Глава 4. Грегори стоял и смотрел, как она уходила

Грегори стоял и смотрел, как она уходила. Она несла свою идиотскую коробку для ленча под рукой, держа, как футбольный мяч. Твидовая спортивная куртка, размера больше обычного, принадлежавшая еще какому-то уже давно умершему, кинувшему вызов моде, человеку, доставала ей до колен, скрывая при этом фантастические изгибы ее тела. Тело, которое он познавал с каждой новой встречей все лучше и лучше.

Что случится, если он побежит вслед за ней? Она попросит его исчезнуть, или же она пойдет с ним в ближайший отель? Он закрыл глаза и представил их двоих, они нагие, в атмосфере спокойной анонимности отельного номера, месте, где ничто не имеет смысла, не нужны никакие обещания, и, что самое главное, нет никаких правил. Она будет умолять, а он — ублажать — но понемногу и постепенно — пока вся она не покроется испаринами пота и не начнет кричать, а голова ее не закружится от потери крови. Он будет следовать выбранным ею темпом, а когда все закончится, она больше никогда не захочет трахаться с кем-то еще.

Он закатил глаза и открыл. Чертовски повезло, что на нем также было пальто, длинной до колен, а то его бы арестовали за совершение непристойных действий в публичном месте. Медлена растворилась в толпе проспекта, но он был с подветренной стороны, и исходящий от нее запах, все еще играл в ноздрях. Если бы он захотел, то нашел бы ее без труда. Но он не хотел.

Если он последует за ней, то потеряет себя навсегда, а он не намерен поддаваться такому безумию. Химические процессы, происходящие между ними, очень могущественны, это правда, но как быть со всем остальным? Как на счет той проблемы, что они терпеть друг друга не могут? А то, что она надоедливая зануда? Баффи, чертова истребительница вампиров, может поцеловать его в задницу. То же самое могут сделать все силы пророчества вампиров. Он любил свою жизнь именно такой, какой она была.

Грегори в последний раз принюхался, и уловил тонкую исчезающую нить ее запаха. Вот и все. Он никогда ее не увидит. Желание, которое он к ней испытывает, со временем пройдет, и вскоре, все пойдет своим чередом, как раньше. А пока, его ждал Михаил. Он начал ловить другое такси, изучая незнакомый ему вкус кетчупа, оставшийся во рту.

Михаил встретил Грегори хлопком по спине в дверях его офиса. " Ты опоздал. Что с тобой случилось? "

Сгримасничав, он убрал руку и принюхался. Грегори повернулся, пытаясь увидеть, что было у него на спине.

" Дай угадаю, " сказал Михаил, вытирая жирную и грязную руку о пальто Грегори. " Ты затеял драку с продавцом хот догов? "

Грегори выругался и снял пальто, чтобы оценить ущерб. " Что-то в этом роде."

Всегда увлекавшийся загадками, Михаил подошел ближе, ноздри его пылали, когда он кружился вокруг Грегори в поисках доказательств, чтобы было от чего оттолкнуться в своих догадках. Михаил был отвратительно привлекательным настолько, что совсем не походил на человека. Кожа его была безупречной до жути, светлые волосы — слишком яркие, глаза неестественно хищнические. В обществе людей ему приходилось маскировать свою внешность или придерживаться в тени. Его появление в Танжире всегда становилось причиной всеобщей суеты, что и стало поводом приходить реже. Было очевидно, кому из семьи Фостин достались гены лорда вампиров, и кто получил русских крестьян подонков.

" Кто эта женщина, запах которой я на тебе учуял, что она делала с хот догом, и почему ты выглядишь таким разочарованным? "

" Мы здесь для того, чтобы обсудить вопросы безопасности, а не мою сексуальную жизнь."

Михаил занимался разработкой системы безопасности Эликсира. Это была его работа, вопреки видимости: консультант по вопросам безопасности, не терапевт, не ищейка.

