Глава 12. Повеселилисьихватит. Я не могла позволить ему так сильно на меня влиять

Фэллон

Повеселилисьихватит. Я не могла позволить ему так сильно на меня влиять. Согласна, Мэдокповзрослел. Вэтомнебылоникакихсомнений.Онбылумен, забавеникрасив, какникогда. Судя по всему, Мэдок заботился о своих друзьях. Вполне возможно, что когда-нибудь из него получится хороший муж и отец.

Вот только я не подходила ему, а Мэдок уж точно не подходил мне. Однажды он получил меня, но потом забыл. Сейчас я хотела покинуть этот дом по собственнойволе, с высоко поднятой головой. Я не буду крысой в клетке, наряженной в угоду маме, или игрушкой для Мэдока, с которой он мог быразвлечься, когда вздумается. Я не хотела в итоге стать своей матерью, жить ее жизнью. ДжейсонКарутерсизменялжене… постоянно. Хотяонатожеизменяла. Мне удалось выяснить это (не то чтобы я сомневалась, в любом случае) в процессе подготовки.

Их брак был пустым и поверхностным. Мэдок же с рождения пользовался привилегиями. Онзнал, чтомогделатьвсе, чтохочет, икогдазахочет. Если девушке это не нравилось, ее быстро сменяла другая.

Я не стану одной из бесчисленного множества.

Выйдя из воды, задрожала от порыва ветра, обдавшего мою влажную кожу. Тэйт сидела на покрывале, подогнув ноги, и опиралась на руки, откинувшись назад. Еекупальник-бикинисмотрелсяскромнеемоего. Я бы надела слитный, если бы знала, что с нами будет ребенок. Джаред лежал на спине рядом с Тэйт, положив руку ей на бедро и закрыв глаза. Лукас ел яблоко и сэндвич с арахисовым маслом и крекерами.

– Ну, чтослучилось-то? – спросил Мэдок у своих друзей, затем схватил полотенце и бросил им в меня. Явовремяуспелаегопоймать, иначебыоноугодиломневлицо.

Джаред вздохнул, всем своим видом говоря: " Ну вот, начинается".

– Я попросил ее переехать ко мне, – сообщил он, на что я приподняла брови.

Мэдок фыркнул.

– И она швырнула в тебя обувью? По мне, так похоже на брак.

– ВЧикаго, – уточнилаТэйтрезким, недовольнымтоном. – Он предложил жить вместе в Чикаго. Я сказала, что хочу быть поближе к папе, поэтому отправлюсь учиться в Северо-Западный, а не в Колумбийский. После чего он мне заявил, что вообще не хотел ехать в Нью-Йорк, и планировал остаться здесь ради Джекса.

Мэдокполезвкулерзаводой.

– Такэтожехорошо. Всеввыигрыше. В чем проблема?

– Проблема в том, – отозвалась я вместо Тэйт, – что он не обсудил ситуацию с ней. У него были собственные планы, не включавшие ее.

– У нее тоже были свои планы, – возразил Мэдок.

– Но с его слов получается, что он не хотел ехать в Нью-Йорк. – Мой голос зазвучал громче; Джаред и Тэйт уставились на меня. – Теперь ей кажется, будто она на него давила, заставляла делать то, чего он не хотел.

Мэдок закатил глаза.

– Лукас, заткни уши.

Лукас послушался, и Мэдок обвел нас взглядом, заглядывая в глаза каждому.

– Послушай, извини, Тэйт, но ты жила в вымышленном мире, полном гребанных радуг и кексиков с присыпкой, если всерьез думала, что Джаред Трент переберется в Нью-Йорк. Там люди на машинах не ездят. Где ему ноги размять? Ты представляешь, в какую сумму выльется парковка?

Глаза Джареда все еще были закрыты, но его грудь затряслась от беззвучного смеха. Ему хватило ума не рассмеяться вслух.

У Тэйт отвисла челюсть, только жест явно не подразумевал " ого-да-ты-прав". Скорее " какой-же-засранец-я-ему-сейчас-пяткой-в-лицо-дам". Не уверена, но Мэдок, вероятно, почувствовал жар ее взгляда даже через солнцезащитные очки.

Яподняларуку.

