Часть II. Решения 2 страница

- А если у меня есть бюджет, - начал я, - вы предоставите мне полную свободу действий под именем вашей киностудии?

- Абсолютно, друг мой!

- Ну что ж, тогда мне нужна неделя отдыха перед тем, как я начну работу над фильмом. Так что, готовьте контракт. Бюджет у меня имеется.

Я встал, чтобы уйти. Крис опешил от моего заявления. Он хотел подписать контракт прямо сейчас, но я сказал ему, что подпишу его по возвращении. Победа осталась за мной. Я добился того, что мне было нужно, так что, в Россию я полечу с хорошим чувством.

На выходе, я встретил секретаршу, которая только что собиралась занести чай в кабинет. Я схватил кружку, быстро ее осушил, поблагодарил, и спокойно вышел из киностудии.

Вечер перед вылетом

Вечером мы собрались нашей завсегдатай компанией в любимой парковой аллее. Безусловно, для чувства эскапизма, Генрих и Боря купили бутылку водки. Это была особая ночь перед следующей ночью вылета. Ночь, когда ты предчувствуешь что-то особое, что-то невероятное. Завтрашняя ночь будет уже чем-то другим, чем-то новым и необычным. Я смотрел на своих друзей, которые радовались так же, как радовался я. Мы не летели смотреть достопримечательности. Это был полет на Родину, которая так дорога всем нашим сердцам. Десять лет разлуки с чем-то родным, заставляют человека смотреть на вещи по-другому.

Будучи непьющим, я неоднократно задумывался, а не стоит ли мне начать? Выпивание представлялось мне чем-то необычным. Я никогда не пил водку. Но в этот вечер мне захотелось ее попробовать. Генрих расставлял всем пластиковые стаканы, и как всегда, по обычаю, предложил выпить и мне. И я, вместо привычного для всех отказа, вдруг, согласился. Все были удивлены.

- Ну, вот, наконец, встал на путь истинный! – подбодрил меня Генрих.

- Сегодня просто особый день. Он не такой, как все. Так почему бы не прочувствовать его более глубоко? Завтра в это время мы уже будем в полете.

Генрих разлил всем.

- А почему ты до этого-то не пил? – спросил меня Дима, который никогда еще не слышал истории о моих генах.

- Мой прадед со стороны отца как-то напился до того, что слег спать в зимнюю стужу и замерз в снегу. Дед же, очень любит выпивать, как и любил это делать мой отец. Дядя - полный алкоголик. Со стороны матери ситуация не лучше – дед в свое время пил много на партийных коммунистических собраниях, пока не заработал инфаркт в довольно молодом возрасте. А сестра бабушки совсем недавно умерла от цирроза печени. И как это уже ясно, от алкоголизма.

Я говорил это иронично, чтобы никто не подумал, что мне как-то печально от этого на душе. Никогда не имел ничего против пьющих людей. Многие известны личности любили это дело.

- Когда ты выпьешь три стопки, звездочки уже начинают светиться по-другому. От пятой стопки ты уже плывешь на своей волне. После восьмой, ты уже находишься вне этого мира, - рассказывал Генрих. – И вот тогда к тебе начинают приходить великие идеи. На все ты начинаешь смотреть уже совсем другими глазами. То, что в трезвом состоянии тебе казалось неприличным, в пьяном ты даже и не думаешь, что может быть как-то иначе. Водка реально помогает человеку понять всю его сущность.

- Возможно, ты прав, Генрих, - высказал я. – Но у каждого свой эффект от этого. И я не собираюсь напиваться до потери сознания, как это было однажды с Борей.

- А что со мной было? – поинтересовался тот.

Я с улыбкой начал ему рассказывать.

- Однажды, пару лет назад, ты так напился, что начал бегать вокруг стола и выкрикивать, что ненавидишь пролетариев. Крики ты адресовал одному нашему собутыльнику в тот вечер. Затем упал лицом в песок и долго валялся там. Честно говоря, я даже не знаю, как ты дошел после этого домой.

- Автоматом, конечно, - смеялся Дима.

Всех это позабавило.

Я взял стакан с водкой в одну руку, а стакан с обычной водой в другую, и долго рассматривал различия между ними. Все-таки, водка выглядит более вязкой, чем вода.

- Хватит разглядывать ее, - обратился ко мне Генрих. – Давай лучше выпьем за наш полет на Родину.

