Благодарности. 5 страница

Для меня очень удивительно, что эта практика, эта возможность так скрыта. Очень странно, что никто из нашей рассы не знает об этом – а это могло бы положить конец всей той глупости, которой славится наша раса. Меня изумляет та точка зрения, что практика самоисследования предназначена только для некоторых избранных и что к ней нужно тщательно готовится.. и даже не знаю, что нужно, чтобы приступить к ней... Нет, дорогие, она для всех. Она для вас – коль скоро вы все здесь.

Я хотел поговорить ещё кое о чём этим утром, но прежде чем я начну – может, у кого есть не терпящие отлагательства проблемы, вопросы или замечания по поводу того, о чём мы тут говорили до сих пор?

Есть ли какое-то доказательство, что корень страданий это ложная идентификация, - помимо твоего опыта?

Вы должны сами для себя это выяснить. Доказательство – это исчезновения беспокойства и страдания как следствие исследования. Доказательство – это отзывы тех людей, которые попробовали это, и они говорят вновь и вновь, одно и то же, они сообщают, что вся драматичность их жизни исчезла... Мне приходит много таких отчётов. Хотя всё же это не доказательство. То, что я говорю это, и вообще кто бы ни говорил это – это не доказательство. Единственное доказательство вы можете получить, делая это, пройдя свой путь. Могу вас порадовать, что это не что-то вроде принятия Кул Эйд, как когда вы делаете какой-то ужасный, пугающий шаг. Вам нужно только посмореть на то, что вы есть, - так что ничего страшного не случится, если всё это вдруг окажется неправдой. Все доказательства внутри пуддинга, они в самом процессе, в том, чтобы проверить и увидеть работает ли это. Вам нужно только делать это..

Когда вы говорите о ложной вере... Разве не любая вера ложная?

Да, это так. Поэтому я очень часто говорю в последнее время: всякая вера о том, что вы есть...

И, чтобы избавиться от веры, ты переживаешь истину...

Да, именно так. Истина делает всё, что нужно. Это единственная вещь, которая тут может помочь. Всё остальное – это приготовления или откладывание.

Мне кажется, я немножко сбит с толку использованием слова ″ истина″. Если выбросить слово «ложная» и остаться просто с верой, что я есть моя жизнь, то затем, когда ты переживаешь то, что ты есть, даже слово ″ истина″ кажется излишним.

Да, это правда. Оно не совсем бесполезно, если объясняешь тем людям, которые ещё незнакомы с практикой и лежащей в её основе реальностью. Но всё же эти слова излишни.

Понятно. Спасибо.

Вообще, все мои слова излишни. Но это правда, что, когда я говорю «истина», я как будто съёживаюсь... Но слово истина хорошо звучит. И я хочу, чтобы люди поняли, узнали сами для себя, что стоит за этим словом. Если я просто заманиваю вас красивым словом, то посмотрите и узнайте сами, что оно значит. «Истина» - это хорошее слово, но и оно лишнее.

Всё, что нужно, это исследование – а оно есть смотрение на себя, на реальность. Лишь в этом и есть вся суть. А результат этого вам надо увидеть самим..

d

Я рад вас видеть. Рад, что вы сегодня здесь.

Я рад возможности быть здесь. Вы сказали, что если у нас есть страстное желание осовободить себя от страха, страдания и т.д., то исследование, это самый подходящий путь. И в то же время вы говорите, что это не есть цель..

Цель – увидеть, что правдиво, что реально, что есть на самом деле. В общем-то, цель состоит в том, чтобы смотреть. Опять же, очень сложно использовать слова для этих вещей, но они это всё, что у нас есть. Вот что я имею тут в виду: когда ты действительно начинаешь своё исследование, когда на самом деле поворачиваешь внимание и пытаешся увидеть свою природу – в этой точке единственная цель это смотрение. Цель смотрения не в том, чтобы подтвердить твою веру и представления о себе, или достичь мира и покоя, или разрушить страдания, или что-то из этого. Это те вещи, те более крупные цели, которые изначально приводят тебя к исследованию, но когда ты садишься или встаешь, или делаешь что бы то ни было, то в этот момент единственное, что ты пытаешься сделать, это посмотреть, ты поворачиваешь своё внимание внутрь. Вы следите за моей мыслью?