– Тоесть, тыхочешьсказать, чтомашинаважнееее? – закричала на него.

Он шумно выдохнул, подошел ко мне сзади и накрыл мой рот ладонью.

Я по голосу поняла, что Мэдок улыбался, когда он сказал своим друзьям:

– Вы оба будете в Чикаго. Я буду в полутора часах езды в Нотр-Даме. Все в выигрыше.

***

В районе четырех часов вечера Джаред и Тэйт уехали делиться новостями о смене планов на колледж с ее отцом, а мы с Мэдоком повезли Лукаса домой, чтобы успеть к ужину.

Ни один из нас не нарушил молчания, пока Мэдок ехал по извилистым пустынным улицам, ведущим к нашему… его… дому. Между нами царило напряжение, по консистенции сходное с мокрой глиной. Я не знала, о чем он думал. Обычно Мэдок болтал без умолку. Сейчасжеонстоическиустремил взгляд вперед, несясь по темному шоссе. Деревья нависали с обеих сторон от дороги, отчего создалось впечатление, будто мы находились в пещере.

– Фэллон, – произнесМэдок, ияобернулась.– Нам уже не шестнадцать.

Я уставилась на него, не поняв, что он имел в виду.

– Язнаю.

Мэдокдернулрычаг, переключившисьнашестуюпередачу. Он смотрел то в боковое окно, то в лобовое, но не встречался взглядом со мной. Ему явно было чертовски некомфортно.

– Мне кажется, мы смогли бы лучше уживаться друг с другом, если бы повзрослели. Ты можешь остаться до конца лета, если захочешь.

Что? Онсерьезно? Дальнейших пояснений не последовало, поэтому я отвернулась к своему окну.

" Он не хочет, чтобы я осталась", – подумала про себя.

А может, хочет.

– Ага, киска-которая-постоянно-под-рукой, верно? – Трепет в животе стих, когда я поняла, почему он попросил меня остаться.

Мэдокпокачалголовой.

–Яневсерьезэтосказал.

Нуда. Зачембы ещеон предложил мне остаться? Хоть мы и прояснили некоторое недопонимание, Мэдок все равно считал меня бракованным товаром. Как и сказала моя мать – я недостаточно хороша.

Мне он тоже не особо нравился. Даже если Мэдок действительно этого хотел, была ли я готова терпеть его общество целое лето?

–Если бы я хотел легкодоступную киску, я бы ее нашел, Фэллон, – отмахнулся он. – Но что тут скажешь? Наверно, мне просто нравится твоя компания. И я знаю, что нравлюсь тебе. Как бы ты не старалась это скрыть, я по-прежнему тебя возбуждаю. Поэтомупрестаньвестисебятак, словнотерпеть меня не можешь.

Яссилойсжалазубы, когда Мэдок нажал кнопку на пульте, расположенном у него на солнцезащитном козырьке, чтобы открыть ворота, преграждавшиевъезд в жилой комплекс.

Он серьезно? Неужелиему непонятно: если два человекахорошо проводят время в спальне – это еще ничего не значит? Люди идут в бар, общаются около часа, а потом идут домой вместе! Одно с другим никак не связано.

Как только Мэдок припарковался возле дома, я вылезла из GTO, раздраженно выпалив:

– Знаешь, что мне действительно не нравится? Яненавижутвоюмашину! У нее слишком низкая посадка, чересчур много " слепых" зон, и она похожа на Шеви Кавалер, которая обошлась бы тебе вдове дешевле этой бесполезной груды металла!

Я вбежала в дом, услышав его смех.

– А вчера она тебя вполне устраивала, когда ты кричала мое имя, лежа на ней!

***

Кого я пыталась одурачить? Я бы с большим успехом бревно в задницу засунула, чем убедила себя, будто не хочу Мэдока. Нокомукакаяразница, верно? Да, яхотелаего. Естественно. Ктобынезахотел? И ямогланасладитьсяим. Еще хотя бы раз. Мнелишьнужнопостараться неутратитьконтроль, толькоивсего.

У меня ушло меньше двух минут на то, чтобы принять душ. Руки слегка дрожали, я часто моргала – со мной так всегда бывало, когда пыталась не думать. Я надела черные кружевные трусики и винтажный бледно-розовый атласный лифчик. Вообще-то, лифчиком его можно было назвать только потому, что он прикрывал мои груди, а вотподдержки никакой не оказывал, сидел свободно, словно обрезанная камисоль.