" Но это намного интересней." Его холодные глаза сузились от интереса. " Ты выглядишь каким-то потерянным. Когда было твое последнее кормление? "

Грегори оторвал руку Михаила от своей, и упал в кресло, чтобы покончить с вынюхиванием и колебанием. " Не знаю. Кажется, я перекусил вчера."

Правда была все же намного ужаснее, застоявшаяся кровь из щиколотки Мадлены каким-то образом делала вкус крови кого-то другого испорченным. Он был голоден, но не мог есть вволю. Это недомогание перешло в область секса. Что-то в ней заставило его поставить жирную точку на сексе с другими женщинами, но он был уверен- это не будет длиться вечно.

Михаил поднял одну из своих изысканных бровей в вопрошающем и озадаченном жесте.

" Тебе есть, что показать мне или нет? "

" Вспыльчивый, и такой раздражительный." Михаил достал полный план Эликсира, разложил на рабочей поверхности стола и закрепил края отполированными ониксными гирьками. " Эта женщина, запах которой я чую на тебе, твоя суженая? "

" Мать твою, Миша." Грегори запустил пальцы в волосы и сдался. Михаил обладал достаточным запасом терпения, чтобы доставать его до конца жизни, пока он не признает. " Да."

Губы Михаила растянулись в медленной улыбке. " Она — человек. Она доставляет удовольствие? "

" Нет. Она не доставляет никакого удовольствия. Совсем. Это пророчество- полная фигня — оно не работает."

" Я бы сказал, даже очень работает, стоит на тебя посмотреть. Дай угадаю, ты уже вкусил ее, но еще не провел консуммацию? " Когда он увидел, что Грегори не собирается отвечать, то продолжил. " Зачем ты сопротивляешься? Ты с ней уже связан. Ни одна женщина больше никогда не доставит тебе удовольствия."

" Вот блин! " Грегори одним рывком выпрыгнул из кресла. " Даже не говори этого. Что это, только, потому, что я попробовал ее на вкус? "

В подтверждение, Михаил лишь склонил голову (мерзавец никогда не мог просто сказать ха-ха-ха, как любой нормальный человек), доставая бутылку виски и два стакана из шухляды. Средство Фостинов от любой беды.

" Черт возьми! " Грегори приземлил обе руки на стол, опрокидывая, при этом, чашу с карандашами. " Чертовски благородно с вашей стороны было предупредить меня о таком маленьком правиле."

Михаил протянул стакан с виски, что Грегори проигнорировал, и поставил его на стол прямо перед ним. " Я думал, ты знаешь. Это общеизвестно. Помнишь сказку о Роланде и Иллисе? "

" Нет, мать твою, я не помню ни о каком гребаном Роланде и ни о какой чертовой Иллисе! " Грегори приставил руки к голове так, будто острая боль пронзила его от виска до виска. Он даже не знал ее имени, когда впервые вкусил ее, когда она подняла свои волосы и показала ему царапину над левой бровью. Он вспомнил, как ее вкус распространился по его телу. Это был импульс, поцеловать ее, ничего более. Будет ли теперь этот импульс диктовать ему образ жизни?

Нет, не будет.

Он сделал глубокий вдох и выдох. Потом, залпом опрокинул стакан виски, стукнул стаканом по столу, в обвинительном жесте указал пальцем на Михаила и понеслось.

" Я в детстве может и пропустил много чего по чтению, но одно я помню точно. Мы свободные создания. Папа нас всегда этому учил. Моя свободная воля — священна, и не будет ничем связана. Если я и женюсь когда-то, то сам выберу себе жену. Судьба меня не заставит, и, будь я проклят, моя семья меня в это не впутает."

Михаил, сузив глаза, посмотрел на указательный палец Грегори, признавая в этом жесте вызов, каким он и являлся, но произнес лишь, " Как пожелаешь."

" Мать твою, не потакай мне. Говори, что думаешь."

Михаил сел и задумался на некоторое время, глядя на дно стакана. " Я не хочу быть втянутым в стычку с тобой. Ты голоден и очень раздражителен. Но я все же отвечу на твой вопрос. Я думаю, судьба преподнесла тебе подарок, и ты должен его принять."

