ВВЕДЕНИЕ. Алхимия — наука, самая туманная из всех, оставленных нам в наследство Средними веками

Алхимия — наука, самая туманная из всех, оставленных нам в наследство Средними веками. Схоластика со своей тонкой аргументацией, теология с двусмысленной фразео­логией, астрология, столь обширная и сложная, — детские игрушки в сравнении с алхимией.

Откройте один из важнейших герметических трактатов XV или XVI века и попробуйте его читать. Если вы не специалист в этом предмете, не посвящены в алхимическую терминологию и у вас нет некоторого познания в неоргани­ческой химии, вы скоро закроете книгу.

Некоторые скажут, что эти аллегории бессмысленны, что таинственные символы придуманы для развлечения... На это можно ответить, что немудрено отрицать то, чего не понимаешь, и мало людей, которых препятствия только побуждают вести борьбу. Эти последние — избранники науки — имеют настойчивость, основную добродетель ученого. Когда перед ними встает проблема, они начина­ют трудиться без устали, чтобы найти ее решение. Знаме-

' Текст печатается по изданию: Пуассон А. Теории и символы алхи­миков. СПб.: Издательство журнала «Изида», 1916.

Альбер Пуассон (Poisson) — французский алхимик и писатель XIX в.

нитый алхимик Дюма, начав с одного факта¹, употребил десять лет на разработку закона металепсии, то есть за­мены элементов.

Герметические трактаты действительно темны, но под этой темнотой скрывается свет. И если алхимическая те­ория открыта и известен ключ главных символов, вы мо­жете смело предпринять чтение любого алхимического со­чинения. Что вам казалось бессмысленным, окажется ло­гичным, символы, которые вас удивляли, будут ясны, и вы будете находить удовольствие в их дешифровании.

* * *

Родина алхимии, как и многих других наук, — Еги­пет, где знания находились в руках жрецов и посвящен­ных, производивших опыты в величайшей тайне, в тиши­не святилища. Когда римляне завоевали Египет, тайны Изиды перешли к неоплатоникам и гностикам. Эту эпоху (II и III века христианства) можно считать временем за­рождения алхимии². Тогда-то и были написаны первые

¹ Как-то Дюма поручили установить, почему свечи, зажженные на одном из приемов у короля Карла X, давали клубы такого едкого дыма, что гости падали в обморок. Дюма установил, что свечной мастер отбе­ливал воск хлором, поэтому, когда свечи зажгли, начал выделяться хло­ристый водород. Этот случай натолкнул ученого на мысль изучить реак­ции хлора и брома с органическими соединениями. Детально изучив та­кие реакции, Дюма пришел к выводу, что галогены могут замещать в органических соединениях водород. Этот вывод Дюма встретил ярост­ное сопротивление Берцелиуса.

² «Слово „алхимия" произошло от египетского „Кеми" (к которому в арабском языке был добавлен только артикль эль) и первоначально обозначало тайную герметическую науку, то есть науку жрецов Египта. Кеми на языке египтян означало „черную землю"...» — пишет Р. Генон (Генон Рене. Очерки о традиции и метафизике. СПб., 2000. С. 227). Вообще существует множество версий происхождения термина «химия», например, от латинского «humus» — земля, древнегреческого — сок, китайского «ким» — золото. Не вызывает разногласий лишь сред­невековая арабская добавка «ал», которая позволяет перевести этот тер­мин как «философская химия».

трактаты, часть которых дошла до нас под именами Оста-неса, Пелага, Псевдо-Демокрита, Синезиуса, Зосимы, Гер­меса, Клеопатры и др. Эти сочинения об искусстве делать золото, идущие бок о бок с металлургическими и эконо­мическими рецептами, были отысканы М. Вертело, ука­завшим на них в своем «Введении к изучению химии» и в особенности в «Собрании трудов греческих алхимиков». Можно констатировать, что с тех пор алхимия оставалась неизменной во всей полноте своей теории до времени вели­кого Лавуазье.

Когда варвары наводнили Европу, науки и искусства замерли, а цивилизация оказалась в руках арабов. Их хи­мики были терпеливыми наблюдателями и искусными тех­никами; они увеличили объем науки и избавили ее от по­сторонних элементов: магии, каббалы и мистики. Самый знаменитый среди них, Гебер, первый упоминает об азот­ной кислоте и царской водке. Рядом с ним необходимо на­звать имена Авиценны, Разеса, Алфидиуса, Калида, Мо-риена, Авензоора.

