Глава 27. Вовремяучебывшколеяследовалзалюдьми

Мэдок

Вовремяучебывшколеяследовалзалюдьми. Следовал за отцом. СледовалзаДжаредом. Следовалнормам.

Когдаидешь у кого-то на поводу, забываешь расти. Дни, года проносятся мимо тебя, и ты не в состоянии чем-либо отличиться в жизни. Мой отец – живое доказательство тому. Он работал и прятался, любил женщину, признаться в чувствах к которой ему не хватало смелости, и ради чего? Чтобы к нему на похороны явился весь город, чтобы он мог оставить огромный особняк в наследство своему отчужденному сыну?

У моего отца не было ничего. По крайней мере, пока.

Я знал, что он меня любил (в этом плане мне повезло гораздо больше, чем Джареду и Джексу), однако не стремился брать с него пример. У меня определенно имелись хорошие воспоминания о детстве, но, если честно, я не был уверен, что почувствую, если его внезапно не станет.

Именно эта мысль меня неожиданно разбудила. Спина и шея пылали. Даже не дотрагиваясь до своей кожи, я понял, что вспотел.

Папа знал, чего хотел, но не добивался этого. Я не желал жить с подобными сожалениями.

Посмотрев в сторону, заметил Фэллон, которая крепко спала, свернувшись в комочек рядом со мной. Онабылаодетавмайкуипижамныешорты. Одеялоукрывалоеелишьдоталии. С ладонями, сложенными под щекой, и волосами, рассыпанными по подушке, она казалась такой маленькой и беззащитной.

Мои губы изогнулись в улыбке от этой мысли, потому что Фэллон была далеко не беззащитна.

Хотя я все равно наслаждался видом. Мое сердцебиение замедлилось, пока я наблюдал за ее размеренным ритмом дыхания.

Подхватив телефон с тумбочки, проверил время. Девять часов вечера. Послекатаниянаскейтахинебольшогопутешествиязагород, нашителабылиизмождены. Мы завалились спасть у меня в комнате, даже не отведав жаркое, которое Эдди оставила для нас в духовке.

Мойсотовыйзавибрировал. Подняв его над собой, открылновоесмсотДжекса.

'Можешьприехать? Один.'

Один? Наверно, оннашел какую-то информацию о маме Фэллон, только почему я должен приехать один?

'Буду минут через двадцать.'

Перевернувшисьнабок, растолкалФэллон.

– Малышка? – прошептал, прокладывая дорожку из поцелуев от ее щеки к уху. – Я отлучусь на час. Скоровернусь.

Оназастонала, поджавгубы, ивздохнула.

– Хорошо. Привезешь мне Снэпл?

После этого Фэллон сразу же отключилась. А я рассмеялся.

***

Пятнадцать минут спустя подъехал к дому Джекса. До сих пор шел дождь, правда, сейчас уже не такой сильный. Я с радостью отметил, что в окнах горел свет.

Кэтринбыладома.

Его " мама" (я не был уверен, как ее называть) по-прежнему проводила много времени с моим отцом, однако по ее просьбе тот чаще оставался у нее, чтобы она могла быть рядом с Джексом. Интересно, как папа отнесся к перспективе обзавестись двумя пасынками? Ему со мной-то проблем хватало.

Теплый свет лился из окон кухни и гостиной. Постучавв дверь, я сразу же повернул ручку.

Я уже давным-давно перестал ждать, когда мне откроют, к тому же мы живили в городке, где не было нужды постоянно держать двери запертыми.

ПомахавКэтрин, котораявыглянулаизкухни, поспешил наверх, в " компьютерную комнату" Джекса. Войдя, закрылзасобойдверь.

Джекс расхаживал перед стеной с мониторами, нажимал различные кнопки на дисплеях. Дернувподбородком, ясказал:

– Привет. Чтонашел?

– Привет, старик. Прости, что вытащил тебя сюда, но я подумал, тебе стоит увидеть это собственными глазами.