Мэдоку понравится. Мое белье не только выглядело сексуально, но такжебыло удобно в эксплуатации. Емунепридетсясниматьсменялифчик, чтобыегорукиоказалисьтам, гденужно.

Распустив хвост, распушила волосы и оставила их немного спутанными – похоже, Мэдоку такая прическа приходилась по вкусу. Нанеслалегкийслойтушинаресницы, подкрасилагубы. Перед тем как выйти за дверь, подхватила с тумбочки свои очки в черной оправе. Пробежавнесколькометровпотемномукоридору, проскользнулавкомнатуМэдока. Услышав шум воды в душе, улыбнулась и направилась к кровати.

Отлично. Яхотелаоказатьсятутраньше, чемонвыйдетиздуша. В порядке исключения мне хотелось его удивить.

Я села на край кровати, сжала зубы, сдерживая улыбку. Жар разлился по венам, пальцы на ногах поджались, погрузившись в бежевый ковер. Я положила ладони на кровать, по сторонам от своих бедер.

Как же его встретить? Я попробовала несколько разных поз, но они все ощущались ненатурально. Раздвинуть ноги или не раздвигать? Отклониться назад, опершись на руки, лечь на бок? Глупости какие. Мэдокаэторассмешит.

Ладно, может, и не рассмешит, но все-таки...

" Сегодня все будет по-моему", – напомнила себе. Я не позволю ему властвовать надо мной.

В итоге решила не подгибать ноги, просто сомкнула их и поставила на пол, а руки сложила на коленях.

Шум воды затих. Я попыталась угомонить свое сердце.

Мэдок вышел из ванной с черным полотенцем, обернутым вокруг талии.Его взгляд моментально встретился с моим.

У него округлились глаза, рот захлопнулся. Он выглядел напряженно и немного рассержено.

На мгновение мне стало страшно.Я побоялась, что перешла границы дозволенного, явившись к нему в комнату, несмотря на то, что Мэдок уже много раз вторгался на мою личнуютерриторию. Но затем мой взгляд опустился ниже. Выпуклость под полотенцем становилась все заметней. Я сжала пальцы в кулаки, стараясь заглушить чувство гордости, однако это было невозможно.

Будтонадевпятнадцатисантиметровыекаблуки, ощутилаприливуверенности.

– Ты сердишься, –сказала дразняще, откинувшись назад. – Я поменяла правила игры.

Онначалприближаться, словнохищник.

– Несержусь. Просоудивлен.

– Ну, ты же был с другими девушками в этой постели? – спросила я. – Почему не со мной?

Если честно, я не задумывалась об этом до тех пор, пока не задала вопрос, но это правда. Мэдок спал с другими девчонками на этой кровати, в этой комнате. Вероятно.

Но никогда со мной.

– Ты этого хочешь? – Его голос, знойный и сексуальный, буквально соблазнял меня.

Однако я заколебалась.

Хотела ли я?

– Ты не любил девушек в этой постели, – предположила. – Ты их трахал.

Онипроводилиснимночь, апотомуходили, их место занималидругие.

Я могла бы преодолеть один холм, но по-прежнему бы обнаружила себя у подножия горы.

Мне не хотелось быть использованной, забытой, безымянной.

Онправ. Какого черта я делаю? Мой взгляд блуждал по комнате, избегая его глаз. Янезнала, гдеискатьответы. Черт, дая теперь дажеввопросахсомневалась.

Мы с Мэдоком могли бы переспать сегодня. Я бы могла покинуть этот дом по собственной воле, а не по принуждению… только что он потеряет в конечном счете?

Ничего. Занявшись с ним сексом, а потом отказав ему, я не причиню Мэдоку боли.

С силой зажмурившись, наконец-то поняла, насколько глупо себя вела. Поднявшись, попыталась проглотить вставший в горле ком. Вглазахзащипалоотподступившихслез.

– Нет, думаю, явсе-такинеэтогохочу, – прошептала, пройдя мимо него к двери.

