Глава первая: Актер

Пролог

— Груз прибыл, моя Госпожа, - дрожащим, но уверенным голосом сказал худой юноша в оранжевой тюремной робе. Яркий свет, исходивший из дверного проема, освещал покои надзирателя. Она ненавидела, когда прерывают ее сон — обычно это заканчивалось рытьем новой могилы на тюремном кладбище, но это был совершенно другой случай.

— Два наряда, Номер 344, - холодно процедила она сквозь зубы. Парень радостно улыбнулся и быстро удалился. Мойра Фишборн уже более двадцати лет правила душами заключенных в исправительной колонии Блэкмаркет. Она знала каждого, кто находился здесь — будь-то охранник или заключенный, настолько хорошо, что ей не составило труда узнать по голосу 344-ого. А ведь парень тут находиться меньше недели. Законы Конфедерации не церемонились с нарушителями, особенно с ниггерами и латиносами. Конечно, если у тебя достаточно денег, что бы откупиться. В противном случае лучшее, что тебя ждало - это электрический стул. Худшее - попасть в Блэкмаркет, где правит Повелительница десятого круга Ада - Мисс Мойра Фишборн. Подорвавшись с постели, она метнулась к шкафу, и натянув на себя черный, обтягивающий костюм, который подчеркивал все нужные и откровенные детали ее фигуры, надзирательница направилась в центральный холл Блока D, где ее уже ожидала новая игрушка. Мойра любила подразнить своих питомцев своей идеальной фигурой. В свои пятьдесят один, она могла дать фору любой восемнадцатилетней девке: подтянутая спортивная фигура, пепельно-черные волосы, затянутые в конский хвост и темно-карие глаза, пронизывающие каждого, кто пропадет под их взор. Вообще, женщинам двадцатого века вообще особо не приходилось переживать за свой возраст благодаря препаратам, которые замедляли, а иногда и обращали, процесс старения. Каждый сотрудник или заключенный в тайне хотел переспать со своей Госпожой. Раз в неделю представлялась такая возможность — она собирала всех узников Блэкмаркет и выбирала из толпы " любовника". Но к сожалению радости в этом было мало - парень не доживал до утра. Извращенная фантазия Мойры всегда придумывала новые способы развлечься, и для всей тюрьмы воскресенье ассоциировалось только со смертью. Широко шагая по выдраенным до блеска коридорам тюрьмы, она предвкушала встречу со своим новым питомцем. Она с трепетом относилась к своей коллекции элитных зверушек, давно. Ее список давно не пополнялся, особенно такими прекрасными образцами.

— Пошли все вон! - закричала она, как только вошла в холл Блока D, в центре которого стояло с десяток тюремщиков. Услышав приказ, они тут же улетучились, и Мойра смогла наконец-то увидеть Его. Ее не интересовала вся эта мелкая шваль, ползающая под ее ногам. Ей был нужен лишь ее новый питомец. Молодой мужчина, крепкого телосложения, облаченный в темно-серое пальто со вшитыми металлическими пластинами, стоял на коленях по среди зала. Его руки были закованы в наручники, а голову он прятал под черной, широкополой шляпой. На столе, который находился в паре шагов от пленника, лежало его оружие: шесть метательных ножей, автоматический пистолет калибра 9 мм, раскладной наручный баллистический щит, пара осколочных и светошумовых гранат и толстая металлическая трость, ручка которой была стилизована под револьверный барабан.

Мойра медленно обошла свой новый экспонат по кругу, почти с детским любопытством рассматривая его.

— Рада приветствовать Вас, Мистер Гримберг в исправительной колонии Блэкмаркет, - с непомерной вежливостью в голосе сказала она.

— Герр Райнер Гримберг - поправил ее мужчина. В его голосе не звучало ни нотки страха либо тревоги. Будь-то ему было не привыкать к таким ситуациям, и он уже знал дальнейшее развитие событий.

— Прошу прощения. Как доехали? Без происшествий? - с легкой издевкой спросила Мойра. Гримберг поднял голову - на его лице было множество синяков и ссадин, а в глазах читалась ненависть и презрение к женщине, которая стояла перед ним.

— Ой, мне так жаль, что мои мальчики доставили Вам столько хлопот. Они у меня с норовом, - надзирательница широко улыбнулась и продолжила свою тираду, - больше не буду Вас донимать своими бесполезными словами и перейду к сути дела, - все это время Мойра говорила в нетипичной для себя манере. Настолько уважительную и культурную беседу она вела лишь со своими начальниками, и то, позволяя себе больше вольностей. В тюрьме вообще и речи не могло идти о чем-либо подобном, но именно перед этим человеком сейчас извиняется и лепечет Королева Блэкмаркета.

— Уж постарайтесь объяснить, дорогая фройлен, какого черта я делаю здесь!? - сказал он, изрядно повысив свой гулкий басистый голос.

— Я позвала Вас сюда, - на слове " позвала" Гримберг с удивлением приподнял левую бровь, - чтобы предложить Вам оказать услугу правительству Конфедерации, - сказала Мойра.

— Дэвису нужная моя помощь? Неужто великий владыка рабовладельцев настолько слаб, что не может победить Северян своими силами? - теперь настало его время издеваться. Южане очень любили своего короля и всегда злились, если над ним начинали посмеиваться. Мойра продолжала стоять с наигранной улыбкой.

— И, да и нет. Северяне на самом деле давно перестали быть для нас угрозой. Граница для ниггеров и прочих цветных по-прежнему закрыта, но белым вход вполне доступен. Конечно под пристальным контролем наших агентов. Мы начинаем экономические и дипломатическое сотрудничество, что станет новой вехой в истории Конфедеративных Штатов Америки.

— Да, спасибо за новостную ремарку. Я смотрю телевизор иногда. Ближе к делу, - немного раздраженно сказал Гримберг.

— Мы собираем отряд смертников к Железному Занавесу, - отчеканив каждое слово, сказала Мойра. Глаза ее собеседника округлились до предела, - месяц назад мы получили сообщение от Ваффен-СС и оно не внушает оптимизма.

— Они сами вышли с вами на связь? - с удивлением спросил он.

— Такое же сообщение было отправлено в Союз, к британцам и французам, - с тревогой в голосе сказала Мойра, - Рейсхканцлер пообещал лично амнистировать Вас в случае успеха операции, Мистер... Герр Фридриксон, — его лицо резко переменилось. Наигранная улыбка и оптимизм сменились серьезностью и сосредоточенностью. Неожиданно для Мойры, Гримберг вскочил на ноги. Его руки больше не были закованы в наручники. Подойдя к опешившей надзирательнице, которая пыталась нащупать невидимую кобуру на поясе, он, пристально посмотрев ей в глаза, и произнес - " Когда вылетаем? "

Глава первая: Актер

Уже вторые сутки я бездумно шагал, звонко стуча тростью по мощеным улицам Берлина, не зная как жить дальше. В одночасье, потеряв все, мне ничего не оставалось, как опуститься на самое дно и оставаться там как можно дольше, а то и навечно поселиться там. Надо убираться из этого проклятого города. Все эти дни меня преследовала не только дождливая и пасмурная погода, что в последнее время стало привычно для весеннего Берлина, но и вся верхушка Ваффен-СС. Получив обвинение в шпионаже против Империи, я стал ходячим трупом. Для общества меня больше не существовало и все, ради чего я жил, скорее всего, уже давно уничтожено.

