Ф.М. Достоевского

3.1. Любовь и семейное счастье в жизни А.К. Толстого

Обычно приходится освещать прошлую жизнь мужчины в любовных отношениях, его ошибки, поиски. Когда такое случается с женщиной, то её образ сразу становится негативным, будто она не имеет право разочаровываться в любви. Сейчас речь пойдет о Софье Миллер, восхитительной женщине, невероятной жене, возлюбленной Алексея Константиновича Толстого. Именно с описания её прошлого начинается параграф об их любви и семейном счастье.

Жизнь была к ней неласкова, сама она, не считавшаяся с предрассудками своей среды, была достаточно смела для той эпохи. Трагически завершилась любовная связь юной Софи Бахметевой с князем Вяземским, который соблазнил её, но женился на другой. Брат покинутой девушки Пётр Бахметев вызвал обидчика на дуэль и был убит. Всю жизнь Софья Андреевна считала себя виноватой в несчастьях и бесчестии своей семьи.

Неудачным оказался и брак Софьи Андреевны с полковником-кавалергардом Л.Ф. Миллером. Молодожёны почти не жили вместе. Тем не менее, Миллер долго не давал развода жене – даже тогда, когда её связь с графом Толстым стала известна всему свету и нуждалась лишь в узаконении.

Любовь великий дар, который дается человеку, но порой упустить его может не сам человек, но и окружающие люди могут сделать так, что любовь уйдет, растворится и забудется. Так было в жизни Алексея Константиновича Толстого, его мать Анна Алексеевна ревностно опекала его, придумывая, то заболевания, то дела, то расстройства, только бы сын всегда был рядом, одна мысль о его женитьбе вызывала панический страх, что сын навсегда разлюбит её.

Но если бы не этот страх, и невозможность связать свою жизнь с другими женщинами, возможно и не появилась в жизни Толстого Софья Миллер.

Они познакомились на балу, на ней была маска, которую она отказалась снимать, но сама взяла у Алексея Константиновича визитную карточку обещая дать о себе знать. Всю ночь Толстой не мог уснуть, он чувствовал в этой незнакомке не просто прекрасную женщину, таившую удовольствие, а что-то более важное, глубокое, с ней было ему легко говорить, но не в светской наигранной манере, а быть вдохновенным по-человечески. С тех пор строки стихотворения «Средь шумного бала случайно»[74]всегда будут напоминать о прекрасной встрече и зарождающемся чувстве.

Они встретились спустя несколько дней, как только Софья Андреевна прислала приглашение. Её нельзя было назвать красавицей, но потрясающий голос, манера держаться, шикарные волосы, начитанность и ум, покорили Алексея Константиновича. Они очень быстро сблизились, и в этом была инициатива Софьи Андреевны, она была из тех женщин, что сами выбирают себе мужчин, оставляя их в неведении об этом выборе, не давая неуверенности и сомнениям одержать верх над первым порывом.

Но это было последнее письмо, в котором Толстой обращался к возлюбленной на " Вы". И уже скоро ему кажется, что " мы родились в одно

время и знали всегда друг друга, и потому, совершенно тебя не зная, я сразу

же устремился к тебе, потому что я услышал в твоем голосе что-то родное... Вспомни, вероятно, то же почувствовала и ты..." [75]

Отныне каждое его письмо к ней будет исполнено величайшего доверия, каждое из них будет исповедью и признанием в любви.

Тем не менее в письмах Софьи Андреевны Алексей Константинович чувствует некую недосказанность и страх, непонятный ему, она стремится объяснить, что его чувство к ней пройдет, оно как цветок, который завянет, как вдохновленное возбуждение, она пишет печально и всё это кажется ему странным. " Клянусь тебе, как я поклялся бы перед судилищем господним, что люблю тебя всеми способностями, всеми мыслями, всеми движениями, всеми страданиями и радостями моей души. Прими эту любовь, какая она есть, не ищи ей причины, не ищи ей названия, как врач ищет названия для болезни, не определяй ей места, не анализируй ее. Бери ее, какая она есть, бери не вникая, я не могу дать тебе ничего лучшего, я дал тебе все, что у меня было драгоценного, ничего лучшего у меня нет..." [76]

