Часть первая 9 страница

— Но все могло бы получиться. Разве нет? Мы могли бы снять квартиру в Сиэтле. Все трое. И проучиться годик или два в центральном местном колледже Сиэтла, чтобы затем перевестись в университет. Я все равно попаду в хорошую медицинскую школу. Ведь не только университет Южной Калифорнии дает хорошее образование.

Она вдруг почувствовала себя ребенком, который держит в руках воздушный шарик, а тот легко поднял ее в воздух. У Зака в мечтах получалось все здорово; несколько драгоценных мгновений она сама верила, что это возможно. Но потом он сказал: «Я собираюсь рассказать о своих планах родителям», и она выпустила из рук ниточку и упала обратно на землю.

— Пока не надо, — попросила она, крепче прижимаясь к Заку. Вместо слов она принялась его целовать и целовала, пока в ее глазах не высохли слезы. Ее руки и губы сказали ему о том, как сильно она его любит.

Позже они лежали, обнявшись, и слушали шум прибоя, глядя, как лазурное небо начинает темнеть.

В конце концов день постепенно начал клониться к сиреневому вечеру, им пришлось покинуть свой мирок под стеклянным колпаком, где вид всегда один и тот же и куда никто не может проникнуть.

Лекси держала его за руку всю дорогу домой, боясь выпустить. Когда они свернули на Найт-роуд, напряжение возросло, превратившись в головную боль, которая никак не проходила.

Она любила Зака, но он ничего не знал про разочарование. Ему всегда все легко давалось. Ничего другого он не ожидал.

Она прочла это по его лицу, на котором застыла решимость, что очень не вязалось с его красивыми чертами; он был словно мальчишка, сунувший ноги в отцовские туфли и делающий вид, что они подходят по размеру.

— Ты готова сделать это? — спросил он, обходя машину.

— Нет.

Он уверенно улыбнулся:

— Все будет нормально. Вот увидишь. Пошли.

Она позволила ему повести себя за руку в дом.

Майлс и Джуд лежали на диване, каждый читал свою книгу. Миа растянулась на боковой секции, смотрела телевизор. В розовой толстовке с капюшоном, мешковатых спортивных штанах и зеленых шлепанцах она напоминала маленькую девочку, играющую в модницу. Но стоило заглянуть в ее красные глаза, и сразу становилось ясно, как ей больно, какая она беззащитная.

Миа поднялась с дивана.

— Привет, ребята, — сказала она, улыбаясь чересчур весело.

У Лекси заныло сердце; она видела, что Миа старается быть сильной. Подойдя к подруге, она крепко ее обняла.

— Ты в порядке?

— Да, — сказала Миа. — Или скоро буду. Перестаньте обо мне тревожиться.

— Ма! Па! — сказал Зак, выходя вперед. — Мне нужно с вами поговорить.

Джуд резко подняла голову, и Лекси вдруг вспомнила передачу о природе, в которой какой-нибудь зверек наступает на ветку, а хищник внезапно вскидывается. Именно так встревоженно Джуд сейчас смотрела.

— Хочешь с нами поговорить? Что-нибудь случилось? — Она быстро поднялась, подошла к сыну.

Зак глубоко вздохнул.

— Я не поеду учиться в Калифорнию. Я хочу, чтобы мы все трое отправились в Сиэтл, в центральный местный колледж. Что скажешь, Миа? Мы могли бы снять квартиру.

Джуд окаменела.

— Что? — Майлс вскочил. — Мы оплатили твой депозит за учебу. Сумма не подлежит возврату. Черт возьми, Зак…

— А я не просил вас платить, — резко ответил Зак.

— Но ты и не просил нас не платить, — возразил Майлс. Он стоял рядом с женой, побледневшей как полотно. — Вот что я тебе скажу: я не собираюсь платить ни за какую чертову квартиру. Если хочешь упустить свой шанс, валяй, но расплачивайся сам. Посмотришь тогда, как весело будет учиться в коллед же, когда придется работать полный день и оплачивать собственные счета.

