Глава 17. Мы неслись по федеральной автостраде во второй украденной за день машине

Мы неслись по федеральной автостраде во второй украденной за день машине. Я так переживала, что потеряла зацепку в деле Алексис, и так рвалась добраться до шакала раньше всех, что одним угоном больше, одним меньше – какая разница.

Я думала, головная боль связана с двумя тройными обещаниями, которые сражались в моем подсознании, но со временем ощутила, как гейсы соединились друг с другом. Да, жизнь Алексис важнее всего, однако по мере сбора улик я убеждалась, что след к шакалу идет параллельно следу похитителей дочки Магуайра.

Мы миновали Чикаго, и к тому моменту три бутылки колы и получасовой сон избавили меня от мигрени. На трассе Карсон прибавил скорость, но в пределах допустимого.

Сидя в низком ковшеобразном сиденье спортивного автомобиля, я чувствовала себя так, будто практически лежу на дороге.

– Заявись ты к моему дому на такой тачке, тетя в жизни бы не отпустила меня с тобой на свидание, – заметила между прочим.

Карсон глянул на меня и опять на сосредоточился на дороге:

– Ей не нравятся спортивные автомобили?

– Нет, только Корветты. Наверное, владелец такой машины когда-то разбил тетушке сердце.

Я снова развернула записку аспиранта, которую Карсон передал мне со словами: «От твоего парня», как только мы сели в машину. Локти извинялся, что не нашел имя, но запрос на полевые записи экспедиции Оостерхауса был сделан каким-то студентом из Института востоковедения. Значит, Майкла Джонсона нельзя исключать из списка подозреваемых.

– Давай кое-что проясним, – предложил Карсон, вынимая порванную в клочки карточку с ухом. Я рассказала ему о своих приключениях, показала обрывки, и стажер подтвердил, что уже видел подобное. Похоже, Магуайр и его подручные считали использование магии удобным и технически неуловимым средством. – Считаешь, те, кто украл Алексис, стоят и за нападением на нас на кладбище, и вот за этим?

– Во всех трех случаях замешена магия. – Я посчитала по пальцам: похищение, нападение и заклинание-прослушка. – Либо все дело рук одной группы, либо на среднем западе развелась куча банд чародеев.

Карсон на самом деле задумался о второй возможности, но все же ее отверг:

– И ты думаешь, что они связаны с Братством Черного Шакала, о котором говорила твоя тетя?

– Они учатся в одном институте, и как-то сложно отбросить привязку к шакалу.

Я повернулась к нему лицом, чтобы лучше объяснить. Всегда предпочитала хоть какую-то рабочую версию бестолковому блужданию.

– Вот что я думаю: тайное братство Оостерхауса… скажем, напоминало скорее Клуб прикладной магии, чем Общество памяти покойных египтян. И парни, с которыми мы столкнулись на кладбище, каким-то образом об этом узнали и возродили традицию.

Карсон явно сомневался:

– Значит, кучка студентов нашла упоминание об Оостерхаусе и начала баловаться с волшебством?

Я пожала плечами:

– Почему нет? Половина моих соседей по общаге пробуют то одно, то другое.

Он глянул на меня с любопытством:

– А ты чем балуешься?

– Преступной жизнью.

Мне не хотелось сейчас вспоминать об учебе. Особенно о семестровых экзаменах, которые назначены на понедельник. Ведь я совсем к ним не готова.

Карсон предложил свою теорию:

– Может, Братство никогда и не распадалось, просто существовало в глубоком подполье.

– Тетушка Айви убеждена, что Братство не выдумка и что им ни в коем случае нельзя позволить добраться до Шакала.

Обгоняя медленно ползущий минивэн, стажер задумался:

– А она точно сказала, что это оружие массового уничтожения? Вдруг просто энергия? Необязательно хорошая или плохая.

– Вот только не надо мне говорить, мол, людей убивают не волшебные артефакты, а другие люди, – попросила я. – Что хочешь делай, хоть вырывай волшебную пену для ванны «Фермы Гуднайт» из моих окоченевших мертвых пальцев, но я на все сто за версию о существовании жутких нацистских артефактов.

Мы неловко замолчали. Я даже почувствовала облегчение, когда Карсон поинтересовался:

– А ты действительно хочешь превратить разговор в обсуждение второй поправки?

Ага, забавно, учитывая, что он стажер у криминального босса, а я – бесплатный консультант в ФБР. Но я продолжала на полном серьезе:

– Я родом из Техаса. Там все крутится вокруг права на ношение оружия. Довольно утомительно, независимо от того, «за» ты или «против».

Я заметила улыбку Карсона, а затем он сразу посерьезнел:

– А как же Книга Мертвых, которую не смогла найти твоя тетя?