Подойдя к принтеру, он взял несколько листов бумаги и принялся читать.

– Что это? – спросил я. Скинув свою рубашку, остался в одной темно-серой футболке.

– Ну, я не нашел ничего особенного на твою мачеху. – Джекс посмотрел на меня виновато. – Извини, ее жизнь до ужаса однообразна. Япроверилеесоциальныйкалендарь. Какпомне, каналC-SPANи тоинтересней.

Мои плечи немного поникли. Я вздохнул.

Он горько засмеялся.

– Если не брать в расчет грязные пристрастия, вроде пользования услугами проституток мужского пола… у нее постоянная бронь в " Фор Сизонс" на каждый четверг для этих дел… она вообще-то довольно чиста.

– Тогда зачем я сюда приехал?

Опустив взгляд, Джекс замешкался.

Отлично.

Он сел в свое офисное кресло и подкатился ко мне.

– Я нашел кое-что другое. Когда просматривал выписки по кредитным картам, всплыло вот это.

Вручив мне лист, Джекс откатился в сторону.

Я просматривал текст, толком не вчитываясь. Определенные слова бросались в глаза. Словавроде: клиникаженскогоздоровья; ФэллонПирс. Когда онисложились в общую картинку, мои пальцы начали сминать тонкую белую бумагу.

Мой бегающий взгляд замедлился на фразах " прерывание беременности" и " сумма к оплате".

Легкие якорем рухнули куда-то на пол, отказываясь расправляться, когда я пытался сделать вдох. Я сощурился, пока прочитанная информация конденсировалась у меня в голове, словно влага в небе, формирующаяся в тучу.

Одну большую темную тучу.

Моргнув, посмотрелнадату. Второеиюля. Пару месяцев спустя ее исчезновения два года назад.

Мойвзглядвновьпереместилсякитоговойсумме. Шестьсот пятьдесят долларов.

Ясмяллист. Глазаобожглоотзлости… ужаса… страха. Не знаю, чего конкретно. Былуверентольковтом, чтоменямутило.

Закрылглаза. Онабылабеременна. От меня.

Шесть сотен и пятьдесят долларов.

Шесть. Сотен. И. Пятьдесят. Долларов.

– Мэдок, Фэллон – друг, – произнес Джекс. – Но я решил, что тебе стоит знать. Это был твой ребенок?

Кислота и желчь подступили к горлу.

Я сглотнул и произнес угрожающе:

– Мне надо идти.

***

– ГдеФэллон? – зарычал я на Эдди.

Вернувшись домой, помчался на второй этаж, однако обнаружил пустую кровать. Фэллон была без байка и без машины Тэйт. Если она не ушла пешком, значит, должна до сих пор находиться где-то здесь.

– Ох… – Эдди задумчиво взвела глаза к потолку. – В подвале, наверно. Там я видела ее в последний раз.

Замешивая тесто, она кивнула в сторону духовки, в то время как я прошел мимо нее к двери, ведущей в подвал.

– Вы не поужинали, – крикнула Эдди мне вслед. – Я упакую еду! Ладно?

Проигнорировав ее, спустился вниз по лестнице, захлопнув за собой дверь.

Цементные ступеньки были покрыты ковром, так что мои тяжелые шаги оказались практически беззвучными. В помещении горел свет, но стояла мертвая тишина.

Я сразу же заметил Фэллон.

Она сидела в своей полурампе, прислоняясь спиной к скату и подогнув ноги, одетая в длинный хлопковый халат. Судяпомокрымволосам, Фэллоннедавноприняладуш.

– Я спустилась сюда, чтобы Эдди не услышала ор, – призналась она, прежде чем я успел что-либо сказать. Сложив кисти на животе, Фэллон пристально смотрела в потолок.

– Ты знаешь, что мне все известно.

Я видел лишь половину ее лица, на котором царило расслабленное и смиренное выражение, словно она ожидала бури.

– Джекс позвонил, пока я принимала душ. Хотел меня предупредить. Извинился, но сказал, что посчитал нужным тебе рассказать.