— Это несправедливо! — возмутился Зак. — Нельзя же…

— Хватит, — прошипела Джуд. Вид у нее был потрясенный. — Я просто не понимаю. Объясни нам, Зак.

— Зак, — сказала Миа, хмурясь, — значит, ты не поедешь со мной учиться?

— Я не могу ее оставить, — сказал он убитым голосом.

— А меня ты можешь оставить? Можешь? — Миа расплакалась.

— Нет. Я хочу, чтобы ты поехала с нами. Я же сказал, — ответил Зак. — Перестань, Миа…

— Какой у меня выбор? — рыдала Миа, глядя то на Зака, то на Лекси. — А ведь ты моя подруга. — И она помчалась к себе наверх.

Зак выбежал из комнаты за сестрой.

Лекси почувствовала на себе взгляд Джуд, которая явно осуждала ее, обвиняя во всем, что произошло. Лекси была готова сквозь землю провалиться.

Эта семья так много для нее сделала, так много ей дала, и вот теперь она виновата в их неприятностях. Ей понадобилась вся ее смелость, чтобы взглянуть в лицо Джуд.

— Не сердитесь на меня, — прошептала она, сжимая руки. — Прошу вас.

— Ты сама не понимаешь, что наделала, — сказала Джуд. Голос ее дрожал, в лице ни кровинки.

— Я ничего не сделала. И моей вины тут нет.

— Разве?

— Я не просила его об этом. Он сам так решил.

— Подумай о Мии, а не о себе и Заке. Ты же знаешь, какая она способная и какая застенчивая. Что, если вы на самом деле поселились бы вместе? Сколько времени прошло бы, прежде чем вы с Заком начали ее игнорировать?

— Этого бы ни за что не случилось.

— Ты так думаешь? А мне кажется, это уже произошло. — Джуд помолчала, и лицо ее немного смягчилось. — Прости! Не хочу тебя втягивать во все это. Но если они не поедут в Калифорнию, то пожалеют об этом и рано или поздно начнут винить тебя.

Лекси неприятно было слышать правду, заключавшуюся в этих словах.

— Поговори с ними, — сказала Джуд, так крепко сжимая руку Лекси, что у нее побелели костяшки.

Лекси хотела отказаться, сославшись на то, что сама не знает, как поступить, но она знала. Некоторые шаги очевидны. Она уже совершила одну ошибку, рискнула своей дружбой с Мией, чуть не лишившись расположения всей семьи. А потом, как сейчас, например, ее ослепили любовь и желание. Но больше такой ошибки она не повторит.

Лекси развернулась, пересекла комнату, внезапно показавшуюся ей огромной, и стала подниматься наверх по лестнице. Оба были в комнате Мии — стояли друг напротив друга, как статуи, и молчали.

— Привет, — сказала Лекси.

Они повернулись одновременно с абсолютно одинаковым выражением лица.

— Как бы мне хотелось быть сильной, — сказала Миа.

— Ты сильнее, чем думаешь, — сказала Лекси, входя в комнату. Зак протянул к ней руку, но она увернулась. — Но сейчас речь не о том.

Миа начала плакать.

— Я так мечтала об университете Южной Калифорнии!

— Ты можешь поехать туда и без меня, — сказал Зак, и Лекси чуть его не расцеловала за такие слова, но она услышала, как дрогнул его голос, увидела раскаяние во взгляде.

— Я бы, кажется, убила за возможность учиться в Южнокалифорнийском университете, — тихо сказала Лекси. — Я бы все отдала. — Она смотрела то на одну, то на другого и поражалась их схожести. — Вам, ребята, нельзя отказываться от всего только потому, что у меня другие возможности. Я вам не позволю.

Она видела, какую боль причинила Заку, но в то же время он испытал облегчение. Лекси прерывисто вздохнула. Да, он любил ее. Но и сестру любил тоже, а еще он хотел, чтобы им гордились родители. И будущее себе обеспечить также необходимо. Все это он мог сделать в Южнокалифорнийском университете. Лекси вымученно улыбнулась.

