ГЛАВА 1. Раш слишком далеко/Rush Too Far

Эбби Глайнс

Раш слишком далеко/Rush Too Far

(Пляж Розмари #4/RosemaryBeach #4)

Переведено специально для группы: https://vk.com/fallen_too_far

Основные переводчики: 50shades, JulianaBooklover, __Elizaveta__

(Спасибо всем девочкам, кто участвовал в переводе,

а именно HEBADA2, Karamel_Alina, GayAlex, kvanta93, bambiball)

Вычитка и редактирование: Анна Малина

Любое копирование без ссылки на группу и переводчиков ЗАПРЕЩЕНО!

Пожалуйста, уважайте чужой труд!

Наташе Томик, которая первой использовала фразу " Раш-Краш". Ты стояла позади меня, смешила меня, слушала моё нытье, и разделила больше одного бокала вина со мной. За прошлый год, ты прошла путь от простого блоггера, который меня поддерживал к настоящему другу.

ПРОЛОГ

Они говорят, что у детей самые чистые сердца. И что дети на самом деле не умеют по-настоящему ненавидеть, потому, что не понимают настоящих эмоций.

Они с легкостью прощают и забывают.

Они твердят об этой чепухе для того, чтобы спокойно спать по ночам.

Эти высказывания – клише, такие добрые и хорошие, остается вставить их в рамочку и повесить на стену, чтобы всякий проходящий читая это, улыбался.

Мне известно другое. Дети любят, как никто другой. У них есть способность любить более яростно, чем кто-либо.

Это больше, чем, правда. Я знаю это. Потому, что я пережил это. В десять я знал и ненависть и любовь.

Оба чувства были всепоглощающие. Оба изменили мою жизнь. И оба полностью меня ослепили.

Сейчас, оглядываясь назад, я хотел бы, чтобы кто-нибудь узнал, как моя мать взращивала во мне семя ненависти.

В моей сестре. Если бы тогда у нас был тот, кто смог бы спасти нас ото лжи и горечи, которым она позволила гноиться внутри нас, то все возможно обернулось бы иначе.

Для всех.

Я бы никогда не поступил так глупо. Это была моя вина, что девочка осталась одна, и заботилась о больной матери в одиночку.

Не было бы моей виной и в том, что она стояла у могилы матери, считая, будто единственный человек на Земле, который ее вообще любил, теперь мертв.

Не было бы моей вины в том, что человек уничтожил себя, после всего, что произошло, и стал бесплотной оболочкой.

Но никто меня не спас.

Не спас нас.

Мы верили в ложь. Мы поддались ненависти, и я уничтожил жизнь невинной девушки.

Говорят, что посеешь, то и пожнешь. Это тоже, ерунда. Потому, что я должен гореть в аду за свои грехи.

Я не должен просыпаться каждое утро в обнимку, с этой красивой женщиной, которая любит меня безоговорочно.

У меня не должно быть сына, и я не должен был познать эту чистую радость.

Но это есть у меня.

Потому, что кто-то, в конце концов, меня спас. Я этого не заслужил.

Черт, больше чем кто-либо, этого спасения заслуживала моя сестра. Она бы не руководствовалась своей ненавистью.

Она бы не манипулировала жизнями членов наших семей, не заботясь о том, что же произойдет дальше. Но ее горечь по-прежнему ее контролирует, тогда как я, был избавлен от этого.

Благодаря девушке….

Нет, она не было просто девушкой. Она была ангелом. Моим ангелом.

Красивым, сильным, жестоким, преданным ангелом, который ворвался в мою жизнь на пикапе с пушкой в руке.

ГЛАВА 1

Это вам не типичная история любви. Она действительно слишком сильно испорчена, чтобы быть чарующей. Но когда ты сын - ублюдок легендарного барабанщика, одной из самых популярных рок-групп в мире, можно ожидать серьезных провалов. Это то, чем мы знамениты. Добавьте эгоистичную, испорченную мать, которая воспитала меня в беспорядке, и результат не порадует.

Есть так много мест, где я мог бы начать этот рассказ. В моей спальне, когда я держал свою сестру, пока она плакала от боли из-за жестоких слов нашей матери. Перед входной дверью, пока она смотрела со слезами, стекающими по лицу, когда мой отец приехал, что бы забрать меня на выходные, оставив ее в одиночестве.

Обе эти вещи часто случались, отпечатываясь во мне навсегда. Я терпеть не мог смотреть на ее слезы. Тем не менее, это было частью моей жизни.

Мы делили одну и ту же мать, но наши отцы были разными. Мой, был знаменитым рокером, который брал меня в свой мир секса, наркотиков и рок-н-ролла каждые выходные и на месяц летом. Он никогда не забывал обо мне. Он никогда не оправдывался. Он всегда был. Каким бы несовершенным он не был, Дин Финли всегда появлялся, чтобы забрать меня. Даже, если он не был трезвым, он приезжал.

Отец Нан, никогда не приезжал. Она была одна, когда я уезжал, и хотя я любил быть с моим отцом, я ненавидел знать, что она нуждалась во мне. Я был ее родителем. Я был единственным человеком, которому она могла доверить заботу о себе. Это заставило меня быстро повзрослеть.