И мы дружно выпили. Я запил водку каким-то соком. Но ее вкус не показался мне таким противным, как я его себе представлял по рассказам своих друзей. После первой стопки, пошли и вторая, и третья. На четвертой я уже остановился, так как свет от фонарных столбов уже казался мне более, чем расплывчатым. И, несмотря на то, что меня уговаривали выпить еще, я сдержал себя и не выпил больше того, чем планировал. Я начал ощущать, что моя речь становится более заторможенной, меня это немного позабавило. Как я не пытался увеличить темп разговора, все равно он оставался таким, каким и был до этого.

Первый день в России

Теперь мне оставалось пройти самое главное испытание на моем жизненном пути. Это полет. Я слышал, что аэрофобы теряли сознание при виде билетов. Некоторым становилось плохо только внутри самолета. У меня же, неприятные ощущения начались еще до самой посадки. Аэрофобия не является болезнью, это симптом. Симптомы начали проявляться уже за пару дней до полета. Я прекрасно понимал, что весь страх мой заключен в моей же голове. Нужно научиться контролировать собственное психофизическое состояние.

Я не ходил к психологам для лечения проблемы, пытаясь справиться самому. Существовали даже специальные курсы по излечению страха перед полетами. Но я им не доверял. Все время склонялся к мысли, что весь страх заключен только в голове человека, и он сам способен контролировать ситуацию, если пожелает. Возможно, я ошибался.

Петр предложил мне напиться перед полетом, чтобы чувствовать максимальное расслабление уже в самом самолете. Много бы я все равно не выпил, а средние дозы не произвели бы никакого эффекта, так как развеялись бы довольно быстро. Катя предлагала большую дозу снотворного, чтобы я уснул в самолете. Но как можно уснуть, если ты сильно напряжен? В общем, не было эффективных способов борьбы с аэрофобией. Все равно нужно было бы лететь. Поэтому, следовало лишь переступить через этот страх. Или, на худой конец, привыкнуть к нему.

Петр не поехал провожать меня в аэропорт, попрощался дома, и пожелал мне удачи. Катя, наоборот, не только помогла собрать мне сумку, но также была со мной до самой регистрации. Она косо смотрела на моих друзей, но ее можно было понять. Каждый пытается защитить свои “инвестиции” от другого.

- Ты только будь поаккуратнее в России, К, - поцеловала меня она напоследок.

- Обязательно!

И вот уже при входе в самолет я начал ощущать эту нервозность. То, чего я больше всего боялся. Я чувствовал, как у меня сжимаются мышцы, и начинает учащаться сердцебиение. Ладони становятся потными, а рот сухим. Я сел в кресло, пристегнулся. Осмотрел все вокруг. Все были спокойными, как ни в чем не бывало. И тут на меня нахлынул еще больший страх. Я расстегнул ремень и подорвался с места. Голос Генриха сзади спросил меня, “ты куда? ”. Но я быстро стал продвигаться к выходу из самолета. Обернувшись назад, осмотрелся, что за мной никто не гонится. И тут, при обороте головы вперед, я увидел кулак Димы.

Меня разбудили в Большом Савино, когда самолет наш благополучно приземлился. Мне сильно болела челюсть. С одной стороны я негодовал, но с другой, был благодарен Диме, который отправил меня в нокаут с одного удара, при этом, в самый лучший для меня момент. Меня пристегнули двумя ремнями, чтобы в случае пробуждения в самолете, я вдруг не стал паниковать. Но к всеобщему счастью, я проснулся уже на земле.

- Надеюсь, ты на меня не в обиде, К? - с улыбкой спросил меня Дима, который сидел рядом со мной.

- Челюсть сильно болит, но я все равно рад, - с ухмылкой ответил я.

Мы остановились в небольшом отеле бизнес-класса. Номер был двухкомнатный, так что, мы поместились все вчетвером. Начали разбирать собственные вещи. И тут я обнаружил, что у меня лежит какая-то книга. Я взял ее в руки и увидел, что это книга с короткими рассказами того южноамериканского писателя, про которого мы говорили с Катей пару дней назад. Вероятно, Катя успела положить мне эту книгу, когда собирала мои вещи. Я удивился. Возможно, она взяла во внимание то, что короткие рассказы способны дать мне какие-то новые идеи на русской земле.

Я стал листать книгу, просматривая ее содержимое. Наткнулся на какой-то короткий рассказ, стал его читать. Он занимал всего несколько страниц, поэтому, я быстро его дочитал. Меня настолько удивил сюжет, что я прочитал и следующий рассказ, который следовал за ним. Оба рассказа повествовали о снах человека.