— Хватит об этом. Вы вдвоем отправитесь в Южную Калифорнию. Я останусь зажигать в местном колледже. Будем видеться во время каникул.

— У нас будет целый месяц на Рождество, — сказала Миа. В иное время она бы улыбнулась, но сейчас вид у нее был убитый, не меньше чем у Лекси.

Наверное, это и есть взросление, когда отсекаешь от себя мечты, чтобы оставаться практичным.

— Нам будет тебя не хватать, — сказала Миа. Зак стоял рядом и смотрел уныло, даже с отчаянием, но тоже чувствовал облегчение. Его просто загнали в угол.

— Разлука ничего не изменит, — сказала Лекси, но все трое понимали, что это не так.

Решение принято. И ничего уже нельзя изменить.

Следующие несколько дней Джуд чувствовала себя не совсем уверенно, хотя все вроде бы складывалось удачно: Лекси каким-то образом удалось убедить Зака не ломать планы. Следовало бы считать, что дело завершилось самым удовлетворительным образом, так оно и было, но, как случается со всеми компромиссами, каждый при этом что-то потерял. Дом словно дал трещину, в нем поселилась горькая обида. Джуд не могла припомнить, когда Зак так на нее сердился. Зак, ее сговорчивый, ласковый мальчик, превратился в мрачного, злобного юношу, который сидел, развалившись, на стуле и что-то бурчал в ответ. Он открыто выражал таким образом недовольство сестрой и матерью — и, может быть, даже Лекси, кто знает? — и хотел, чтобы все об этом знали.

Джуд пыталась не докучать ему. Все эти дни она ходила вокруг него на цыпочках, проявляла преувеличенную заботу, но ей это давалось нелегко. Она физически не могла быть в неладах с детьми. Прошлой ночью она почти не спала, все думала об этом. Лежала в кровати, смотрела не мигая в потолок и вела воображаемые разговоры, каждый из которых заканчивался смехом, и ее сын становился прежним — преданным братом, любящим сыном, хорошим учеником. Иногда он даже говорил: «Я понимаю, что мы очень молоды, мам, не волнуйся так, все нормально, спасибо…»

Сейчас Джуд стояла возле окна спальни и смотрела на задний двор, где сгущалась тьма.

Сегодня должна была состояться последняя большая школьная вечеринка года — барбекю выпускников. По правде говоря, ей не хотелось отпускать туда детей. Предстояло столько всего решить, столько всего обсудить, но она понимала, что сегодня вечером любые разговоры бесполезны. А если она не отпустит их на вечеринку, то они вообще перестанут с ней разговаривать. Зато есть завтра. Завтра они переживут всю эту драму и вернутся в свою колею. Это их последний год вместе, и, будь она проклята, если они проведут его как чужие.

— Ма, — сказала Миа, постучав в дверь спальни и широко ее открыв. — Можно с тобой поговорить?

В последнее время это предложение становилось опасным. Джуд обернулась, заставила себя улыбнуться.

— Конечно, милая.

Миа выглядела прекрасно при ярком послеполуденном освещении. Для вечеринки она выбрала обтрепанные джинсы с тщательно продуманными прорезями, облегающую белую футболку и винтажный мужской жилет, болтавшийся на худеньких плечиках. Волосы она убрала с лица, завязав их в хвост и заколов несколько прядей красными металлическими заколками, чтобы не падали на глаза.

— Ты грустная.

— Я в порядке.

Миа подошла к Джуд, обняла ее за талию, прижалась к матери. Вот так, стоя рядом, поддерживая друг друга, они смотрели в окно.

— Он любит ее, ма.

— Что это зна…

Миа повернула к ней лицо.

— Он любит ее.

Джуд притихла. В первый раз эти слова нашли в ней отклик. Любовь. Все это время она преуменьшала значение любви, кромсала паруса из-за их возраста. Она говорила себе, что они слишком молоды, чтобы разобраться в собственных чувствах. Но она была настоящая, их любовь; быть может, она продлится недолго, но она настоящая.