В голове раз за разом прокручивались события той роковой ночи. Приняв приглашение от посла КША посетить его резиденцию на окраине Берлина, я знал, что за мной будут пристально следить, но, то, что произошло до сих пор не укладывалось в моей голове. Спецназ Гестапо ворвался стремительно и без промедления. Как тараканы, они за секунду заполонили всю усадьбу посла КША Уильяма МакКинли, безжалостно уничтожая любое сопротивление. Мне несказанно повезло - в тот момент, когда солдаты СС грузили по БТРам заложников (кого для депортации в Штаты, кого для допроса), я трахался с одной из официанток, которая обслуживала прием. Она оказалась преданной фанаткой моего творчества и не могла упустить шанс познакомиться со звездой поближе. Наше знакомство закончилось в подсобном помещении одной из кухонь поместья. Немного переждав, мы попытались незаметно выбраться и скрыться в близлежащей лесополосе, но фортуна благоволила только мне в тот день. Девчонку поймали еще до того, как мы выбирались наружу и пока ее уводили к бронемашинам, я смог убежать достаточно далеко. Окольными путями я вернулся в Берлин, но как оказалось это было слишком опрометчивое решение. Мой портрет висел на каждом столбе, рекламном щите и неоновом экране города. Голос Эйзеншмидта как заведенный глашатай вещал из каждой радиоточки - «Зигфрид фон Фридриксон изменник Германской империи! Сообщите любую полезную информацию в полицейский участок вашего Hä userblock". Гестапо выдвинуло против меня обвинения и теперь преследовало меня, как охотник добычу - с рвением и энтузиазмом. Это был крах всего - моей жизни, моей карьеры, моего будущего. Какая ирония судьбы! Самый популярный актер Рейха — шпион Конфедератов. Меня принимал сам рейхсканцлер Адольф Гитлер! Между прочим, Я даже играл его в фантастическом боевике " Адольф Гитлер: охотник на ведьм", который, между прочим, завоевал три Золотых Орла на Парижском кинофестивале. Я объездил почти весь мир и как мог, прославлял свою Faterland и вот, что я получаю взамен?!

Из-за своих гневных возмущений я не заметил патруль полиции, осуществляющий ночной обход вверенного им района. Стандартная полицейская пара, облаченная в черные комбинезоны с интегрированной стальной нагрудной пластиной и касками. Главное не привлекать к себе лишнего внимания.

— Добрый вечер, чего вам не сидится дома в такую кошмарную погоду? - вежливо спросил меня полисман, подойдя ко мне почти в плотную. Я старался как можно больше скрыть лицо под воротом пальто и широкополой шляпой, иначе меня ждал печальный конец. Но у меня имелся еще один козырь в рукаве.

— Как раз направляюсь туда, герр сержант, - сказал я в надежде, что на наш разговор окончен и начал двигаться дальше, но второй патрульный резко остановил меня.

— Разрешите Ваши документы, - сказал второй полисман, положив руку на дубинку, висевшую у него на поясе. Я вежливо улыбнулся ему и начал искать документы во внутреннем кармане пальто. Конечно же, никаких бумаг у меня не было, но это помогло мне выиграть время. Хоть и наши отношения с Гестапо складывались, в последнее время, не лучшим образом, пару лет назад я выполнял для них одно задание по шпионажу за дочкой крупного рабовладельца из КША и в качестве небольшого подарка за хорошую службу они вручили мне достаточно массивную металлическую трость, ручка которой была стилизована под четырехзарядный револьверный барабан. Главная ценность этого подарка состояла в том, что если переломить трость пополам, то она действительно превращалась в смертельное оружие. Не видел ничего более опасного, чем выстрел картечью 12 калибра на расстояние вытянутой руки.

— Простите, что тороплю, но Вы долго еще будете искать свои документы? - все также вежливо спросил полисман, после чего проследовало два громких хлопка, эхом прошедшие по ночным улицам. Тела полицейских отбросило на пару футов, и в тот же миг я скрылся в темном переулке, стараясь как можно быстрее добраться до трущоб. Мне не хотелось убивать этих двух несчастных, но между своей и их жизнями я выбираю свою. Минуя квартал за кварталом, я пытался придумать хоть какой-то план действий. Вечно скитаться без цели было равносильно самоубийству, а податься мне было не куда, ведь каждый житель Великого Рейха готов сожрать меня с потрохами. На своих близких выйти я не могу — за ними уже поставили слежку ищейки Гестапо. Проходя мимо очередного монолитного жилого дома, сотнями заселявшие улицы столицы Германской империи, мое внимание привлекло одно из окон. Его свет напоминал огонь маяка, направляющий заблудшие корабли. Я заглянул вовнутрь — по телевизору, который стоял посреди просторной гостиной, показывали экстренный выпуск новостей. "... К сожалению, преступник все еще находиться на свободе. Напоминаю, что вчера, в 19: 00 по Берлину, была успешно проведена спецоперация Geheime Staatspolizei по захвату и ликвидации преступной шпионской группировки, которая готовила теракт в резиденции посла Конфедеративных Штатов Америки Уильяма МакКинли. Посол и его свита не пострадали благодаря высокому профессионализму оперативников и лидерским качествам гауптштурмфюрера СС Ганса Штайна, который возглавлял ударную группу операции. Сам же Герр Штайн не удовлетворен своей работой, так как до сих пор не пойман один из главных участников группировки — Герр Зигфрид фон Фридриксон, известный германский киноактер, горячо любимый народом Великого Рейха...." — я больше не мог слушать эту откровенную грязь, которую лилась на меня с экрана телевизора. Машина пропаганды была запущена на полную мощь. Теперь я знал своего охотника и имя ему — Ганс Штайн. Мне рассказывали о нем, пока я проходил боевую подготовку в учебном лагере СС Айзенштадт. Перспективный оперативник, не раз успешно выполнявший вверенные ему задачи. Остановить его могла лишь моя смерть... Как я раньше не вспомнил о нем?! Надо бежать, пока не стало слишком поздно.

Частная клиника Герхарда Циммера находилась в центре фешенебельного района Шарлотенбург. Три года назад я проходил там лечение от парочки венерических заболеваний, которые остались после очередной бурной вечеринки, проводившийся обычно на моей вилле близ Средиземноморского побережья. Герхард Циммер гарантировал полную конфиденциальность, и даже вездесущие цепные псы Гестапо не могли получить доступ к картотеке лечебницы. Это было моим билетом в новую жизнь. Шанс начать все с чистого листа. Минуя многочисленные патрули, случайных ночных прохожих и камеры наружного наблюдения, я наконец-то добрался до Кауфманштрассе на которой, в свете неоновых огней, красовалась частная клиника Герхарда Циммера. Огромный пятнадцатиэтажный, бетонный комплекс возвышался надо мною, подобно Атланту над земной твердью. Фасадные окна на первом и втором этажах отсутствовали, а вход в клинику преграждала массивная металлическая дверь, рядом с которой находился интерком.

— Ведьмы заходят с черного хода, - произнес я в интерком. Доктор Циммер присвоил каждому клиенту уникальную кодовую фразу, по которой только он мог определить, кто в очередной раз посетил его лечебницу. Надеюсь, Гестапо сюда еще не добралось, иначе я уже мертв.

— Черный ход только для служебного пользования, - ответил доктор своим картавым говором. Как только дверь отворилась, мне преградил путь Джозеф - неизменный ассистент Циммера. Этот двухметровый, коротко стриженый верзила, в свое время, был первым клиентом лечебницы. Еще в военные годы, когда основным направлением деятельности доктора Циммера было создание суперсолдат армии Рейха. После захвата Европы, рейхстаг более не нуждался в подобных разработках. Доктор с радостью принял своего первенца и назначил его своим личным ассистентом. Я всегда немного побаивался его. Иногда мне казалось, что он вот-вот наброситься на меня и оторвет мне голову, забавы ради.

— Проходите, - басисто произнес Джозеф и повел меня в кабинет доктора. Изнутри больница походила на некую гигантскую палитру — каждый этаж был выкрашен в цвет, с которой Циммер ассоциировал ту или иную группу заболеваний. По ярким, выдраенным до блеска коридорам, ходили ведущие специалисты во всех отраслях медицины, день, изо дня изобретая все более эффективные методы лечения. " Работаем исключительно на благо человечества", - как любил говорить сам Герхард Циммер. Его приемная находилась на цокольном этаже клиники и являлась скорее исследовательской лабораторией, чем кабинетом в привычном его понимании. Здесь он всегда проводил эксперименты по раскрытию тайн человеческого организма и не боялся испачкать руки в крови ради медицины. Преданный фанат своего дела.

— Ааа, Герр Фридриксон! Заходите-заходите! - радушно принял меня высокий, худощавый блондин в небольших кругленьких очечках. Сейчас он больше мне напоминал мясника, чем доктора — когда-то белоснежный фартук теперь был полностью залит кровью, а в ладонях он держал человеческую руку и тщательно изучал ее. " Джозеф, оставь нас, а вы пока присаживайтесь. Я займусь вами через пару минут", - вежливо сказал Циммер, указав мне на свободный стул отрубленной рукой. Он был немного... эксцентричен и не всегда умел произвести впечатление адекватно-мыслящего человека, но репутация безупречного и искусного хирурга сглаживала все шероховатости его характера. Сделав пару пометок в своем дневнике, Герхард убрал " рабочее место" после чего налив себе стопку Егермейстера и тут же осушив ее, переключил свое внимание на меня.