– Без понятия. – Я закрыла глаза, пытаясь вспомнить, что парни говорили в мавзолее. – На кладбище ребята из Братства что-то искали, но не Шакала. Они сказали, что если не найдут это, то и Шакал, и Алексис будут без надобности. Может, как раз Книгу Мертвых.

Карсон достал флешку из кармана и протянул мне:

– Думаешь, там есть зацепка, где она может быть?

Я посмотрела в пустые глаза мумии и снова на стажера:

– Прости, но я с пластиковыми мертвецами не разговариваю – только с настоящими.

– Ха-ха. Но вдруг Алексис что-то нашла, занимаясь исследованиями. Мне кажется, ниточка ведет в древний мир. Алексис знала о магии, потому могла воспринять информацию иначе, чем другие студенты. Что-то такое, что упустили за восемьдесят с лишним лет.

– Восемьдесят лет – долгий срок.

И разве могла она найти то, что оказалось не под силу моей тете?

– Алексис просто гений. Она участвовала от колледжа в телевикторине. – Карсон посмотрел на меня. – Возможно, она знала тех парней, но когда поняла, что собой представляет Шакал, отказалась делиться с ними сведениями.

Не бог весть что за версия, но у нас еще много расходящихся в разные стороны ниточек.

– Ты правда не знал, что она собиралась в аспирантуру? – спросила я.

– Нет, мне она не говорила. – Карсон снова спрятался за маской, но не смог скрыть, что молчание Алексис его беспокоило, и сильно.

– Наверное, думала, что ты расскажешь ее отцу.

Я оставила эту тему, и мы продолжили путь в молчании. Карсон превысил скорость и обогнал еще одну машину. Я решила, он знает, что делает, ведь нам нельзя попасться дорожной полиции. Как минимум один из нас уже, вероятно, объявлен в розыск.

– Так что Братство подслушало? – наконец спросил стажер.

Я мгновенно проиграла в памяти эпизод с магическим «жучком».

– Что Шакал – либо тот самый, либо какой-то другой – находится в Сент-Луисе. А так как заклинание лежало в книге, то они не выяснили ничего нового. Разве что теперь знают, что мы тоже в курсе.

Карсон долго молчал.

– А тип в твидовом пиджаке называл тебя по имени?

О да. Теперь им известно и это.

– Только по фамилии.

В раздумье Карсон стиснул пальцами рулевое колесо. Я пыталась успокоиться, но без конца представляла семью в ловушке между планом Магуайра и Братством Сволочных Чародеев. Надеюсь, у Святой Гертруды есть подмога, ибо понадобится уйма ангелов, чтобы защитить моих близких.

– Что? О чем ты думаешь? – требовательно спросила я.

После очередного долгого молчания, Карсон наконец пояснил:

– Мы все гадали, почему Братство потребовало у Магуайра достать Шакала, ведь они знают о нем намного больше нас. Возможно, им нужны средства босса. Особенно, если они и правда кучка студентов.

– А у Магуайра много средств, – поддакнула я, не понимая, при чем тут я.

– Деньги, магия и охранники, – согласился Карсон. – Убив телохранителя и похитив Алексис, они тем самым удостоверились, что мы раздобудем еще кое-кого: экстрасенса, способного общаться с мертвыми.

Я задрожала, несмотря на теплый воздух, дующий из печки.

– Откуда они обо мне узнали?

– Есть новое изобретение под названием Интернет.

Я не послала Карсона куда подальше только потому, что он был за рулем.

– Как же они узнали, что Магуайр схватит меня?

У стажера и на это нашелся ответ:

– Не секрет, что Магуайр любит все держать под контролем. Но даже останься ты с ФБР, все равно бы занималась поисками Алексис.

Я уставилась на него, все еще ни черта не понимая:

– Но почему?

– А это, солнышко, вопрос на миллион. – Карсон посмотрел на меня так серьезно и напряженно, что мое сердце забилось – и вовсе не от того, что он оторвал глаза от дороги, ведя машину с сильным превышением скоростного режима. – Может, мне тебя высадить возле ближайшего полицейского участка? Звякнешь своему агентику ФБР.

Исключено. И дело не в волшебном принуждении, а во мне самой.

– Может, тебе заткнуться и следить за дорогой? – внесла я другое предложение.

Стажер почти улыбнулся и, снова глядя на трассу, двинул рукой, будто собрался сжать мою в знак поддержки.

Вот только вместо этого увеличил звук радио, и зазвучала что-то старенькое в исполнении Kings of Leon.

В лесопарке Сент-Луиса находились зоопарк, парочка музеев, театр, статуи, теплица и мириады извилистых тропинок. Множество прогуливающихся людей и бегунов наслаждались бодрящим воздухом, а послеполуденное солнце словно поджигало осенние листья. Самая обычная осень, за одним исключением: на кону человеческие жизни.