Когда я просил папу взять ее с собой, на его лице появлялся печальный взгляд, и он качал головой.

- Не могу, сынок. Очень хотелось бы, но твоя мама не позволяет.

Он не говорил больше ничего. Я просто знал, что если мама не разрешает, значит, не было никакой надежды. Так, Нан оставалась одна. Я хотел ненавидеть кого-то за это, но ненавидеть мою мать было тяжело. Она была моей мамой. Я был ребенком.

Так что, я нашел цель, на которой сосредоточил свою ненависть и обиду из-за несправедливой жизни Нан.

Человек, который не приходил, чтобы увидеть ее. Человек, чья кровь бежала по ее жилам, но, который не любил ее достаточно, даже для того, чтобы отправить поздравительную открытку. У него была своя семья. Нан видела их всего один раз.

Она вынудила маму свозить ее к нему домой. Она хотела поговорить с ним. Увидеть его лицо. Она просто знала, что он будет любить ее. Я думаю, в глубине души она думала, что мама не сказала ему о ней. У нее была сказка в голове, о том, что ее отец должен узнать, что она существует, броситься и спасти ее. Дать ей любовь, которую она так отчаянно искала.

Его дом был меньше, чем у нас. Гораздо меньше. Он был в семи часах езды, в небольшом провинциальном городке в штате Алабама. Нан сказала, что он был прекрасен. Мама назвала его жалким. Но это не дом не давал Нан покоя. Не маленький белый частокол, что она описывала мне в подробностях. Или баскетбольное кольцо снаружи, или велосипеды, прислоненные к двери гаража.

Это была девочка, которая открыла дверь. У нее были длинные светлые волосы, почти белые. Она напомнила Нан принцессу. За исключением того, что она носила грязные теннисные туфли. У Нан никогда не было такой пары теннисных туфель или, по крайней мере, таких грязных. Девочка улыбнулась ей, и Нан была на мгновение очарована. Затем, она увидела фото на стене позади девочки. Фото этой девочки и другой девочки, точно такой же, как эта. И человека, держащего за руки их обеих. Он улыбался и смеялся.

Это был их отец.

Это была одна из двух дочерей, которых он любил. Было очевидно, даже для молодых глаз Нан, что он был счастлив на этих фотографиях. Он не скучал по ребенку, которого оставил позади. Он, который, как мать продолжала говорить ей, знал обо всем.

Все эти вещи, которые наша мать, пыталась растолковать ей годами, в которые она отказывалась верить, вдруг встали на свои места. Она говорила правду. Отец Нан, не желал ее, потому, что у него была эта жизнь. Эти две прекрасные, ангельские дочери и жена, которая выглядела как они.

Эти фотографии на стене, мучили Нан много лет спустя. Опять же, я хотел ненавидеть мою мать за то, что она отвезла ее туда. Показала ей правду. По крайней мере, когда Нан жила в своей сказке, она была счастливее, но ее невинность была потеряна в тот день. И моя ненависть к ее отцу и его семье стала расти внутри меня.

Они отобрали у моей маленькой сестры жизнь, которую она заслужила, отца, который мог бы любить ее. Эти девочки не заслужили его больше, чем Нан. Та женщина, на которой он был женат, использовала свою красоту и тех девочек, чтобы удержать его от Нан. Я ненавидел их всех.

Я, в конечном счете, действовал из ненависти, но история, действительно начинается с ночи, когда Блэр Винн вошла в мой дом, с невероятно хмурым взглядом и гребаным лицом ангела. Мой худший кошмар...

Я сказал Нан, что не хочу вечеринку этой ночью, но она всё равно пригласила людей. Моя младшая сестра, никогда не принимала ответ «нет». Откидываясь назад на кушетке, я вытянул ноги перед собой и сделал глоток пива. Я должен был торчать тут, чтобы удостовериться, что обстановка не выйдет из-под контроля. Друзья Нан были моложе, чем мои. Они иногда маленько хулиганили.

Но я с этим мирился, потому, что это делало ее счастливой.

Побег матери в гребаный Париж с новым мужем, все с тем же невнимательным отцом Нан, совсем не способствовал её настроению в последнее время. Это было все, что я мог придумать, чтобы ее подбодрить. На этот раз, в ее жизни, я желал, чтобы моя мать подумала о ком-то другом, кроме себя.

- Раш, познакомься с Блэр. Я полагаю, что она к тебе. Я нашел ее на улице, выглядела она немного потерянно.- Голос Гранта ворвался в мои мысли. Я посмотрел на своего сводного брата, а затем на девушку, стоящую рядом с ним. Я видел это лицо раньше. Оно было старше, но я узнал его.

Дерьмо.

Она была одной из них. Я не знал их имен, но я вспомнил, что их было двое. Эта была… Блэр. Я перевел взгляд на Нан, увидев, что она стоит, не слишком далеко, с хмурым лицом. Ничего хорошего не ожидается. Грант не понимал, кто эта девочка?