- Удивительно! – сказал я вслух.

- Что удивительно? – спросил Генрих, который разбирал вещи рядом.

- Сейчас прочел два странных рассказа. Один из них повествует о том, что год в мире снов равен двум минутам в реальности. Тебе не кажется это странным?

- Ммм... нет... а что здесь странного?

Я закрыл книгу, подсел к Генриху поближе.

- А представь, если мы сейчас спим. И даже не знаем об этом. Если все, что нас окружает вокруг – это всего лишь плод нашего воображения. И вся поездка в Пермь – не более чем сон. Я до сих пор не могу представить себе, что нахожусь в России.

- Да брось, К. Разве можно во сне видеть так отчетливо? Сны не бывают точными. Они всегда расплывчаты и непонятны.

- Согласен. Но когда грезишь, не задумываешься, что все, что с тобой происходит в твоих грезах – это вымысел.

Генрих насторожился. Даже перестал разбирать свои вещи. Он смотрел на меня странным взглядом.

- Знаешь, К, с одной стороны – ты абсолютно прав. С другой же, я видел в снах парадоксы, которые со стороны здравомыслящего человека могут показаться необъяснимыми.

- Что ты имеешь ввиду?

- Я дважды видел во снах свою смерть. При этом, видел ее довольно ясно. Видел себя, лежащего с закрытыми глазами. Смотрел на свое тело с разных ракурсов. Во сне осознавал, что это лежу я, и что я уже умер. Но, тем не менее, я все равно размышлял и думал, смотря на себя со стороны. Как ты думаешь, как такое возможно?

Я удивился тому, что сейчас мне рассказал Генрих. Впервые я слышал от кого-то историю о том, что человек видел во сне себя со стороны в качестве мертвеца.

- Не знаю, Генрих, - отвечал я. – Возможно, это как-то связано с твоим внутренним подсознанием.

- Я родился мертвым, - продолжал Генрих. - Задушенный собственной пуповиной. И лишь врачи сумели спасти меня. Возможно, из-за этого иногда я вижу то, чего не видят другие люди.

Еще больше я удивился рассказу своего друга, который никогда мне про это не рассказывал. Мне даже стало забавно это слышать. Ведь не каждый день тебе рассказывают что-то новое и интересное. Особенно, если это как-то связано с твоими собственными знакомыми. Генрих продолжил разбирать вещи. А я решил прилечь на диван и почитать еще несколько рассказов.

В поисках приключений

С первого же дня мои друзья отправились на поиски приключений. С самого утра, Генрих и Боря закупались папиросами. Как рассказывал Генрих позже, когда он спросил про папиросы одной старой советской марки, продавщица странно на него посмотрела, затем достала откуда-то пакет с некоторым количеством пачек. Но в конце, продала, хоть и удивленно.

Все, что нам казалось “классически-русским” далеко за Россией, тут это воспринималось уже, как странность. Мы зависли между двумя мирами – Россией, которую мы помнили, будучи детьми, и новым ее обличием. Это была одна и та же страна, хоть и сильно поменявшаяся после долгих лет разлуки с ней.

Гуляя по одной из центральных улиц города, мы забрели в сквер. На одной из лавочек сидела небольшая женская компания из трех человек. Естественно, на это обратили внимание и Генрих, и Дима, и Боря.

- Отлично! – сказал Генрих. – Вот и первые “жертвы”!

Мы улыбнулись. И быстрым шагом направились к ним.

Девушки что-то яро обсуждали, но мы не знали, что именно. Когда мы приблизились к ним, они с удивлением посмотрели на нас. Генрих сел прямо возле них и начал разговор:

- Девчонки, вы когда-нибудь бывали в Катманду?

Те переглянулись между собой. Одна из них, которая была в ярком красном платье и имела большой бюст, заявила:

- Нет... а вы оттуда?

- Никак нет, - продолжал Генрих. – Мы из совсем другой страны. Но бывали в Катманду. Когда закончили армию. Давайте я представлю вам своих друзей.

Девчонки смутились, но уходить не стали. Генрих встал и подошел к нам.

- Это К, - представил меня первым. – Он не пьет, однако занимается другими полезными вещами. Будущий режиссер, так сказать. А вот это – Дима, - подошел он к нему. – Он у нас мастер по уличному боксу... и Боря – порой молчалив, порой разговорчив, - представил его Генрих. – Ну и я, Генрих! Прошу любить и жаловать, - закончил он.