Каждый шаг делал, сжимая мышцы. Ябылчертовскизол. КаксмелаФэллоноставатьсятакойспокойной! Она должна чувствовать то же, что чувствовал я.

Или, по меньшей мере, бояться!

– Ты была обязана рассказать мне, – огрызнулся я. Мой низкий голос будто из глубины души исходил. – Я заслужил правду, Фэллон.

– Знаю. – Она села ровнее. – Я собиралась с тобой поговорить.

Черт бы ее побрал. Фэллонпо-прежнемусохраняласпокойствие, смотрела на меня искренне, с верностью. Говорила умиротворяющим тоном. Она пыталась совладать со мной, чем взбесила еще больше.

Я провел рукой по волосам.

– Ребенок? Гребанныйребенок, Фэллон?

– Когдаядолжнабылатеберассказать? – ее голос дрогнул, глаза наполнились слезами. – Два года назад, когда думала, что ты меня не хотел? Этим летом, когда ненавидела тебя? Или на днях, когда между нами все было идеально?

– Я должен был знать об этом! – взревел я. – Джекс узнал раньше меня! Атыпростоизбавиласьотребенкабезмоеговедома. Ядолженбылзнать!

Она отвела взгляд, тяжело сглотнув.

Покачав головой, Фэллон продолжила тихо:

– Мы бы не стали родителями в шестнадцать лет, Мэдок.

– Какдолготыпрождала? – спросил, ехидно оскалившись. – Ты хоть подумала обо мне, прежде чем сделала это? Или помчалась в клинику, как только поняла, что беременна?

Ее взгляд, полный боли, метнулся в мою сторону.

– Помчалась? – выдавилаона. Слезыпролились. Фэллон старалась сдержать их, но ее лицо все равно исказилось в агонии, покраснело.

Поднявшись, она пронеслась мимо меня, однако я схватил ее за руку и притянул к себе.

– Нет! – выкрикнул. – Останься и борись. Отвечай за свои действия!

– Я никуда не помчалась! – закричала Фэллон мне в лицо. – Я хотела ребенка и тебя хотела! Хотелаувидеться стобой. Рассказатьвсе. У меня сердце разрывалось, я нуждалась в тебе!

Опустивголову, оназаплакала. Ееплечизатряслись. Тут до меня дошло.

Фэллон любила меня уже тогда. Она не хотела уезжать, так почему же я решил, будто ей захочется пройти через такое без моего участия?

Сжав руки в кулаки, Фэллон стояла передо мной, дрожа от беззвучных рыданий, но была слишком сильна, чтобы сломаться окончательно.

– Валькнут, – всхлипнула она, глянув на меня с отчаянием. – Возрождение, беременность, реинкарнация. Он всегда со мной, Мэдок.

Она закрыла глаза. Слезы текли ручьями по ее красивому лицу.

Вес того, что Фэллон перенесла в одиночку, рухнул мне на плечи. Я вспомнил подпись на счете, лежавшем сейчас у меня в кармане.

– Наши родители, – озвучил свою догадку.

Несколько мгновений она молчала, затем шмыгнула носом.

– Твой папа ничего не знал.

Мы стояли так близко, и в то же время так далеко друг от друга. С меня хватит. Надоело, что все дергали за ниточки, руководя нами, словно марионетками. Надоело гадать и ждать.

Обхвативладоньюзаднююповерхностьеешеи, притянулФэллонксебе иобнял. Мои руки напоминали стальные оковы, которые ничем не разорвать.

Я не знал, о чем думать.

Должен ли я был стать отцом в шестнадцать? Нет, конечно.

Ноабортменятоженерадовал.

Ее заставили пройти через такое? Мне хотелось кого-нибудь убить.

Меня исключили, не поставили в известность? Кое-кто заплатит.

Хватитидтинаповоду. Пора возглавить путь.

УложивФэллонвпостель, направилсяксейфуотца. Он хранил там три типа вещей: драгоценности, наличные деньги и пистолет.