— Можете ничего не говорить. Я смотрю новости и будьте уверены - Герхард Циммер Вас не выдаст, Герр Фридриксон. У нас с ними давняя любовь. Еще с открытия клиники в сорок четвертом они роют под меня. Вы понимаете? Уже тридцать лет я нахожусь под давлением Гестапо и если бы моими пациентом не был сам рейхсканцлер, то меня бы давно прикрыли, - немного раздраженно сказал доктор.

— Видимо Вас Фюрер любит больше, чем меня. Хотя и он не всевластен над законами Империи, - пессимистично заметил я.

— Поживем, увидим, mein Herz. Что же вы ищите здесь? - спросил Циммер, окинув свободной рукой операционную.

— Я хочу, что бы вы убили меня, - резко выпалил я, стараясь сделать акцент на каждом слове. Доктор громко рассмеялся и спросил - " Тогда зачем вы пришли ко мне? Выйдите на Унтер-ден-Линден и крикните во все горло свое имя, и Ваше желание будет исполнено", - иронично сказал Герхард.

— И воскресили меня, - все также серьезно продолжил говорить я.

— Я не доктор Франкенштейн, мой дорогой Зигфрид, чтобы воскрешать мертвых. Хотя Анненербе давно работает над этим, но пока значительных успехов они не достигли.

— При последней нашей встрече Вы мне хвастались передовыми разработками в области пластической хирургии. Говорили, что способны из обезьяны сделать фото-модель и...

— Я понял Вас, - перебил меня доктор. Он сделал пару глотков Егермейстера прямо из бутылки и продолжил, - Вы понимаете, что назад дороги не будет? Зигфрид фон Фридкриксон умрет безвозвратно.

— Понимаю, - с грустью в голосе сказал я. Мне не хотелось терять свою роскошную жизнь. Съемки, кинофестивали, путешествия, толпы фанатов... Я, выросший в актерской семье, не представляю другой жизни, но иногда приходиться жертвовать всем, ради шанса начать все заново. Может, изменив внешность, я смогу вернуться на большие экраны. Мне всего двадцать семь. Мой путь только начинается.

— И мне не помешали бы новые документы.

— Mein Herz, не делайте из меня дилетанта. Пока будет идти операция, нужные бумаги уже будут у Вас, - он достал из подола медицинского халата записную книжку, вырвал чистый лист и протянул его мне вместе с ручкой, - имя, фамилия, национальность, цвет глаз, волос и даже цвет кожи. Пишите любые подробности, вплоть до родинки на левой ягоднице. Делаем все и даже больше. Я пока подготовлю операционную, - с непривычной серьезностью сказал он и удалился.

".... И он так легко согласился помочь? За «просто так»? " - она с недоумением смотрела на меня в ожидании ответа.

— Циммер очень не любил Гестапо и пытался насолить им при любой удобной возможности. Конечно же, никто просто так меня не собирался отпускать. После операции меня ждала новая жизнь..."

— Сестра, помогите мне снять бинты. Аккуратно и медленно. Мы не спешим... Я же сказал аккуратней! Kurven Hä nde! Лучше кофе мне сделай! У тебя это лучше получается, - гневные крики доктора были первым, что я услышал после завершения операции. Анестезия начала немного отпускать меня, и первые отголоски прошедших метаморфоз начали сказываться. Лица я не чувствовал - оно, словно маска, бесчувственно висело на мне, скрывая мои истинные эмоции от окружающих. Сняв последнюю повязку, доктор Циммер подвел меня к зеркалу.

— С днем рождения, Герр Гримберг! - радостно произнес Герхард. В отражении на меня смотрел совершенно другой человек - черные, почти доходившие до плеч, волосы сменились коротко-стриженными светло-русыми. Светло-серые глаза заменили, доставшийся от матери, темно-зеленый цвет радужной оболочки. В общем черты лица стали более ярко-выраженными: скулы, подбородок, форма лба стали более правильной формы. Как сказал доктор - " Теперь вы истинный ариец, mein Herz. Даже сам рейхсканцлер Вам позавидует".

— Вы волшебник, Герхард. Даже лучше, чем было, - с легкой ухмылкой на лице, сказал я, все еще рассматривая свое новое амплуа.

— Онемение пройдет через пару часов. Долго пришлось с Вами повозиться, - сказал доктор, занимаясь калибровкой универсальной хирургической док-станции. Такие аппараты стояли в каждой больнице Рейха, обеспечивающие мгновенный медицинский осмотр пациента с возможностью проведения экстренной операции практически любой сложности без участия врача. Доктор Циммер несколько усовершенствовал их возможности, расширив перечень используемых инструментов, и добавив возможность ручного управления док-станцией.

— Я обязан Вам жизнью, доктор, - сказал я и крепко обнял его, - если бы не вы, моя голова уже давно бы красовалась над камином Ганса Штайна.

— Вынужден немного опустить тебя с небес на землю, мой дорогой. Я думаю взамен на мои высококлассные услуги, - он, сделав сильный акцент на слове " высококлассные", продолжил свою речь, - новорожденный Райнер Гримберг окажет мне пару услуг.

— Бесплатный сыр бывает только в мышеловке. Слушаю вас, Герр доктор, - снисходительно ответил я.

— А вы деловой человек, Райнер! Думаю, мы сработаемся! - жизнерадостно сказал Герхард, хлопнув меня по плечу, - в связи с недавней суматохой по поводу измены Фридриксона, наверно слышали об этом, мои поставки из Дахау прекратились, тормозя мою научную деятельность, - размеренным, серьезным тоном сказал он. Циммер обращался ко мне только по новому имени и вел себя так, будто ничего не произошло: никакой операции, никаких преследований Гестапо. Ничего. Изменник Рейха не приходил сюда. И даже я сам начал сомневаться в существовании своей прошлой жизни.

— Поставки из Дахау? - с удивлением спросил я.

— Если обезьяну одеть в смокинг и научить этикету, она все равно останется обезьяной. Если в Мерседес поставить мотор от трактора, он все равно останется трактором. Когда в тридцать пятом начали закрывать концлагеря, я был в отчаянии. Плацдарм для научного прогресса Рейха был закрыт и все, потому что лягушатники на пару с британцами и северянами пригрозили своим мерзким демократическим пальчиком, - его голос немного дрожал. Старые воспоминания начали сильно нервировать доктора, - Проводить опыты на людях это аморально. Проводить опыты на людях это бесчеловечно! - пародируя писклявым голосом высказывания Генерального секретаря Лиги Наций Шона Лестера, Циммер все больше мне напоминал безумного ученого, который готовит зловещий план по захвату мирового господства. Я хорошо помнил эти слова – пару лет назад мне пришлось побывать в составе жюри творческого конкурса «Faktor H», где один из участников пародировал известных и одиозных личностей мировой истории, - но Фюрер просто так не отступал от своих идей. " Лагеря Смерти", как окрестили их британские газетчики, были переформированы в Научно-исследовательские комплексы. Каждый такой комплекс занимался своим направлением деятельности и технологический прогресс начал шагать семимильными шагами: бесплотные самолеты и винтокрылы, кибернетические протезы, новые высокопрочные металлические сплавы, роботы... А медицина? Чего только стоят новые препараты, способные излечить от любой известной болезни в мгновение ока. И как вы думаете, благодаря чему мы достигли таких успехов? Неисчерпаемый. Человеческий. Ресурс. Неограниченный доступ к самым потаенным уголкам людской природы, - Циммер был сам не свой. Его глаза были полны безумия, и казалось, что он вот-вот взорвется от злобы и ярости, которые переполняли его. Я терпеливо слушал, даже не пытаясь перебить - пусть безумец выскажется. Целее буду.

— Так... Что требуется от меня? - неуверенно спросил я, нарушив тишину, нависшую над нами.

— Что? Ах, да! Простите, задумался. Задание предельно простое – встретиться с моим поставщиком в трущобах, недалеко от старой бакалейной лавки Эверсмана, забрать груз и доставить его сюда.

