Глава 4. — ПОШЛИ ВЫ? — я положила руку на бедро и взглянула на Крисси

Ханна

— ПОШЛИ ВЫ? — я положила руку на бедро и взглянула на Крисси. — Так, подожди минуту. Он сказал «пошли вы» и повесил трубку?

— Угу-угу. Если это не был своевременный сброс вызова. Но, гм, Ханна, я не уверена в этом парне. Он неееемного придурковатый.

Моя сестра прищурилась, подчеркнув тем самым слово «немного». Я не смогла удержаться от смеха. «Немного придурковатый» прямо в точку описывало Мэтта. Тем не менее, я должна была выяснить, почему он так разозлился.

Мы остановились в мотеле, в городе Биллингс, штат Монтана. Было только 02: 00. Нам оставался еще час до места прибытия, но я хотела найти кое-что в фургоне и ещё раз поговорить с Мэттом.

Я корила себя за то, что в пути постоянно думала о Мэтте. Бесконечные шоссе, повторяющийся вид, невыключаемые ужасные песни моей сестры, о-о, и наш взрывной секс по телефону прошлой ночью.

Ей-богу, смешно! Я потеряла голову от парня, о котором ничего не знаю.

— Ещё раз, — сказала я, дёргая за ручку и открывая заднюю часть прицепа. Он с лязгом раскрылся. — Ты назвала его... мистером Брюзга. — Мои губы дернулись. — И он сразу сказал «пошли вы» и повесил трубку?

— Оооо, Боже мой, да! Именно так все и было, Ханна. Что тебя связывает с этим мудаком?

— Он мой хороший друг, — солгала я, — и мне кажется, он просто был пьяным. Я переписывалась с ним о Перкинсе, мы созванивались, и ничего больше.

— А может быть, он и не был пьян. Я не знаю. Что ты там ищешь?

— О, эм... пытаюсь достать кое-какую одежду.

Я потерла шею. Моя сестра уставилась на меня. Мне показалось, что она распознала мою ложь, возможно, она даже слышала мой вчерашний разговор в ванной.

— Ну. Да. Мне не нужна помощь. Еще чуть-чуть пороюсь и найду. Ты пока можешь зарегистрировать нас.

— Мммм, — Крисси развернулась и направилась в мотель.

Слава Богу.

В этот момент я знала, что она хотела поджарить меня на гриле. Я чувствовала себя тринадцатилетней девочкой, пенящейся от волнения и отчаянно болтавшей о своей последней любви: он сказал это, он сделал это и бла-бла-бла.

Пощадите меня.

Я чувствовала себя намного лучше после глотка свежего воздуха.

Я поднялась на выступ фургона и включила брелок-фонарик, вглядываясь в нагромождение коробок и мебели. После пятнадцати минут борьбы и перекладывания коробок, я нашла ту, что хотела. На ней было слово КНИГИ, написанное маркером Sharpie, на одной из сторон.

Я откопала свою потрепанную копию «Тысяча и одна ночь» М. Пирс, пролистала её изношенные, с моими отметками, страницы, пока не нашла строку, которую процитировал Мэтт.

Нет такого понятия, как одиночество. Существует только идея одиночества.

Я вздохнула и свесила ноги с края фургона. Боже, какие строки, какое-то странное понятие: что страх одиночества — это всего лишь воображаемый страх.

На обратной стороне книги был напечатан блог издательства «LA Times» и выдержка из газетной статьи «The New York Review of Books» (Примеч. The New York Review of Books — самый стильный из американских «журналов мнений»).

М. Пирс остается загадкой, вновь заняв место в топ-чарте с «Подальше от Греха». Ноябрь 13, 2009.

Спустя почти два года после появления национального бестселлера «Тысяча и одна ночь», «Подальше от Греха», в новом, твёрдом переплете от М. Пирс, достиг вершины в списке бестселлеров. Как и его предшественник, «Подальше от Греха» стирает границы между жанрами фантастики и художественной литературы. Берем часть триллера и часть Кундеровского расследования и всё — получаем удивительную книгу. У «Подальше от Греха» есть критики, идущие с дубинками...

Я просмотрела вниз несколько строк.

Мало что известно об авторе, который отказывается от автограф-сессий для новой книги, туров или других форм публичного выступления в связи с его или её книгой. Уста Кнопфа запечатаны с 2007 года, с момента выпуска «Тысяча и одна ночь». Агент автора, как известно по слухам, работает на агентство «Гранитное крыло», хотя это никогда не было подтверждено.

Возможно, как и другие известные затворнические писатели, включая Томаса Пинчона и Дж.Д. Сэлинджера, М. Пирс боится воздействия рекламы на его или её личную жизнь.

