Верования

Господа, давайте уточним! Имеешь любовницу — на здоровье! Все имеют любовниц. Но нельзя же допускать, чтобы на них женились. Это аморально!

Воскликнул Рамкопф.

Когда идет разговор об основаниях переживаний, он, как правило, сводится к

· верованиям и

· выросшим из них привязанностям.

Верования — это те (как правило, не вполне осознаваемые) предположения о людях и о мире, которые человек отказывается как ставить под сомнение, так и подтверждать какими-то аргументами.

· К примеру, для семнадцатилетних девушек это обычно: " Всем парням нужно только одного" и " Настоящую любовь не купишь", ребята их возраста убеждены, что: " Мужчины не плачут" и " Друзей не предают, а предателей не прощают", а все вместе они знают, что: " Потеря близких — это ужасно", а " Лучшая музыкальная группа — ggggggg! " (Зачеркнута в бою).

Вот Жанну, например, не ус­т­ра­ива­ет мир, в котором требу­ют пропуска.

– Потому что это несправедливо! Они же всех нас знают, зачем тогда требуют пропуска?

– Верно, а ты твер­до знаешь, что мир дол­жен быть справедлив?

– Но это же не­уважение к нам! Меня как будто грязью облили!

– А у тебя есть верование, что к тебе все должны относиться с уважением? Почему ты так решила?

– Мне это полагается!

– Кем?

–... (сбилась, молчит).

– Жанна, ког­да вдруг ливанул дождь и промочил тебя насквозь — это полагается, чтобы тебя облили водой с головы до ног?

– Но одно дело — дождь, другое — люди.

– То есть в своей душе дождю ты разрешаешь обливать тебя водой, а людям — не разрешаешь. А дальше, когда люди твоего запрета им не послушались, у тебя в душе стоит предписание: " Тогда я злюсь..."

Как правило, твердое и привычное верование скоро прорастает душевной привязанностью: очень личной связью, которая убирает спокойно-объективное восприятие происходящего и колыхание которой почти автоматически делает душе больно.

· И тогда предательство уже не только удивляет, а мнет душу и сбивает с ног. Ну как он мог?!

Естественно, на таком фоне любые логические построения выглядят кощунством и переубеждают слабо. Когда душа болит, логика — что милиционер: говорит все правильно, а противно. А поскольку верования для человека самоочевидны, то основания для любой эмоции есть всегда.

· Как " почему я плачу"? А что он меня обидел?!

Подвинуть человека в сторону разумности чаще удается тогда, когда вопрос ставится о целесообразности переживаний. Тут особенно важно то, что с появлением цели появляется и тот, кто эту цель выбирает. Появляется Автор. Хозяин. Появляется ответственный за решение об этом действии.

Но разговор о целесообразности также труден и, как правило, начинается с небольшого насилия: вы утверждаете (то есть доносите силой), что переживание человека есть его выбор.

· Он, бывает, сопротивляется и пытается настоять, что ничего подобного, ничего он не выбирал и действовал только потому что, а вовсе не для чего-то. Но вы ему этого не позволяйте.

Вместо этого — требуйте обоснований, почему он сделал именно такой выбор. То есть ставьте вопрос: зачем? Тогда он вынужден начинать думать, и тогда у вас появляются шансы. Хотя бы минимальные.

Разборка

Как все это может происходить в реальности? Ну, если не совсем в реальности нормальной жизни, то хотя бы в реальности психологических групп?

· Очевидно, что народ в таких группах — уже не обычный, а немного особый.

Для тренировки возьмем пару диалогов с занятия, где люди по просьбе ведущего чистосердечно поведали о своих на неделе переживаниях.

· Заметим, что ныне в Синтоне такое возможно только в самом начале работы. Спустя пару—тройку месяцев народ, смущенно улыбаясь, утверждает, что как-то ничего такого не вспоминается. Потому что теперь в жизни все " хорошо". Впрочем, если только повспоминать что-нибудь из до-синтоновской жизни...

Но тогда рассказы были такие — неслабые.

Ко мне ночью пришел друг Дима. Я удивился, чего это он, — он ведь в армии. Оказывается, действительно, у него проблемы, и из армии он сбежал. Я ему: " Ты соображаешь, чем это тебе грозит? " Он говорит: " Знаю. Три года дисбата..." Я его покормил, дал денег, и он ушел. Ну, я потом остаток ночи не спал, за него переживал.

– Спасибо, что ты помог другу. Но вопрос о другом: почему ты стал переживать? Что, мало бегут из армии? Вот, ты читаешь в газете: " Молодой сол­дат Дима сбежал..." Что у тебя в душе?

– Но это же мой друг!

– А что такое для тебя " друг"? Это человек, по поводу которого ты себя счита­ешь обязан­ным переживать? Ты доб­ровольно принима­ешь на себя такое обязательство? Чье было решение переживать по поводу круга людей, которых ты называ­ешь род­ными и близкими?

–... (на этот вопрос не отвечает никто и никогда).

– И ты име­ешь ров­но то, что ты себе выбрал! Вы име­ете право переживать любые эмоции, но, чтобы вы знали, — это ваш личный выбор, и ког­да вы захотите от них отказаться, вы можете это сделать всегда!

Итак, что здесь было?

Вначале — установление контакта и поддержка: " Спасибо, что ты помог другу". В нормальной жизни, а не на таком тренинге, этот момент должен быть существенно большим, если даже не единственным.

Далее — вопрос об основаниях переживания: " Почему ты стал переживать? " и поиск личной привязки. " Объективно здесь такого события нет, почему же случившееся было воспринято так серьезно? " Естественно, выплыло: " Друг! " А " друг" — значит, традиционное верование: " Если друг в беде, нельзя оставаться спокойным ".