- Извините за глупый вопрос, но почему не послать Джозефа? Он крепкий парень и с легкостью…

- Я на глупые вопросы не отвечаю, Райнер, - грубо перебил меня Циммер, - в ваших же интересах выполнить мое поручение, - я никогда не видел его таким. Настроение Герхарда менялось ежесекундно, переходя из одной крайности в другую. Может, сдаться Гестапо, была не такая уж и плохая идея? Хотя кто знает, какие психопаты работают ТАМ?!

- Джозеф! Принеси личные вещи господина Гримберга! – не успел Циммер закончить фразу, как ассистент-великан зашел в операционную, держа в руках достаточно большую сумку. Пододвинув второй стол, он начал аккуратно выкладывать мои вещи: шляпу, пальто, трость, штаны и ботинки. Все чистое и постиранное, но трость была немного видоизменена – «револьверная» рукоять была обмотана полосой черной ткани, которая почти полностью ее скрывала.

- Слишком приметная вещица, но хорошее оружие всегда должно быть у воина под рукой, - спокойно сказал Джозеф. Видимо, пока меня оперировали, верзила тщательно порылся в моих вещах и догадался, что палочка имеет «волшебные» свойства, - Держи. Лишним не будет, - с этими словами он протянул мне старенький, компактный, довоенный Маузер, который, судя по виду, видал немало крови.

- Спасибо конечно, но не думаю, что он мне понадобится, - с насмешкой сказал я, но взгляд Джозефа тут же убрал ее восвояси. Не стоило пренебрегать советам бывалого вояки, все-таки ищейки не закончили свою работу и любой может попасть к ним в лапы. Одевшись, я спрятал пистолет в боковой карман пальто и нацепив свою любимую шляпу, направился к выходу. Перед тем как покинуть клинику, доктор попытался припугнуть меня, мол мне не сбежать от него, даже нацепил на меня браслет-передатчик, но моя голова была занята немного другим. В ней вертелся один и тот же вопрос – «Что делать дальше?». Ну, выполню я это поручение. А дальше что? Я кроме как играть на сцене и в кино ничего не умею толком. Пребывать в забвении тоже не самая лучшая перспектива. Жажда к славе и известности слишком сильно укоренилась в моем подсознании и восполнять ее нужно начинать в ближайшее время. Ничего-ничего… Скоро Великий Рейх содрогнется от моего имени. Райнер Гримберг еще заявит о себе!

Ближе к полуночи, я прибыл в трущобы, которые прежде казазилсь для меня единственным верным путем к спасению. По архитектуре, они практически ничем не отличались от других районов города, с одним только отличием - здесь все было в полнейшем запустении. Обитель untermench, уголовников, наркоманов и прочего отребья. Здесь даже полицейские патрули не появлялись. Следуя указаниям Циммера, я нашел бакалейную лавку Эверсмана. Неоновая вывеска почти не работала, слабо освещая вход в магазин буквами Р, А и Н, а там где раньше были витрины теперь красуются, грубо приваренные, массивные металлические листы. Сам вход в лавку преграждала обычная, пошарпанная, деревянная дверь. " Недалеко от лавки" - слова доктора всплыли в моей голове и я начал исследовать близлежащую территорию, но никого не обнаружил. Соседние высотки были абслютно пусты и единственное, что здесь казалось живым - это бакалейка Эверсмана. Дождь понемногу начинал накрапывать и все что мне оставалось это переждать непогоду внутри злощасного магазина.

— Любопытно, - вслух сказал я, открыв дверь бакалейки, за которой находилась еще одна. По внушительнее. Толстая, металлическая дверь, с небольшой прорезью на уровне глаз. Мне это больше напоминало вход в наркопритон, чем в магазин с продуктами. Либо там очень дорогие продукты, хотя это было слишком мало вероятно. Постучав пару раз, я стал ждать, но никто не откликнулся даже после еще нескольких громких ударов по двери.

— Чего надо? - неожиданно послышалось из-за двери.

— Добрый вечер... Я здесь... Я от доктора Циммера, - недолго лукавив сказал я.

— И что доброму доктору надо? - не унимался мой загадочный собеседник, который даже не удосужился взглянуть на меня - его глаз в дверной прорези я так и не увидел.

— Товар забрать, - сказал я, держа пистолет на изготовке. Не нравилось мне это все.

Щелчок, металлическая дверь отворилась и, как оказалось, моим собеседником был маленький, полненький чернокожий мужчина. Его голова еле-еле доходила мне до пупка, а круглое лицо излучало добродушие.

— Чувак! Что же ты сразу не сказал! Заходи-заходи и пукалку свою убери. Здесь так не принято, - с небольшим акцентом сказал он. Я неуклюже спрятал свой Маузер и зашел во внутрь. Интерьер выглядел более симпатично: несколько рядов ухоженных стеллажей с продуктами первой необходимости, пара столиков, один из которых был занят двумя мужчинами и женщиной, кассовый аппарат, у которого работала молодая девушка. Хорошее заведение для такого отвратного района. Я следовал за черным untermench, который провел меня в подсобное помещение бакалейки. На небольшом деревянном столе лежал мужчина средних лет, облаченный в старый, сотни раз штопанный костюм.

— Местячковый бродяга и есть товар? - с удивлением спросил я.

— Какого заказали - такого и привезли, братан. Старина Боб работает честно, - сказал он, улыбаясь во все свои пятнадцать.

— И как я его потащу через весь Берлин? Он хоть живой? Или его еще и на себе тащить? - возмущенно сказал я, недоумевая как выполнить просьбу Циммера.

— Не мои проблемы, братан. Я свои условия сделки выполнил. Доктор просил достать ему тело? Просил. Тело есть? Есть. Деньги я получил за это? Не Получил. Это я должен задавать вопросы и первый из них - где мои деньги?! - активно жестикулируя руками, спросил Боб. Он был явно взволнован, но агрессивных действий вроде бы пока не планировалось с его стороны. Если что, у меня есть пару способов охладить его пыл.

— Деньги уже на твоем счету, шоколадный мальчик, - голос доктора зазвучал из моего браслета-передатчика, немного приглушенный помехами. Боб достал из кармана допотопный КПК и поклацав в нем пару секунд широко улыбнулся.

— Спасибо, Герр доктор, - радостно сказал тот и вышел из подсобки. Поручение с каждой секундой становилось все интереснее.

— Герхард, как ты предлагаешь мне отнести этого бродягу к тебе? - спросил я через передатчик, но ответа не последовало. Попытки вызвать Циммера оказались тщетны и я, последовав примеру Боба, вышел обратно в зал. Сумасшедший доктор со своими бредовыми заданиями! Как я должен его доставить?! Да меня первый же патруль сцапает и не подавится, а патронов на всех у меня точно нехватит...

— Эй, граф Дракула! Садись к нам! - мои мысли прервал громкий баварский говор женщины, сидевшей за столом. Ее два друга также с рвением махали руками, зазывая меня к себе. " Может эти пройдохи мне помогут? " - подумал я и подсел к ним.

— Спасибо за комплимент, дорогая фройлен. Обожаю Брэма Стокера, - немного иронично ответил я, осматривая своих спонтанных спутников. Слева от меня сидел молодой мальчик, лет семнадцати от роду. Одет он был весьма ярко, даже немного шутовски, но в его глазах была загадка. Занят он был чтением книги, чтобы было очень неординарно, как для этого места, так и для района в целом. Напротив расположился мужчина ничем не примечательный. Его внешний вид был ординарен до невозможности, не давая никаких четких деталей, но как раз в этой показной простоте была его уникальность. Будто он хотел, чтобы его нельзя было выделить из толпы. Чего нельзя было сказать о третьем спутнике, который сидел за столом. Точнее спутнице. Ее ярко рыжие волосы были лучом света, который озарял это злачное место. Одета она была немного мужиковато: высокие ботинки, штаны, на которых было множество заплаток, и кожаная куртка. Весь этот образ мужественной женщины придавал ей некий шарм. Не молодая, но сильная. В ее глазах читалась мудрость и уверенность.

— Не знаю я твоего Штокера, но я уверена в одном - ты не и этих краев. Слишком чистенький, - с недоверием сказала рыжая девушка.

— А вы проницательны, - с улыбкой сказал я и продолжил, - Вас это как-то смущает? Задевает? - саркастически сказал я.

