Изд. ЛГУ, 1967). Различные стили творчества описаны в книге Н. В. Крогиуса «Человек в шахматах» (Саратов, 1967).

Многие из специальных способностей являются более долговечными, чем профессиональная трудоспособность (например, конструктивно-технические, художественные и научные), а те, в которых доминируют психомоторные функции (спортивные, хореографические и т. д.), совпадают с профессиональной трудоспособностью и работоспособностью двигательных систем. Еще больше связаны специальные способности с общей одаренностью как основной потенциальной характеристикой человека – субъекта познания. Понятия трудоспособности, способностей, одаренности, а также жизнеспособности человека относятся к разным классам потенциалов человеческого развития.

Несмотря на крайне недостаточные знания о том, существует ли какая-нибудь иерархия в системе этих понятий, есть ли какая-либо субординация и координация возможностей, все же никто не сомневается в реальности тех свойств человека, которые носят название потенциальных и виртуальных. Несомненно, что органом этих потенциальных свойств является мозг, продуцирующий всю «актуальную» деятельность человека. Поэтому не только допустимы, но и необходимы аналогии между линиями развития трудоспособности и одаренности, трудоспособности и жизнеспособности. Эти аналогии помогут в будущем построить некоторую общую модель резервов и ресурсов личности, которые проявляют себя в самых различных направлениях в зависимости от реального процесса взаимодействия человека с жизненными условиями внешнего мира и от структуры личности самого человека.

Генетическая общность между всеми видами человеческих ресурсов и резервов* устанавливается в различных направлениях.

^* Дублирование и другие виды множественного резервирования функций рассмотрены нами в главе 6 в связи с билатеральным регулированием процессов поведения и жизнедеятельности.

Первым из них является найденная С. Пако корреляционная связь между одаренностью и жизнеспособностью (в показателях активного долголетия)*. Вторым направлением, связанным с массовой психодиагностикой, является определение зависимостей между общей одаренностью (или так называемым общим фактором Спирмена) и специальными умственными способностями, между вербальными и невербальными способностями, разными видами интеллекта и т. д.** Третьим направлением следует считать исследование связей между успешностью учения и умственной одаренностью, которую можно определить в виде показателей обучаемости***.

* Пако С. Старение психологических особенностей человека // Основы геронтологии: Сб. – М.: Медгиз, 1960.

** Heamshaw L. S. A Short History of British Psychology, 1840-1940. - London, 1965.

*** Ананьев Б. Г. Развитие детей в процессе начального обучения и воспитания в начальной школе. – М.: Учпедгиз, 1960; Его же. Формирование одаренности // Склонности и способности: Сб. – Л.: Изд. ЛГУ, 1962.

Имеются основания предположить, что трудоспособность можно определять через характеристики обучаемости и одаренности, а не только прямыми испытаниями функций, адаптированных к профессиональным видам труда. Предстоят еще поиски связей между общей трудоспособностью и специальными способностями, с одной стороны, и общей жизнеспособностью, с другой.

Особый интерес в этом контексте представляют проблемы взаимодействия специальных способностей в общей структуре таланта*, взаимосвязи способностей и характера в этой структуре**, социальной функции таланта***, психологических характеристик творческого процесса в связи с социальной и индивидуальной природой творчества****.

* Интересный опыт анализа взаимодействия изобразительных и литературных способностей в структуре художественного таланта осуществлен В. Л. Дранковым.

** Эти проблемы были поставлены нами еще в 1945 г. (Ананьев Б. Г. Очерки психологии. – Л.: Лениздат, 1945), а затем в 1956 г. на совещании по психологии личности (Ананьев Б. Г. Взаимосвязи способностей и характера// Материалы совещ. по психологии личности. – М.: Изд. АПН РСФСР, 1956).

*** См., например: Me Clelland, Baldvin A., Bronfenbrenner U. Talent Society. – Princeton, 1958.

**** Мейлах Б. С. Художественное мышление Пушкина. – М.: Изд. АН СССР, 1962.

Особенно важным представляется комплексное исследование субъекта определенной массовой деятельности в отношении различных потенциалов и тенденций развития личности. Таких исследований, проливающих свет на взаимоотношения между трудоспособностью, специальными способностями, общей активностью и интересами личности, ее характерологическими свойствами, еще очень мало. Изучение сложной совокупности актуальных и потенциальных характеристик человека как субъекта деятельности – важнейшая задача всех наук о человеке.