Грегори ненавидел его так, как, когда они были еще детьми, ненавидел его за то, что он был таким самодовольным и безмятежным, ненавидел за то, что в большинстве случаев он всегда был прав.

" В один прекрасный день Ма вручит тебе маленький клочок бумажки с именем, Миша, и тогда ты мне расскажешь, как ты оценишь «подарок» потери своей свободной воли."

Михаил холодно улыбнулся, показывая кусок клыка, чтобы предупредить. " Ты сейчас пророчишь, или это было проклятие? "

" Воспринимай это, как проклятие."

Грегори плечом открыл дверь и вышел в свободный ночной воздух.

Мэдди решила уволиться. Работа была слишком утомительной. Ежедневные поездки на работу и обратно убивали ее. Буквально. У нее накопились некоторые сбережения, которые были не нужны и отпущенное ей время, итак, она решила спокойно пожить дома столько, сколько выдержит еще ее сердце. Она будет читать, играть с соседскими детишками, и кормить уток.

Ее сердце, латанное- перелатанное, разрушенное и такое изношенное, не сможет протянуть долго без вмешательства докторов. Сколько ей еще отведено, она уверена не была, да и особо знать не хотела. Недели? Месяцы? Год? Но, что она знала точно, так это то, что больше не хочет, чтобы ее грудную клетку открыли еще хотя бы раз.

Всю свою жизнь она провела в больницах, и уже устала. Все ее клапаны были уже замещены, некоторые даже не один раз. Сердечный мускул был атрофирован и уже барахлил, по причине инфекций, поразивших его, он преждевременно состарился. По счастью случая, она родилась с уже поврежденным багажом, и не смотря на все это, они умудрились продержать ее живой до 30-ти лет, что было больше, чем кто-либо мог ожидать. Самым сильным страхом была для нее не смерть. Она всю свою жизнь провела стоя одной ногой у двери смерти. Все, чего она боялась, была бесполезная боль, утрата чувства достоинства, и, что ужаснее всего, доживать свои дни, будучи подключенной к аппаратам поддержки жизни.

Естественно, она не сказала о своем решении ни на роботе, ни близким. Никто не поддержал бы это эгоистическое, собственническое решение, и, последнее, чего ей хотелось в этой жизни, было провести ее остаток, ругаясь с теми, кого она любит. Она им всем сказала, что собирается взять отпуск для проведения исследовательской работы и написать книгу о роли монстров в научной фантастике.

В последний ее день на работе, кто-то принес пончики, зная о ее пристрастии ко всему, что находится в розовых коробочках. В комнате для служащего персонала, все дразнили, что ее " исследовательская работа" будет проходить на пляже в Бали. Мэдди выглянула в окно на осеннюю слякоть и подумала, может это не такая уж плохая идея.

Она работала в последнюю смену, укомплектовывая записи за столиком с библиографическими указателями на уровне 3 (здоровье и образование), до закрытия в 9 часов. Вечер выдался спокойным, а Мэдди хотелось, чтобы было наоборот, хотелось, чтобы вечер был по-сумасшедшему загружен, и не оставалось времени думать, как ей будет не хватать ее работы. Всю ее работу уже передали замене. Она поглядывала на премированную статуэтку Джайлза, библиотекаря из Баффи, на своем месте над монитором, и засунула ее в коробку для ленча. Когда она снова подняла голову, то увидела, стоящего у ее стола, Грегори Фостина.

Прошло уже 3 недели после той увлекательной поездки в такси, она уже и не ожидала когда- либо увидеть его снова. Прилив адреналина сделал ее легкомысленной, все ее мысли разбились и разлетелись на тысячи осколков. Она схватила карандаш, чтобы успокоить свою руку.

" Дерьмово выглядишь, Фостин." Она произнесла эти слова своим самым тихим библиотекарским голосом.