– Надеюсь, в музее есть кафе, – заметила я, вышагивая по парковке и разминая спину после пяти часов сидения в машине.

Карсон одарил меня насмешливо-недоверчивым взглядом:

– А что случилось с молочным коктейлем и картошкой фри, которые ты проглотила два часа назад?

– Так целых два часа прошло! – Мысли о еде отвлекали меня от размышлений о похитителях и убийцах.

Нашей целью оказалось большое здание в стиле арт-деко, расположенное на холме, который круто спускался к лужайке и декоративному озеру. Я с тревогой разглядывала местность, надеясь, что шакал там, а Братство сюда еще не добралось. Узел в животе затянулся туже, когда я увидела баннер, колышущийся над главным входом в музей:

«Искусство Помпей».

Зашибись! Теперь точно хуже некуда.

– Что не так? – спросил Карсон, когда я не поднялась по лестнице вслед за ним.

– Чертовы Помпеи, вот что не так.

Он промолчал. Может, название города говорило само за себя. Артефакты массовых катастроф явно составляли для меня проблему.

– Давай просто сходим на разведку и поищем улики. Мы ведь даже не уверены, что этот шакал и есть тот самый.

– Ладно, – согласилась я, чуточку успокоившись. Самую малость.

– И не привлекай внимания. Уверен, сейчас полиция уже разыскивает длинноногую как жираф готку из семьи Уизли.

– Как газель, – поправила я. Какое там спокойствие, когда в моем организме столько адреналина.

– Если копы косо на тебя посмотрят, толкни меня, и я проверну свой трюк.

– Что-нибудь еще, мастер джедай?

– Да. Предположительно, там установлены камеры слежения, поэтому, пожалуйста, не разговаривай с невидимыми людьми. Давай постараемся притвориться обычной парочкой на свидании.

Ну и как, черт побери, я должна расслабиться? Разве Карсон не понимает, сколько всего постоянно крутится в моей голове?

Но вслух я просто сказала:

– Конечно. Какое же первое свидание без ситуации на грани жизни и смерти?

– Смотри на это так: тут все равно лучше, чем на кладбище, – заметил стажер и легко потянул дверную ручку.

Вестибюль музея напоминал громадное мраморное хранилище, сплошь из изгибов, колонн и чистых линий. Тихие голоса посетителей звенели под сводом. Вход был свободный, но Карсон положил деньги в ящик для пожертвований. Я знала, что он придерживается легенды, но жест выглядел искренним. Похоже, стажер мафиози оказался щедрым и заботился об общественных интересах.

– С чего начнем? – спросил он.

Судя по табличке, музей закрывался через час.

– У нас мало времени. – Я поискала план здания. Скульптуры и изделия из бронзы стояли на страже в главном зале, отделяя отдел античности и искусства до эпохи Возрождения от экспонатов после эпохи Просвещения. Я заметила комнату с белыми мраморными статуями и кивнула: – Давай пойдем туда.

Мы миновали охранника, и я схватила Карсона за руку, переплетая наши пальцы. Он изумленно посмотрел на меня, и я пояснила:

– Мы же на свидании, забыл? Это была твоя идея.

Он почти незаметно бросил взгляд через мое плечо и улыбнулся:

– Одна из лучших. – Затем склонил голову поближе и прошептал мне на ухо: – Камера наблюдения в том углу.

Когда он выпрямился, я пару раз сглотнула и только потом сумела ответить, прикрывая смятение праведным раздражением:

– Надеюсь, ты не выдумываешь. Или я надеру тебе зад, когда все закончится.

Карсон не улыбнулся, но его глаза дьявольски блеснули, и он не отпускал мою руку, пока мы шли мимо ряда римских статуй.

– Ты еще при первой встрече надрала мне зад.

Я смотрела на потрескавшиеся мраморные фигуры, ища горячие точки и ауры и изображая спокойствие, как будто прикосновение щетины стажера к моей шее не вызвало мурашки.

– Вот как раз зад я тогда не трогала.

Карсон изумленно рассмеялся, привлекая взгляды и шиканье экскурсовода в углу. Я тоже рассмеялась, заработав сердитый взгляд, отчего стало еще сложнее задушить истерику. Наверное, сказалось потрясение от недосыпа и слишком большого количества колы.

– Молодец, нас сейчас еще отсюда выведут, – проворчал Карсон, уже не смеясь, и пихнул меня в другой зал.

Я все еще хихикала и не потрудилась сосредоточиться, поэтому энергия экспонатов обрушилась на меня с силой самолета, набравшего максимальную высоту.

Пыльный пресс смерти придавил меня, словно куча пепла. Старый и смешанный, сохранившийся и окаменелый, он наполнил мои легкие, ухватил за горло и перекрыл дыхание.