— Такие умники как ты долго здесь не живут, - угрожающе сказал неприметный мужчина напротив меня. Ответить на его колкость я не успел, так как кто-то громко постучал в дверь. Причем это было крайне настойчиво. Услышав этот грохот, Боб тут же побежал ко входу. Он заметно нервничал и что-то тихо причитал, пока отодвигал массивный затвор на двери магазина. Во внутрь вломились четыре парня, спортивного телосложения. Черные кожанки, разноцветные яркие ирокезы, пирсинг - типичные панки-хулиганы, коих в трущобах великое множество.

— Здарова, черножопый! Плату приготовил?! - дерзко начал разговор самый здоровый из этой четверки.

— Конечно, Тоби! Как я же я мог о таком забыть? - дрожащим голосом ответил Боб, подводя их к кассовому аппарату, - София, дорогая, отсчитай положенную сумму нашему дорогому гостю, - он продолжал распинаться перед ними. Пока они шли, один из них опрокинул пару бутылок с водой, другой взял пакет крекеров и тут же принялся их есть. Вели они себя как истинные хозяева жизни и тут я подумал о том, что они пришли очень кстати. Если начинать заново зарабатывать авторитет и репутацию, то это было самое подходящее время.

— Да-да, побыстрее гони наши марочки! Или ты хочешь по другому нам их отработать? - Тоби грубо провел рукой по ее шее и груди, наслаждаясь беспомощностью молодой девушки.

— Может найдешь себе достойного противника, пижон? - неожиданно для всех, я встрял в разговор.

— Кто это там вякает? - спросил Тоби, оборачиваясь в зал. Я стоял посреди зала, напротив этих четырех выродков, готовясь к бою.

— Я смотрю ты не только тупой, но и глуховат немного, - иронично сказал я.

— Тебе что жить надоело? - злостно сказал Тоби, приближаясь со своими дружками ко мне. Всего пара шагов. Идеально.

— Я уже мертв, - сказал я и вскинул свой дробовик.

БАМ! БАМ! - два заряда дроби легли достаточно кучно, задев всех четырех панков. Неожидав настолько быстрого исхода, я еще несколько секунд стоял, опешивший от собственной прыти. Прийдя в себя, я подошел к телам повреженных противников - все были мертвы, кроме главаря, который лежал и захлебывался в собственной крови.

— Ходят слухи, что недалеко есть чудесный крематорий. Работает круглосуточно, - с насмешкой сказал я, переступая через тела мертвых панков. Все кто были в магазине с непомерным удивлением смотрели на меня, - и извините за весь этот бедлам. Я помогу убрать, - спокойно добавил я, будто ничего не случилось. Первым от шока отошел хозяин бакалейки - все это время он стоял замерший и потрясенный содеянным.

— Ты... Ты... Ты... - заикаясь начал он, - Ты что наделал?! Они были моей крышей, на случай разбоя или чего похуже... Как мне теперь работать?! Как?! - с неистовой яростью начал говорить Боб, - Тупоголовый баран! Имбицил! Свинья! Ишак недоделанный! - он тщательно подбирал оскорбления, доносящийся в мой адрес. Я посмотрел на Софию - она улыбнулась мне и жестами дала понять, что я сделал все правильно.

— Боб... Боби, послушай меня. Теперь я твоя крыша. Эти сосунки только обворовывали тебя и ничего, ты меня слышишь, ничего они бы не сделали. Ты должен мне спасибо сказать, - спокойно сказал я, пытаясь успокоить нервного бакалейщика, который продолжал сыпать на меня оскорбления.

— И каковы твои условия, ковбой? - немного успокоившись, спросил Боби.

— 25% прибыли. Постоянная охрана. Досмотр каждого посетителя на предмет оружия. Любого оружия, - монотонно сказал я, внимательно следя за его реакцией. Его маленькие глазенки заметались. Шестеренки завели мозговой механизм.

— Идет, - сказал он и протянул мне руку. Молча пожав ее, мне предстояло решить более насущную проблему, которая мертвым грузом лежала в подсобке. В прямом смысле этого слова. Мои " товарищи по застолью" все еще сидели на том же месте, с небольшой опаской поглядывая на меня.

— Работа интересует? - спросил я, подсаживаясь обратно за стол.

— Носить трупы в крематорий сам будешь, - грубо сказала женщина.

— Сначала слушай, а потом уже отвечай, - сухо ответил я и продолжил, - нужно доставить груз в Шарлотенбург. Чем быстрее тем лучше. Плачу триста рейхсмарок каждому, - окончание моей фразы сопроводило негромкое присвистывание юноши, ранее увлеченным книгой.

— Что за груз? - спросил неприметный мужчина напротив.

— Триста пятьдесят, если не будете задавать лишних вопросов, - неизменным серьезным тоном сказал я

— Здесь недалеко прикаркован мой Фольксваген. Пятнадцать минут и мы на месте, босс, - с издевкой сказала женщина с рыжими волосами, — к кстати меня зовут Катарина, можно просто " Рыжая". Книжный червь - это Феликс, а вечно хмурый паренек - Магнус.

Затащив труп в багажник фургона, который был забит всяческим хламом, мы поехали обратно к доктору Циммеру. Троица случайных компаньонов оказалась не такой простой как могло показаться на первый взгляд: Феликс, химик по образованию, варил для местного отребья неплохой наркотик " Бестиар", до того как его лабораторию прикрыли недобросовестные конкуренты.(одна доза делает человека, на пару минут, невосприимчивым к боли. Говорят, что действие наркотика настолько сильное, что даже лишившись головы тело еще может функционировать какое-то время); Магнус был оружейным дилером. Купить/продать/обменять любой ствол можно было у него. Дела шли хорошо до того момента как его не прижала полиция, когда он пытался заполучить новые баллистические щиты, предназначавшиеся для полицейского спецназа; За яркой внешностью скрывались не менее выдающиеся способности. Рыжая была наемным убийцей. Таких конечно не мало, но что ее отличало от других - это способ, которым она умервшляла. Своих жертв она затаскивала в лес, подвешивала на дереве и стреляла по ним из лука, стараясь не поражать жизненноважные органы, чтобы объект мучился как можно дольше. К слову, ее орудие убийства было более элегантным, чем кажется на первый взгляд - сделанный из легких композитных материалов, в сложенном состоянии он умещался в неглубоком боковом кармане куртки, но за секунду его можно было превратить в смертельное оружие. В газетах ее прозвали " Шервудский потрошитель". Всех троих связывало лишь одно - все они работали на банду Штауфенберга. Почему я сказал работали? Рыжая объяснила это просто и доходчиво -" С отморозками дел не имеем". Их бывший босс был редкостным мудилой и не руководстовался даже законами уголовного мира. Томас Штауфенберг контролировал несколько крупных(для берлинского гетто) заведений и даже имел полулегальную сеть пабов в южной части Берлина. Говорят, что он отстегивает приличные суммы большим шишкам из Гестапо и полиции, чтобы они закрывали глаза тогда, когда это нужно.

Пока мы ехали в клинику, я думал о сегодняшнем дне. О моих жизненных метаморфозах. Неужели я мог опуститься до убийства? За один день на мне висит шесть трупов! За один день я погубил шесть невинных душ... Ладно, последние четыре были не совсем невинными жертвами и, откровенно говоря, заслуживали смерти, но неужели мне теперь не остановиться? Неужели кровь на моих руках никогда не отмоется и ее будет больше с каждым днем? Неужели...

— Гримберг?! Ты тут? Гримберг! - хриплый голос доктора из передатчика вернул меня из мира грез и размышлений обратно в грязный, мерзкий, прогнивший Берлин.

— Мы почти на месте. Куда доставить груз? - спросил я, стараясь прогнать прочь дурные мысли. Надо выспаться после тяжелого дня. Хотя... даже не помню когда я спал последний раз.

— Заедете в переулок и ждите возле входа во внутренний двор. Джозеф выйдет встретить вас, - сказал Циммер и отключился. Мне не нравилась вся эта шпионская бредятина, в которую играет Циммер. Если он хочет работать, то пусть примет мои условиях либо ищет себе другого цепного пса. Заехав во внутренний двор, мои " компаньоны" понесли тело в холодильную камеру, а я сразу же направился к доктору за ответами на свои вопросы. Герхард как всегда был занят работой. На этот раз он препарировал тело тучной женщины и увлеченно пытался что-то найти внутри нее.

