Глава 7. Китайские петарды

- Значит, ты остаешься здесь? - на самом деле это было скорее утверждение, чем вопрос. Так как Леандер сидел с упрямым взглядом на подоконнике, как будто там укоренился. Да. Он останется здесь.

- Я должен! - ответил он настырно. У твоей волосатой обезьяны тысяча маленьких братьев и сестёр и вероятно тысяча маленьких родственников. Они ведь плодятся как кролики. Я всё-таки думаю, что ты должна остаться здесь. Здесь со мной.

- Никогда.

Леандер всю первую половину дня уговаривал меня, чтобы я изменила своё мнение. Новый год был, можно сказать, кульминационным моментом рождественских серей смертей и, конечно же, личный любимый день Хозяина времени. На новый год люди сходили с ума, утверждал он. А я тем более. Пять раз он пересчитал в мельчайших подробностях, что я до ныне успела натворить, и как бы это страшно закончилось, если бы он в последнюю секунду не бросился между мной и опасностью. Конечно рискуя своей собственной жизнью. При этом я задавалась вопросом, как невидимое бестелесное существо вообще должно или могло чем-то рисковать. Даже если оно, как в прошлый Новый год, выловило горящую китайскую петарду из почтового ящика. Из-за этого я тогда всё равно рассердилась. Это была моя последняя толстая петарда, и я засунула её в почтовый ящик фирмы Бирлаппа. Но потом она внезапно вывалилась назад и, вспыхнув, прогорела беззвучно на земле. Осечка. Теперь я знала, кто испортил мне всё веселье. Это Леандер был осечкой.

В этом году я не позволю мне ничего испортить. У меня даже появилась идея снова украсть одну из хлопушек у Ломбарди и возобновить атаку на Бирлаппа. Папа никогда не покупал петард, так как фейерверк только шумел и загрязнял воздух, что увеличивало его очки у Леандера.

Но Бирлапп заслужил обнаружить подорванный почтовый ящик, а в этом году тем более.

Так как в этом году он не поехал на юга, как он в начале предполагал. Нет, по словам папиных друзей по бизнесу, он сказал, что такое большое событие, как эпидемия гриппа нельзя пропускать, являясь гробовщиком, особенно на Рождество в такую морозную погоду.

- Когда здесь вообще бывает так холодно? - провозгласил он с энтузиазмом и погладил свой большой живот. Для папы это было окончательным доказательством того, что Бирлапп был жадным, бесцеремонным мерзавцем и позором для почётной профессии гробовщика. У папы уже несколько дней не было работы, и это сильно его беспокоило. Он никогда не признается, что ему не хватает его работы, когда не поступало нового материала, потому что он не хотел, чтобы люди вокруг него дохли как мухи. Но ему недоставало копошиться в подвале. Я поняла это из-за того, как не сконцентрировано он в последнее время разбивает яйца для яичницы. Сегодня утром у него даже одно упало на пол.

Поэтому это было даже к лучшему, что мы сегодня идем к Ломбарди. Это отвлечет его, а у меня будет целый вечер с Сеппо и без Леандера. Это было слишком хорошо, чтобы быть правдой.

- Хорошо, тогда до следующего года! - сказала я и подняла в знак приветствия руку. Леандер притворился, будто меня нет, - Да пошел ты, - пробормотала я и вышла в коридор, где мои родители уже ожидали меня. Мама втиснула себя в розовый, шёлковый костюм, а свои локоны украсила парой блестящих заколок. Она выглядела ужасно. Папа же выглядел как всегда, а именно так, как будто ему нужно будет нести клиента до могилы: чёрный костюм, серый галстук. Даже рубашка была не белой. В тайне он, наверное, надеялся, что когда-то в течение Новогодней ночи прозвенит его мобильный, и он сможет оправдать свой слоган: " Мы всегда вам поможем".

У Ломбарди преобладало уже буйное праздничное настроение. Зал был переполнен, а из динамиков в углу грохотала Джанна Наннини. Джанна Наннини была любимой певицей папы Сеппо, и поэтому я знала её песни наизусть, так как они звучали в канун каждого нового года. Сразу у меня в животе распространилось приятное покалывание. Пока я снимала куртку, уже начала в толпе людей высматривать Сеппо. Ах, он стоял вон там, как и в прошлом году, рядом с танцевальной площадкой за барной стойкой. Он обслуживал кофе и эспрессомашину, но кофе никто не хотел на данный момент. Кофе пользовался спросом только после фейерверка. Значит, у него будет время для меня. У него должно для меня найтись время!