— Я разлучаю их, заставляя брата ехать на учебу со мной, а знаешь, что самое плохое? Я прицепилась к ним, как репейник.

Джуд дотронулась до щеки дочери, уловила боль в ее взгляде. Какая у нее чувствительная девочка!

— Ничего подобного. Просто они всегда готовы прийти тебе на помощь.

— Я тоже хочу им помочь. В том-то все и дело.

— Не вижу препятствий.

— Я не поеду в Южнокалифорнийский университет, ма. Мы все трое сможем учиться в местном колледже, а жить на съемной квартире.

— Миа…

— Если вы с отцом не оплатите нам жилье, мы найдем работу. Так будет правильно, Madre. Ты всегда говорила, что самое главное — это любовь и семья. Ты ведь действительно так думаешь?

— Миа, мы уже внесли депозиты, взяли на себя обязательства. Все не так просто. Нельзя же…

Она замолкла, услышав шаги в коридоре. В комнату вошел Зак.

— Вот ты где, Миа. Пора двигаться.

— Мы разговариваем с мамой, — сказала Миа.

Зак округлил глаза.

— Просто скажи, что сделаешь, как она хочет. Это всегда верняк в семейке Фарадеев.

— Это несправедливо, Зак, — сказала Джуд. Она почувствовала неуверенность, как будто все вокруг нее расклеивалось, развинчивалось, распадалось, а она не знала, за что хвататься.

— Несправедливо? — повторил Зак. — Теперь для нас главное справедливость? Ты часто говорила, что хочешь видеть нас счастливыми, но это верно только в том случае, когда мы полностью тебе подчиняемся. — Он посмотрел на сестру. — Пошли. Нам еще заезжать за Лекси, а я не хочу опаздывать на вечеринку. — С этими словами он повернулся и вышел из комнаты.

— Пора идти, Madre. — Миа в последний раз печально улыбнулась и последовала за братом.

— Погоди! — прокричала Джуд вслед дочери, поспешив за нею до дверей. Перед домом уже стоял «мустанг», урча мотором. — Поговорим завтра, — сказала Джуд дочери. — Решение насчет университета пока не окончательное.

— Нет, окончательное. — Миа широко улыбнулась. — Прощаешь?

— Нет, не прощаю, — сказала Джуд. — И никакие сладкие речи на этот раз не помогут. Вопрос остается открытым. Вы должны думать о своем будущем.

— Прости, ма, но мы и думаем. Люблю тебя. — Миа чмокнула Джуд в щеку и побежала к машине.

— Чтобы к часу были дома. — Джуд пошла за дочерью. Нелепый приказ, на самом деле она хотела сказать совсем другое, только в голову ничего не пришло. Завтра они серьезно поговорят втроем. — В две минуты второго я звоню в полицию или сама приезжаю за вами.

У машины Миа крепко обняла мать.

— Мы будем дома, — пообещала она.

— И никакой выпивки, — сказала Джуд. Она наклонилась к сыну, сидевшему за рулем, и сказала в окошко: — Зак, ты назначаешься водителем. Что бы ни случилось. Мы договорились.

— Знаю, — буркнул он.

Пришлось ей добавить:

— Если что-нибудь случится…

— Да, да, — отмахнулся Зак, — мы позвоним домой, чтобы нас привезли. Поживее, Миа. Лекси ждет.

— Будьте дома в час, — повторила Джуд, отступая и глядя вслед отъезжавшей машине. — Я серьезно, — сказала она, но рядом уже не было никого, кто мог бы услышать ее слова.

* * *

На высокой скорости, под оглушительную музыку Зак свернул на Найт-роуд. Лекси стукалась о дверцу машины при каждом крутом вираже.

— Помедленнее!.. — вопила Миа с заднего сиденья, но Зак лишь сделал музыку громче.

«Й-а-а, — вопил из последних сил Ашер, — так увлекся, что забыл…»

Когда они доехали до места, на поляне уже стояло больше десятка машин.