"...Бывают минуты, в которые моя душа при мысли о тебе как будто вспоминает далекие-далекие времена, когда мы знали друг друга еще лучше и были еще ближе, чем сейчас, а потом мне как бы чудится обещание, что мы опять станем так же близки, как были когда-то, и в такие минуты я испытываю счастье столь великое и столь отличное от всего доступного нашим представлениям здесь, что это словно предвкушение или предчувствие будущей жизни. Не бойся лишиться своей индивидуальности, а пусть бы ты даже и лишилась ее, это ничего не значит, поскольку наша индивидуальность есть нечто приобретенное нами, естественное же и изначальное наше состояние есть добро, которое едино, однородно и безраздельно. Ложь, зло имеет тысячи форм и видов, а истина (или добро) может быть только единой... Итак, если несколько личностей возвращаются в свое естественное состояние, они неизбежно сливаются друг с другом, и в этом состоянии нет ничего ни прискорбного, ни огорчительного..." [77]

В душе Алексея Константиновича тоже было немало сомнений, но сомнений не о любви к Софье, а своей собственной жизни при дворе, которая так тяготила его и о призвании которое освящало его сердце. " Не хочется мне теперь о себе говорить, а когда-нибудь я тебе расскажу, как мало я рожден для служебной жизни и как мало я могу принести ей пользы…Но если ты хочешь, чтобы я тебе сказал, какое мое настоящее призвание, - быть писателем.

Я еще ничего не сделал - меня никогда не поддерживали и всегда обескураживали, я очень ленив, это правда, но я чувствую, что мог бы сделать что-нибудь хорошее, лишь бы мне быть уверенным, что я найду артистическое эхо, и теперь я его нашел... это ты.

Если я буду знать, что ты интересуешься моим писанием, я буду прилежнее и лучше работать.

Так знай же, что я не чиновник, а художник" [78].

Но светлые отношения Толстого и Миллер могли разрушиться, сплетни, интриги, туманное прошлое Софьи Миллер, преподнесенные факты и вымысел в ужасном свете матерью Алексея посеяли в его душе сомнение. Тогда и произошло объяснение Софьи Андреевны и Толстого, в котором она рассказал ему о тяжелой жизни в семье, о детстве, о замужестве и об уходе от мужа. Софья переезжает в деревню Смальково, но все было непросто в этой любви. Непросто было получить согласие на развод у Миллера. Непросто было с Анной Алексеевной. Есть упоминание о письме Толстого к матери, в

котором он еще и еще говорит о своем чувстве, просит простить его, умоляет не верить нехорошим слухам о Софье Андреевне.

Два года Толстой мечется между Пустынькой, своей петербургской квартирой в доме Виельгорского на Михайловской площади и Смальковом.

Известно, что писал Толстой любимой едва ли не каждый день. Вот строки из письма от 23 июня 1852 года:

" Я знаю, что, когда ты будешь читать это письмо, я буду возле тебя. Я не могу не писать тебе - это сильнее меня. И так будет до конца моей жизни, я буду жить только тобой" [79].

Приходит война еще одно испытание чувству Алексея Константиновича и Софьи Андреевны. Толстой заражается тифом и находится при смерти. «Если два человека одновременно с одинаковой верой думают друг о друге, то они сообщаются между собой вопреки отдалению, вопреки материальным законам» [80]. Толстой очень часто думал и писал Софье о том, что его душа родственна её душе. " Мне кажется, что в детстве мы были неразлучны. Куда ты делась потом? Что с тобою сталось? Я хочу излить тебе свою душу. Я хочу, чтобы ты вспомнила о наших детских играх. Почему тебя оторвали от меня? " [81] Он знал, он чувствовал, что она страдала, думала и молилась о нем, пока он лежал в бреду. Горячее желание, мольбы - это вмешательство, которое может отстранить несчастье от другого.

И мысли свои Толстой считал лишь бледным отражением своего чувства, он верил, что многое в душе может быть понято другой, родственной, душой - словесное объяснение лишь затмило бы смысл. И он молился теперь о Софи непрерывно, веря и в ее молитву.

Софья Андреевна примчалась сразу же, как узнала о болезни Толстого, она не отходила ни на шаг от его постели.

Алексей Константинович поправился, но всё чаще он уединялся, чтобы осмыслить пережитое. Софья Андреевна вдруг принимала эти уединения за охлаждение, мучилась ревностью, а он торопливо черкал в записной книжке:

" О, не страшись несбыточной измены и не кляни грядущего, мой друг, любовь души не знает перемены; моя душа любить не будет двух..." [82]

Толстой по-прежнему очень тяжело переживает отношение матери к Софи, а главное невозможность служить своему призванию

" Помоги мне жить вне мундиров и парадов", - умоляет он Софью Андреевну.

Исполнен вечным идеалом,

Я не служить рожден, а петь!

Не дай мне, Феб, быть генералом,

Не дай безвинно поглупеть!

