Глава первая. Аристотель в первой книге «Метеоров»2 пишет, что прекрасно и похвально стремиться к глубоким исследова­ниям первой причины

Аристотель в первой книге «Метеоров»² пишет, что прекрасно и похвально стремиться к глубоким исследова­ниям первой причины, которая управляет удивительным согласием причин вторичных, и что мудрые видят действия всех вещей, достигая выяснения этих скрытых причин.

© Рохмистров В., перевод, 2006

¹ Перевод трактатов Фомы Аквинского выполнен нами с француз­ского языка по изданию: Saint Thomas d'Aquin. Traite de la Pierre philosophale. Paris, 1898.

²Имеется в виду трактат Аристотеля «Метеорологика». Здесь любо­пытно отметить тот факт, что на самом деле примерно подобным утверж­дением начинается другой трактат Аристотеля — «О душе». Ср.: «При­знавая познание делом прекрасным и достойным, но ставя одно знание вы­ше другого либо по степени совершенства, либо потому, что оно знание о более возвышенном и удивительном, было бы правильно по той и другой причине отнести исследованию о душе одно из первых мест. Думается, что познание души много способствует познанию всякой истины, особенно же познанию природы. Ведь душа есть как бы начало живых существ». (Ари­стотель. Сочинения: В 4 т. М.: Мысль, 1991. Т. 1. С. 371). Не означает ли это, что Фома видит в качестве первой причины душу?

Вообще здесь следует заметить, что Фома, занимавшийся комменти­рованием сочинений Аристотеля, прекрасно знал весь корпус его текстов. Соответственно, в этом трактате подразумеваются высказывания Фило­софа не только из «Метеорологики». Например, вот как начинается «Фи-зика» Аристотеля: «Так как знание, и научное познание, возникает при всех исследованиях, которые простираются на начала, причины и элемен­ты, путем их уяснения... то... и в науке о природе надо попытаться опре­делить прежде всего то, что относится к началам» (Аристотель, т. 3).

Итак, мы видим, что тела небесные оказывают дейст­вие на элементы и на простое свойство материи простого элемента, потому что из материи воды, например, они мо­гут извлечь качества (модальности) воздушной формы и огненной формы¹.

Всякий естественный принцип активности производит в процессе своего действия умножение себя самого; так, огонь, переданный дереву, извлекает из дерева еще боль­шее количество огня.

Мы же здесь говорим о деятелях (агентах) более важ­ных, чем существующие в природе.

Тела сверхнебесные всегда представляются нашим глазам облеченными в материальную форму элемента, но не участ­вующими в материи этого элемента; эти сферы суть сущно­сти намного более простые и тонкие; мы же воспринимаем только [их] внешние проявления, оформленные ими же са­мими. И Роджериус² очень хорошо представил это. «Всякое активное тело, — говорит он, — оказывает действие на свое частное подобие, это последнее изменяется в то же время по

¹ Не означает ли это утверждение, что Фоме в процессе эксперимен­тов удалось выделить так называемый «элемент горения», названный впо­следствии сначала флогистоном, а затем идентифицированный как кислород. Ведь здесь речь идет не о трех агрегатных состояниях вещества (твердое, жидкое, газообразное), а о трех качествах: вода, воздух, огонь. Ученые-хи­мики обнаружили, что второе качество, на которое разлагается вода, есть газ, и определили состав этого газа лишь в XVIII в. Сначала английский хи­мик Генри Кавендиш (1731—1810), изучая взаимодействие кислот с метал­лами, в 1766 г. обнаружил и описал газ, названный впоследствии водоро­дом. Затем другой англичанин, увлеченный химией протестантский священ­ник Джозеф Пристли (1733—1804), изучая пары ртути, в 1774 г. открыл газ, через несколько лет названный кислородом. А вскоре после этого Ла­вуазье, которому Пристли лично рассказал о своем открытии, почти сразу же после выхода в свет книги Кавендиша «Опыты с воздухом» (1784), за­явил, что вода является продуктом горения водорода в кислороде.

