Глава 33. Все бросились врассыпную

Все бросились врассыпную. Мы ощутимо превосходим монстров в количестве, а значит, шансы, что кто-то выберется живым, довольно велики.

Я несусь подальше от света, туда, где из сломанных досок виднеется розовая вывеска с мороженым. Если успею ее оббежать, получу шанс укрыться в тени.

Но я не успеваю. Что-то приземляется на голову и накрывает меня целиком. Я запутываюсь в сетях.

Первая мысль – разрезать веревки мечом, но кругом люди, бежавшие следом за мной, я точно кого-то пораню. Чем больше мы стараемся выбраться, тем хуже наши дела.

С небес опускаются тени с крыльями насекомых и закрученными хвостами. Приземляются хаотично. Один из них с глухим стуком прыгает на контейнер. Другие садятся у ряда старых скамеек, куда бежало с полдюжины человек, прежде чем сеть опутала и их.

Пять, десять, двенадцать. Скорпионов так много, словно мы очутились в их логове. А на деле же, мы в ловушке.

Вновь раздаются рыдания. На этот раз отчаянье столь велико, что я в нем буквально тону. Даже если удастся прорваться через сеть, справиться с монстрами мне не по силам. Лишнее внимание мечу ни к чему, и я убираю клинок в ножны.

Сеть воняет рыбой. Поначалу мне кажется, что идти мы под ней не сможем, но один из скорпионов поднимает ее край и тянет его на себя – веревки впиваются в ноги и сбиваемся в кучу. Он тащит нас за собой, будто собак на поводке. Оба скорпиона, идущие рядом с сетью, целятся в нас жалами, намекая на то, что лучше бы нам вести себя хорошо.

Я быстро верчу головой в поисках мамы и Клары, в тайне надеясь, что все же их не увижу.

И все-таки обе здесь, на расстоянии двух оплетенных сетью групп от меня. Мать так сильно прижимает к груди моего медведя, словно это ее малыш, обретенный после разлуки; а Клара так крепко держит ее ладонь, словно умрет, если отпустит. Обе оцепенели.

Меня начинает мутить.

От страха. От злости. От глупости, которую я совершила.

Я явилась сюда за сестрой, а вместо того, чтобы ее спасать, попалась в руки врага. Более того, подвела маму и Клару. А глядя на огромное количество пленников, столпившихся на пирсе, я понимаю, что не сумела спасти и их.

Отдельные группы людей сбиваются воедино по мере приближения к воде. Поначалу мне кажется, что скорпионы вернут нас в грузовые контейнеры, но минуя ящики, они направляются к лодке.

- Брайан! – юная девушка под нашей сетью протягивает руку к парню, пойманному другой сетью, стоит нам поравняться с его группой.

- Лиза! – откликается он с отчаяньем в голосе. Они протягивают руки в отверстия сетей и тянутся так далеко, как только могут, чтобы коснуться друг друга.

На секунду их пальцы встречаются. Но затем нашу группу уводят вперед, разлучая несчастных влюбленных. Девушка ударяется в слезы и не опускает руки. Тянется к ней и Брайан, но люди продолжают пребывать, и он скрывается из виду.

***

Лодка двухъярусная и ощутимо потрепанная. Краска на боку поцарапана так, что кажется, будто этим плохим парням пришлось снимать ее с крыши одного из разрушенных зданий. Как бы там ни было, она до сих пор на ходу. Я даже могу разобрать надпись синего цвета: «Экскурсионная лодка Капитана Джейка. Алькатрас-Тур». Многочисленные потертости и царапины превратили ее в «Курсионный ад на Алькатрас».

Оживают моторы, и нас обволакивает облако газа. Запах выхлопов, загрязняющих воздух, мгновенно бьет в ноздри. Я думаю, лодкой управляет человеческий прислужник. Надеюсь, это не капитан Джейк.