Да, и я также слушаю. Но, так как в данный момент я слегка борюсь с мыслями на заднем фоне, то смотрю на все это с определенной целью. Я хочу освободиться уже от всей этой гадости, правда.

Тут всё в порядке. Но всё же в момент самого действия, которое совершается с целью освободиться от всего этого, - всё, что тебе необходимо сделать, это попытаться посмотреть, увидеть, что реально. Если же ты внесёшь в своё исследование всё своё страдание, которое помогло тебе прежде поставить духовность и поиск на первое место, то это рассеет всё твоё внимание и усилие концетрации. Всё, что тебе надо сделать в этот момент, это пытаться увидеть.

Ладно, и мой следующий вопрос – я на самом деле уже переживал опыт того, кто я есть, и в разное время это происходило по-разному.

Ты никогда не переживаешь, что ты есть, но да...

Да, это правда. Но это большая разница, когда ты действительно получаешь опыт того, что все всегда одинаково, что ничего не меняется, что все есть вариации одной энергии, и ты говоришь: «Ух ты! Это оно!»... А потом это исчезает, и ты возвращаешся назад. И вот я уже в пространстве, где я маюсь и выношу суждения.. «Как я мог выпрыгнуть оттуда?!» Я действительно больше не там. Я в отчаянии, я хочу назад, я пытаюсь разобраться для себя, что случилось... Ах да, я не выполнял свои практики, и теперь мне необходимо вернуться к этому. И даже когда я в этот же момент пытаюсь посмотреть, спросить себя «Кто я есть?», всё это стоит позади, и я не могу успокоиться. И я слышу, что вы говорите: «Всё, что вы делаете, приведёт вас рано или поздно...»

Это не то, что я говорю. Я говорю, что нет ничего, что было бы неправильным и что нужно было бы оставить ради этих практик, которые вы делаете.

Тогда позвольте мне изменить вопрос, потому что мне это известно. Вот что я слышу: «Если вы делаете исследование и переживаете то, что вы есть, это всё, это конец пути». Но я был там, и это совсем не конец!

Это тоже не то, что я говорю. Я рад, всё хорошо. Исследование – это как медицинский препарат, лекарство. Опыт переживания реальности вашего существа – что ж, всё хорошо, вы всегда его испытываете. Нету такого момента, когда бы вы были разделены с этим опытом. Переживание этого в смысле духовного достижения или встречи с этим как с чудом, это замечательно. Но требуются многочисленные опыты намеренного восприятия реальности. Я знаю, что это противоречит множественным утверждениям многих духовных школ.. Но это не что-то, что ударяет вас, как молнией, и потом со всем покончено. Это то, что постепенно делает свою работу и в конечном итоге стирает все ваши верования о том, что вы есть. Это как проветривание комнаты или как лекарство, приём которого со временем исцеляет болезнь. Вы не можете наблюдать это, но этим всё прекращается.

Я понимаю, что мной действительно двигала эта концепция, и всякий раз, когда я выпадал из этого, я думал: «Что произошло?»

Да, именно так. «Я потерял это..»

Мне нравится идея, что мысли подобны облакам, – и, смотря на них, ты можешь отождествится с ними и потеряться, - поэтому ты должен постоянно сохранять себя в полном присутствии. И практики, вроде медитации и других, которыми я занимался, помогали мне в этом.

Медитативные практики и подобные вещи могут быть очень полезными.

Значит вы говорите, что эти практики хороши, что не нужно отказываться от них, и в то же время поддерживать само-исследование? Это нужно делать всю жизнь?

Если вы имеете в виду исследование, то оно уже существует для вас. Вы просто не знаете.

Свидительствующее сознание – это то же самое? Просто свидетельствовать?