Девушки смотрели на нас довольно робко. Но здесь была другая ментальность. И здесь никто просто так не отшивал парней. Возможно, по причине того, что было мало хорошего выбора. Возможно, по причине того, что женщины тут мягче по сравнению с тем местом, где мы жили. В любом случае, про русских девушек никогда и ничего плохого не скажешь. Они готовы поддержать разговор, готовы даже с вами погулять, лишь бы вы были веселым человеком. И мы, понимая это, использовали данную ситуацию.

Девушка в красном платье с большим бюстом представилась Таней. Двух других звали Соня и Лариса. По ним было видно, что они стесняются нас. Особенно, самой тихой была Соня. И я сразу обратил на это внимание. Мы довольно быстро с ними разговорились. Генрих, естественно, предложил вечером совместно выпить. В планы Тани не входило напиваться вечером, но желание провести вечер в совсем новой компании одолевало ее, и, в конце концов, она согласилась. Соня и Лариса также согласились прийти вечером. Генрих был доволен своими успехами. Я же, был доволен тем, что Генрих был доволен собой.

Мы вернулись в гостиницу к обеду, и решили заказать две бутылки вина, чтобы отпраздновать начало наших похождений.

- Господа, вы желаете красное или белое вино? – поинтересовался у нас официант.

Я смотрел на него косо, затем улыбнулся. На ярлычке было написано имя – “Михаил”.

- Миша, - обратился я. – Мы тут все когда-то работали официантами, поэтому, думаю, бессмысленно обращаться к нам, как будто мы являемся какими-то знатными лицами. Я сторонник равенства людей. Ты не должен ставить нас на планку выше, чем себя.

Миша странно посмотрел на меня.

- Вы же понимаете, в каждой гостинице свои стандарты обслуживания.

- Знаю, Миша. Но прошу тебя, не обращайся к нам на “вы”, - вежливо попросил я. – И мы желали бы красного вина, если тебя это не затруднит. Спасибо.

Миша принял наш заказ и быстро удалился.

- Что это было? – спросил Боря.

- Ничего... – тихо ответил я. – Простой взгляд на вещи и не более того.

- Мне кажется, ты напугал этого парня.

- У меня и в планах этого не было. Просто высказал свою точку зрения. Ведь на самом деле, мы, примерно, его же возраста. Так зачем обращаться к нам на “вы”? Только потому, что мы гости? Это абсурд...

Боря косо на меня смотрел. Генрих шепнул ему на ухо, чтобы он не спорил со мной, так как я по-своему смотрю на сферу обслуживания в гостиницах. Тем более, пятизвездочных.

Миша принес нам вино, а я вручил ему купюру среднего достоинства. Он поблагодарил меня. Генрих взял первую бутылку и стал разливать в наши рюмки.

- Ну что же, господа! – обратился он к нам. – За удачное начало!

Мы выпили.

После нескольких рюмок вина, мне стало уже тепло и хорошо, и я вновь запамятовал времена, когда работал официантом. Обращал внимание на то, как работают тут, в Перми. Я вспоминал, что во время своей бытности официантом из нас делали “роботов”. Мы не были людьми с обычными потребностями. И не проведи господь, если официант ведет себя, как гость! Тут было все наоборот. Уровень уровнем, но все прекрасно понимали, что и официанты тоже люди. Я обращал внимание на посетителей. Они благосклонно относились к тем, кто их обслуживал. Так значит, все дело заключается в менталитете людей, а не в стиле работы официантов. Генрих спросил, о чем я думаю.

- Здесь, на самом деле, все по-другому, Генрих. Тут даже как-то легче дышать. Кругом русские люди, русское поведение, русский дух. И мне этого не хватает! Только живя заграницей, начинаешь ценить свою Родину. Каждую мелкую вещь. Это неописуемое чувство. Я даже не знаю, понимаешь ли ты меня сейчас.

- Безусловно, друг мой, - соглашался Генрих. – Я всегда восхищался матушкой-Россией. Куда бы меня не забросила судьба, в душе я всегда буду верен русскому духу.

- За это нужно выпить еще по одной!

Генрих воссиял.

- С удовольствием, К!

После первой бутылки, мы быстро осушили и вторую. Третью решили уже не распивать, чтобы остаться трезвыми к вечеру.

