Глава 19. Луна в июне

Следующие две недели я прожила, как в трансе. Я толком не знала, куда себя деть, поэтому делала то, что должна была делать. Равнодушно наблюдала за собой со стороны, утром ехала в школу, автоматически разговаривала с Майке, писала контрольные и ужинала с родителями.

Стало жарко, во время курсовых я опустошала целые бутылки с водой. Почти каждый вечер была гроза. Один раз молния попала в дерево в приграничном лесу. Оно прямо-таки взорвалось; щепки разлетелись на несколько метров. Во всей деревне пострадали различные электрические приборы.

Папа поднялся с места незадолго до удара молнии, и я увидела, как он смотрел блуждающим взором и как его волосы слегка встали дыбом. Он был единственный, кто не вздрогнул, когда это случилось. Я испугалась, но мне было всё равно. Мама, напротив, так нервничала, что заварила нам целый чайник своей мерзкой валерьянки.

В основном гроза была вдалеке. Когда стало немного прохладнее, я пошла к сооружению Кнайппа у ручья и села на скамейку. Слушая сверчков, я спрашивала себя, почему меня постоянно тянуло на это место.

Чего я ждала? Было ли что-то, о чем мне должно было напомнить это место? Что тут случилось? Мучительная боль сдавила дыхание, иногда я обхватывала себя руками, чтобы доказать самой себе, что я еще существую. Моя тоска ринулась в пустоту.

Мир вокруг нас превратился в зеленые джунгли, прерываемые лишь скошенными лугами, где в шафранно-желтых остатках нескошенной травы наперебой пели цикады.

Осталась только изматывающая грусть, охватывавшая меня преимущественно ночами, когда все было тихо, и, казалось, только я и птица на краю леса еще не спали, потому что я всеми силами сопротивлялась сну. Я лежала, затаив дыхание, на кровати в моей душной комнате на чердаке и спрашивала себя, утихнет ли когда-нибудь боль. Или, может быть, даже вовсе исчезнет.

- Это может погубить нас всех, - сказал папа.

Что " это"? Что означала эта фраза? Почему он произнес ее? Я все еще спала неспокойно. Меня мучили длинные, изматывающие и совершенно бессмысленные сны, в которых я что-то искала, но вместо этого находила нечто другое, то, что для меня ничего не значило. Сны, в которых я должна была писать контрольную, к которой не подготовилась. Сны, в которых я постоянно пыталась обустроиться в новых, абсолютно непригодных для жилья квартирах с ветхими ванными комнатами, протекающими сточными трубами и чересчур скошенными давящими потолками.

Иногда, в тех далеких, приятных моментах, когда я дремала незадолго до рассвета, из темноты сна на меня смотрели глаза, темные и сверкающие. Они были такие реалистичные и были так близко, что, проснувшись, я чувствовала себя так, как будто мне что-то ампутировали. Откуда я знала эти глаза? Кому они принадлежали? Однако они растворялись в лучах утреннего солнца, прежде чем я могла найти ответ. Наступило лето. Я боялась свободного времени, которое мне теперь нужно было чем-то заполнить.

Лето