Зак вынул ключ из зажигания и бросил в углубление между сиденьями.

— Мне нужно выпить, — сказал он, выходя из машины.

Лекси последовала за ним.

— Но тебя ведь назначили водителем.

— Да помню я. А еще я знаю свою норму. Ты мне не мамочка. — Он оторвался от нее и направился к ребятам.

Лекси не знала, что делать.

Рядом оказалась Миа.

— Он сердит.

— На меня?

Миа пожала плечами.

— На тебя, на меня, на родителей, на самого себя, на всех сразу. Он не знает, чего хочет, и это его добивает. Он всегда был такой. Когда все идет гладко, Зак нормальный. Но если он сбит с толку или ему больно, от его крутости не остается и следа. Иногда он кричит, а иногда — замыкается в себе. На этот раз он кричит. Он особенно сердит на маму и на меня.

— Ни один нормальный человек не откажется от Южнокалифорнийского университета ради убогого жилья и местного колледжа. Он поймет это, — сказала Лекси.

Миа взяла ее за руку, и они пошли по дорожке к лесу, где на опушке стояла небольшая бревенчатая хижина, подлинное жилище первых поселенцев.

На пляже развели большой костер. Рядом возвышались два бочонка с пивом. Рядом кто-то уже жарил сосиски.

Миа и Лекси отошли к краю площадки, продолжая разговаривать. Вокруг них ребята смеялись, танцевали, пили. В заливе устроили соревнование на водных лыжах. На крыльцо хижины выставили стерео, из которого орала музыка. В воздухе пахло сосной, дымком от костра и марихуаной.

Пока девочки стояли там, мимо них прошел Тайлер. На нем повисла Алейна Смит. Тайлер обнимал ее за талию.

Миа судорожно вздохнула, подошла к бочонку, налила себе пива и осушила стакан одним глотком.

— Как ты? — спросила Лекси.

— Просто останься со мной, — дрожащим голосом попросила Миа. — Не оставляй меня одну, а то я сделаю какую-нибудь глупость.

— Я никогда не оставлю тебя, — пообещала Лекси. Она тоже налила себе пива и, хотя терпеть его не могла, выпила. Пиво сняло напряжение, как и у Мии, и уже через минуту они снова улыбались и шутили.

После второго стакана Миа сказала:

— Надо найти Зака. У меня для вас двоих сюрприз, хочу кое-что вам сообщить. Встретимся на пляже. — И она направилась в толпу, прежде чем Лекси успела ее остановить, и это было здорово, потому что Лекси вовсе не хотелось ее останавливать. Она хоть и любила подругу, но сейчас ей больше был нужен Зак. Как-никак последняя вечеринка перед выпуском, они все трое должны быть вместе.

Лекси пошла на пляж и, опустившись на песок, принялась ждать.

— Вот ты где, — через несколько минут сказал Зак, опускаясь рядом с ней. — А я повсюду тебя ищу.

— Где Миа? Она пошла тебя искать.

Зак дернул плечом и протянул Лекси бутылку рома.

— Держи.

— Эй, ты не должен пить, — напомнила Лекси.

— Последний глоток, обещаю. Держи.

Лекси терпеть не могла ром, разве что совсем немного в коктейлях, но ей не хотелось расстраивать Зака, поэтому она сделала глоток.

— Ей наплевать на то, чего хочу я, — проговорил он и снова поднес бутылку ко рту.

Лекси не поняла, о ком он говорит, — о матери или о сестре, впрочем, это не имело теперь значения.

— Ты не прав.

Он сделал еще один большой глоток и передал ей бутылку.

— А может, мне тоже наплевать на то, чего хочет она.

Лекси вздохнула:

— Это не так.

Он посмотрел на нее горящими глазами.

— Я так сильно тебя люблю!

Девушка в точности знала, что он чувствует — сама испытывала те же эмоции. Она боялась, что он уедет; он боялся, что она останется.

— Я знаю, — только и сумела вымолвить Лекси. Она верила ему, верила в его любовь, и это было самое главное.