— Райнер! Лови! - с порога крикнул доктор и бросил что-то в меня. Кусок чего-то темно-коричневого и мерзкого, с громким шлепком, ударился о стену рядом со мной и прилипло. Присмотревшись, мне показалось что это...

— Верни печень фрау Штольц обратно, маленький воришка! - с наигранной серьезностью сказал доктор и жестом указал мне подойти к нему.

— Хочешь посмотреть на настоящее волшебство, мой юный друг? - сказал Циммер, лукаво посмотрев на меня.

— Я само внимание, - сказал я, готовясь к очередной выходке безумного врача, но к такому подготовиться было невозможно. Он медленно, не делая лишних движений, начал ампутировать конечности у трупа, лежащего на столе. Голова, руки, ноги. И все это делалось настолько спокойно, точно и выверенно, будто он сейчас пил чай и вел беседу о литературе, а не отрезал голову покойной фрау Штольц.

— А теперь самое интересное, - сказал Циммер. Отложив хирургическую пилу, он достал шприц с мутной, белой жидкостью и вколол ее, - Время волшебства, - шепотом сказал он, пристально следя за моей реакцией. Ничего более поразительного я больше никогда не видел - за секунду, на месте отрезанных конечностей начали... Прорастать новые. Y-образный разрез на теле мгновенно затянулся, не оставив никаких следов, но самое удивительное случилось чуть позже, когда глаза женщины открылись. В них одновременно читался страх, удивление, смятение соединенные с радостью и восхищеннием. Она приподнялась на локтях, осмотрелась. Ее губы дрожали, из глаз начали капать скупые слезы. " Я... Я..." - только и могла повторять фрау, только сейчас осознавая, что с ней произошло. " Я жива! " - громко сказал она. Слезы сменились смехом.

— Результат лучше чем я думал, - задумчиво сказал Циммер, осматривая воскресшую фрау. Я до сих пор не мог поверить в происходящее. Я...

БАМ! - звук от выстрела звонко отразился от стен, оглушив меня на несколько секунд.

— Я все равно уже выслал родственникам похоронку, - спокойной сказал Герхард, пряча пистолет обратно во внутренний карман халата, - надо будет провести еще пару-тройку экспериментов, чтобы понять все возможности...

— Ты больной?! - неистово закричал я, - Fick dich! Fick dich ins Knie! Fotze! Schwanzlutsher! - ругательства сыпались из меня как из Рога Изобилия. Я пребывал в полнейшей истерике. Циммер был просто сумасшедшим отморозком.

— Тише, тише, Герр Гримберг. Вам надо успокоится, - вежливым, тихим тоном сказал он.

— Завали свой еб...

— По-моему, ты забываешься, Райнер, - холодно сказал Циммер, протирая очки и злобно косясь в мою сторону. Увы, но в тот момент именно он решал, как мне себя вести.

— Герр Циммер... Герхард... Зачем ты убил ее? - мне было искренне жаль эту женщину. Умереть после чудотворного воскрещения из мертвых, на мой взгляд, является самой злой шуткой, в которую может сыграть судьба и Циммер был ее козырным тузом в рукаве.

— Я убил ее? Разве? Как можно убить то, что уже как сутки мертвое? - сказал доктор, широко улыбнувшись, - Вам следует выбирать выражения, мой юный друг, а то можете закончить как она. А то и похуже, - передо мной стоял безумец до мозга костей и я ничего не мог с этим поделать. Старый товарищ, который не раз совершал добрые поступки относительно меня и в каком-то смысле спас мне жизнь, оказался полнейшим психопатом, коим движила лишь жажда познания. Познания того, что стоит за гранью жизни и смерти.

— Да, герр доктор. Простите меня, за мою грубость, - покорно сказал я, судорожно стуча пальцами по рукоятке трости. И тут во мне будто что-то щелкнуло. Рубильник перешел в положение " Безумие" и ничто теперь не могло меня остановить. Я разложил свой дробовик и всадил все оставшиеся заряды в доктора Циммера. Его тело разворотило на куски, операционная была залита кровью! Сзади послышался скрип двери. Обернувшись, я увидел Джозефа, целившегося в меня! Молниеносный перекат и...

— Стоп-стоп! Райнер, я понимаю ты хороший рассказчик и умеешь приукрасить, но мы оба знаем, что ты не делал этого. Не было никакой бойни в клинике, - сказала она, посмотрев на меня с недоверием.

— Кхм, да... Заговорился немного. Так о чем это я? - улыбаясь, спросил я у своей собеседницы.

— Давай ближе к сути повествования. Меня больше интересует, как ты разделался со Штауфенбергом и его людьми, - спокойно спросила она, в ожидании продолжения истории.

— Сама судьба привела его ко мне...

Доктор Циммер согласился финансировать мои " охранные услуги" после того как я убедил его, что смогу постоянно его обеспечивать свежим материалом для его экспериментов и когда первые партии начали приходить, он только и делал, что работал в своей операционной. Джозеф снабдил моих " коллег" неплохими стволами и тогда моя криминальная жизнь заиграла новыми красками. К тому же мой арсенал также пополнился знатными приобретениями. Больше всего я благодарил Джозефа за отделку моего длинного кожаного плаща металлическими пластинами. Я всегда питал слабость к подобным вещам, но они радовали меня не только с эстетической точки зрения. Дела быстро начали идти в гору: не прошло и месяца, как кроме бакалейки Эверсмана еще несколько заведений предложили мне сотрудничество. Феликс наладил произдство некоторых... незаконных препаратов, что приносило дополнительную прибыль. Работали мы честно, качественно и эффективно, что быстро создало нам хорошую репутацию и новые проблемы. По мере расширения моего влияния, авторитет Штауфенберга начал немного увядать и ему это очень не нравилось. Были угрозы: как устные, так и физические. Человеческих ресурсов у Штауфенберга было на порядок выше, поэтому я решил, что только отрезав голову Немейскому льву, можно заполучить его шкуру.

Ежедневный обход по своим " владениям" я любил заканчивать посещением " Oca Carnoso" - местная забегаловка, которую держал сицилиец Луиджи Эспозито. Несмотря на старую, обшарпанную мебель, дырявый пол и крыс, то это место было вполне привлекательно. Я бы назвал это - нищенский неоклассицизм... Ну или что-то в этом роде. Клиентов у Луиджи всегда было достаточно - он, как истинный итальянец, готовил отменно и всегда с трепетом подходил к своим обязанностям шеф-повара. Даже несмотря на то, что он готовил для наркоманов, алкоголиков и просто отморозков. Мои ребята уже два месяца обеспечивали охрану " Oca Carnoso" и не раз они помогали решить неурядицы различной степени тяжести. Сеньор Эспозито всегда был рад увидеть его надежду и опору, в лице меня, у себя в заведении. Да и я никогда не отказывался от хорошего ужина. Особенно после тяжелого рабочего дня. Особенно с такой работой.

Резкий звук тормозящих автомобильных покрышек прервал мой тихий ужин, непредвещая ничего хорошего. Посмотрев в окно, я увидел как два черных седана марки БМВ остановились у входа в кафе, образуя нечто вроде выгнутого клина, из которых вышло по четыре человека. Все они были коротко стриженные, облаченные черные кожаные куртки и вооруженные старенькими Stg.44 с дисковыми магазином.

— Ложись! - закричал я и тут же заиграла смертельная какофония. В тот момент мне казалось, что время остановилось и теперь не существовало ничего, кроме града свинца, поражающего все на своем пути. Первые мгновения я пребывал в полнейшем замешательстве, но за то время, что прошло с момента моего перерождения, я обзавелся парочкой новых фокусов и это было прекрасное время воспользоваться ими. Хлестким движением правой руки, я привел в боевое положение составной баллистический щит, который Магнус когда-то вежливо одолжил у полицейского спецназа. Компактный и легкий, его основа закреплялась на запястье(выглядела она как небольшой прямоугольныйметалический наруч). В разложенном состоянии длина композитной пластины составляла 150 сантиметров. Материал представлял особую ценность и гордость германских инженеров - благодаря смеси стали, карбона и добавлением нанотубулена, создавался сверхпрочный и легкий сплав готшталь, обладающий великолепными тактико-техническими характеристиками. Такой щит останавливал малокалиберные пули, дробь и даже некоторые бронебойные и крупнокалиберные патроны не могли пробить его и сейчас он пришелся очень кстати. Прикрываясь им, я вызвал подкрепление через браслет-передатчик и начал медленно подбираться к одному из фронтальных окон, нащупывая осколочную гранату, связка которых висела у меня на поясе. Наконец-то пальба прекратилась. С улицы послышались удары металлом об асфальт - стрелки меняли опустошенные магазины на новые. Самое время внесить коррективы в их далеко-идущие планы. Я постарался метнуть гранату за них, чтобы перекрыть путь к отступлению и задеть по возможности всех нападавших, но не рассчитал с силой и немного перебросил. Осоклки задели лишь троих человек, остальные получили лишь легкую контузию на пару секунд.