Автор решил остаться инкогнито для своих жаждущих фанатов. Появились официальные фан-страницы М.Пирс...

Я усмехнулась, отложила статью, и спрятала её подальше. Господи, да оставьте вы автора в покое.

Я владела всеми четырьмя книгами M. Пирса — «Тысяча и одна ночь», «Подальше от греха», «Мой ручей» и «Серебряная нить», который был опубликован в двух частях в 2007 и 2012 годах. Меня не волнует, узнаю я когда-нибудь или нет, кто автор, хотя обложка книги нагоняет тоску. Я просто хотела прочитать следующий роман М.Пирс, и как можно скорее.

Я посмотрела на свой телефон.

Я сказала сестре, что созванивалась и переписывалась с Мэттом о Перкинсе. Я, собственно, и звонила-то ему всего дважды. А сообщения отправляла четыре раза. Его молчание терзало меня.

У него были опасения по поводу наших... наших чего? Нашей дружбы, которая таковой вовсе не являлась? Нашей странной договоренности, из рамок которой мы помогли друг другу выйти?

— Черт, — пробормотала я.

И позвонила ему снова.

Гудок прозвучал четыре раза.

— Ханна.

— Мэтт! Привет. Пожалуйста, только не вешай трубку. Ты сам повесил трубку, когда говорил с моей сестрой?

— Даа.

— Мне жаль. Я не должна была позволять ей отвечать на звонок. Она немного... — я нахмурилась. Резкая? Колкая?

— Все в порядке, — сказал Мэтт. Его тон был холодным. — Я просто устал разговаривать.

— О. Ты всегда так поступаешь? Вешаешь трубку, когда чувствуешь, что «устал разговаривать»?

— Конечно, почему бы и нет, — он наигранно вздохнул, как будто разговор со мной его сильно утомлял.

— Получается, ты в хорошем настроении только после того, как подрочишь? Поскольку только так можно достучаться до тебя?

Я слышала нерешительный хриплый смех Мэтта.

— Ты забавная, маленькая птичка.

— Прямо сейчас я не чувствую себя забавной.

— Боже, ты слишком милая.

— Что! — взорвалась я. — Прекрати сходить с ума. Я просто... Я пытаюсь...

— Пытаешься понять нашу ситуацию? Брось. Я не думаю, что есть какое-то объяснение для такого рода отношений, или какие-либо полезные рекомендации. Во всяком случае, это не имеет значения.

Наступила долгая пауза. Я затаила дыхание. Не имеет значения? Как бы там ни было, но именно эта «наша ситуация» с Мэттом, имеет для меня значение. Он мне нравится. Я хочу его. И, хотя эти чувства заставили меня выйти немного из-под контроля, мне это даже слишком нравилось.

— Не в этом дело, — повторил он тихо и прочистил горло. — Итак. Кто твой новый парень?

— Хах? Новый парень?

— Да, твоя сестра сказала, что у тебя новый парень. «У Ханны новый парень».

— Ух... она так и сказала? Я не слышала этого.

— Да. Хорошо, нет. Она спросила меня, был ли я твоим новым парнем, которым я, очевидно, не являюсь и что..., очевидно, означает, что есть другой... новый парень.

Мэтт не мог сдержать чувства в своем голосе, и чувство это было НЕ любопытством. Это была закипающая ярость.

Осознание этого поразило меня, как мешок с цементом по голове.

Мэтт думал, что я с радостью помогла ему кончить и наслаждалась нашей уютной беседой, и при этом все время находилась в поиске новых отношений.

— Мэтт! — огрызнулась я.

— Что, — рявкнул он в ответ.

— Господи, если бы у меня был новый парень, я бы никогда так не поступила с тобой! Ты можешь хотя бы на одну минуту представить меня с хорошей стороны? Я имею в виду, сначала была истерика из-за моей якобы специально подсунутой тебе фотографии, теперь это. Я понимаю, что ты не знаешь меня, но серьезно, ты, со своими замашками, ведешь себя как кретин и постоянно отрываешься на мне. Я не какая-то сумасшедше-сомнительная цыпочка, находящаяся в поиске приятного времяпрепровождения по телефону из-за того, что у меня якобы не хватает смелости, а также обманывающая о своём несуществующем новом парне. Да начни ты уже доверять мне!

Я сжала «Тысячу и одну ночь» так сильно, что мои ногти вонзились в обложку. Итак, я, кажется, отчасти потеряла его. Но он это заслужил.

Я вслушивалась в тишину. Я проверила мой телефон, и убедилась, что Мэтт не «просто устал разговаривать» и не повесил трубку. Он все еще был на линии.