Нет, это другое. Медитативные практики могут принести пользу, особенно в том, чтобы успокоить ум и придать силы вашей сосредоточенности, а также гибкости в том, чтобы управлять своим вниманием, что даст вам возможность оставить некоторую часть вашего сумашествия за бортом, не привязываться к ней. Но это ещё не является исследованием. Исследование – это моментальное виґдение, без понимания и без слов, реальности того, что это - быть собой, – это фоновое присутствие, которое никуда не сдвигатся, никогда не отсутствует, не меняется и не затрагиваемо чем-либо, и которое может только казаться отдельным от вас. Это реальность того, что вы есть, и решительное, сознательное намерение смотреть на это, в каждый момент, снова и снова – это и есть исследование. Аспект повторения делает всю работу. Это то, что накапливается постепенно, – а не то чтобы мы должны были ждать кого-то, кто спустится с небес и одной вспышкой молнии уберёт всё лишнее, и после уж всё пойдёт как надо вовеки веков. Нет, это совсем не так. Это истребление всех ваших верований о том, что вы есть, а это не делается водночасье. И нет ничего ни в одной практике, которые вы делаете, что бы мешало этому.

Когда вы говорите, что «это требует времени», что вы на самом деле хотите сказать?

Я хочу сказать, что разрушение лжи требует времени.

И затем она разрушается, в один прекрасный день...

Да!. Можно сказать, что она уходит ещё до того, как вы узнаете, что он ушла.

Затем можно сознательно поддерживать намерение заниматься исследованием.

Да, да, конечно.

Стало быть, это часть сознательной жизни.

Да, это всё часть сознательной жизни. Когда исследование выполнило свою работу, теряются лежащие в основе любого страдания беспокойство и страх, чувство схваченности тем, что происходит. Этого больше нет. Вы проживаете свою жизнь наилучшим возможным образом. Вы сознательны настолько, насколько это возможно. Вы платите по счетам, вы заботитесь обо всех необходимых вещах, но при этом нет чувства, что может случиться какая-то беда, если вы не сделаете то или это правильно: если ваши мысли не будут правильны, если ваши намерения не будут чему-то соответствовать, и так далее. И всё вокруг вздыхает облегчённо, когда это случается.

По-моему, всё это говорит о том, что нужно сознательно сохранять практику в моменте. Я вижу, что вот это смотрение назад, как вы говорили, - это и есть сознательное исследование.

Так и есть, больше ничего не требуется. И единственное, что делает такое простое таким сложным, это то, что вы пытаетесь увидеть то, что вы всегда видели..

Вот что я делал последние 24 часа – потому что я никогда не делал этого прежде. Я просто говорю: «О’кей, я это знаю». И то, что затем приходит ко мне, так тонко.., это как если бы я отмечал про себя, что сейчас я сознательно смотрю... Это же правда. И я говорил: «Да, это так и есть, я очень увлечён этим всем представлением и своим страхом – а это совсем незначительные вещи». А потом я всё же был пойман.

Это прозрения, и они будут приходить. Но эти прозрения не решают всей проблемы.

Нет. Никогда. И я должен снова воозвращаться.

Правильно. Проблема в фальшивой вере, и единственное, что может её устранить, это смотрение на реальность, многократно повторяемое, вы смотрите снова и снова... Ваши прозрения и ваши диагнозы о том, что происходит в вашем уме, вероятно верны, но ничто из того, что мы когда-либо пробовали, чтобы очистить ум от невротических импульсов, не работает. И единственное, что на это способно, - просто вытащить оттуда страдание. Это не значит, что невротические импульсы перестанут возникать. Это просто обусловленные поведенческие реакции, которые возникали много лет в ответ на различные обстоятельства. И когда однажды механизм постоянной войны в вас, основанной на вере в то, что я есть эта жизнь и только эта жизнь существует для меня, - когда этот механизм прекращает действовать, эти негативные, невротические импульсы, в конце концов, расслабляются, становятся не такими настырными.

Я провёл в этом состоянии долгое время. А теперь я возвратился назад, и я хочу сказать, что есть что-то во мне, что устаёт от этого. Это как замкнутый круг, понимаете? И вот здесь у меня есть единственный ответ: «Что ж, видно, ты никогда не сможешь поддерживать это постоянно – всегда будут разрывы, и ты будешь падать в трещины...» Но сейчас я вернулся, и я хочу поддерживать это постоянно. Но знаете, я всё же несколько устал.

И вот куда вы приходите с этой усталостью. Вы пришли к концу дороги. Я вам обещаю, если вы возьмётесь за исследование всерьёз, относясь к нему с обязательством, всё решиться само, всё заработает. И когда вы исследуете, вы сами можете увидеть, говорю я вам правду или нет.