— И это все на что ты способен, Гримберг?! - гнусавый голос Штауфенберга было ни с чем не спутать, - " Думал, я не смогу раздавить такого мелкого таракана как ты? Думал, раз начал крышевать пару забегаловок, то можешь тягаться со мной? Ты просто заноза в моей заднице! Я вытащу ее и даже не поморщусь! - закончив свою речь, Штауфенберг выхватил автомат у ближайшего стрелка и начал пальбу.

— Ну же! Выходи! Поиграем! - прерываясь на короткие очереди, сказал он. Я огляделся и увиденное меня ужаснуло: заведение было полностью разрушено; трупы посетителей застыли в предсмертный позах, создавая кровавую инсталяцию и в какой-то момент начало казаться, будто сама Смерть лично пришла, чтобы лицезреть это жуткое великолепие. Вариантов у меня было немного: ждать когда приедет подкрепление было бессмысленно, так как к тому времени спасать уже будет некого. Бежать? Штауфенберг хоть и подонок, но не дебил. Всевозможные выходы давно перекрыты и сейчас он играет со мной, как кошка с мышкой. Оставалось лишь одно - сражаться. Арсенал мой был достаточно " скуден": одна осколочная граната, пистолет с магазином на пятнадцать патронов и конечно-же любимая трость/дробовик. А, ну еще пара ножей, если дело дойдет до рукопашного боя. Главное правильно начать, а дальше все пойдет так, как надо.

— Что-то ты притих, говорливый! Не любишь перебивать, когда взрослые говорят?! - Томас Штауфенберг все не унимался. Он и оставшиеся пятеро бойцов начали сближаться, выстроившись цепью. Ближе... Ближе... Граната взорвалась в нескольких шагах от главаря, который успел прикрыться телом рядом идущего стрелка. Прикрываясь щитом, я резко вышел из укрытия, добив двумя выстрелами из дробовика всех пятерых подручных Томаса.

— Он вышел во двор! Убейте его! - истречески закричал Штауфенберг, ковыляя к ближайшей машине для укрытия. Из его ноги плотной струей сочилась кровь, рисуя на асфальте темно-бурыми красками. Из соседнего переулка выбежало еще два бандита и тут же по щиту пришлось две короткие очереди.

БАМ! БАМ! - я навскидку выпустил последние два патрона в барабане и откинув трость достал пистолет. Один из бандитов стоял еще на ногах и я всалил в него пару пуль. И потом еще одну. Для профилактики.

— Ты, в одиночку, так легко расправился с людьми Штауфенберга? - с недоверием спросила она.

— Ну да... за пару месяцев Джозеф мне хорошо поднатаскал в стрельбе. Да и практики у меня было не мало. Вообще я...

— Ты расправился с бандитами. Дальше.

На мгновение улицу объяла тишина. Я оглядел поле битвы в поисках нового противника, но уже никто не мог сопротивляться мне. Кроме Немейского льва, который сейчас прятался как трусливая гиена и истекал кровью.

— Ты... Ты покойник Гримберг... Слышал меня?! Моя смерть ничего не значит! Я встречусь с тобой на том свете быстрее чем ты думаешь, - захлебываясь кровью, прогнусавил Штауфенберг. Как оказалось, один из осколков задел легкое и королю отморозков и имбицилов осталось жить считанные минуты.

— Твои слова вызывают у меня лишь умиление, мой дорогой недруг. Беспомощный и жалкий. Ничего кроме смеха это не вызывает. Ты станешь знамением для всех, кто попытается выступить против меня, - закончив фразу, я резко ударил по раненой ноге Штауфенберга, сломав ее в районе колена, - сообщением, которое разлетиться по этому гнилому городу, как пыль на ветру, - сломал вторую ногу. Томас уже даже не мог кричать, а всего лишь жадно хватал воздух не в силах изменить неизбежное, - Рассвет озарит землю, ознаменуя начало новой эпохи. Эпохи, в которой... В прочем ты об этом уже не узнаешь, - каждый выстрел приносил мне неописуемое наслаждение. Звонкие хлопки методично расходились по тишине ночного Берлина, отбивая такт смертельной мелодии. Раз, два, три... Раз, два, три... Из сладостной нирваны меня вывели щелчки спускового крючка. Все пятнадцать выстрелов пришлись точно в голову Штауфенберга, оставив вместо нее кровавое месиво. И мне это понравилось. " В следующий раз надо будет подготовить более пафосную речь, " - подумал я, заходя в разрушенное кафе.

— Луиджи! Налей мне чего нибудь крепкого. У меня сегодня тяжелый вечер выдался, - спокойным голосом сказал я в надежде, что хозяин заведения еще жив, но ответа так и не последовало.

— Тебе не помешало бы прибраться, а то тут такой бардак, - иронично сказал я. В тот момент мне это казалось забавным. Сидишь, говоришь с умным человеком, то есть с самим собой. Ведешь интересную беседу о высоких материях и никто тебе не мешает. Порывшись на кухне, я нашел бутылку хорошего французского вина и распивая ее, наслаждался удачным вечером. Вскоре я услышал шум приближающихся сирен и мне это не нравилось. Полицаи приехали слишком быстро. Обычно на не менее шумные заварушки они приезжали спустя пару часов: убрать трупы, расчистить улицу да отчет составить. Трущобы жили по своим законам и законники вмешивались только в самых крайних случаях. Видимо, сейчас и есть тот самый случай.

— Райнер, ты здесь? Райнер?! - прохрипел в передатчик Магнус.

— Цел и невредим, - отрешенно ответил ему я. Мне было все безразлично, тенью самого себя, который на самом деле погиб в этой бойне.

– Весь город стоит на ушах. Полиция и Гестапо уже окружили район. Начнутся чистки трущоб и сегодня прольется много крови. Что ты успел уже натворить? - с непривычной расстеряностью спросил он.

– Томас Штауфенберг передал мне корону ценой собственной жизни, Магнус, - сказал я, осушив очередной бокал.

– Мы закрылись в бакалейной. Надеюсь ты успеешь, - на этом связь прекратилась. Добив бутылку, я поднялся из-за стола. Меня немного повело, но я все еще трезво мыслил и твердо держался на ногах. Идти по улицам было бесполезно: Варшаер штрассе и Кройцберг перекрыты, Гестапо скорее всего окружило все плотным кордоном и церемониться в этот раз точно не будут. Крыши являлись мой проходным билетом. Минуя одну за одной, я уверенно двигался к своей цели. Пару опасных ситуаций, конечно же, было, но удача как всегда была мне благосклонна. Я уже слишком много был ей должен и кредит доверия был уже практически исчерпан. Расплата будет слишком велика, чтобы надеяться на хороший исход в моей короткой, но несомненно яркой истории. На земле творился форменный ад: полицейские патрули шерстили каждую улочку, каждый переулок; кригсхунды(боевые, облачанные в броню, собаки Гестапо) безжалостно грызли всех, кто сопротивлялся аресту; пару БТРов в сопровождении панцербригады перекрыли основные магистрали, полностью закрывая доступ транспорту. Охота вновь началась. Изрядно измотанный, примерно через пол часа я уже был возле лавки Эверсмана. Убедившись, что внизу пока еще безопасно, я спустился и подошел к магазину, держа пистолет наготове. Бдительность никогда не бывает лишней.

— Заходи быстрее, - удивленно сказала Рыжая, впуская меня. Боби уже подготовился к обороне: стеллажи были перевёрнуты, создавая некое подобие баррикад; в окнах проделаны импровизированные бойницы; цинки с патронами были вскрыты, возле которых сидело двое парней и набивали магазины.

— А где Магнус? - осматривая лавку, спросил я. Нас было семь человек: Боби, София, Рыжая, Феликс, два охранника и Ваш покорный слуга.