– Фэллон? – послышался оклик Мэдока. Неприкрытое замешательство пронизывало его голос.

Но я ушла.

Пробежав по коридору, ворвалась к себе в комнату, захлопнула дверь и заперла ее на замок. Тяжело дыша, припала к двери, закрыла глаза, чтобы слезы не пролились. Я не плакала уже несколько лет. Мне всегда удавалось остановить их, проглотить.

" Ты сможешь", – сказаласебе. – " Просто сделай это. Прежде чем вновь натворишь глупостей".

Взяв телефон, лежавший на прикроватном столике, открыла последнее смс.

'Опубликую, когда будешь готова.'

Это сообщение пришло три дня назад, после моего приезда. Слабымипальцаминачаланабиратьответ.

– Фэллон? – Мэдокпостучал.

Япересталапечатать.

– Оставь меня в покое, – распорядилась, обратившись к закрытой двери.

– Нет.

Прощу прощения? Я повысила голос, ответив:

– Ты сказал мне запирать дверь, если не захочу впускать тебя внутрь, придурок. Именно это я и делаю.

–Я использовал этот подкат в шестнадцать лет, когда у меня руки были не толще зубочисток. – Его приглушенный голос тоже зазвучал громче. – Я обзавелся мускулами с тех пор, и твоя дверь пойдет на дрова для камина через пять секунд, если ты не откроешь!

Подбежав к двери, резко распахнула ее.

– Несмей!

– В чем дело? – оттеснив меня, Мэдок вошел в комнату и повернулся ко мне лицом. – Мы весело провели день вместе. И я запланировал еще более веселую ночь, начиная с джакузи.

Ну, конечно, кто бы сомневался.

Язахлопнуладверь. Покачавголовой, горькозасмеялась.

– Я попросила оставить меня в покое. Почему ты не можешь просто выполнить просьбу? – Мой тон оставался безэмоциональным, однако все мышцы рук и ног напряглись, когда я прошла мимо Мэдока.

Схвативзалокоть, он развернулменя, чтобы мы оказались лицом к лицу.

– Ты пришла ко мне в комнату в таком виде. – Он указал на мое тело. – А потом убежала, ожидая, будто я не буду гадать о том, что творится у тебя в голове, черт возьми?

– Какаяразница? Тебеведьвсебезразлично. Кроме себя самого, разумеется.

Высвободив руку, отошла к кровати, оставив безопасное расстояние между нами.

Мэдок сдвинул брови в замешательстве, словно не понимал, о чем я.Да и как ему понять? Мое поведение кардинально поменялось.Я позволила ему соблазнить меня, затем нарушила правила игры и сама попыталась его соблазнить, лишь бы доказать, что смогу. Жестоко обожглась при этом, а теперь отталкивала его. Мэдокбылрастеряниимелна это полноеправо. Яужточнобыларастеряна. Я думала, что точно знала, чего хотела добиться, вернувшись в Шелбурн-Фоллз.

– Черт, к чему это все? Дело в вопросе о других девушках в моей постели? – спросил он, приблизившись ко мне.

Тихий вздох вырвался из легких, а вместе с ним улетучился и мой план.

– Неважно.

– Я мог бы спросить у тебя про других парней, но я этого не сделал. – Судя по гримасе, Мэдок разозлился. – Знаешь почему? Потому что мне не все равно. Ты действительно хочешь знать, как много девушек побывало в моей постели? Со сколькими девушками я переспал?

Ему не все равно?

– Нет, янехочузнать. Мы не состоим в отношениях, – огрызнулась в ответ.

Мэдок стоял неподвижно. Его лицо ожесточилось, он слегка вздернул подбородок, но в остальном его тело словно окаменело. Я не могла понять, злился ли он, был сбит с толку или раздражен. Но точно знала, что Мэдок задумался. Проводив взглядом его внушительную фигуру, облаченную только в черные пижамные штаны, низко посаженные на бедрах, стала наблюдать, как он прошел через мою спальню, взял широкое серое кресло, вынес его на середину комнаты и установил перед настенным зеркалом.

– Идисюда, – скомандовалМэдок.

Поджавпальцыног, не сдвинулась с места.

Его тон смягчился, когда я не шелохнулась.

– Пожалуйста? – попросил он.