Я уже знаю, что вы говорите правду, потому что я был там. И единственное, из-за чего я тут и говорю о чём-то, это то, что в этом состоянии я...

Это ничего. Я очень рад, что вы тут с нами.

Спасибо. Я очень благодарен. Большое спасибо.

d

Это вопрос от кого-то из присутствующих, кто не захотел подойти. Это так? Вы хотите продолжать молчать? Ладно, давайте я прочитаю сперва это письмо.

Вы сказали нам, что мы не наши жизни. Вы сказали, что когда ложь разрушена, жизнь прекрасна. Мой вопрос гипотетичен: Карла оставляет вас без всяких объяснений почему. Вот уже несколько месяцев она счастлива с другим человеком. Где тогда Джон? Насколько это не коснётся вас? Будет ли тогда жизнь так же прекрасна? И не будет ли там чувства страха?

О, я даже не знаю, наверно я убью этого засранца! (смех) И, когда я его прикончу, жизнь опять будет прекрасна.. Видите, когда я говорил, что жизнь прекрасна, я не говорил, что это легко. Когда я говорил, что исследование положит конец страданию в вашей жизни, я не имел в виду, что прекратится и боль, и дискомфорт, и чувство горести, и трудные времена. То, что будет разбито навсегда, полностью, это вера в то, что вы есть эта жизнь. Если ваша жизнь трудна, устранение веры, что вы есть эта жизнь, устранит горе и страдание, которые обычно сопутствуют трудностям – например, если соблазнили или бросили, или вас обокрали, или на вас напали, или изнасиловали, или что угодно. Это не изменит правил этой игры, этого спектакля в контексте жизни. И я не могу сказать, что бы я делал в той ситуации, которую вы описали. Если бы я стал что-то утверждать, вам следовало бы выгнать меня из этой комнаты. Никто не может сказать, чем для него окажуться те или иные обстоятельства и какого рода действие за этим последует.

И теперь подходящий момент, чтобы перейти к другому, о чём я хотел поговорить сегодня. Позвольте мне рассказать вам, как я вижу вещи, и что представляет этот Джон Шерман для меня, на похожа жизнь для меня.

Всё, что я вижу, всё без исключения, всё, что переживаю – каждое тактильное ощущение, каждое обонятельное ощущение, каждое визуальное и звуковое ощущение, каждая мысль, каждый эмоциональный подъём, каждое телесное ощущение – это всё Джон, всё это. И вы, находящиеся прямо сейчас в моём сознании, это тоже Джон. Всё это я - что, конечно, представляет собой точку зрения, с которой вы смотрите, хотя это может быть неочевидным для вас, что вы видите именно так. Всякое событие, случающееся со мной, это Джон. Каждый счёт, который надо оплатить, это Джон, всё, что я вижу, это Джон – так что природа Джона очень текуча: она растягивается, втягивается, сдвигается, всё время меняется. Она никогда не будет чем-то постоянным. Нет ни единой причины для этого.

То, что мы сидим здесь вместе в этой комнате, это настолько устойчиво, насколько возможно. Нет ничего более устойчивого, чем то время, которое мы проводим тут все вместе! Мы все находимся в одном месте, вещи вокруг почти не двигаются, ситуация, в которой мы пребываем, весьма устойчива и стабильна; и Джон тоже, кажется, стабилен.

Но когда я покидаю эту комнату, Джон становится чем-то совсем другим – он становится совокупностью ощущений, отношений и взаимодействий, которые ожидают меня сразу за дверью: солнечный свет, жара, дорожное движение, гудение механизмов и т.д. Всё это Джон. Этот чудесный союз таких разных вещей – это Джон.

Но Джон постоянно меняется, он всё время иной. И иногда также проблемы и нужды становятся частью Джона. Счета, которые я не могу оплатить, прошлые долги, на которые у меня нет денег. Завтра нужно будет платить арендную плату, и, к счастью, у меня есть деньги, но это не всегда так. Мой кот получил несколько серьёзных травм, и об этом тоже надо позаботиться. Всё это часть Джона. Память об этом есть часть Джона, постоянно меняющегося, сдвигающегося. У меня непростые отношения с некоторыми очень важными для меня людьми. Всё это часть Джона, часть этой жизни, приливов и течений, вечно меняющейся природы этой жизни. Постоянно меняется, постоянно разная, всегда приходит что-то новое или возвращается старое..