Пленников подталкивают в сторону борта. Скорпионы принимаются высвобождать нас из сетей. Бежать некуда, а если учесть, что пожить хочется еще хотя бы несколько минут, то совсем некуда.

Когда первую группу заключенных начинают пропускать на палубу, у меня появляется шанс подобраться поближе к маме и Кларе, чтобы в случае чего мы не разделились. Первая торжественно вручает мне медведя, вроде как: смотри, берегла его для тебя. Я тут же маскирую им ножны. Во мне теплится надежда провезти игрушку с собой и, быть может, применить свои сырые навыки фехтования, чтобы вытащить нас отсюда.

Надежде приходит конец, стоит увидеть, что заключенных обыскивают перед тем, как посадить в лодку, отбирая оружие и не только. У самого спуска к воде вырастает гора всевозможного хлама из топоров, шипованных дубинок, кусков железа, мачете, ножей и даже огнестрельного добра. У меня оставался бы шанс, окажись в этой куче одно лишь оружие, но в нее отправляются и кошельки, и рюкзаки, и куклы, и, как ни прискорбно, плюшевое зверье.

Заключенных обыскивают мрачного вида люди. Они ни с кем не говорят и никому не смотрят в глаза. Просто отнимают у пленных любые вещи и сбрасывают в кучу.

Я поглаживаю шерсть медведя, думая, что вот она лучшая возможность спастись. Пусть даже мне самой сбежать не удастся, отвлекающий маневр поможет удрать маме и Кларе. Идеальный момент – сетей на нас больше нет, а меч у меня есть. Если действовать, то немедля.

И тут раздается выстрел, пуля свистит так близко, что все припадают к земле.

Стрелял мужчина, не желавший отдавать свой пистолет, он все еще целится в одну из завербованных ангелами женщин, а та лежит на пандусе и истекает кровью. Стрелка мгновенно окружают скорпионы. Их клыки так близки к его шее, что готова поспорить, он чувствует кожей дыхание монстров.

По телу мужчины проходит волна дрожи, он тут же опускает пистолет, а на передней стороне его брюк проступает мокрое пятно. Несмотря на случившееся, скорпионы не ранят стрелка. Словно чего-то ждут.

- Вот, возьми ее нож, - говорит один из человеческих слуг. Его лицо перекошено горем, взгляд потух, словно он пережил контузию. Мужчина хватает тесак из руки одного из пленных и вручает его стрелку:

- А теперь брось это в общую кучу.

Рука стрелка резко отбрасывает нож в указанном направлении. Он выглядит таким испуганным, что точно не решится напасть на одного из скорпионов. Монстры шипят, но отступают, возвращаясь к наблюдению за пленниками.

Все словно остолбенели, и никто не воспользовался суматохой, чтобы бежать. А ведь шанс-то был очень хороший, мама и Клара могла бы уже спастись.

Стрелок заменяет собой убитую женщину, начиная отбирать сумки и оружие у других заключенных. Он тоже не смотрит в глаза и слова не говорит. Лишь время от времени бросает взгляд на женщину, в которую попал, и которая умерла у его ног.

После случившегося остальные мирно забираются на борт, без каких-либо инцидентов.

Когда один из людских миньонов тянется к моему медведомечу, я с большой неохотой снимаю его с плеча, чтобы бросить в кучу своими руками. Дается мне это непросто. Я мечтаю извлечь клинок и проткнуть им пару хвостатых. Но их здесь десятка два, а может быть, даже три.

Я опускаю меч в самый центр груды вещей, прикрывая чужим хламом. В конечном итоге, кто-то его найдет. И что же будет тогда, не могу себя даже представить.

Мама и Клара увлекают меня за собой. Кажется, они понимают, насколько тяжело мне оставлять меч. Я оглядываюсь через плечо на своего дурацкого медведя, частично похороненного под грудой оружия и рюкзаков, и понимаю, что возможно, больше не увижу ни меч Раффи, ни его самого.

Позади меня девушка, тянувшаяся к своему парню, начинает тихонько плакать.