Колени подогнулись, и Карсон обнял меня за талию. Он не спросил, что случилось, а просто уточнил:

– Что тебе надо?

Нужно восстановить мои щиты. Полностью сосредоточиться и вытолкнуть силовое поле из сознания, сдерживая отголоски давления восставшей земли и сногсшибательный удар тысячи одновременных смертей, сохраненных тем самым катаклизмом, который их и убил.

Вот до чего доводит флирт. Я знала, что здесь за выставка, но все равно влетела сюда неподготовленной. И винить, кроме себя, некого.

– Дейзи, ты здесь? – Карсон встряхнул меня, явно переживая.

– Да, – прохрипела я.

И обрела почву под ногами в буквальном и фигуральном смысле.

Зал превратили в римскую усадьбу, чтобы показать искусство в мозаиках и статуях. Экспонаты были в великолепном состоянии, но множество смертей, которые они видели, увековечились в камне, так что разрывы и лоскуты виднелись на психическом уровне. На маленьких платформах стояли гипсовые слепки, сделанные из затвердевших форм пепла мертвых, сохранившихся там, где они рухнули во время извержения вулкана. Эти слепки составляли часть выставки, словно ужасное творение Матери Природы.

– Идем, – потянул меня Карсон к заднему ходу, где висел указатель «Туалеты». А в пустом коридоре прижал меня к стене и спросил: – Что это было?

– Дурацкие Помпеи. – Я отошла от стены и, пошатываясь, двинулась к фонтану. Горло горело, словно я побывала в пирокластическом облаке.

Карсон пошел следом и стоял рядом, пока я жадно пила.

– Дейзи… я спрашивал, что ты сделала? Я это почувствовал.

Это привлекло мое внимание, и я выпрямилась, дрожащей рукой вытирая с губ капли воды:

– В смысле? Почувствовал останки?

– Нет. Может быть. Не знаю. – Карсон схватил меня за руку. – Когда ты стала задыхаться и согнулась, мне показалось, что вместо тебя я держу оголенный провод. Думал, у меня сердце остановится. А потом почувствовал, будто вдыхаю пламя.

Я округлила глаза, глядя на стажера поверх наших соединенных рук:

– Что это значит?

– Понятия не имею.

Может, и нет, но он явно о чем-то думал. Я буквально видела, как колесики крутятся в его голове, но Карсон ушел глубже, туда, где скрывал себя от окружающих.

– А сейчас что-нибудь чувствуешь? – спросила я, и, клянусь множеством котов Святой Гертруды, имела в виду только магию. В буквальном смысле. А вовсе не «чувствуешь ли ты нашу близость или то, как моя рука прижимается к твоей груди, а твоя – к моей?» И уж точно не «чувствуешь, что мое сердце замрет, если обнимешь меня крепче?»

– Нет, – ответил Карсон с ленивой улыбкой, которая относилась ко всему, что я не имела в виду, но подсознательно подразумевала. – Ты и правда как огонь, Дейзи Гуднайт, но что бы ни случилось, оно уже закончилось.

Объявление по музейному громкоговорителю избавило меня от необходимости придумывать ответ, да и вообще размышлять:

– Музей закрывается через тридцать минут.

– Давай поторопимся, – предложил Карсон. Однако поколебался, прежде чем отпустить мою руку.

Мы перестали притворяться и почти бегом добрались до крыла античных культур через греческий отдел, полный красивых урн и гончарных изделий, но где не стояло ничего даже отдаленно похожего на шакала.

– Где же, черт побери, Египет?

– В Северной Африке, – ответил Карсон. И он еще упрекал, что я не воспринимаю ситуацию серьезно. На перекрестке между залами стажер посмотрел по сторонам, а затем уверенно заявил: – Сюда.

Мы прошли мимо Месопотамии, где резной орнамент хранил в себе отголосок духа каменщика. Искусство – оно все такое, полное теней, которые оставили свой след в камне и части душ на холсте, насыщенное почтительным восхищением посетителей музея.

Но у меня не было времени восхищаться. Я почувствовала призрачный аромат ладана и мирры, а шепот и мелодичный шум в голове и бегущие по спине мурашки заставили двигаться быстрее. Смерть была моей резонансной частотой, и что-то рядом со следующей арочной дверью играло мою мелодию.

Я думала, тут будет один призрак, но их оказалось два. Первый – египтянка с черными волосами, уложенными в сложную прическу, и экзотическим макияжем. Тяжелое ожерелье с драгоценными камнями скрывало ее декольте больше, чем льняное нарядное платье. Тень озадаченно смотрела подведенными углем глазами на другого духа – охранника средних лет с короткой стрижкой «ежик» и толстой шеей. Второй призрак также застыл в удивлении.

Может, потому, что он стоял над своим распростертым на полу телом, а его кровь алым причудливым пятном растекалась по белой мраморной плитке.