Все, что ей пришло на ум сказать, и это была правда. Мужчина выглядел измученным. Он похудел, под глазами, которые были удивительного голубого цвета, нарисовались черные круги. Тогда она поняла, что ни разу не видела его при хорошем освещении, иначе она бы запомнила, что глаза его светились, как фонари трактора.

Он не удержался от комментария, как она и ожидала, лишь кивнув, он произнес таким же тихим тоном, как и ее, " Ты тоже немного бледновата. Ты страдаешь тем же, что и я? "

Что он хотел этим сказать? Мэдди откинулась на спинку стула и начала изучать его нехарактерно искреннее выражение лица. " В этом я сомневаюсь."

И снова он кивнул, выглядя так, будто ему сделали больно. Он бросил взгляд через плечо — ищет выход? Последним, что она ожидала от него услышать, были слова, " Ты бы не хотела погулять со мной? "

Обе ее ноги приземлились на пол со стуком. Сюрпризы, вроде этого, были неожиданными для ее сердца. " Ты приглашаешь меня на свидание? "

Недолгий хмурый вид омрачил его черты, она была рада это увидеть, потому как в другом случае, она бы подумала, что он одержим. Но он изменил свое выражение и сказал, " Я подумал, может мы сходим выпить после окончания твоей смены."

В этом не было никакого смысла. Что мужчина может хотеть иметь с ней общего? Мэдди больше не верила в жеманные слова. Ну, никогда и не верила, по правде говоря. Но, позже, она стала намного хуже. " И на кой черт нам хотеть это сделать? "

" Потому, что мы находим друг друга крайне увлекательными, вот, черт возьми, почему."

О, вот он Фостин, ворчащий и весь из себя. Она уже соскучилась по этому ворчанию, и поняла, что даже больше, чем могла себе представить.

" Сдается мне, ты перепутал несносный с увлекательный, Фостин. Не волнуйся, это общепринятая ошибка. Но уверяю тебя, мы не сможем поладить. Это раздражение, что ты чувствуешь прямо сейчас? Оно настоящее."

Он нагнулся над ее столом, с скрытым намеком в глазах. Внезапно, он перестал выглядеть таким изможденным. " Но признай, в некотором отношении мы даже очень неплохо ладим."

Так и было. У нее ушли дни на то, чтобы прийти в себя после их последней встречи, перестать мечтать о нем в своих снах, прекратить надеяться, что он вновь появится в ее комнате, даже если он и козел, который завладел ею в такси, а затем отверг на обочине. Она поменяла уже кучу батареек в своем вибраторе, фантазируя о той поездке в такси. Может, им нужно было закончить начатое. А сейчас уже слишком поздно.

" Извини, меня это не интересует."

" Ты врешь." Сказал он с полной уверенностью в голосе.

" Ты, сукин сын, ты — Внезапно она все поняла. " Тебя еще никогда не отшивали, правда? "

" Нет." Краешки его губ задергались от неохотной улыбки, он сник головой так, будто бы стеснялся. " Вообще-то, мне еще никогда прежде не приходилось спрашивать."

Мэдди улыбнулась в ответ. " Ну, это вроде, как честь для меня, тогда. Но ответ, все же нет."

К столу подошел еще один посетитель, чтобы пролистать карточки с указателями. Фостин бросил в него злым взглядом и наклонился вперед еще больше, понизив голос до еле слышного.

" Я знаю, что был придурком, и должен извиниться —

Мэдди махнула рукой, " Дело не в этом."

" Это потому, что ты не знаешь кто я? "

В этот вопрос он вложил все виды предположений, и ее часики почти выскакивали из груди. Но она все же умудрилась произнести спокойным тоном, " И что именно ты подразумеваешь под этим? "

" Соглашайся и я отвечу на твой вопрос."

Сейчас он уже наклонился очень близко. Люди могли заметить. Она внезапно щелкнула карандашом о костяшки его пальцев, и он отпрянул, потирая руку.

" Сдается мне, что придется жить и дальше с этой загадкой."

Подтрунивание стало для нее утомительным занятием. Она вздохнула. " Послушай, Фостин, именно сейчас я не могу ни с кем встречаться. Точка. Никаких исключений. И ничего личного."