После обеда Дима и Боря пошли в бассейн. Генрих пошел отдыхать в номер, а я решил прогуляться по городу часок-другой.

Каждый пройденный шаг дарил мне все новые ощущения. Порой словами трудно описать внутренние чувства человека. Вот это и происходило со мной сейчас. Я останавливался на улицах, чтобы только разглядеть дома этого уральского города. Каждая постройка наводила мои мысли на что-то другое. И я получал от этого неописуемое наслаждение. Душа перерождалась заново. Тело полностью расслаблялось. Переключалось на свою волну.

И в этот момент ко мне стали приходить новые идеи. Они и раньше приходили внезапно. Один мыслитель как-то заметил, что человек никогда не выбирает идеи сам. Это идеи выбирают человека. Они пленяют его в самые невообразимые моменты его жизнедеятельности. Иногда цепочка событий приводит к тому, чтобы новая идея зародилась. И вот в момент, когда я стоял около скульптуры “Легенда о пермском медведе”, и слушал одну мелодию на своем телефоне, меня пленила одна идея. Она пришла внезапно, как это обычно бывало и раньше.

Я даже вывел собственную теорию, учитывая свой опыт апостериори. Идеи, как будто, витают в пространстве, но замыкаются только в определенном месте, и в определенное время. И честь оказаться в определенном месте и времени, выпадает далеко не каждому. Но мне повезло. Идея замкнулась в определенный промежуток. И все, что мне нужно сделать, чтобы развить эту идею – это обработать ее мыслительно.

И я все сильнее углублялся в своих мыслях. Это как постройка нового дома. Кирпичик за кирпичиком, в глубине сознания ты строишь новые стены, новые этажи. Начало идеи превращалось в небольшую историю, которая, в конце концов, должна преобразоваться в полноценный сценарий для фильма.

Как же я устал видеть на экранах сплошные односюжетные боевики, бестолковые комедии и мелодрамы. Сегодня людям только это и предоставляют. Человеческий мозг уже достиг максимума в определенном смысле этого слова. Раз в десять лет мы можем увидеть какой-нибудь оригинальный фильм с оригинальной идеей. Остальные девять, мы смотрим только то, что было создано уже неоднократно. Мы делаем это неосознанно, так как у нас просто нет другого выбора. Мы - пленники технологического века. Человечество уже не знает, как себя развлечь по вечерам. Но в каждом доме есть друг. Друг, который спасает всегда, и помогает убежать немного от реальности. Этот друг показывает нам кучу бесполезных и ненужных программ, рассказывает нам небывалые истории о том, что творится в мире. Но в целом, он не дает ничего нового. Это делается для контролирования сознания человека.

Мы жаждем убежать от реальности. Реальность угнетает большинство из нас, поэтому мы ее ненавидим. Вы когда-нибудь задумывались, почему сегодня в моде фэнтези? Все эти ролевые игры, книги про мальчиков-волшебников, и еще куча таких же фильмов? Секрет состоит в том, что люди склонны верить во что-то магическое. Хлебом не корми, но дай что-нибудь невозможное на яву. Помоги убежать из реальности! Фэнтези не раскроет правду жизни, не принесет новых идей, но оно поможет разнообразить нам нашу фантазию. А разнообразие фантазии – это и есть побег из реальности. Большинство не склонно грузить себя какой-то лишней и ненужной информацией. Большинство никогда не прочтут в своей жизни ни Гессе, ни Достоевского, ни Солженицына. Потому что это – лишний философский груз, а также, правда жизни, которая никому в современном мире не нужна. Ведь все хотят жить налегке.

Безусловно, у всех есть выбор. Этот выбор был также и у меня. Я без проблем мог придумать что-то в стиле фэнтези, и скорее всего, это многим могло бы понравиться. Но это не было бы оригинальным. Невозможно быть оригинальным в сферах, которые неоднократно уже освещались, будь то литературные романы или художественные фильмы. Поэтому, нужно оставить какой-то след. След, который еще никто до тебя не оставлял. Чтобы по прошествии многих лет, люди говорили бы, что был такой человек, который создал что-то новое. В противном случае, ты канешь в небытие, как и миллионы других, которые не оставили после себя ничего, кроме, пожалуй, здорового потомства.