² Роджер Бэкон. Здесь имеются в виду его рассуждения в главе «О влияниях» из трактата «Opus Maius» (см. далее).

принципу пассивного восприятия, не отличаясь от тела, ко­торое его породило». Например, пакля, будучи помещенной около огня, причем без касания, умножит его вид, как всяко­го другого активного тела, и этот вид будет умножен и со­бран паклей настолько же естественным действием и про­должением огня, насколько и склонностью самой пакли к пассивности, потом же будет оживляться до совершения полного действия огня. Поэтому ясно, что подобие огня не отличается от огня самого по себе (in specie). Одни тела об­ладают действием специфической интенсивности, так что они могут это подтверждать в своем частном подобии, умно­жаясь и возобновляясь беспрестанно во всех вещах; таков огонь. Другие, напротив, не могут умножать свой вид в по­добии и изменять в самих себе каждую вещь; таков человек.

В самом деле, человек не может воздействовать умноже­нием своего подобия, как он воздействует своим отдельным действием, поскольку сложность его организма всегда обя­зывает его к исполнению множественных действий. Это по­тому, как доказывает Роджериус в книге «О влияниях», что если бы человек мог, напротив, производить мощное воз­действие посредством своего подобия, как огонь, то было бы очевидным, что [если] его вид истинно человек, то мож­но будет сделать вывод, что умноженное подобие человека не станет совершенно человеком и человек окажется тогда [существующим] вне своего вида¹.

Следовательно, когда тела сверхнебесные оказывают свое действие на какой-либо элемент, они воздействуют своим подобием и, более того, производят некоторые подоб-

¹ Сильная мысль, фактически отрицающая правильность пробиваю­щей себе в наши дни дорогу идеи клонирования. Истинного человека можно только вырастить в строгом согласии со всеми законами природы.

ные себе вещи и почти того же вида. Итак, поскольку они производят элемент элемента и элементную вещь вещи эле­ментарной, с необходимостью следует участие и их самих в природе элемента. И, ради лучшего понимания этого, надо обратить внимание на то, что производит солнце своим ог­нем в телах, насыщенных уриновой водой, и телах кристаль­но сферических.

Кроме того, ты должен знать, что всякое активное тело, согласно тому, как это показано в книге «О влияниях», умно­жает свое подобие, следуя по линии прямой и строго пер­пендикулярной, и это очевидно на примере с огнем и паклей, которые соединяются друг с другом по линии, взятой стро­го перпендикулярно. То же самое видно, когда урина или кристалл помещены на солнце и подвергаются влиянию сол­нечных лучей, которые ему подобны. Если оперируют по­средством зеркала, когда луч солнца будет отражен перпен­дикулярно, он пройдет через воду или прозрачное тело без преломления по причине крайнего коэффициента мощности его действия. Если же, напротив, он отражен по линии не прямо перпендикулярной, он будет преломляться на поверх­ности тел, и новый луч сформируется в наклонном направле­нии. Но точка пересечения этих двух лучей на линии, взя­той идеально перпендикулярно, есть точка максимальной энергии солнечного жара, так как, если там поместить пак­лю или любое другое горючее тело, оно воспламенится не­медленно.

В результате же всего этого, когда подобие солнца (то есть солнечные лучи) поддержано долгим действием само­го солнца, оно породит огонь. Солнце обладает, таким обра­зом, началом и свойствами огня, как это доказано с помо­щью зажигательных зеркал.

Делают подобные зеркала из отполированной в совер­шенстве стали, такой формы или расположения, что, соби­рая пучки солнечных лучей, они отражают их, образуя ли­нию наибольшей накаленности. Помещают такое зеркало около городов, поселков или любого другого места, каковые не медлят возгораться, как об этом говорит Афан в книге «Зажигательные зеркала».