Теперь им нужно быть сильными ради друг друга, и она будет сильной, она сможет.

— Я никогда не перестану любить тебя, Зак.

— Идем, — напряженным голосом сказал он, взял ее за руку и повел в глубь леса.

Там они целовались и занимались любовью, но не так, как раньше, а с каким-то безнадежным исступлением. Их тела словно передавали все то, что они не могли высказать словами. Когда все закончилось, и они лежали, обессиленные, глядя на усыпанное звездами небо, Лекси потянулась за бутылкой рома и, припав к горлышку, выпила столько, что будущее уже не казалось определенным, поскольку приятное головокружение размыло все контуры.

Наконец они поднялись и на нетвердых ногах вернулись на вечеринку, где веселье было в самом разгаре. Собралось более сотни ребят, они громко переговаривались, смеялись, пели, танцевали. Ребята перебрасывались футбольным мячом; вокруг бочонков с пивом собралась целая группа; толпа окружила огромный костер. На хижине висел плакат: «Выпуск 2004 года — до свидания и удачи».

Миа взвизгнула, увидев их, и, покачиваясь, пошла навстречу.

— Куда вы запропастились? — спросила она, протягивая Лекси полупустую бутылку рома. — Это наш вечер. Всех троих. Согласны?

Они стояли, чуть пьяные, глядя друг на друга, этакий островок в море выпускников. Миа взяла за руку Зака, а потом Лекси, замкнув тем самым круг. Они снова стали прежними.

— Давайте веселиться, — сказал Зак, улыбнувшись сестре.

Лекси видела, что эти двое любят друг друга, и, как ей ни было больно сознавать, что скоро они уедут, она радовалась, что вражде конец.

Они влились в общую компанию и стали частью шумного веселья, смеялись, пили, танцевали до тех пор, пока на темном небе не взошла луна и потянуло холодком. В два часа ночи веселье пошло на убыль. На песке, на траве, на ступеньках хижины — повсюду сидели, лежали, обнимались девушки и парни.

Миа начала что-то говорить и умолкла.

— Так что я хотела сказать?

Зак пьяно рассмеялся.

— Ты сказала, что у тебя для нас сюрприз. Весь вечер об этом твердишь. Что за сюрприз?

— Ха, все верно, — сказала Миа и повалилась на бок. Ударилась головой о камень и застонала: — Черт. Как больно…

Лекси помогла подруге сесть.

— У нее кровь, Зак.

И все трое расхохотались.

Лекси пыталась стереть рукавом кровь со лба Мии, но у нее ничего не получалось, и она все время попадала Мии в глаз, от чего та лишь еще громче смеялась.

Потом Миа вдруг поднялась с земли и закачалась.

— О Боже…

Прижав руку ко рту, она сделала несколько нетвердых шагов в сторону, упала на колени, и ее вырвало. От натужных звуков и запаха Лекси чуть тоже не вывернуло наизнанку, но она все же подошла к Мии, придержала ей голову.

— Я так напилась, — наконец произнесла Миа, вытирая рот рукавом.

К ним приближался Зак, но такой шаткой походкой, что споткнулся о камень и упал.

— Она в порядке?

— Пора ехать, — сказала Миа. — Ма убьет нас, если мы опоздаем. Который час?

— Десять минут третьего, — ответила Лекси, косясь на свои часы. Она надеялась, что правильно назвала время, несмотря на то, что цифры плясали и расплывались.

— О черт! — Зак с трудом поднялся на ноги. — Нужно двигать.

Кое-как они поднялись по берегу и пересекли лужайку, обходя лежащих в отключке школьных друзей. Миа наступила на чью-то руку и засмеялась, взвизгнув.

— Ой! Прошу прощения.

Они медленно добрели до машины, и тут Лекси ударило как молнией — Зак ведь пьян! Она повернулась к нему.

Он стоял с закрытыми глазами, раскачиваясь, будто пальма на ветру.

Потом она посмотрела на Мию, которую снова рвало. По ее скуле текла кровь.