И, возможно, именно сейчас, когда я стоял около пермской скульптуры медведя, ко мне в голову внедрилась идея, которая может изменить представление о кинематографе. И пускай для этого нужен бюджет. И пусть ради этого бюджета мне нужно будет снять фильмы, которые я не очень хочу снимать, но все это того стоило. Я стоял и смотрел на этого медведя. И поклялся самому себе, а также этой бронзовой скульптуре, что я обязательно добьюсь того, чего хочу. И оставлю после себя какой-то след, а не только здоровое потомство. Все это я говорю здесь – на русской земле!

“Между ничем”

Вечером мы сидели в баре. Генрих и Боря напаивали Таню, Дима беседовал с Ларисой. Только Соня сидела в тишине, и до сих пор не произнесла ни одного слова с момента нашего знакомства. Я решил, что негоже оставлять девушку одну и решил поговорить с ней.

- Ты не хочешь прогуляться? – спросил я ее.

Вместо ответа, Соня мне только кивнула. Я шепнул Генриху на ухо, что иду прогуляться. Ему понравилась эта идея.

На улице было немного прохладно. Погода сильно отличалась от той, к которой я привык за рубежом. Но Соне не было холодно. Для нее такая погода была обыденной. Мы тихо шли по одной из улочек, не говоря ни слова. В такие моменты я всегда чувствовал себя не в своей тарелке. И, в конце концов, я решил с ней заговорить.

- Ты всегда такая молчаливая?

- Вообще-то, нет, - с улыбкой отвечала Соня. – Но зачем разговаривать в компании, в которой нет никакого смысла в разговорах?

- Что ты имеешь ввиду?

- У вас насчет нас троих одна и та же цель. Вы хотите уложить нас в кровать.

- Это не то...

- Да я не говорю, что в этом есть что-то плохое! – начала оправдываться Соня. – Это естественно! Люди ищут развлечений. Мы хотим отдохнуть, забыться о повседневном окружении. В конце концов, убежать от реальности.

Я был смущен ее ответом. Она повторяла мои мысли.

- Странно слышать это от девушки.

- А... ну ты из тех парней, которые думают, что девушки обычно не мыслят нестандартно. Думаешь, что я одна из тех, кто мечтает обзавестись семьей и жить счастливо? Это все ушло в прошлое.

- А что осталось в настоящем, по-твоему? – поинтересовался я.

Она опустила голову. Но по ней было видно, что она заинтересована в этом разговоре.

- В настоящем остались удовольствия, секс и деньги. Что еще должно мотивировать человека в наше время?

Меня улыбнул ход ее мыслей. Что можно было ответить на такой вид правды?

- Предположим, что ты права. Ты живешь по этому принципу?

- От части, все люди живут по этому принципу. Но у некоторых есть большее предпочтение к чему-либо, а у кого-то меньшее. Давай подумаем рационально с точки зрения обычного человека. Все любят удовольствия, так как они помогают избежать обыденной реальности. Все любят секс, так заложено в природе. И все любят деньги, ибо с их помощью можно заполучить все, что пожелаешь.

- Мой брат так не думает, - отвечал я ей. – Ты права насчет первого и второго, но с помощью третьего ты никогда не получишь абсолютной свободы.

- Что ты имеешь ввиду? – остановилась Соня и спросила меня.

- Ты никогда не будешь свободна тут, - сказал я и показал пальцем на ее голову. – Вся свобода человека заключена в его собственных мыслях. Ты, и только ты, контролируешь сама себя. Только ты выбираешь, где поставить преграду для всякого рода инородных сообщений и мнений, которые ты слышишь ежедневно. Но, к сожалению, нас приучают мыслить одинаково еще с детства. Так, чтобы мы не становились теми, кем мы хотим быть. И лишь единицы, повзрослев, понимают это, и пытаются жить так, как хотят. Хотя, это уже не так просто сделать, когда ты погрязла в повседневных предрассудках и стереотипах, навязываемых тебе даже не годами, а десятилетиями.

Соня начала смотреть на меня как-то по-другому. Я заметил это в ее взгляде. Ее карие глаза как бы смотрели сквозь меня.

- Это интересная мысль, - высказала она. – Но она далеко не нова. Вероятно, твой брат основывается на одном интересном интернет-явлении.

- О чем ты говоришь?

- Существует одна интернет-книга. Ее автор неизвестен. Она никогда не печаталась в широком прокате. Никто не знает, откуда именно она появилась, и с какой целью в ней изложено то, что она содержит.

- И каково ее содержание? – с большим интересом спросил я.