Мысли, которые приходят ко мне, это старые, обусловленные реакции на события. Когда я смотрю телевизор и вижу, чтґо эта страна делает в мире, и в каком положении находится человечество, старые обусловленные побуждения вновь возникают: желание что-то сделать с этим, порицание злодеев, желание помешать им делать то, что они творят. Эти мысли приходят и уходят беспрепятственно. Всё это Джон: злость, страх, ненависть, всё, всё. Все старые поведенческие реакции, все невротические отклики – всё это приходит и уходит.

Весь этот механизм защиты и нападения со временем потерял силу; сейчас это нечто неуловимое. Но это всё ещё здесь, всё ещё в игре, не пропало из этой совокупности, называемой Джоном. И когда я говорю с людьми, занимаюсь исследованием, слушаю рассказы людей, переполненные восторгом и благодарностью оттого, как исследование изменило всё в их жизни, - это тоже часть Джона. И определённость, что я это делаю не совсем верно... Я могу продолжать и продолжать.

Всё, что происходит со мной, всё, что вы можете только представить, всё это, как у вас, - кроме единственной вещи. Всё это во всей своей окраске, со всеми присущими этому характеристиками, во всей своей красоте или отвратительности, со всем, что есть, без исключения, не вызывает никакого сопротивления. Больше этого нет – сопротивление ушло. И я не имею понятия, что бы случилось в такой ситуации, если бы Карла бросила меня ради другого мужчины – но я знаю по своему опыту, что не было бы никакого сопротивления ничему, что бы ни случилось, даже если бы я действительно совершил убийство. Всё это, каждая маленькая часть, каждая секунда, каждая наносекунда этого, каждый вздох и кажый удар сердца абсолютно восхитительны.

Нам невероятно повезло, что мы родились людьми. И мы не сможем осмыслить эту великую удачу рождения в человеческом теле, пока не освободимся от самой идеи, что мы люди. Я не знаю, никто не может знать.. Но возможно мы единственные из существ, кто сознаёт себя. Это чудо. Мы можем участвовать в этой драме жизни, в этой потрясающей игре полностью, без всякого сопротивления, неприятия. Мы видим вещи, мы слышим вуки, мы обоняем, ощущаем прикосновение – и мы знаем, что мы делаем. Через наше сознание постоянно протекает река ощущений тела: как оно работает, функционирует, дышит, перекачивает кровь, ощущает боль, справляется с болью, чувствует удовольствие... Наша способность к осознаванию тела бесконечна, это похоже на лавку волшебных опытов опытов и чудес. И всё это Джон, каждая небольшая деталь!

И теперь, после того, как я посмотрел, вы тоже можете посмотреть на это; попробуйте определить есть ли где-нибудь граница, где вашего ума не было бы. Посмотрите, есть ли возможность увидеть эту границу, которая бы очерчивала ваш ум – чтобы можно было сказать: вот это мой ум, а за ним всё остальное. Границ вашего ума не существует и нет такого места, где бы не присутствовал ваш ум. Нету расстояния между вами и мной, хотя разделённость и существует – и эта разделённость величайший дар.

Когда мы вовлекаемся в мир духовных практик и духовных идей, мы начинаем думать, что всё есть одно, и что разделённость это плохо. Но это инфантильность. Всё одно, и разделённость тоже часть всего. Без разделённости у нас не было бы возможность говорить друг с другом.. Вы - это я, мы абсолютно одинаковы. И всё же я говорю с вами, смотрю на вас, слушаю вас – только благодаря великому дару чувства разделённости.

Рождение в человеческой форме - это нечто. Сам факт, что что-то есть, существует, это уже чудо. Как это может быть? Как это может быть, что существуют вот эти люди, планеты, звезды, вот этот пол и потолок, цветы и скалы, и грязь? Соперничать с этим чудом самого бытия может только чудо рождения в форме человека, в человеческом теле, с человеческим умом, со всеми чувствами и реакциями, и откликами, ощущениями и отношениями. Это невероятно.