" Не можешь? " начал он, но что бы он ни собирался сказать, его перебила Линда, одна из сотрудниц, подошедшая к столу.

" Я так буду скучать по тебе, солнышко, " сказала Линда, когда сильно прижала Мэдди к себе.

Мэдди прильнула к ней. Она уже со многими обнималась этим днем, набираясь сил от каждого и приумножая их. В ближайшие недели намечается еще так много объятий вокруг ее квартиры.

Когда женщина ушла, Фостин все еще был там, косо на нее поглядывая. " Ты увольняешься? "

" Нет, это всего лишь продленный отпуск. Исследовательская работа."

" Ты сегодня вечером отмечаешь это событие? "

" Нет, я слишком устала." Так она всем и отвечала, когда ей предлагали выйти, и это была по большей части правда. Выпивка и телевизор, вот и все ее планы на вечер.

" Позволь мне сделать для тебя праздник, в качестве друга."

Мэдди подавила смешок на слове друг.

" Я серьезно." Если он хотел, он мог быть очень искренним. " Это не будет свиданием. Ты ведь не хочешь встречаться. Это я понял. Но мне кажется, ты не должна оставаться сегодня вечером одна, тебе ведь грустно."

" Мне не грустно." Она перевела взгляд на кипу бумаг, лежащих на столе.

" У тебя все написано на лице. Ты устала и тебе грустно. Давай. Это же пустяк."

Неужели все так очевидно? Какое же угнетающее состояние. Притворяясь занятой, она наклонилась над блокнотом, написала почему я?!?!?!?, тут же оторвала листок и пристроила его рядом с буквой W для будущего библиотекаря.

" Один напиток на твое усмотрение, в любом месте, где пожелаешь, и водитель доставит тебя домой."

Фостин обнадеживающе улыбнулся, она знала, что не должна даже об этом задуматься, но любопытство взяло верх. Она собирала вещи, а Грегори Фостин был олицетворением небрежности.

И все же, проводить столько времени с мужчиной — значит напрашиваться на неприятности, она громко произнесла вслух, " Странные вещи случаются, когда ты, я и машины сталкиваемся вместе, Фостин."

" Не сегодня." Он поднял руку и жестом дал честное слово скаута. " Честью скаута."

Она рассмеялась. " Ты никогда не был скаутом, Грегори Фостин."

Мадлена встретила его на тротуаре возле библиотеки в 9: 05. Грегори засуетился, как только увидел ее силуэт в дверях, она ждала, пока охранник ее пропустит. Три недели медленного безумия и нарастающего чувства голода сломали его решительность. Возможно, свободная воля была не так уж и важна в планах великих вещей. Возможно, вся идея была иллюзией. Жажда сделала его философом, и он принял решение пойти на компромисс с судьбой, и узнать больше об этой женщине. Если она в действительности его предназначение, то у них должно быть что-то общее.

Цивилизованная встреча была уже началом. Она уже удивила его своей задумчивостью и грустью, такой он ее не помнил, и признал, что ему начинало нравиться видеть эту ее сторону.

Но это ‘’не свидание' с ее стороны было полной чушью, если только она не приняла обет. Она была одинока, он тоже, и они уже обменялись флюидами. Это — свидание.

Когда она вышла, то кивнула в его сторону головой, озадаченная, будто не ожидала его здесь увидеть. В своем берете и очках в грузной оправе, она выглядела, как битник, с одним отличием, берет был пурпурным. При виде огромной блестящей бабочки, красовавшейся на нем, он подавил смешок. Ее шерстяное пальто — горошина, было не так уж и ужасно. Не сексуально, но и не обидно.

" Новое пальто? " спросил он.

" Ага, " она отвернулась, чтобы попустить шарф. " Спасибо за подарочный сертификат. Но это было слишком щедро."

Грегори пожал плечами. " Хорошее пальто стоит дорого, а я твое испортил."