- Правда? - спросил я, ломая голову над тем, как бы выставить ее отсюда и побыстрее. Нан собиралась взорваться в любую минуту. Я изучил девочку, которая была источником боли для моей сестры, большую часть ее жизни. Она была великолепна. Ее сердцевидное лицо было подчеркнуто парой больших голубых глаз с самыми длинными естественными ресницами, которые я когда-либо видел. Шелковистые платиновые белые завитки задевали пару действительно хороших сисек, которые она демонстрировала обтягивающей майкой. Проклятье. Да, она должна была уйти.

- Она милая, но слишком молодая. Не думаю, что она ко мне.

Девушка вздрогнула. Если бы я не следил за ней так пристально, то пропустил бы это. Потерянное выражение ее лица было не понятно. Она вошла в этот дом, зная, что была на нежелательной территории. Почему она выглядела такой невинной?

- О, нет, к тебе, все верно. По причине того, что ее папочка сбежал в Париж с твоей мамой на следующие несколько недель, я сказал бы, что она теперь в твоем распоряжении. Я с удовольствием предложу ей комнату у себя, если ты хочешь. Только, если она обещает оставить свое смертельное оружие в грузовике. - Грант считал это забавным. Идиот. Он хорошо знал, кем она была. Ему нравилось, что это расстраивало Нан. Грант сделал бы, что угодно, чтобы разозлить Нан.

- Но это не делает ее моей, - ответил я. Ей требовалось понять намек и уйти. Грант откашлялся.

- Ты шутишь, верно?

Я глотнул своего пива, затем перевел взгляд на Гранта. Я был не в настроении ни для его, ни для Нан драм. Это было слишком. Даже для него. Девушка должна была уйти.

Казалось, что она готова убежать. Это не то, что она ожидала увидеть. Неужели, она думала, что ее милый старик будет здесь, ожидать ее? Эта история звучала, как чушь. Она жила с этим человеком в течение четырнадцати лет. Я знал его в течение трех лет, и я знал, что он кусок дерьма.

- В этот вечер, мой дом полон гостей и моя постель уже занята, - проинформировал её я, затем оглянулся на своего брата. - Я думаю, что будет лучше, если мы отпустим ее поискать гостиницу, на время, пока я не свяжусь с ее отцом.

Блэр потянулась к чемодану, который держал Грант. - Он прав. Я должна уйти. Это была очень плохая идея, - сказала она с заминкой. Грант не позволил легко забрать чемодан. Она сильно потянула, чтобы вырвать чемодан из его хватки. Я видел непролитые слезы в ее глазах, и это давило мне на совесть. Было ли что-то, что я здесь упустил? Она действительно ожидала, что мы широко распахнем для нее наши объятия?

Блэр поспешила к выходу. Я увидел радостное выражение на лице Нан, когда Блэр прошла мимо нее.

- Уходишь так скоро? – Спросила Нан ее. Блэр ничего не ответила.

- Ты бессердечный мудак. Ты знаешь это? - Прорычал Грант рядом со мной.

Я был не в настроении разбираться с ним. Нан устремилась к нам с торжествующей усмешкой. Ей было хорошо. Я понимал, почему. Блэр была напоминанием обо всем, чего Нан была лишена, пока росла.

- Она выглядит в точности так, как я помню ее. Бледная и простая, - промурлыкала Нан, опускаясь рядом со мной на диван.

Грант фыркнул. - Ты столь же слепа, как и скупа. Ты можешь ненавидеть ее, но она аппетитная.

- Не начинай, - предупредил я Гранта. Нан может выглядеть счастливой, но я знал, что, если она будет зацикливаться на этом слишком долго, то сломается.

- Если ты не пойдешь за ней, это сделаю я. И я собираюсь увезти ее сексуальный зад к себе. Она не та, кем, как вы оба предполагаете, является. Я разговаривал с ней. Она не имеет понятия. Это твой тупица-отец сказал ей приехать сюда. Никто не может быть таким хорошим лжецом, - сказал Грант, смотря на Нан.

- Папа никогда бы не сказал ей прийти к Рашу. Она приехала сюда, потому, что она попрошайка. Она учуяла деньги. Ты видел, во что она была одета? - Нан сморщила от отвращения нос.

Грант усмехнулся. - Ну, да, я видел, во что она была одета. Почему ты думаешь, я так сильно хочу утащить ее к себе? Она горячая, Нан. Мне насрать, что ты говоришь. Девушка невинна, потеряна, и горяча, черт побери.

Грант повернулся и направился к двери. Он пошел за ней. Я не мог позволить ему сделать это. Его было легко одурачить. Я согласился, что девушка была проста на взгляд, но он думал своим членом.

- Стой. Я пойду за ней, - сказал я, вставая.

- Что? – Спросила Нан в ужасе.

Грант отступил назад и дал мне пройти. Я не повернулся и не ответил своей сестре. Грант был прав. Мне нужно было увидеть, играла ли она, или ее придурок-отец действительно сказал ей приехать сюда. Не говоря уже о том, что я хотел взглянуть на нее без зрителей.