Задание 1. Прочитайте материал, посвященный особенностям стихосложения второй половины XI века

М.Л. Гаспаров. Из книги «История русского стиха»

Русская поэзия 1840− 1880-х гг. развивается в новых для нее условиях − в обста­новке господства прозы. Это время высочайшего расцвета русского критического реализма, программой его была вер­ность действительности и прямой отклик на ее запросы, а преимущественной формой этого отклика − проза, кото­рая была пространнее, гибче и свободнее от традиционных ус­ловностей, чем стих. Даже чисто внешне публикации сти­хов отходят на второй план: журналы конца 1840-х гг. поч­ти вовсе не печатают стихов, а журналы I860− 1880-х гг. печатают их лишь для заполнения промежутков между прозою.

Осуждение поэзии за неоправданную (будто бы) слож­ность формы становится общим местом. Белинский еще в «Русской литературе 1842 г.» заявил, что общество, которое предпочитает стихи прозе, «только забавляется, а не мыс­лит». Через 20 с лишним лет то же повторяет Писарев («Реалисты», § 28 1864): «Язык сделался тем, чем он должен быть, именно сред­ством для передачи мыслей. Форма подчинилась содержанию, и с этого времени укладывание мысли в размеренные и риф­мованные строчки стало казаться всем здравомыслящим лю­дям ребяческою забавою и напрасною тратою времени». Салтыков-Щедрин (по воспоминаниям Скабичевского) срав­нивал стихотворца с канатоходцем, приседающим на каж­дом шагу, a JI. Толстой (в письме к С. Гаврилову 14 января 1908 г.) − с пахарем, который за плугом «выделывал бы тан­цевальные па».

Таким образом, общим требованием к поэзии в это время была простота и естественность, а критерием их − близость к прозе. Трудность была в том что ощущение простоты порождалось совсем не только естественностью, − оно порождалось также и привычностью того или иного рит­ма. Именно поэтому теоретики и практики стиха середины XIX в. при всем своем влечении к прозе не могли оторвать­ся от привычной силлаботоники и перейти к заведомо более прозаичной тонике и свободному стиху. В оправдание они ссылались на то, что стих должен быть подобен песне, которая тоже естественна в своем роде. Так между двумя крайностями − ориентацией на песню и ориентацией на прозу − колебалась поэтика рус­ского стиха второй половины XIX в: в творчестве Некрасова это видно особенно наглядно.

Наступление трехсложников. Оче­видный расцвет переживает в описываемое время группа размеров, вошедшая в употребление еще в период романтизма, − трехсложники. Доля их в метрическом ре­пертуаре русской поэзии возрастает по сравнению с преды­дущим периодом к 1880 г. втрое, а к 1900 г. − вчетверо. Из размеров со специфически романтической семантикой они стремительно превращаются в нейтральные, применимые для любой тематики − как бы в ту самую «стихотворную прозу», которой искала литература этого времени. Недаром Чернышевский приветствовал это наступление трехслож­ников, утверждая, что они боль­ше соответствуют естественному ритму русского языка. Об­щим впечатлением было, что в новую эпоху трехсложные размеры стали «господствующими» − во всяком случае, у таких поэтов, как Некрасов. Это неверно: даже у Некрасо­ва доля трехсложников чуть больше четверти всех строк; но по сравнению с предшествующим временем сдвиг был, дей­ствительно, очень заметен.

В этом массиве трехсложных размеров происходят замет­ные перераспределения составных частей: анапесты начи­нают теснить остальные метры. Пропорции дактиля− амфибрахия− анапеста в XVIII в. были 7: 2: 1, в начале XIX в. − 2: 6: 2, теперь − 3: 3: 4.

Самым заметным из новоупотребительных размеров оказывался 3-ст. анапест:

На заре ты ее не буди,

На заpe она сладко так спит;

Утро дышит у ней на груди,

Ярко пышет на ямках ланит...

(Фет, 1842)

От ликующих, праздно болтающих,

Обагряющих руки в крови,

Уведи меня в стан погибающих За великое дело любви!..

(Некрасов, I860)

Задание 2. Определите стихотворных размер приведенных ниже фрагментов

Вариант 1 Фамилии на А-И

Не знаю я, коснется ль благодать

Моей души болезненно-греховной,

Удастся ль ей воскреснуть и восстать,

Пройдет ли обморок духовный?

***

***

***

***

***

***

Дума за думой, волна за волной —

Два проявленья стихии одной:

В сердце ли тесном, в безбрежном ли море,

Здесь — в заключении, там — на просторе…