Сказанное им, ее рассмешило. Ему уже начинал нравиться смех, царящий в ее голосе. " Я рада, что так произошло. Моя мама подарила мне ту ужасную красную вещицу, знаешь ли, потому, что мне чертовски необходимо оставаться в тепле…" и прервалась на полуслове и пожала плечом, " Знаешь, матери."

Он когда- нибудь знал матерей. " Куда бы ты хотела пойти? "

" Здесь неподалеку есть один ирландский паб. Одна пинта и поплыла, понимаешь? "

Грегори стал слегка легкомысленным, представляя ее выпившей. Он разрабатывал план сделать фетиш из фланелевой рубашки. Он обыгрывал идею нанять танцовщиков работать в клубе в фланелевых рубашках. Влажные фланелевые ночные рубашки, может быть. Короткие, влажные фланелевые ночные рубашки. " Понял. Пинта. И поплыли."

Прогулка до бара была немного странной. О чем им разговаривать? Были легче с ней ссориться. К счастью, бар находился в нескольких кварталах, и, как потом оказалось, ему понравился ее выбор. Место было дружелюбным, с тихой задней комнаткой, оснащенной камином. Их даже разместили за столиком у камина. Грегори нравились источники тепла: камины, радиаторы, человеческие женщины. Они устроились у огня с пинтами пива в руках.

Мадлена оторвала голову от своей огромной кружки пива и слизала кремоподобную пенку с верхней губы, при этом, глупо улыбаясь.

" Стаут — мое любимое." сказала она. " Это, как обед в стакане."

Грегори пытался угадать, что означает каждое выражение ее лица. Такой прекрасный рот, приятно посмотреть, и еще лучше целовать, но потом, пышные черные волосы, скрывающие черты ее лица, и эти очки, как маска. Запах ее всегда привлекательный, но сегодня он не такой, каким он его запомнил. Он задумался, не болела ли она недавно, или ее что-то гложет….

" Фостин? Не становись таким стеклянным, от этого мурашки по коже."

Грегори вышел из ступора, и своего очарования ею, чтобы это ни было, оно всегда овладевало им, когда он находился рядом с ней. " Почему ты не зовешь меня Грегори? "

" Не знаю, мне как-то нравится Фостин. Тебя кто-либо называет Грег? "

Грег? Одна мысль об этом заставила его волосы стать дыбом. " Ни в коем случае."

Мадлена хмыкнула и громко рассмеялась. Он нахмурился, а она рассмеялась еще громче, держась за бок. Грегори сложил руки и откинулся в своем кресле.

" Рад, что потешил тебя." он не привык, чтобы над ним смеялись, но ему нравилось наблюдать, как ее кожа меняется в цвете.

" Грег! " прохрипела она и уткнулась лицом в руки.

Грегори сделал глоток пива, в ожидании, пока ее веселье закончится. Это не было так смешно. Но смотреть, как она смеется, заставляло улыбаться и его. Каким-то чудом у пива оказался весьма приличный вкус, не как у мела, так как в последнее время все смаковало именно так. Может потому, что она рядом.

Когда она наконец-то перестала смеяться, то сняла очки и начала протирать их краем рубашки, все еще ухмыляясь. " Ладно, Грегори Фостин. Расскажи мне немного о себе."

" Посмотри на меня." Немного командным голосом попросил он.

Ошеломленная, она подняла голову, глаза широко раскрыты, зрачки огромные. У нее были прекрасные глаза, радужка миндального цвета и широко посаженные. Они были темными, какими он их уже знал, почти черными, но сейчас он увидел тепло в радужке цвета кофе под лучами солнца. Брови обрамляли ее глаза, как высокие благородные арки. Несколько крохотных веснушек или родимых пятен усеяли ее скулы и уголки глаз. Без очков ее взгляд был немного рассеянным, но эта мягкость напомнила ему о томности во время кормления, и это было сексуально вдвойне. Эти глаза он мог научиться любить. Возможно, только возможно, все получится.