— Алло? Мэтт?

Он начал хихикать, насмешливый звук разжёг мой гнев.

— Кретин? — пробормотал он.

— Да, отлично. Тьфу. Ты знаешь, что я имею в виду, — я выпустила из рук мягкую обложку. — И, кстати, я знаю, что ты незаконно позаимствовал у M. Пирс прошлой ночью. Хорошая попытка.

Мэтт снова притих.

— Эй... я шучу. Я имею в виду, что ты процитировал «Тысячу и одну ночь». Но это было удивительно. Пирс — это серьезно, он или она один из моих любимых авторов.

— Ох? Я только одну книгу читал. Не знаю, почему я так среагировал. Эта книга получила широкую известность. На мой взгляд, она могла быть и лучше. Я просто утопал в линиях сюжета, при ее прочтении. Лично я думаю, что автор немного пустозвон. В чем ты сейчас?

Внезапный переход Мэтта от своих скучных мыслей к моей одежде лишил меня дара речи.

— Одежда, — повторил он. — Она ведь на тебе есть сейчас. Я хочу знать, какая она.

— Я на улице, — сказала я робко, сидя на краю фургона.

— Это меня не волнует. Я не выуживаю секс по телефону, хотя я был бы не прочь. С тобой, Ханна, необычайно легко кончить. Непривычное удовлетворение.

Я вздохнула и запрокинула голову на прохладную металлическую внутреннюю поверхность трейлера.

— Я скоро буду дома. У меня будет собственная комната, которую можно будет запереть на ключ.

— Я не могу думать об этом сейчас, — сказал Мэтт. — Не могу строить планы. Я как будто ненастоящий.

— Что?

— Ты не знаешь меня. Я боюсь сделать что-то не так, потому что ты можешь в любой момент от меня закрыться. Скажи мне, что на тебе сейчас.

—...небольшое черное платье с зауженной талией. Черный лифчик без бретелек и черные стринги.

— Снова стринги. Ты носишь их для меня? Ты знала, что мы будем разговаривать?

— Да, — я покраснела. — И нет. Они сейчас на мне, так что я могу тебе сказать об этом. Я не знала, будем мы говорить или нет, но надеялась на это.

— Ханна... — на долю секунды, голос Мэтта был печальным, но когда он снова заговорил, его голос вновь стал ровным. — Боже, Ханна. Я думаю о сексе. Со мной что-то не так. Я не могу перестать думать об этом. Я хочу увидеть твое тело напротив моего, мой член внутри тебя. Это выводит меня из себя. Это пугает тебя?

— Нет. Нет, я... тоже думаю об этом.

— Ты? Расскажи мне.

— Да, — я поджала губы и сглотнула.

Он хотел, чтобы я описала ему свои фантазии? Это совершенно нелепо и неловко.

— Хм, я удивлена, я не отклонилась от пути, но, если честно, я просто продолжаю постоянно... мечтать о стволе.

Ууф, подобрала слово.

— Ствол? Как разъясняюще, — усмехнулся Мэтт. — Тогда, я тебе сам расскажу. Сегодня, когда я принимал душ, я думал о тебе, находящейся там, вместе со мной. Я думал о твоем мягком теле, прижатом к холодной плитке, моей руке обернутой вокруг твоей шеи, твоей заднице напротив моего члена.

Я закрыла глаза.

— Продолжай, — прошептала я.

Мои слова вызвали еще один смешок у Мэтта. Я обнаружила, что улыбнулась на этот звук, который быстро становился одним из моих любимых.

— Жадная птичка, не так ли? Я думал о твоей груди, прижатой к плитке. Я не хочу нежностей, Ханна. Я бы с силой раскрыл твои ноги врозь и вошел бы в твою киску пальцем, доказывая тебе, что ты принадлежишь мне.

Беспомощный стон вырвался из меня. Я зажала рукой свой рот и оглядела стоянку. Я была одна. Единственными звуками вокруг был ветер и иногда гул грузовиков на шоссе.

— Я заставлю тебя стонать намного громче, чем когда-либо. Ты будешь готова, когда я, быстрым толчком, войду своим членом в тебя... и ты будешь дрожать напротив меня. Я бы шлепнул по твоей заднице, чувствуя, как ты сжимаешь меня внутри себя, удивительно.

— Боже, — выдохнула я.

Я превратилась в желе, резко привалившись к стене трейлера. Я однозначно должна поменять свое нижнее белье перед тем, как лечь спать.

— Я думаю, это все на сегодня, — сказал Мэтт, его голос вдруг стал деловитым. — Веришь или нет, но я стараюсь вести себя достойно сегодня вечером. Скорее, утром.