Я протолкнулась мимо смеющихся и болтающих людей и почувствовала слабость в животе. Моё лицо горело. Что со мной только случилось? Совсем недавно я была голодна как волк и с нетерпением ждала начинённую толстым слоем новогоднюю пиццу и тирамису. А теперь мой желудок при каждом шаге выделывал сальто. Сеппо стоял ко мне спиной и полировал стальную крышку кофемашины.

" Привет! " - хотела крикнуть я ему, но вместо того, чтобы сказать хоть слово, я пробежала мимо него через узкий тёмный коридор в женский туалет. Я закрыла дверь и облокотилась на прохладную стену. К чёрту, ведь должен быть способ нормально дышать, стоя рядом с Сеппо, и быть голодной и сказать ему как каждый год обычное «Привет». Прежде всего, я ведь была вообще-то на него зла! Не было никакой причины, чтобы убегать. Это он от меня должен бежать.

- Ой, посмотри, привет, привет! Дитя из соседнего дома.

Испуганно я повернулась в сторону. О нет. Сильвана. Почему Сильвана? И почему именно сейчас? Сильвана была какой-то дальней родственницей Сеппо, вроде двоюродной сестры или что-то такое.

Ей было уже пятнадцать. Она была по крайней мере на две головы выше меня. У неё была настоящая грудь, длинные чёрные волосы ниже талии и толстые губы, которые она всегда немного кривила, чтобы они выглядели ещё толще. Это выглядело глупо, но видимо она считала, что это смотрится клёво. Она положила руки на бёдра, согнула ногу в колене и оглядела меня, прищурив глаза.

- По-прежнему не выросла, так? - установила она в конце концов насмешливо и не естественно засмеялась. Она вытащила из сумки косметичку и начала подкрашивать перед зеркалом свои надутые губы.

Я встала рядом с ней и восхищённо заулыбалась, пока она снисходительно не улыбнулась в ответ и на всю открыла кран. Моё преимущество было в том, что я знала пиццерию лучше, чем она, так я была здесь каждую неделю. И в отличие от Сильваны я знала, что этот кран был сломан уже три недели назад. Вода бежала не вниз, а брызгала наискосок в сторону, а именно как раз в лицо Сильване.

-Ай! - закричала она и оттолкнула меня грубо в сторону. Её волосы прилипли мокрыми прядями к ушам, а тушь стекала тёмными дорожками по щекам.

- Ооо, извини, Сильвана, - промурлыкала я, - Мне очень жаль, я этого не знала. Я ведь ещё такая маленькая.

- Ты - ты паршивая подлая рыжая тварь, - ругалась она, но я уже выходила. Теперь я была в настроение поговорить с Сеппо. И теперь я могла снова хорошо дышать. Но, к сожалению, Сеппо был не в настроение говорить со мной.

Было только " Привет, Люси" и улыбочка, а потом он повернулся к брату, разговаривал с ним о футболе, делал много эспрессо, хотя никто не желал его пить, полировал стойку бара и полочки и все стаканы. И мне больше не захотелось стоять возле него, и пошла к моим родителям. Сеппо мог идти куда подальше.

- А вот и моя большая девочка! - воскликнула мама так громко, что люди стали оборачивались в нашу сторону. Хихикая, она притянула меня к себе на колени.

- Мама, ты делаешь мне больно...

- Постепенно она становится взрослой! - провозгласила мама на всю комнату, и вокруг стало ещё немного тише. Теперь и Сеппо смотрел в нашу сторону. Даже Джанна Наннини на короткий момент умолкла.

- Моя маленькая девочка достигла подросткового периода! - добавила мама с гордостью и возликовала.

- О, мама... - вздохнула я и попыталась освободиться из её хватки, - Мама, отпусти меня, пожалуйста. Папа ты не можешь хоть что-то сделать?

- Пунш, - только и сказал папа многозначительно и показал на пустой стакан.

- Почему ты не остановил её? - спросила я укоризненно и разжимала пальцы мамы по одному, чтобы можно было расслабить её хватку и убрать руки с моего живота. Но она только счастливо напевала себе под нос и положила свою тяжёлую голову мне на спину. Папа, извиняясь, пожал плечами.

- Она была быстрее. Ты же её знаешь. То, за что она ухватилась, уже больше не отдаст.