Это созерцание длилось всего миг, и этого времени хватило, чтобы забыть о приказном тоне, надеть очки и открыть рот для очередного чертовски умного высказывания. Чтобы остановить ее, он успел спросить первым, " Лопес де Виктория, кажется это пуэрториканское имя."

Слова заставили ее улыбнуться, слегка раздраженно, но с гордостью. " Да, но в моей крови намешано много чего. Пуэрториканка, афроамериканка, ирландка — сам называй, все это течет во мне."

" У тебя есть семья поблизости? "

" И не сосчитать. Они все живут в Квинзе. Моя мама, сестра Ленора. У сестры трое замечательных детишек." Улыбка исчезла с ее лица и грусть, которую он уже видел в библиотеке, вернулась снова, как туча, застелившая луну. Она склонилась над своей кружкой.

" Что тебя сегодня так беспокоит, Мадлена? " Он не использовал никакого влияния в этот раз, так, как это было бы неэтично со стороны потенциального супруга, хотя и трудно было устоять перед искушением в одну попытку вытянуть всю правду.

Одной рукой она сделала жест " ничего такого", и повернулась лицом к камину. Огонь отобразился в линзах очков и скрыл ее глаза. Он подумал, что она не ответит, но потом она тихо произнесла, " Большие перемены — это трудно, знаешь ли? Сегодня вечером начинается отсчет больших перемен для меня. Все будет хорошо, я это знаю. Просто это реально, прямо сейчас, и ничего не воротишь назад, и я уже скучаю по некоторым вещам. Что очень глупо." Она сделала большой глоток и снова повернулась лицом к нему. " Честно, я в порядке."

Грегори было трудно поверить, что она говорит об отпуске.

Она снова напряглась и подняла бровь. " Не смотри на меня так, Фостин. У тебя могут появиться морщины."

Хрупкая оболочка, и сладкая внутри. Он бы уже давно обо всем догадался, если бы она так не преуспела в мастерстве раздражать его.

Как сейчас.

" Итак, лорд Мрачность, расскажи что-нибудь." сказала она. Это был приказ с расчетом вывести его из равновесия. Но он уже сконцентрировался на ней, и одарил ее своей самой располагающей улыбкой.

" Что ты хочешь знать? "

В этот миг лицо ее загорелось озорством. Она хотела узнать, был ли он вампиром, но он сомневался, что ей хватит духу спросить прямо.

" Почему бы тебе не рассказать о своей семье? "

Потому что у вампиров нет семей? " У меня есть два брата, оба живут в городе. Предки в Бруклине. Такое ощущение, они живут там уже вечность. В Кенсингтоне, за парком. Там я и вырос."

Он наблюдал, как она воспринимала его слова. Нет, он не родился в 1725 году сыном среднего шотландского помещика. Извини.

" А ты…. В близких отношениях с семьей? "

Не-а, его не сотворил какой-то древний Носферату и не проклял его блуждать по канализациям в мучительном одиночестве. Ма и Па Фостины зачали его старым добрым способом, но ему не хотелось над этим долго думать.

" Да, все мы очень близки. Мои предки — замечательные, оба они очень…. Из Старого Мира. Мы с братьями в очень тесных отношениях. Мы ругаемся иногда, не без этого, но они знают, я все сделаю ради них."

Выражение на ее лице заставило захотеть разбиться в ту же секунду. Она думала, что уже раскусила его, и теперь пыталась поменяться ролями. Боже, как ему нравилось дразнить ее. Но в этом было ее преимущество. Это было хорошим знаком, что разум ее открыт для существования этого мира — одно препятствие, с которым ему не придется столкнуться — но она была переполнена дезинформацией о вампирах, и это нужно исправить.

Она долго и пристально на него смотрела, прикусив при этом щеку изнутри. Она, почему-то, напомнила ему стрелка. " Какое твое любимое блюдо, Фостин? "

Он закинул голову назад и рассмеялся. Пол пинты лагера сделали свое дело.

Мадлена триумфально ухмыльнулась. " Ну же, Фостин. Ты просто должен ответить."