- Книга, по большей части, описана в форме монологов, критикующих жизнь современного человека. Возможно, она не содержит новых идей, но интерес к ней подогрет тем, что ее автор остался безызвестным.

- Странно, - улыбнулся я, - а как она называется?

- Ее название самое подходящее для такого рода книги – “Между ничем”...

При этих словах меня как будто обдало чем-то холодным. Я не мог поверить в то, что сейчас сказала мне Соня. “Между ничем” было черновым названием идеи фильма, который я собирался снять в будущем. Как это возможно? Откуда это совпадение?

- С тобой все в порядке? – спросила Соня, увидев мое замешательство.

- Послушай, - робко начал я. – Как давно эта книга гуляет по сети?

- Не знаю, - отвечала Соня. – Возможно, пару месяцев. Я узнала о ней совсем недавно. А что такое?

Я пытался себя успокоить. Даже не знаю, что в этот момент меня больше всего одолевало – злость за то, что такое название уже не актуально или то, что я был этому сильно удивлен?

- Соня, - обратился я, - мне нужно непременно эту книгу увидеть.

- В этом нет никакой проблемы. Зайди в сеть и напиши в поисковике “Между ничем”.

Я попрощался с Соней и быстро побежал в гостиницу. Она не поняла этого жеста. Возможно, даже обиделась. Но в тот момент в моей голове были мысли совсем другого толка. Мне было крайне необходимо увидеть краткое содержание этой книги именно сейчас. Любопытство – вещь тяжелая. Особенно, когда она задевает каким-то образом твои собственные интересы.

В гостинице мне пришлось даже заплатить некоторую сумму, чтобы получить доступ к интернету. Но даже это меня сейчас не останавливало. Я нашел в поисковике эту книгу, и решил непременно ее отпечатать на принтере. Это также потребовало дополнительных денежных затрат. Регистратор смотрел на меня в недоумении. Он явно не понимал, зачем мне нужно отпечатывать эту книгу. Я пообещал ему неплохие чаевые, лишь бы книга была отпечатана как можно быстрее.

Спустя час я уже лежал в своем номере, попивая только что открытое вино, и читал эту книгу безызвестного писателя с довольным знакомым мне названием. Книга не была большой, но была объемной по информации. Читая ее, я все больше и больше огорчался. Повод для огорчения был, с моей точки зрения, довольно основательный. Я чувствовал себя обманутым. В конце концов, от переполненной злости, я бросил листы книги на пол, глотнул полбутылки вина залпом, и тихо уснул в гостиничной кровати.

Прошлая жизнь Петра

Проснулся я даже не утром. Шторы номера были задернуты, поэтому, спросонья мне казалось, что еще очень рано. Когда же я посмотрел на часы, то увидел, что они показывали без двадцати три. Я встал с сильной головной болью. В номере со мной спал только Боря. Ни Генриха, ни Димы не было. Я открыл шторы, и яркий солнечный свет ударил мне прямо в лицо. Погода была ясная.

Умывшись, я собрал листы прочитанной вчера книги, и положил их на стол. Я все еще злился на своего брата. Неужели все сказанное им взято отсюда? Неужели он не пришел ко всем своим выводам сам? А может, я ошибаюсь? Может, брат, на самом деле пришел ко всему сам, а эта книга – всего лишь совпадение с его мыслями? Но слишком уж много совпадений.

Я хотел прямо сейчас позвонить ему, но меня останавливало такое средство связи, как телефон. И тем более, эта книга – далеко не та тема, которую следовало бы обсуждать по телефону. Лучше поговорить об этом с глазу на глаз по приезде домой.

В номер вошли Генрих и Дима. От их галдежа проснулся даже Боря. Дима был немного пьян, Генрих же, напротив, трезв, как стеклышко.

- Где вы были? – спросил я у Генриха.

- Дышали свежим воздухом, - последовал ответ.

- Как прошел вчерашний вечер?

- Все закончилось так, как и должно было закончиться. Ты лучше расскажи, уложил ли ты Соню?

Я глубоко вздохнул.

- Нет… но я и не пытался, хотя, я думаю, что она была бы не против.

- Так в чем же дело? Почему ты не использовал свой шанс? – атаковал меня Генрих с вопросами.

- Да… не хотел… просто не хотел…

Генрих покачал головой. Но я не собирался что-либо доказывать и обсуждать. В конце концов, я сам себе хозяин и сам знаю, что делаю. Лишь бы я оправдывал сам себя.