· Внимание! Наша культура все время устраивает нам подтасовку, поскольку фраза " оставаться спокойным" имеет два смысла: " эмоционально не дергаться, не переживать" и " не предпринимать никаких действий, не заботиться". Мы боимся бездушия последнего смысла и поэтому постоянно мучаем душу первой интонацией.

" А что такое для тебя друг? "

На такой вопрос ответить можно, но уж точно не быстро. Это просто сбивка, которая человека останавливает и дает возможность услышать тебя.

" Это человек, по поводу которого ты себя считаешь обязанным переживать? "

Ответить на это прямо " нет" — неудобно, потому что " Как же за друга не переживать? ", ответив же " да", он съедает формулировку " я счел себя обязанным", где есть явный момент личного выбора. И ответственности.

" Ты доб­ровольно принима­ешь на себя такое обязательство? "

Выделение, вынесение в центральный тезис самого неудобного для него обстоятельства — обстоятельства личной ответственности.

" Чье было решение переживать по поводу круга людей, которых ты называ­ешь род­ными и близкими? "

Риторический вопрос, содержащий ответ об авторстве, и, по сути, завершение психотерапевтической дискуссии.

" И ты име­ешь ров­но то, что ты себе выбрал! "

Закрепление итога битвы.

Последняя фраза: " Вы име­ете право переживать любые эмоции..." —небольшое смягчение, чтобы снять накал битвы, а потом маленькая педагогическая нотация. Хотя, наверное, и необходимая.

Результат? Человек задумался. Много ли это? Раньше я считал, что много, сейчас же я знаю более эффективные методы работы.

· Здесь происходила все-таки — разборка, все-таки — битва, и изначально психолог и человек оказывались по разные стороны баррикады. Если же удается создать ситуацию, где они работают вместе, а еще лучше — где работает сам человек, а психолог выступает только в роли его помощника, результатом оказывается не " задумался", а — " научился".

Битва — это интереснейший и часто очень результативный метод работы психолога, но — ненадежный. При мало-мальски серьезном сопротивлении любая логика ведущего игнорируется на самой что ни на есть психологической группе так же легко, как и доводы мужа перед женой на кухне.

· Вот, например.

После рассказа о том, что она видела, Машу до сих пор трясет — потому что она была в роддоме у подруги. Так вот, там жен­щины по сути без медицин­с­кой помощи.

– Маша, как ты сейчас можешь описать свое чувство? Это бессилие? Ярость? Возмущение?

· Одновременно подстройка и наезд. Наезд (пусть самый маленький) в том, что чувства предложено конкретизировать и вообще в них разобраться. Вместо того, чтобы разделить ваши чувства, вам предлагают разобраться в них!!

– Все вместе.

· То есть " Может, и так, но разбираться не буду".

– Но, например, не удивление, не огорчение?

· Подсказка других возможных переживаний может разрыхлить твердость исходного.

– При чем тут огорчение? Вы бы видели, как там женщины мучаются, а помощи — никакой!

· Сопротивление. Услышать не захотела.

– Да, Маша. Природа не предус­мот­рела помощи при родах, но есть врачи, которые жен­щинам дела­ют подарок — помощь при родах. И вд­руг жен­щина оказыва­ет­ся без подарка. Это вызыва­ет ярость?

· Предложение альтернативного взгляда на ситуацию.

– Но жен­щина мог­ла ос­таться дома!

· Сопротивление. Услышать не захотела.

– Верно, но она выб­рала ехать в род­дом: на ког­о же ей злиться, если уж она решила злиться?

· Предложение выйти из роли жертвы и взять ответственность на себя.

– Но меня бесит плохая медицин­с­кая помощь!

· " Да не нужна мне ваша ответственность! "

– Маша, тебя бесит смерть?

· Попытаемся сбоку.

– Нет.

– А что ст­раш­нее — смер­ть или плохая медицин­с­кая помощь?

– Смерть.

– А что же ты бесишься?

– Так имен­но потому, что из-за этого может быть смерть!

– Да, но пока-то ее нет? Зачем же нуж­но беситься? От этого дейс­т­ви­тель­но кому-то станет лучше?

· Прямое предложение рассмотреть целесообразность переживаний.

–... (молчание).

...Читая этот диалог, я вижу, что психолог Козлов и женщина Маша совершенно не понимают друг друга. Козлов мне очень напоминает старого толстого психотерапевта, который развалился в своем мягком кресле, задумчиво покуривает любимую сигару и вопрошает нервно дергающегося пациента: " Нуте-с, и так что же вам мешает быть счастливым? "

Женщина Маша знает, что здесь нельзя не переживать, и не хочет понимать психолога Козлова. Психолог Козлов знает, что здесь переживать глупо, и не хочет понимать женщину Машу. Верование налетело на верование.

· Остается надеяться, что Козлов это понимал и делал специально.

Раньше, получая такой результат, я расстраивался: " Не получилось! Не смог донести! Она ничего не поняла! " (срабатывает верование " Психолог Козлов всегда должен быть успешным"). Позже мне объяснили то, чего я действительно не понимал. Конкретно после этого занятия меня обняла сама Маша: " Николай Иванович! Ну что вы так серьезно относитесь к моим словам! Ведь я же тогда просто не хотела вас слушать и возражала просто так! Ну я же не дура, на самом деле! Не расстраивайтесь! "

· Спасибо, Маша!

Спасибо, мои друзья! Без вашей помощи мне моя помощь вам часто не срабатывает.