Арабы поставили алхимию, так сказать, на ноги. С этих пор она идет большими шагами к своему апогею. Кресто­вые походы дали Западу славу и науку. Крестоносцы при­несли драгоценные творения Аристотеля и трактаты араб­ских алхимиков.

Философия распустила крылья, у алхимии появились великие учителя: Алан де Лилль, Альберт Великий, Род­жер Бэкон, Фома Аквинский, Раймонд Луллий; в XIV и XV веке. — Джордж Рипли, Нортон, Бартоломей, Бер-нар Тревизан, Николай Фламель, Тритемий, Василий Ва­лентин, Исаак Голланд и др.

* * *

С Василием Валентином алхимия вступает в новую эру и склоняется к мистицизму; она снова соединяется, как при своем зарождении, с каббалой и магией; в то же время появляется химия и мало-помалу отделяется от своей матери.

Самым знаменитым представителем алхимии в XVI ве­ке был Парацельс. Никогда реформатор не был более же­сток, и никогда человек не имел более восторженных при­верженцев и озлобленных врагов. Целого тома не хватило бы для перечисления сочинений его учеников и памфлетов его клеветников. Наиболее известными из его последова­телей были: Турнейсер, Кроллиус, Дорн, Рох Бельи, Бер­нард Пено Керцелянус и в особенности Либавий. Другие алхимики этой эпохи, не принадлежащие ни к какой шко­ле, суть: известный Дионисий Захарий, Блез де Виженер, Барнальд, Гроспарми, Виколь, Гастон Клавес, Дюлко, Келли, Сендивогий, или Космополит. Можно поставить рядом с ними Джамбаттиста делла Порту, известного ав­тора «Magia Naturalis» («Естественная магия») и трактата о человеческой физиогномике («Physionomie humainer»).

В XVII веке алхимия находится в полном своем блес­ке; адепты, рассыпанные по Европе, доказывали истину науки Гермеса удивительными трансмутациями. Настоя­щие апостолы науки, они, живя бедно, шли в большие го­рода и обращались только к ученым; их единственным желанием было доказать истину алхимии фактами. Бла­годаря этому ван Гельмонт, Бернард де Пизе, Кроссе де ла Гомери, Гельвеции были обращены в алхимиков. Ре­зультат был достигнут: жажда золота охватила весь мир, все монастыри имели лаборатории, князья и короли дер­жали алхимиков на жалованье и совершали Великое Де­лание; медики, в особенности аптекари, отдались гер-метизму. В то же время появилось знаменитое общество розенкрейцеров, о котором до сих пор не знают ничего достоверного.

Трактаты алхимии, которые появились в XVII веке, бес­численны, но в числе последователей уже не встречается имен, которые следовало бы назвать, кроме Филалета, пре­зидента Испании, Мишеля Майера и Планискампи.

* * *

В XVIII веке алхимия клонится к упадку, а химия, на­оборот, прогрессирует и обособляется в науку. Открытия следуют одно за другим, факты накопляются. Алхимия имеет еще сторонников, но они уже скрывают свои заня­тия, на них смотрят как на безумцев. Нет более адептов; последователи довольствуются перепечаткой древних трактатов или же составлением компиляций, не имеющих никакой ценности. Имена отсутствуют; известны только: Пернети, Лангле Дюфренуа, автор истории герметиче­ской философии, Либуа, затем Сен-Жермен¹, Калиостро и Эттейла, деятельность которых сомнительна.

¹ Настоящее имя этого человека неизвестно, как неизвестны его на­циональность и социальное происхождение. Сен-Жермен был алхимиком и прорицателем при дворе Людовика XV. В Версальском дворце у него была своя алхимическая лаборатория; кроме того, король использовал его для личных дипломатических поручений. Его имя — скорее всего псев­доним (лат. Sanctus-Germanitas, фр. Saint-Germain — святой брат), что весьма созвучно с именем легендарного основателя алхимической науки Гермеса Триждывеличайшего.

В наши дни алхимии не существует, остался только интерес к ее истории. Алхимиков, связанных с древним учением, осталось только двое — Килиани и Камбриель. Что же касается Тифферо и Луи Люкаса, то они опира­ются на современную химию, чтобы прийти к тем же за­ключениям, что и алхимики, ибо, любопытная вещь, по­следние открытия науки стараются доказать единство ма­терии и, следовательно, возможность трансмутации. Правда, уже Пифагор знал, что Земля обращается во­круг Солнца, но только спустя две тысячи лет Коперник восстановил эту старую истину.

* * *

Скажем теперь несколько слов о предлагаемой книге. Мною приложены все усилия, чтобы сделать ее по воз­можности ясной, но ввиду сложности предмета читать ее необходимо с вниманием и методично.