Устроившисьвкресле, Мэдокпосмотрелнаменячереззеркало, выжидая.

Он откинулся на спинку, сполз вниз немного, широко расставил ноги. Его гладкая грудь блестела в тусклом освещении. Мнепришлосьоблизатьгубы, потомучтоявнезапноощутилажажду.

Это смешно! Уперев кулаки в бока, постаралась отвести взгляд, но он все равно вернулся к его глазам.

Ладно, пошло оно все.

Опустив руки, медленно подошла к креслу, старательно сохраняя скучающее выражение на лице. Мэдоквзялменязазапястье, вывелвперед, послечегорывкомусадилксебенаколени.

– Эй! – возмутилась я, попытавшись встать, но он обхватил руками мою талию.

– Доверься мне.

Я фыркнула, однако сопротивляться перестала, хотя бы ради того, чтобы посмотреть, к чему это приведет.

– Чеготыхочешь? – прорычала, приподняв свою задницу, потому что, оседлавего… ага.

– Смотри. – Мэдок дернул подбородком. – Посмотри в зеркало. Что ты видишь?

– О чем ты?

Какого черта?

– Открой глаза! – рявкнул он. Все волоски на моем теле встали дыбом.

Дерьмо. Да, никогда не предугадаешь, в какой момент спокойного Мэдока сменит Мэдок, внушающий страх. Перемена всегда происходила неожиданно.

Протянув руку, он подтолкнул мой подбородок, повернув меня к зеркалу. Ярезковздохнула.

– Чтотывидишь? – выкрикнулМэдок.

– Тебяименя! – выпалилая. – Мэдока и Фэллон!

Мое сердце билось так быстро.

Я посмотрела на его отражение. Я сидела сбоку у него на коленях так, чтобы ему тоже все было видно. Нашивзглядывстретились. Моягрудьначалачаще подниматьсяиопадать.

– А я вижу другое, – тихо произнес он. – Эти имена ничего для меня не значат. Онибесполезные и пустые. Когда я с тобой, я не вижу дочь алчной стервы и ирландского наркобарона или сына изворотливого адвоката и Барби-веганши.

Я едва не рассмеялась. Мэдокпридерживался весьмаироничных взглядовнамир.

Толькооннеулыбался. Наоборот, хмурился. Мэдокбылабсолютносерьезен. Япособственномуопытузнала, чтоподобныемоментыискренности – большаяредкость для него.

Он запустил пальцы мне в волосы, а вторую руку оставил на подлокотнике.

– Я вижу все, что мне нужно, на тот срок, который будет отведен, – продолжил Мэдок. – Я вижу женщину, хмурящуюся милейшим образом, подобно двухлетнемуребенку, которому запретили съесть конфету. Я вижу парня, который сделал себе пирсинг Ападравиа, потому что хотел пожить в ее мире еще хоть немного.

Я закрыла глаза. Не поступай так со мной, Мэдок.

– Я вижу красивую женщину со сногсшибательным телом и парня, который сходит с ума, желая ее.

Он опустил руку на мою шею, стал поглаживать.

– Я вижу тысячи ночей, в течение которых он будет трахать ее, пока она не закричит, на кухонных стойках, в душах, бассейнах, на диванах. – Он заговорил шепотом. – Я вижу ее глаза, знаю ее взгляд, когда она кончает.

Моисоскизатвердели. Ясталажадновтягиватьвоздух. Подняв веки, встретилась с пристальным взглядом его голубых глаз, сиявших, словно кристаллы.

– Я вижу парня, который обезумел, когда она уехала, и разгромил свою комнату, потому что думал, будто она его возненавидела.

Моя непроницаемая маска дала трещину, глаза наполнились слезами. Ком в горле достиг таких размеров, что было трудно глотать.

– Мэдок…

– Я вижу, – перебил он, проведя рукой по моему животу вверх, проскользнув под кружевной топ, – тело, с которого этот парень слизывал капли дождя прошлой ночью, вкус которого ему хочется вновь ощутить у себя во рту прямо сейчас, потому что, детка, ты его мучаешь.

Мэдок наклонился, начал покрывать мое плечо нежными, чувственными поцелуями, постепенно перемещаясь на спину. Оноткинул мои волосы, припал губами к позвоночнику, стал целовать, поднимаясь выше. Я запрокинула голову ему на плечо.