— Это же и я хотела спросить. Он поехал за тобой, - сказала Рыжая, пребывая в замешательстве.

— Около получаса назад он связался со мной и сказал немедленно идти сюда, - сказал я. Попытка выйти с ним на связь не дала результатов.

— Что-то здесь не сходиться. Зачем ему... - Боби попытался встрять в разговор, но гомон на улице его прервал. Все тут же ринулись к окнам и увиденное не внушало ничего хорошего. Черная бронемашина Гестапо перекрыла улицу, закрывая собой солдат Гестапо, численностью приблизительно пятнадцать человек. Прямо напротив нас стоял Он - Охотник за душами грешников. Адская гончая Рейха - Ганс Штайн. Невысокого роста, облаченный в штурмовую панцер броню с символикой СС, он гордо стоял напротив входа в бакалейку. Его лицо было усеяно шрамами, создавая гримасу страха и ужаса, который поражал до глубины души. Осмотрев магазин, он жестом приказал принести ему что-то. Трое солдат вышли из-за БТРа, волочя тело по грязному, потрескавшемуся асфальту.

— Наконец-то я нашел тебя. Долго пришлось побегать за тобой. Гримберг? Так теперь тебя зовут? - осипшим голосом, начал говорить Штайн, - он все знал. Знал кто я на самом деле. Охотник настиг свою добычу, которой ничего осталось кроме как дать отпор.

— В твоем доме завелась крыса. Позволь мне избавиться от нее перед тем, как выселить тебя и твоих друзей, - сказал он и указал на человека, сидящего возле него. " Магнус..." - раздосадовано прошептал я, прикрывая лицо ладонью. Мне тогда вспомнились слова одного римского классика -" И ты, Брут, против меня." Эта гиена, стоявшая на коленях перед Штайном, побитая и угнетенная, смотрела на нас отрешенно. Взгляд более не выражал ничего: ни страха, ни отчаяния, ни злости. Лишь серая пустота, уходящая в бесконечную тьму. Ствол приставлен к голове Магнуса. Щелчок. Хлопок и гулкий удар плоти об асфальт.

— Уберите этот мусор, - с нотками металла в голосе, сказал Штайн, пряча пистолет в кобуру. Не могу сказать, что мне было хоть как-то жаль этого парня. Он предал и его ждала бы точно такая же судьба, узнай я раньше об этом. Мерзкий, трусливый торгаш! Я бы еще поиздевался над ним и легкая смерть стала бы его мечтой.

— Сдавайтесь и выходите с поднятыми руками. Это вас последний шанс выйти отсюда живыми, - произнес отчеканенную фразу Штайн и дал команду на штурм. Спаренный пулемет, стоявший на БТР зарокотал с бешеной скоростью, прорезая стальные листы и бетонные стены как нож масло. Мы залегли и молились, чтобы пули обошли нас стороной. В тот момент я был готов просочиться сквозь щели в старом паркетном полу, застилавшем бакалейку, только бы оказаться подальше от ада, царившем надо мной. Две перестрелки за один день это уже был перебор. Как только огонь прекратился, я отполз к баррикаде, оценивая нанесенный ущерб: София была мертва - еще тело было похоже на кровавое решето; Феликс получил ранение в бедро, а сам магазин был полностью разворочен.

— Все к черному ходу! - сказал я, помогая Феликсу подняться. Когда только начиналась строиться моя преступная империя, я понял, что все надо готовить пути к отступлению. Каждой " точке" было дано распоряжение о постройке подземного хода, на случай чрезвычайных ситуаций. " Oca Carnoso" был единственным местом, где я не успел подготовить " план Б", за что мог бы поплатиться жизнью. Солдаты Штайна уже начали вскрывать входную дверь, поэтому времени у нас оставалось не так много. В подсобном помещении, откуда я когда-то забирал труп, теперь был запасной выход, соединявшийся с городской канализацией, который позволит нам раствориться в паутине труб и коллекторов.

— Клаус! Стефан! Прикрывайте нас! Боби, открывай этот чертов люк! Быстрее! - разъярено прокричал я. Мы медлили и это жутко злило меня. Каждая секунда могла стоить нам жизней. Открыв люк, Боби незамедлительно начал спускаться по лестнице, ведущей в коллекторы, но тут же проследовала длинная автоматная очередь, превратившая чернокожего в дуршлаг.

— Fotze! Fotze! - выругался я, понимая что путь к отступлению отрезан. Рыжая подошла ко мне, в отчаянии спросив, - " И че будем делать, командир? " Ответа так и не последовало - его прервали гулкие очереди. Солдаты Штайна уже начали входить в бакалейку и теперь оставалось лишь одно - драться. Стефан и Клаус отчаянно поливали свинцом все что видели, а Рыжая, взяв на изготовку лук, высматривала удобную цель. Подавление огнем прошло успешно - спецназовцы отступили, оттаскивая двух ранненых товарищей за пределы магазина.

— Не играй со мной, Райнер. Мы оба знаем кто проиграет, - проговорил в громкоговоритель Штайн.

— Красиво умирать не запретишь, - сказал я, снимая связку осколочных гранат с пояса. Забросив их в канализацию, я взял пистолет на изготовку, после чего проследовал мощный взрыв, от которого начала сыпаться штукатурка и трястись стены. " Либо сейчас, либо никогда, " - подумал я и спустился вниз. А там творился форменный ад: тела спецназовцев и отдельные их части были разбросаны по всему подземному тоннелю; кровь и грязь смешались в единую темно-бурую массу...

— Откуда у тебя взялось столько гранат? Ты же говорил, что все потратил? - вновь перебила она, пытаясь состыковать некоторые факты.

— Так я их снял с трупа Боби. Он всегда любил побаловаться со взрывчаткой...

— Но его тело в тот момент лежало в канализации - перебила она.

— Разве я сказал, что он упал туда? Его просто хорошенько начинили свинцом и не более того. Так вот...

Мы двигались по темным тоннелям берлинской канализации и только слабый свет фонарей озарял нам путь. До нас еще доходило слабое эхо боя, который все еще велся наверху: Клаус и Стефан отчаянно пытались выиграть для нас время, но вскоре и стрельба прекратилась. Вместо нее мы слышали топот шагов, который с каждой секундой становился все громче и громче. Он окружал нас со всех сторон и подгонял нас как добберман, бегущий за случайным прохожим. Феликсу становилось все хуже и хуже с каждой минутой. Кровь достаточно обильно лилась из бедра, несмотря на то, что мы его перевязали подручными средствами. Пуля, скорее всего, задела артерию, что означало смерть от потери крови, если мы не доберемся до больницы, появление в которой можно считать за самоубийство. Пройдя пару тоннельных развилок, мы нашли еще долгожданную лестницу, ведущую на поверхность.

— Самое время убираться из этой помойки, - как можно более радостно сказала Рыжая и полезла наверх, помогая Феликсу подняться по лестнице.

— Могло быть и хуже, - сказал я, выбравшись наружу. Мы находились в спальном районе Хеллерсдорф, который располагался по соседству с моим, уже родным, гетто. Ряды серых, бетонных панельных домов, похожих друг на друга как две капли; торговые центры, парки, кинотеатры, мелкие уличные кафе. Тихая и размеренная жизнь. Самым опасным преступлением совершённым здесь за последние двадцать лет, наверно, было проезд на красный свет. Вот чем жил Хеллерсдорф. Вся печальность ситуации заключалась в том, что здесь незамеченными практически не пройдешь: полицейские патрули были на каждом шагу, а нервные и бдительные жители могли в любой момент совершить звонок в полицию и сообщить о трех подозрительных личностях, бредущих по улице. Я слишком хорошо знал этот город и порядки каждого района. Доносы в наше время стали обычным делом и ничего зазорного в этом не было. Сосед посмотрел не так или того хуже - нагрубил? Звонок в Гестапо избавит вас от него. Как минимум на пару суток, пока они бы проверяли нерадивого гражданина на его благонадежность. Минуя улицы и переулки, мы все время слышали звуки полицейских сирен, кружащих вокруг нас словно рой пчел, потревоженный вторжением медведя. Как я и предполагал, вскоре нам встретился патруль и нам ничего не оставалось как дать ему отпор. Их было пятеро.

— Работаем тихо. Нам не нужно привлекать еще больше внимания, - прошептала мне Рыжая, подготавливая лук к стрельбе. Я