— Тебе нельзя за руль, — сказала Лекси Заку.

Миа подошла к машине и, перегнувшись пополам, как тряпичная кукла, прижалась щекой к капоту.

— Позвоню маме, — сказала она, порылась в кармане, достала телефон и тут же выронила.

Лекси подняла телефон.

— Не смей, — сказал Зак. — В прошлый раз она практически посадила нас под замок.

— Он прав, — сказала Миа. — Давайте просто поедем.

Лекси попыталась сосредоточиться, но не смогла. В голове вертелась только одна мысль: нужно позвонить Джуд, но что тогда Джуд подумает о Лекси? Что, если обо всем узнает Ева? Лекси ведь обещала вести себя хорошо, но не сдержала слова.

Мию била крупная дрожь.

— Замерзаю. Зак-атака. Где моя куртка? Башка болит. И чего она так болит?

— Нужно остаться здесь и проспаться, — предложила Лекси.

— Ма нас убьет, — сказал Зак, делая шаг вперед и врезаясь в машину. Он с трудом открыл дверцу водителя и буквально упал на сиденье. Ключи лежали в углублении; он долго искал их, бранясь, а потом рассмеялся:

— Попались.

— Выходи, Зак, — велела Лекси. — Ты слишком пьян, чтобы вести машину. — Она обошла автомобиль, стараясь не споткнуться, не упасть. — Миа, помоги мне, — сказала Лекси. — Убеди Зака, что он слишком пьян, чтобы вести машину.

— Тут всего лишь миля… А ма в прошлый раз, когда мы позвонили, вышла из себя, — сказала Миа.

— Я справлюсь, — сказал Зак с пьяной улыбкой.

— Ну поехали, — застонала Миа, вытирая кровь со лба. Она открыла дверцу машины и рухнула на заднее сиденье. — Ой-ой-ой, — заскулила она, рассмеялась и свернулась калачиком.

Зак сунул ключ в зажигание и завел мотор, который взревел в ночной тишине.

— Поехали, Лекс. Плевое дело. Поехали.

— Ну, я не знаю, — сказала Лекси, покачав головой. От этого она потеряла равновесие и стукнулась о дверцу. — Погодите, нужно подумать. Это плохая идея…

Би-и. Би-и. Би-и.

Джуд подскочила, с трудом открывая глаза.

Она лежала на диване в гостиной, рядом с ней на подушке подавал сигналы мобильный телефон. По телевизору шел без звука рекламный ролик.

Джуд едва разглядела время на маленьком циферблате наручных часов: 3: 37. Потом она раскрыла телефон. Эсэмэска от Мии.

«Прости, опаздываем. Уже в дороге. Любим тебя». Текст пришел в 2: 11.

О, они еще пожалеют! Мало того что приехали поздно, так еще не отметились у Джуд и забыли выключить свет перед домом. Это будет их последняя вечеринка на какое-то время. Джуд встала, выключила телевизор и внешнее освещение, заперла входную дверь. Поднимаясь наверх, она пыталась решить, разбудить детей сейчас или оставить разбор на завтра.

Открыла дверь в спальню Мии, зажгла свет. Кровать пуста.

Джуд почувствовала укол страха, словно капля кислоты обожгла ее кожу. Она бросилась в комнату Зака.

Тоже пусто.

«Сделай глубокий вдох, Джуд». Ну, опоздали они немного, только и всего. Уже собрались уезжать с вечеринки, а их что-то задержало.

Она набрала номер Мии. В трубке долго раздавались гудки, а затем мобильный переключился на голосовую почту.

То же самое с телефоном Зака.

Она сбежала вниз, в свою комнату. Майлс спал на кровати с открытой книгой на груди и включенным телевизором.

— Уже поздно, Майлс, а детей нет дома.

— Позвони им, — пробормотал он.

— Уже звонила. Не отвечают.

Майлс сел и хмуро взглянул на часы.

— Почти четыре.

— Они никогда еще не возвращались так поздно, — сказала она.