И как результат ошибки, которую мы совершили много лет назад, ложной идеи, которая затянулась на тысячи лет, мы уверены, что мы лишь тело, что мы лишь память, история, мысли, ощущения, страхи, боль и разочарование, а также успех и триумф. И поэтому мы ищем, как защитить себя: как защитить свою точку зрения, своё тело, свои отношения и всё, что у нас есть. Мы хотим сохранить всё как есть. Мы боремся каждую секунду, каждый вздох, чтобы сохранить всё таким, как есть, – остаться маленькими, ограниченными, страдающими, не бороться с трудностями, не иметь плохих мыслей и невротических побуждений и действий. «Этого не должно быть со мной. Я должен что-то с этим сделать». Но это ненужные усилия, правда.

Вы есть все, вы являетесь всем этим, и для меня в этой жизни это все есть Джон. Я так переполнен…Не могу подобрать слово.. Я бы сказал, это восхищение, но это не совсем подходящее слово. Лучше просто наслаждение или радость. Радость быть живым, радость столкновения со смертью, радость возможности нежданной трагедии, радость от встречи со всем, что происходит, или убегания от этого; радость быть глупым и радость быть умным, радость быть правым или ошибающимся. Радость и наслаждение от всего!

Ничто не может быть у вас отобрано. Никто из вас не может пострадать. Нет причин для плохого, и ничего не может тут помочь. И какой дар, что у меня есть эта великая возможность быть сознающим человеческим существом.

Посмотрите, попробуйте обнаружить – есть ли граница у вашего ума. Выясните это. Взгляните, можете ли вы найти такое место, где вашего ума не было бы. У нас всегда есть какой-то пучок мыслей, поведенческие модели, обусловленности и т.п. – то, о чём мы думаем, как о своём уме. Но загляните за это. Разве ваш ум не простирается дальше этого? Конечно, есть какая-то причина поддерживать это чувство, что «Вот это – я; а то – всё остальное», но это ложь. Нигде вы не найдёте двух человеческих умов.

Истина в том, что всё, что я вижу, есть я, и нет нигде такого места, где бы заканчивался ум. Я могу найти что-то конкретное и взаимодействовать с этим, это часть игры. Но я не могу найти окончания ума. Когда мы теряемся в конкретном, это и есть ощущение, что " я есть эта жизнь" и значит " я могу быть в опасности". Всё это приходит и уходит в каждой конкретной мысли. И, когда этого нет, открывается невыразмое чудо полного участия в этой жизни, приветствование каждого мгновения, наблюдения за этим неповторимым действом бытия. Это результат исчезновения идеи, что я есть эта жизнь. Это кажется нелогичным, но это так. Это то, что я могу сказать об этом. Вместо того, чтобы всё более отдаляться от жизни, я полностью погружён в жизнь. Почему нет? Отчего я могу этого не хотеть?

Нет отдельного ума – и, если в вашем уме бурлит убеждение, что вы есть эта жизнь, что вы увязли здесь, что из-за вашей постоянной невнимательности вы вредите себе и другим.., если эта идея страдания, идея об отделённости и противодействии бурлит в вашем уме, значит она бурлит в моём уме. Нет никакой защиты от мысли из вашего ума. Нет никакой стены, за которой я мог бы спрятаться и сказать: «А вы, ребята, делайте что хотите». Если мысль есть в одном человеческом уме, она есть в каждом человеческом уме, во всем человеческом сознании.

В этом свете, все традиции, исключая лишь нео-адвайту, которая сейчас оказывает огромный вклад в нашу духовность, делают большое ударение на сострадании. По сути, ничего, кроме сострадания, в этих традициях и нет. Все идеи об освобождении – без сострадания просто глупость. В буддизме, по крайней мере в тибетском буддизме, это столь важно, что стало одной из основных практик, и есть специальные медитации, которые порождают это качество, это особое чувство сострадания в уме тех, кто их практикует.. Во всех традициях из существенного есть только сострадание, и больше ничего.

Вся идея индивидуального освобождения – ложь. И это порочная ложь. Нет ничего без сострадания. Вот почему в духовных кругах такое большое место занимает идея о любви, приветливости, открытости, щедрости и сострадании, и почему деятельность, связанная с любовью, настолько обширна. Мы знаем, почему это так. Мы знаем, что нет ничего для меня, если ты связан.

