БЕЛЛАМИ. Беллами не мог заснуть. В его голове было слишком много мыслей, которые боролись за его внимание

Беллами не мог заснуть. В его голове было слишком много мыслей, которые боролись за его внимание. Они все перемешались, и было невозможно сказать, где первая мысль остановилась, а другая началась.

Глядя на звезды, он попытался представить, что происходит на корабле. Это было странно: думать о жизни, которая происходит как обычно за сотни километров отсюда…Жители Уолдена и Аркадии трудятся, в то время как люди с Феникса хвалят наряды друг друга на смотровой площадке и игнорируют звезды. Это было единственное, за чем он будет скучать с Колонии…вид. Перед запуском он слышал про комету, которая должна была выглядеть довольно захватывающей, если смотреть на нее с корабля.

Он прищурился в темноте, пытаясь вспомнить, сколько дней они на Земле. Если он считал правильно, то комета должна была появиться сегодня вечером. Там должна была быть модная смотровая вечеринка на Фениксе, и менее формальный сбор на Уолдене и Аркадии. Беллами сел и посмотрел на небо. Ему ничего не было видно: деревья закрывали слишком много неба…Но лучший вид мог бы быть на краю горы.

Октавия мирно спала рядом с ним, ее блестящие волосы лежали веером под ней, красная лента для волос была завязана на ее запястье.

— Я сейчас вернусь. — прошептал он, а потом побежал через поляну.

Толстый полог листвы закрыл большую часть звездного света, но после своих охотничьих экспедиций, он знал эту область леса хорошо, знал каждый склон и поворот, и скрытые бревна. Когда он, наконец, добрался до гребня, он остановился, чтобы отдышаться. Прохладный ночной воздух помог очистить голову, и жжение в икрах было желанным отвлечением.

Звездное небо выглядело также, как это было перед тем, как они приземлились на Землю, и все же было что-то другое…Звезды пульсировали, взимались, как будто ожидая, что произойдет что-то значительное. И потом это произошло. Комета разразилась по небу, золотая полоса напротив яркой серебряной, освещая все вокруг, даже землю.

Его кожа зашипела, как будто несколько искр просочились в его тело, подбадривая его клетки с чем-то за пределами энергии…с надеждой. Завтра он и Октавия должны покинуть это место по-хорошему. Завтра они будут свободны от Колонии навсегда, никто не будем им говорить, что делать и как быть.

Он закрыл глаза и представил, как он себя чувствует. Свобода от всех и всего…даже от прошлого. Даже, пожалуй, от воспоминаний, которые преследовали его всю жизнь.

Беллами бежал вниз по дорожке, не обращая внимания на ворчание соседей и пустые угрозы охранников, которые, как он знал, были слишком ленивы, чтобы преследовать удивительно быстрого девятилетнего. Они просто сделают выговор. Но чем ближе он подходил к своей квартире, тем больше волновался. С той страшной ночи, когда он поймал маму с попыткой навредить Октавии, он нервно приходил домой.

Он отпер дверь и ворвался внутрь.

— Мама? — позвал он, тщательно закрывая дверь, прежде чем он сказал что-то еще. — Октавия? — он ждал, но было лишь молчание. — Мама? — сказал он снова. Он прошел через главную комнату, его глаза расширились, когда он увидел перевернутую мебель. Его мать, наверно, сделала это, когда была в плохом настроении. Он подкрался к кухне, его желудок извивался, как будто пытался сбежать через его пупок.

Кто-то застонал, он бросился внутрь и нашел свою мать, которая лежала на полу в липкой луже крови. Нож лежал рядом с ней.

Он задыхался и поспешил, лихорадочно дергая ее за плечо.

— Мама. — кричал он, — Проснись. Мама. — но все, что она делала — трепетала ресницами и издавала слабый стон. Беллами вскочил на ноги, задыхаясь, его колени штанов были пропитаны кровью. Он должен был найти кого-то. Он должен был позвать на помощь.

Он бросился обратно в главную комнату и собрался бежать к охраннику, когда шум заставил его остановиться. Его взгляд упал на шкаф, который был слегка приоткрыт, на полоску тени, которая ползла между дверьми и стеной. Он сделал несколько шагов, когда крошечное заплаканное лицо выглянуло оттуда.

— Ты в порядке? — прошептал он своей сестре, протягивая к ней руки. — Иди сюда. — но она отпрянула обратно в темноту, дрожа. Страх Беллами за свою мать ушел, как только он увидел маленькую девочку, она была слишком испугана, чтобы выйти на свет. — Давай, Октавия. — уговаривал он, и медленно, осторожно, она выглянула снова.

Наконец-то, она вышла из шкафа, оглядывая комнату с широко раскрытыми глазами.

— Вот. — сказал Беллами, поднимая красную ленточку с пола, и дал ей. Он привязал ленточку вокруг темных локонов, делая ее больше похожей на бант. — Ты прекрасно выглядишь. — он схватил ее руку, чувствуя волнение своего сердца, как только ее маленькие пальчики обернулись вокруг его. Он повел ее в спальню матери и поднял на кровать, затем свернулся калачиком рядом с ней, молясь, чтобы она не услышал никаких звуков с кухни.

Они сидели вместе на кровати, спокойно ожидая, пока наконец-то стоны матери прекратились, и наступила тишина.

— Все хорошо, Оу. — сказал он, прижимая свою маленькую сестричку плотнее к груди. — Все хорошо. Ты никогда не будешь скрываться снова.

Как только след кометы исчез в темноте, Беллами поспешил обратно вниз по склону, стремясь вернуться, перед тем как Октавия проснется и поймет, что он ушел. Но как только он повернулся в поисках знакомой палатки, все, что он мог видеть, было пламя.

Весь лагерь был в огне.

Беллами застыл, задыхаясь, как только его легкие сделали первый глоток задымленного воздуха. На мгновение его обзор был заполнен пламенем и тенью, но потом начали проявляться формы. Фигуры бежали в любом направлении, некоторые выбегали из горящих палаток, а другие бросались к деревьям.

Только одна мысль поглотила его, как только он кинулся к их одеялам, его глаза искали в темноте спящую сестру. Узел страха в животе сказал ему, что он уже знал. Октавии не было там.

Он крикнул ее имя, мотая головой из стороны в сторону, молясь, что она позовет его с края поляны, с безопасного места.

— Октавия! — он вопил снова, дико глядя во всех направлениях, щурясь, чтобы увидеть сквозь дым. Не паникуй, сказал он себе, но это было бесполезно. Пламя разрывало тьму, и Октавию невозможно было найти.

Беллами опустил взгляд с небес только для того, чтобы найти себя в глубинах ада.