Да, например меня. Мама была навеселе, а когда она была навеселе, то всегда хотела обниматься и ласкаться. Мне пришлось щекотать её, чтобы она отпустила меня и снова все оглянулись на нас, потому что мамино хихиканье прозвучало, словно визг сердитой сороки.

Я сбежала назад к Сеппо, но прежде чем смогла встать рядом с ним, Сильвана протиснулась между нами и улыбнулась мне снисходительно.

- Так, так, маленькая Люси достигла подросткового возраста... Чего-то не видно, - она уставилась так вызывающе на мою грудь, что и Сеппо автоматически посмотрел на неё.

- У тебя на зубах помада, - парировала я, и когда она начала пальцами вытирать во рту, я сильно толкнула её руку.

- Ой, - закричала она возмущённо.

- А теперь у тебя помада на лице, - усмехнулась я.

- Эй, эй, эй, Люси, веди себя хорошо, - упрекнул меня Снппо, - Это Новый год. Перестаньте друг друга пилить.

Я взобралась на барный табурет и так сильно его наклонила, чтобы на его двух задних ножках, удерживая равновесие, могла облокотиться на стену. Это было хорошее место. Между баром и Сеппо. Теперь я должна была только прогнать Сильвану. Но как это сделать?

- Не хочешь потанцевать, Джузи? - спросила Сильвана Сеппо после того, как заново накрасившись, вернулась из туалета.

- Да он не умеет танцевать..., - засмеялась я.

- Конечно, - сказал Сеппо, не обращая на меня внимания, и позволил Сильвани утащить себя в середину зала, где мама своими руками, словно тисками, обхватила папины плечи и двигала его энергично слева направо. Его ноги едва касались пола.

И Сеппо действительно мог танцевать... нет, на самом деле это был не танец. На самом деле Сильвана и Сеппо только стояли слишком близко друг к другу, держали друг друга за бёдра и по-дурацки улыбались, делая при этом крошечный шаг вперёд, крошечный шаг назад. Теперь Сильвана наклонилась вперёд, и прошептала Сеппо что-то в ухо. Он засмеялся, и оба коротко посмотрели на меня. Спасибо, мама.

Было больно, смотреть на Сеппо и Сильвану, и, тем не менее, я сидела почти три часа на табуретке и наблюдала за ними. В прошлом году всё было ещё так просто. Так как я как раз только поняла, что влюбилась в Сеппо. Было достаточно того, находиться здесь в пиццерии, сидеть рядом с родителями и иметь возможность иногда поглядывать на него. Я была счастлива! Потому что у Сеппо и у меня было что-то, что Сильвана никогда не сможет с ним разделить. Мы были трейсерами. А это, чёрт возьми, и сейчас было так. Сельвана не имела не малейшего представления о Сеппо. Но я знала его.

Я бы с удовольствием сделала что-то сенсационное, чтобы напомнить ему об этом, а в пиццерии существовало тысяча возможностей. Я могла, например, перепрыгнуть через бар, сделать сальто и зацепившись за балки на потолке пересечь его на руках. Но мои родители были здесь. Я ничего не могла сделать, чтобы привлечь внимание Сеппо.

Так что и сегодня Сеппо не получит подарка. Может быть, он некогда не получит его.

- Я пошла домой. У меня болит голова, - сказала я папе, которому удалось устроить маму на угловой скамейке между двумя толстыми итальянскими женщинами, и утомлённый он потягивал кофе.

- Болит голова? - спросил он с удивлением. У меня ещё никогда не болела голова.

- Подростковый возраст, - ответила я, пожимая плечами, и он кивнул понимающе. Не удостоив Сеппо внимания, я покинула пиццерию. Снаружи всё ещё преобладал постоянный мороз, но появился небольшой ветерок. Снова пахло снегом. Вдалеке я услышала, как в воздухе просвистели первые ракеты.

Леандер сидел с моим одеялом на плечах на подоконнике. Окно было на всю открыто, а в комнате царил смертельный холод.

- Значит ты всё-таки здесь, - сказал он, не оборачиваясь.

Он постучал рядом с собой по карнизу. Вздохнув, я взобралась наверх и положила свои ноги на кирпичи ската крыши под нами. Ледяные кристаллы покрыли желоб. Я начала дрожать. Леандер приподнял одеяло и позволил мне залезть под него. Теперь было лучше.

- Мой отец как-то сказал мне, что вы люди делаете это, чтобы отогнать злых духов, - сказал он задумчиво, когда над крышами поднялся красно-голубой фонтан и, прогремев, разлетелся на сотни переливающихся звёздочек.