Поэтому мы стараемся быть сострадательными, это часть нашей духовной практики. Как я сказал, в тибетском буддизме есть очень мощные медитативные техники, направленные на то, чтобы выработать сострадание в уме индивидуума. И мы тоже пытаемся этого достичь. Я не делал все эти вещи, не проходил через строгие тибетские практики Махамудры и Тонг Лим, думаю и многие из присутствующих тоже – но мы пытаемся стать сострадательными. И мы почитаем сострадание. Мы уважаем тех, кто явно заботиться о том, что происходит с остальным человечеством. Мы и сами стремимся стать такими. Может быть, я хотел бы для начала стать богатым, но, даже имея это желание сперва достичь богатства, я сохраняю внутри скрытое стремление показаться сострадательным. И это так же не работает. Если я богат, я могу отдать свои деньги – но это не сострадание.

Слово сострадание (compassion) пришло в английский из латыни через французский. В английском языке это слов буквально означает страдать вместе с кем-то, " страдать с". Оно не значит строить рожи и говорить: «О, позвольте мне вам помочь, позвольте мне отдать всё лучшее вам». Сострадание – это наша природа. Оно значит страдать вместе, потому что если идея о рабстве и страдании существует в каком-нибудь человеческом существе, она существует во мне. Мы делаем очень многое, чтобы предотвратить возможность для чужого горя и страдания проникнуть внутрь нашего мира, где мы всё так хорошо устроили.

Исследование ведёт непосредственно к осознанию того, что мы есть одно, и что если ты несвободен, я не могу быть свободным. Исследование прямо ведёт к качеству индивидуальности, которое растёт день за днём, к качеству, состоящему в желании видеть каждого свобождённым от его глупой, закабаляющей лжи. И это то, что привело меня на данную ступень моей работы.

Это случится с вами – вы будете ощущать страдания других – потому что страдание другого это в а ше страдание. Можете ожидать, что это случиться, – вы будете с большей интенсивностью, чем раньше, чувствовать агрессию, ненависть, боль людей вокруг вас, потому что у вас больше нет отдельного убежища для себя. Но вы также будете полны огроным восторгом и удовлетворённостью. Мы долгое время не пускали это вунтрь, думая, что это может нам повредить. Но когда идея, что что-то может нам повредить, уходит, чувствование глупости и страдания людей воспринимается как дар. Это всё часть чудесной игры жизни, того, что мы живы, что мы воплощены в этом теле, что мы живём в этом мире. И самое чудесное то, что, как выясняется, мы можем с этим что-то сделать.Это прекрасные новости. Это вправду замечательно, если ты можешь что-то сделать с этим, и ты можешь! Мы можем поощрять людей говорить другим простую истину о том, что происходит с ними.

История человечества, которая есть история меня, это поистине история ужаса. Мы думаем, что что наше время действительно ужасное, что вещи, которое предприняло наше правительство – непростительны, преступны, и то, что сделали террористы, и то, что делается везде в мире сейчас, компании вроде Блэкуотер и нефтяные компании, и разрушение окружающей среды... Но всё же мы дилетанты в том, что касается причинения вреда.

Мы делали это всегда с тех пор, как стали людьми. Мы тысячами обезглавливали людей и складывали целые горы из их черепов. Мы сжигали ведьм, мы мучали людей и отбирали у них жизни. Мы проявляли все виды ненависти и агрессии, мы были жадны и несносны – и всё это из-за одной-единственной причины: веры в то, что я есть эта жизнь и ничего больше. Каждая отрубленная голова, каждый удар кнута, каждый язык пламени, на котором сжигали святых, каждая пуля, все возможные проявления исходят только из этой идеи, что я есть эта жизнь, и я должен во что бы то ни стало защитить её. Я должен быть прав, я должен быть хорош, моя позиция единственно верная. И если вы видите вещи иначе, то уходите, потому что я не могу постоянно держать вас под контролем.

Я предвкушаю, что могло бы случиться, если хотя бы десять процентов людей избавились от этой неверной идеи. Давайте скажем, двадцать процентов. На что бы тогда был похож мир?. Он был бы совсем другим, чем сейчас, это я вам точно говорю. Мы могли бы играть вместе. Вся эта драма не должна быть такой порочной, это совсем не обязательно. Всё могло бы быть по-другому. И величие этого в том, что это так легко, так просто. Не требуется ничего, в самом деле! Это так легко. Разве это может быть трудно?