Майлс запустил в волосы пятерню.

— Не нужно паниковать. Скорее всего, они потеряли счет времени.

— Мы могли бы туда съездить, — предложила Джуд.

Майлс кивнул.

— Я думаю…

Раздался звонок в дверь.

— Слава богу! — Джуд почувствовала облегчение, на смену которому сразу пришел гнев. — Ну, они у меня еще насидятся дома, — проговорила она, выходя из комнаты.

Она вышла в длинный темный коридор. За окном черная тьма, вот появился красный свет… желтый. Огни пробивались сквозь темноту, мигая, ослепляя.

Полицейские огни.

Джуд споткнулась, чуть не упала. Рядом оказался Майлс, поддержал ее.

Она почувствовала, что движется вперед, но на самом деле она никуда не шла, превратившись в обломок тонущего корабля, подхваченный потоком.

За дверью стояли двое полицейских. Она знала этих людей, их жен и детей, но что они делают у ее дома посреди ночи, освещенные красными и желтыми огнями?

К ней приблизился офицер Эйвери, в руке он держал свою фуражку.

Она видела все по кусочкам, не в фокусе, словно смотрела в ненастроенный бинокль; цветные вспышки, зловещая ночь, дождь, похожий на кусочки пепла, падающие с неба.

«Мне очень жаль. Произошла авария».

Слова. Звуки. Губы что-то произносили, кто-то тяжело дышал. Шумел дождь.

«Миа… Зак… Алекса Бейл…»

Она не могла переварить услышанное, не могла понять смысл. «Мои малыши… вы говорите о моих детях».

— Их перевезли авиатранспортом в Харборвью, всех троих.

— Они в порядке? — услышала она голос мужа; его вопрос почему-то так ее изумил, что она чуть не отпрянула. Откуда у него в такую минуту взялся голос? Неужели он может говорить, задавать вопросы?

Полицейский ответил? Что он сказал? Джуд ничего не слышала из-за дождя или из-за собственного оглушившего ее сердцебиения. Она что, плачет? Из-за этого она ничего не видит?

Майлс посмотрел на нее, и по его глазам она поняла, какие они оба беззащитные, какие хрупкие. Все случилось за одну секунду; за то время, что они дошли от спальни до входной двери, они стали слабыми. Теперь ей казалось, что стоит ему до нее дотронуться, как она рассыплется.

— Одевайся, — сказал муж, беря ее за руку. — Нужно ехать.

* * *

В больницу они добирались целую вечность. Паромы в этот час не ходили, поэтому пришлось ехать по мосту округа Китсап, а уже оттуда сворачивать в Сиэтл.

В машине они не разговаривали. С молчанием еще можно было как-то справиться; со словами — нет. Она сосредоточенно вдыхала и выдыхала, стараясь не плакать.

Только сейчас Джуд пожалела, что не была религиозной. Вся та духовность, которую она в себе взращивала, теперь не помогала; а вера ей была нужна как противоядие нараставшему страху. Когда они припарковали машину, Джуд повернулась к мужу. Он смотрел напряженно, горестно.

Ей захотелось утешить его, как она часто делала, когда он возвращался с работы, еще не пережив потерю оперируемого больного. Ей хотелось сказать, чтобы он не думал о худшем, но она была слишком слаба, чтобы хотя бы предложить ему руку.

Внутри ярко освещенной больницы Джуд распрямила плечи и ринулась вперед, пытаясь справиться со страхом, контролируя себя. Но ее вопросы оставались без ответа, на призывы о помощи никто не обращал внимания.

— Перестань, — наконец сказал Майлс, отводя ее в сторону в переполненном людьми коридоре. — Просто позволь им делать свою работу. Нам остается лишь ждать.

Она не желала бездействовать, однако ничего другого ей на этот раз не оставалось. Вот она и стояла, ощущая полную беспомощность, стараясь не плакать. И ждала.

Наконец, в седьмом часу утра, они добились ответа. Им казалось, что они провели в больнице несколько лет, хотя на самом деле прошло меньше часа.