Что мы делаем? Я всё ещё думала о Сеппо.

- Ну, бомбёжка. Вы хотите отогнать духов. Но это как война против вас самих. Это слишком громко и хаотично. И слишком опасно.

Мне это всегда нравилось. Чем громче и хаотичнее, тем лучше. Я залезла в карман, где цепочка Сеппо прижималась к китайской петарде, которую я в промежутке украла из запаса снарядов папы Сеппо. В другом кармане я нашла спички.

- Вот, - сказала я и протянула Леандеру петарду, - Мне нужно изгнать духа, - Духа с полной грудью и надутым губами.

Леандер смотрел на меня так, как будто я приказала ему столкнуть меня вниз на улицу. Его глаз хаски светился снежно-голубым цветом.

- Не будь таким занудой! Тебе нужно только поджечь её конец и потом бросить вниз. Или мы взорвём её в желобе, это будет намного громче...

- Люси!!

- О, пожалуйста, не порть всю забаву. Это будет весело. В противном случае это сделаю я. Я всё равно ещё хотела к Бирлаппу и...

- Ладно, ладно, хорошо. Всегда ты со своим шантажом. Я сделаю это. Лучше я, чем ты. - Я показала ему, как надо зажечь спичку и разжечь фитиль. Петарда сразу же начала потрескивать.

- В желоб! - крикнула я, - Брось в желоб! Сейчас! - Леандер окаменел и смотрел как наэлектризованный на шипящую петарду в своей руке. - Леандер, она уже горит, брось её сейчас же в желоб!

- Может лучше на дорогу?

Я выхватила петарду и бросила её в последний момент в желоб. Гремя и треща, она взорвалась, выпрыгнула, разбрасывая искры на кирпич у наших ног, сделала прыжок на крышу поблизости и, в конце концов, полетела с грохотом на землю.

- Oh – mon – dieu! (О, Боже мой - франц.) - ахнул Леандер и прижал руку к сердцу, - Скорее прячься! - Он потянул меня назад, и мы упали вместе с одеялом на пол.

- Плохая реакция, - пожаловалась я, после того как поднялась, - Слишком поздно. Блин, ты действительно паршивый ангел-хранитель, - Я подула себе на кончики пальцев, которые почти подпалились от горящего фитиля.

- Что это такое? - спросил Леандер с любопытством и распутал цепочку, которая при падении выскользнула из моего кармана на ковёр. Снова я перед собой увидела Сильвану, как она прижималась к Сеппо и шептала ему на ухо.

- Твой подарок на Рождество. Для большего равновесия, - решила я спонтанно и попыталась подавить неприятное холодное чувство, которое образовалось у меня в сердце. Сеппо действительно никогда не получит цепочку. Он сам всё испортил. Никаких подарков для Сеппо. Ни сегодня и не завтра.

- Круто. Спасибо. Так ведь говорят, если получают что-то в подарок, нет так ли? Merci (спасибо фран.) шери. Она красивая, я бы не поверил, что это ты её выбрала, учитывая то, как ты одеваешься.

Леандер указал уничижительно на мои тряпки, встал и пошёл в ванную, чтобы одеть цепочку. Усталая, я поковыляла за ним, в то время как снаружи, в бесчисленных красочных фонтанах, над городом возносился фейерверк. Наступила полночь. Леандер смотрел на себя задумчиво в зеркало и пригладил волосы назад.

- Она мне идёт, не правда ли? - Я не могла судить об этом, так как цепочка исчезла среди всех других кожаных ремешков, которые он уже носил на шее. На улице голоса стали громче, и я услышала, как выстрелила пробка от шампанского. Там на улице были сейчас Сеппо и Сильвана. А итальянцы всегда много и часто целовались, если было что праздновать.

- Счастливого Нового года, Леандер, - сказала я печально и облокотилась на дверной проём. У меня вдруг появилось такое чувство, будто ноги меня больше не держали. Леандер медленно оторвался от своего отражения в зеркале, обернулся, и посмотрел мне глубоко и исчерпывающе в глаза.

- Новый год? - спросил он обеспокоенно. - Уже?

- Да. Как раз только что начался.

- О нет... merde (проклятие фран.), - прошептал он, - Это началось... они придут.

Он подошёл ко мне и обнял меня. Только несколько секунд он держал меня в своих руках, но мне тут же стало тепло. Потом он оттолкнул меня, побежал назад в мою комнату, свернулся калачиком рядом с батареей, и больше не сказал ни слова.