Ясно, что солнце и другие сверхнебесные тела никак не участвуют в материи Элементала, и таким образом они свободны от тлена, легкости и тяжести.

Здесь надо провести одно различение среди элементов: некоторые суть простые и бесконечно чистые, не обладаю­щие особым свойством, необходимым для превращения и развития в другой план видового проявления, так как материя, из которой они образованы, будучи ограничена наиболее совершенной формой, которая только для них возможна, не желает другого; и из этих элементов образо­ваны, вероятно, тела сверхнебесные. Ибо мы помещаем, в самом деле, воду выше небесного свода и хрусталика [глаза]. То же самое мы можем сказать и о других элемен­тах, о тех элементах, из которых составлены тела сверхне­бесные божественной мощью или при посредстве умов, ею отмеченных. Этими элементами не могут быть порождены ни тяжесть, ни легкость, поскольку они [тяжесть и лег­кость] — от акциденций, принадлежащих только к грубым и тяжелым землям. Однако они производят феномен окра­шивания, поскольку различия в освещении вызваны флю­идом из разряда невесомых. Эти сверхнебесные тела дают о себе знать золотистым цветом и сияют ярче, чем если бы попали в луч света — подобно золотому блестящему щиту, и отражают свое сияние, происходящее непосредственно от

лучей солнца. Астрологи же приписывают этим элементам причину сияния и золотого цвета звезд, как это было про­демонстрировано Исааком и Роджериусом в книге «О чув­стве», и из того, что они порождены некоторым количест­вом элементов, следует, что обладать ими — в природе Элементала.

Но из того, что эти элементы по своей природе беско­нечно чисты и никогда не смешиваются ни с какой подчи­ненной субстанцией, с необходимостью следует, что они должны находиться в телах небесных, будучи соразмерны­ми им таким образом, что невозможно было бы отделять одни от других. И это ничуть не должно удивлять, по­скольку, следуя природе во время опытов, я сам отделял че­тыре элемента от нескольких подчиненных тел таким обра­зом, чтобы получить каждый отдельно, будь то вода, огонь или земля; я очищал, насколько было возможно, каждый из этих элементов, один за другим, тайной операцией, и, закончив это, я их соединил вместе и получил вещь удиви­тельную (quaedam admirabilis res), которая была свободна от подчиненных элементов, так как, будучи оставленной на такое долгое время, какое только возможно, в огне, не была им затронута и не претерпела никаких изменений. Не бу- дем же удивляться, если тела небесные по природе нетлен­ны, поскольку они составлены полностью из элементов, и, вне всякого сомнения, субстанция, которую я получил, той же природы. Поэтому Гермоген, который был трижды ве­лик (triplex fuit) в философии¹, выразился таким образом: «Ничто не могло доставить мне более великой радости, чем

¹ Гермес Триждывеличайший.

достигнуть в моем делании совершенства и увидеть пятую сущность (quinta essentia)¹ без какой-либо примеси материи элементов подчиненных».

Одна часть огня обладает большей потенциальной энер­гией, чем сто частей воздуха, и, следовательно, одна часть огня может легко «укротить» тысячу частей земли. Мы не знаем, следуя каким абсолютным весовым пропорциям де­лается смесь этих элементов; однако, практикуя наше искус­ство, мы заметили, что, когда четыре элемента извлечены из тел и очищены каждый отдельно, надо для операции их со­единения взять равные веса воздуха, воды и земли, тогда как огня добавляется только шестнадцатая часть. Этот со­став действительно сформирован из всех элементов, хотя свойства огня и преобладают над [свойствами] остальных. Так как, бросая одну его часть на тысячу [частей] меркурия, можно отметить, что он сгущается и становится красным. Таким образом, этот состав явно приближен к сущности тел небесных, поскольку при трансмутации он ведет себя подоб­но наиболее энергичному активному началу.