— Достойно? — я чувствовала, как, словно по спирали, опустилась на землю.

Боже, этот парень просто дышит, а я уже завожусь.

— Мм, достойно. Потому как наше с тобой взаимодействие не закончится реальным вколачиванием в тебя моего члена... даже если дрочить — а это ведь единственное, как ты помнишь, что приводит меня в хорошее настроение.

Я засмеялась и закатила глаза.

— Достаточно справедливо, никаких сексуальных разговоров сегодня вечером. Но одна ночь благопристойности не очистит твою репутацию, Мэтт. Прости.

— Эй, мне обычно это не нравится. Я обычно играю в свою развращенность немного ближе к своей груди.

— Пфф, ты не развратный.

— Скажи это моему члену. Я клянусь, он как собака в последнее время, только стоит проявить малейшее внимание, и он уже стоит по стойке смирно.

Я хихикнула, а затем моргнула. Я только что... хихикала?

— Гм, — я взялась за подол моего платья. — Да, таким образом. Никаких сексуальных разговоров. Замечательно, хорошо, но теперь я не знаю, способна ли на нормальный разговор с тобой.

— Ага, мало того что она — первый сексуальный партнер по телефону, так еще и ее блестящие разговорные навыки также заставляют человека лишь затаить дыхание.

— Мэтт! Оййй, я размышляла, — я заправила виток волос за ухо. — Я не уверена, что ты хочешь продолжить... или еще немного поговорить. Хм, о достойных вещах.

Мэтт молчал.

Я замолчала, ожидая, когда он вновь заговорит, со своим порывистым смехом и сарказмом.

— Мы можем поговорить еще, — сказал он, наконец.

И мы говорили. Вернее, я говорила.

В течение полутора часов я сидела на краю фургона и рассказывала Мэтту о Мике, моём детстве в Колорадо, моей сестре и брате, моих родителях, работе в банке и хреновых рабочих местах до него, и десятке других несущественных фактах моей жизни.

Мэтт был мастером уклонения. Он был прекрасным слушателем. Но каждый раз, когда я пыталась повернуть разговор в его сторону, он ловко возвращал мои вопросы ко мне же. Это должно было привести меня бешенство, так как обычно я ненавижу идти на поводу, но в этот раз это было облегчением.

Я нуждалась в этом.

Впервые за столько лет кто-то хотел услышать о моих мыслях и чувствах более чем бегло.

И Мэтт это делал не просто из вежливости. Он смеялся и задавал вопросы, он напоминал мне, на чем я остановилась, когда я теряла ход своих мыслей.

К тому времени, как мы закончили, я рассказала Мэтту сжатую историю своей жизни.

И у меня появился новый факт о нем.

Ему было двадцать восемь.

— Мы находимся в городе Биллингс, — сказала я, в конце разговора.

Мэтт пришел в восторг от Монтаны. Он упомянул, что боготворил Нормана Маклина, осуществлявшего пешие походы и восхождения вокруг Ледника, а затем, как будто он упустил два драгоценных жемчуга, он закрылся.

— Восхождения, да? — я рисковала.

— Мм.

Мне показалось, что Мэтт всегда издает этот звук Мм, который может означать: да, нет, позволь мне думать об этом, мне скучно, я удивлен, я раздражен, я возбужден — в принципе все что угодно!

— Это круто. Ты, должно быть, любишь Колорадо. Ты увлекаешься походами или чем-то таким?

— Мм.

— Круто... — я ухватилась за новые факты: двадцать восемь, Норман Маклин, походы.

Мне нужно было чем-то подпитывать свои фантазии: хорошая мысль — начитанный молодой человек, с мускулистым телом альпиниста. Да пожалуй.

— Я, пожалуй, пойду спать, — сказала я неохотно. Я взглянула на свои часы. 3: 40. — Блин, куда уходит время.

— Optima dies, — пробормотал Мэтт затихая.

— Что?

— Латынь. Не бери в голову.

Я нахмурилась.

— Ладно. Хорошо. Да. Спать. Я думаю, что если мы рано выдвинемся, то будем в Колорадо к вечеру. Я постараюсь ответить на твои сообщения как можно быстрее.

— Не спеши. Ты будешь занята, когда вернешься домой.

— Я знаю. Я хочу уже скорее продолжить. Я скучаю по нашей истории... очень.

— Тогда я с нетерпением жду её продолжения, — сказал он.

Я услышала, как он нажал на отбой, и посмотрела на телефон. Мэтт отключился.

Напоминание: научить этого человека, как правильно прощаться.