– Мэдок, – произнесласдавленно. Дрожьпробежалапокожеспины.

Егогубы… о, мойБог, егогубы.

Он запустил обе руки под мой лифчик, массируя, сжимая, а я начала вращать бедрами, прижимаясь к нему.

– Проклятье, только посмотри на себя, –прошептал Мэдок бездыханно, отчего у меня внутри все сжалось.

Открыв глаза, увидела то, что видел он.

Девушка в нижнем белье сидела на коленяху мужчины, спиной к нему. Еголадонипокрывалиеегрудиподлифом. Нашивзглядывстретились, я ощутила жар. Мне хотелось впиться в его плоть зубами и растерзать. Яхотелаего.

Черт, какжеяегохотела.

Прислонившись виском к виску Мэдока, не разрывая зрительного контакта, опустила руку себе в трусики. Егоострый, словноиглы, взглядпоследовалзамоим жестом. Я раздвинула ноги, легко провела пальцами по своим складкам, наблюдая за тем, как он наблюдал за мной. Мэдок откинулся назад, продолжая поглаживать меня по спине одной рукой.

Его заинтересованность, то, что его внимание было приковано ко мне, оказывало неожиданный эффект на мое тело. Раньше он всегда торопился, даже прошлой ночью все происходило на максимальной скорости.

Сейчас же Мэдок выглядел так, словно все здесь принадлежало ему. Словно я принадлежала ему, и он не спешил получить меня, пока не рассветет.

Поднявшись с кресла, продела пальцы под пояс трусиков, стянула их с себя, позволив кружеву соскользнуть вниз по моим ногам. Мэдок сжал руки в кулаки на подлокотниках. Язаметилаегоэрекциюподмягкойтканьюбрюк. Еготелонуждалосьвомне. Мойклитортожепульсировал. Раз. Два. Три.

Проклятье. Он всегда держал меня в напряжении, заставлял чувствовать себя так хорошо.

– Я… – Мне хотелось сказать ему, что я не испытывала к нему ненависти. Сказать, чтодумалаонем. Чтосожалела. Нослова не шли с губ.– Мэдок, я… – Я вздохнула. – Я хочу тебя прямо здесь.

Снова села к нему на колени, лицом к зеркалу.

– Я хочу тебя вот так.

Уголкиегортаприподнялисьвулыбке. Я охнула, когда он положил ладонь мне на шею и притянул меня к себе.

Наши губы встретились. Заведя руку назад, запустила пальцы в его мягкие короткие волосы и поцеловала так, словно без этого поцелуя мне не выжить. Мэдок провел рукой по моему животу. Я развела ноги, оседлав его бедра.

– Мэдок, – прошепталасмольбой. – Яужегорю.

Взявегозаруку, направила еесебемеждуног. Когда его пальцы проникли внутрь меня, судорожно вдохнула.

О, Боже, да.

Мэдок ласкал меня; моя влажность облегчала его движения. Из-за пылавшего в животе огня я буквально ощутила голод, поэтому начала тереться о его ладонь.

– Мэдок.

– Мне нравится слышать, как ты произносишь мое имя. – Он запрокинул голову, его грудь начала вздыматься чаще. Похоже, Мэдок наслаждался происходящим, хотя я не трогала его. Ему было настолько приятно просто прикасаться ко мне?

Мои бедра качнулись навстречу его руке, и впервые за два года мной овладело желание. Яхотелаэтого. Хотелаего. Хотела, чтобы все повторилось.

Но знала, что ничего не смогу получить. Я знала, что будущего у нас нет.

Сегодня он в последний раз займется со мной любовью. Я в последний раз его поцелую.

В последний раз он будет желать меня.

Мне хотелось накрыть лицо ладонями и закричать, что я не обязана это делать. Не обязана уходить.Только между нами столько всего накопилось. Переступитьчерезпрошлоеневозможно.

Вместо этого я встала, развернулась и опять села Мэдоку на колени, на сей раз лицом к нему.

Проведя пальцами по его щекам, сказала тихо, опасаясь, что не сдержу слезы:

– Я хочу видеть тебя. – Боль в горле была невыносима, даже шептать получалось с трудом. – Я хочу поцеловать тебя, когда ты кончишь.