Ответ был ты. Ее кровь жизни, вот все чего он хотел, и в чем нуждался. Если они соединятся, первые несколько недель он будет понемногу кормиться от нее каждый день, и не будет нуждаться в большем. Вкушая ее кровь, он познает всю ее душу, ее кровь завладеет его телом и они будут связаны навечно.

Но он этого не сказал. Для первого свидания слишком много информации. Он нахмурился, как будто обдумывал вопрос. " Что-то среднее между кровью девственницы и кровью ребенка."

Ее челюсть отвисла. Это того стоило, увидеть ее с таким выражением на лице. Она получила, что хотела и не знала, что с этим делать. Когда она вновь заговорила, то каждое слово произносила отдельно. " Ты — меня- разыгрываешь."

" Ты права, разыгрываю." Уже появилось недоверие на лице. " Дети не стоят тех усилий, а с девственницами скучно."

Теперь она уже смеялась, и даже захлопала в ладоши от удовольствия. " Мне всегда было интересно — всегда хотелось узнать — это просто фантастически! Ты не прикалываешься надо мной? На самом деле? Скажи, а оборотни тоже существуют? Демоны? Ты можешь превращаться во что пожелаешь? Ты мертв? "

Грегори ухватился за последний вопрос, как за последний вагон уходящего поезда. " Мертвый? Как бы я тогда управлял клубом, если был бы мертвым? "

" Неживой, я имею в виду."

" Нежить. Я, блин, ненавижу этот термин. Ты либо живой, либо мертвый, и разница вполне очевидна. Быть неживым — то же самое, что быть чуть-чуть беременной. А такое невозможно."

" Мне хочется верить, что существуют все виды промежуточного состояния, места, о которых мы ничего не знаем, или не понимаем."

" Может и существуют такие миры, Мадлена, но я о них ничего не знаю." Пока он говорил, то заметил, как на нее накатила грусть новой волной. Он сделает все, чтобы вернуть ее улыбку, но не знает, что сказать.

К счастью, печаль длилась недолго, пока любопытство не достигло своего апогея. " А твои братья…тоже? "

" Ага, вся семья."

" Значит, ты таким родился? Это…наследственное? "

" Совершенно верно. Мы все натуральные. Даже органические, если так можно выразиться."

Улыбка вернулась. Хвала Господу Богу. " Вау. Только представь, кучка проголодавшихся маленьких вампиренышей. Какой кошмар должно быть."

Грегори закатил глаза, когда несколько воспоминаний всплыли в его памяти. Алекс струей извергает целую пачку попкорна на их тетю Софи. Или, как Михаил тащит миссионера — мормона домой, планируя спрятать его в их комнате и использовать в качестве удобной закуски. Грегори предпринимает неудачные попытки полететь. Но это было по вине Михаила. " Поговори на эту тему с моей мамой. Она немного того, и наверное по этой же причине."

" Когда — "

" Эй, мне кажется, сейчас моя очередь задавать вопрос."

Все эти разговоры о вампирах, оказывается, превратились для Мадлены в приманку, а ему не хотел выдать все свои козыри зараз.

" Еще один вопрос." Щеки ее зарделись. " Когда мы вместе, тебе хочется…. не знаю, как правильно выразиться."

" Попробовать тебя." Его голос звучал так хрипло, что ему стало стыдно, но он знал, что от нее ничего не скрыть. " Да. Но я сделаю это, если только ты сама попросишь. Это не будет так, будто я тебя убью, или что-то в этом роде. Ничего такого, как это показывают в паршивых фильмах. Все будет…красиво."

" Понятно." Она еще сильнее покраснела. Он должен быть польщен, видя ее такой потрясенной, но был настолько смущенным, или стесненным, или что бы это ни было. Не было приятно вовсе. Он чувствовал себя развратником за то, что так сильно желал ее.

" А сейчас, можно мне задать свой вопрос? " спросил он и она легким жестом руки дала согласие, все еще держа свой взгляд прикованным к пиву. " Ты не хотела бы встречаться с вампиром? "

В ответ она разрыдалась.