Софья Андреевна в письмах из Смалькова убеждает его не унывать, а ему хочется к ней, " как на родину". Потребность едва ли не каждый день делиться с ней своими мыслями стала привычкой, как и посылать ей на суд каждое стихотворение. " А про стихи все ты ни одного слова не говоришь, - стало быть, они тебе не нравятся? " [83]

Замечания Софьи Андреевны он принимает безропотно и даже гордится, если ему удается предугадать и еще до ее ответа исправить то, что ей не нравится. Он очень много пишет, Толстого бесконечно радует, что одно явление, картина может вызывать у него несколько разных реакций, которые выливаются в стихи, и чем больше он пишет, тем больше ему хочется писать, он чувствует себя окрыленным.

Жизнь готовит А.К. Толстому еще одно испытание. «Ты знаешь, сколько уже раз моя жизнь шла не в ту сторону, сейчас ее еще раз повернули самым жестоким, самым мучительным для меня образом..." [84]

Не посоветовавшись с А.К. Толстым, не спросив о его издании, Александр II объявил ему, что назначает его делопроизводителем " Секретного комитета о раскольниках".

Позже Алексей Константинович теряет свою мать и очень болезненно переживает этот этап своей жизни. Он пишет Софье Андреевне: " Ты теперь мой единственный друг в этом мире, где я чужой..."

Алексей Константинович и Софья Андреевна переезжают в Пустыньку Толстой доволен такой жизнью и вовсе не думает возвращаться в Петербург и следующей весной. Работается ему как никогда хорошо, Софья Андреевна рядом, её племянники приносят им много радостей. Толстой по-прежнему пишет о магической связи их жизней с Софьей Миллер " Я все отношу к тебе: славу, счастье, существование; без тебя ничего мне не останется, и я себе сделаюсь отвратительным".

Позже происходит сразу два значимых события в жизни Алексея Константиновича: он увольняется со службы, и наконец-то может посвятить себя делу своей жизни, и долгожданное соединение узами брака с Софьей. Софья Андреевна и Алексей Константинович обвенчались сразу же, как закончился бракоразводный процесс с Миллером, венчание проходило в дрезденской православной церкви, стоящей неподалеку от вокзала Нойштадт.

Толстые часто путешествовали по Европе, отношения Алексея Константиновича с родственниками Софьи Андреевны были не простыми, Толстому было тяжело наблюдать как они легкомысленно, а порой даже расточительно относятся к его имуществу. После долгих поездок Толстые переезжают в Петербург, а позже в Красный рог. Здоровье Алексея

Константиновича ухудшается, его мучает астма, только долгие прогулки по сосновому лесу заставляют его чувствовать себя лучше. Уезжая на лечение однажды, он пишет своей Софи: "...не могу лечь, не сказав тебе то, что говорю тебе уже 20 лет, - что я не могу жить без тебя, что ты мое единственное сокровище на земле, и я плачу над этим письмом, как плакал 20 лет назад. Кровь застывает в сердце при одной мысли, что могу тебя потерять, - и я тебе говорю: как ужасно глупо расставаться! Думая о тебе, я в твоем образе не вижу ни одной тени, ни одной, все - лишь свет и счастье..." [85]

А 28 сентября 1875 года, ровно за три месяца до кончины, он напишет из Карлсбада: " А для меня жизнь состоит только в том, чтобы быть с тобой и любить тебя, остальное для меня - смерть, пустота, Нирвана, но без спокойствия и отдыха" [86].

Есть женщины, появившиеся в жизни великих писателей уже в период расцвета их творческого пути. Знакомство же Алексея Константиновича и Софьи Андреевны произошло в период попытки становления Толстого как писателя и поэта. Призвание, которое и радовало и одновременно мучало Толстого, из-за невозможности бросить службу при дворе, раскрылось и вошло в жизнь Алексея Константиновича только благодаря Софье Миллер, именно она была его опорой, музой и главным критиком. Благодаря поддержке, трепетной любви и верности этой женщины появилось на свет множество великих произведений Толстого. Эти отношения не просто были олицетворением счастья, они показывают нам, что главная сила в любви, деятельная, если один человек искренне любит другого человека, любит его бескорыстно, не ожидая взамен ничего, то для другого человека это является неким энергетическим толчком. Атмосфера любви и уважения создает желание делать друг для друга больше. В этих отношениях было много сложностей: интриги, болезни, негативное прошлое, но не смотря ни на что, любовь медленно создавалась, и каждый был активным творцом этого чувства. Огромную духовную подпитку дала этому чувству вера в Бога, та отправная точка, с которой всё начинается и чем в сё заканчивается. Невозможно полюбить сильно человека, если ты не способен полюбить своего Создателя.