Приподнялась немного на коленях, чтобы он стянулс себя брюки. Прежде чем Мэдок бросил их на пол, выудила из кармана презерватив.

Онулыбнулся.

– Кактыузнала, чтоонтамлежит?

– Ты ведь самоуверенный сукин сын, – сипло прошептала без тени сарказма.

Сунув упаковку ему в руку, нетерпеливо обняла его за шею и поцеловала настойчиво. Губы Мэдока скользили по моим, не теряя контакта ни на секунду, пока он возился с презервативом у меня за спиной. Качнув бедрами, потерлась о его эрекцию. Жар внутри меня все набирал интенсивность, клитор пульсировал все сильнее и сильнее.

– Давай, Фэллон, – сказал Мэдок с придыханием, откинув голову на спинку кресла. Язаколебалась, услышавсвоеимя. Раньшеонзвалменя " деткой".

– Назовименяпоимениещераз. – Я опустилась на его член. Мы оба закрыли глаза от нахлынувших ощущений.

Ячувствоваласебянаполненной до предела.

– Фэллон, – сдавленно произнес он.

– Кто тебя сейчас целует? – спросила, покрывая невесомыми поцелуями линию его челюсти, медленно посасывая, прикусывая до тех пор, пока Мэдок не застонал.

– Господи, – прорычал он.

– Бог тут ни при чем.

Мэдокзасмеялся.

– Фэллон. – Подняв голову, он заглянул мне в глаза, в то время как я стала неторопливо раскачиваться.

Вверх, так медленно, наблюдая за тем, как Мэдок смотрел на мое тело, двигавшееся над ним.

И вниз, вбирая его в себя, поразившись тому, как его веки опустились от удовольствия. Яникогдаэтогонеделала. Никогданебыласверху. Какжеприятно, оказывается.

То есть мне всегда было хорошо с ним, но, сидя в кресле под таким углом, он проникал гораздо глубже. Я чувствовала, как его пирсинг скользил по стенкам моего влагалища, отчего мне хотелось то замедлиться, то ускориться и ни за что не останавливаться.

– Кто трахает тебя? – Я обхватила его лицо ладонями, положив большие пальцы на щеки, а остальные – на заднюю поверхность шеи.

–Фэллон. – Слова сорвались с его губ, будто пуля в замедленном движении. У меня перехватило дыхание, когда Мэдок обхватил руками мою талию, резко встал и направил мои ноги так, чтобы я обвила их вокруг его тела. Я жадно втягивала и выдыхала воздух, а он просто стоял, касаясь губами моих губ. – Ты не победишь, Фэллон. Хотя мне нравится, как ты играешь.

Мэдок прижал меня к зеркалу и завладел моим ртом, прежде чем отпустил мои ноги. Боже, его поцелуй оставил меня бездыханной, но мне было безразлично.

Как только мои ступни коснулись пола, он развернул меня, накрыл груди ладонями, припал губами к моей шее.

Глянув на него в отражении, забыла о своем желании овладеть им, властвовать.

Несмотря на мое стремление контролировать ситуацию, стало ясно, что я утратила контроль. ПокаМэдокнесказал:

– Почемуятеряюразумиз-затебя, Фэллон? – Он дышал неровно, его руки и губы двигались так быстро, грубо. – Почему именно из-за тебя?

В этот момент я поняла, что он не пытался доминировать надо мной. Онбылв отчаянии.

Явсеконтролировала.

– Мэдок, – прошептала, повернув голову, и прильнула к его губам.

Отстранившись, расставила ноги шире, наклонилась к зеркалу.

– Пожалуйста, ты мне нужен. – Я ощущала жар его эрекции на внутренней поверхности своих бедер.

Направив себя, он вновь вошел в меня. Я прикусила губу, почувствовав сладостную боль от глубины проникновения.

–Так хорошо, – прошептала едва слышно. У меня внутри все буквально оборвалось, когда он начал двигаться.

Зажмурившись, Мэдок запрокинул голову, произнеся дрогнувшим голосом:

– Ты погубишь меня, Фэллон.

Не так, как ты погубил меня.