Глава 12. Стекло и снег взлетели на воздух, когда я испустила удивленный вскрик

Сидни

Стекло и снег взлетели на воздух, когда я испустила удивленный вскрик. Не такого взрыва я ждала.
Кайлер развернулся, прикрыв меня своим телом, но короткая резкая боль поразила живот и грудь. Я ахнула, когда холодный воздух ворвался в комнату, а ветер забушевал вокруг нас, опрокидывая напольную лампу. Картины на стене задребезжали.
— Твою мать! — прокричал он, опуская нас на пол. — Ты как?
— Жива. — Я аккуратно положила руки на холодный, мокрый пол. — А ты?
— Нормально. — Его руки скользнули по моей голой спине, а затем он накрыл меня свитером, обернув его вокруг плеч. — Оставайся здесь, окей?
Я кивнула, пока натягивала свитер. Подползая на коленках к плетеному дивану, я обернулась. Кайлер задумчиво стоял, сжав руки в кулаки.
— Что не так? — поежившись, спросила я.
Он подошел ближе к разбитому окну. Стекло выбило полностью. Зазубренные куски торчали из деревянной рамы.
— Я никого и ничего не вижу.
— Никого?
— Деревья далеко, чтобы нанести такой урон.
— Но ветер…
— Ветер достаточно сильный, чтобы поднять в воздух упавший сук, но здесь сучьев в принципе нет.
Он повернулся и убрал волосы с лица. Увидев, как я съежилась у дивана, он напрягся.
— Ты точно в порядке?
Я посильнее натянула свитер, игнорируя покалывающие ощущения, когда он задел определенные места. Сейчас есть проблемы поважнее. Например, почему окно взорвалось.
— Все нормально, правда. Как думаешь, что произошло?
Кайлер покачал головой, опускаясь на колени напротив меня.
— Не знаю. Может, окно настолько промерзло, что когда…
Он покраснел?
— Что, когда ты облокотилась на него, оно разбилось? Я не… Что за черт?
Мое сердце пропустило удар.
— Что?
Он наклонился вправо и поднял с пола какой-то предмет. На его ладони я увидела маленький шарик.
— Урод, — произнес он. — Я, кончено, не заядлый охотник, но это похоже на долбанную охотничью дробь.
— Что? — Должно быть, мой взвизг оглушил его. — Ты серьезно?
Он кивнул.
— На гребанные сто процентов.
Я не могла поверить.
— Ты считаешь, что кто-то целился в нас?
Кайлер ничего не ответил.
— Это безумие, — прошептала я.
А затем добавила, уже громче:
— Думаешь, стоять в данный момент у окна хорошая идея?
— Там никого нет, до этого мы даже не обращали внимания... Кто-то, вероятно, был здесь с самого начала.
— И наблюдал за нами? — Меня бросило и в жар, и в холод. Наши глаза встретились, а затем я отвернулась, пытаясь подавить подступающую тошноту. Я стояла топлесс, а его рука… Кто-то наблюдал за этим?
Кто-то, кто пытается нам навредить?
— Может, это охотник? — в надежде спросила я.
Он нахмурился.
— В такую-то погоду? Там метель.
— Мы в Западной Виржинии. Люди здесь охотятся в любых условиях.
Кайлер взглянул на разрушенную раму.
— Ну, если так, то медведь видимо стоял на нашей крыше.
Я бы лучше поверила в это, чем в существование человека, пытающегося нас пристрелить. Хотя, учитывая парня на снегоходе, я уверена, что произошедшее — не обычная случайность. Но где тут смысл? Не представляю, чтобы кто-то был настолько зол на нас. Страх сковал меня.
Что, если в нас действительно целились?

Кайлер

Кровь закипала от чистого гребанного гнева, заменив тот, что плескался во мне несколько минут назад. Желание смешивалось с неверием и злостью. Сид хотела со мной секса на одну ночь? Я гожусь только на это, и ей бы хватило?
Что. За. Херня.
Но на данный момент это не самая главная проблема. С ней разгребусь потом.
Мой взгляд блуждал по разбитому окну, остановившись на левом углу. В нем была маленькая дырка, стекло начало ломаться отсюда, образуя сеть, которая распространилась до края зазубренных осколков.
Клянусь своей задницей, снаружи еще больше дырок, ближе к карнизу и желобу. Кто-то направил сраное ружье на дом. Они намеревались попасть в нас обоих. Охотничью дробь нельзя контролировать, но большинство людей могли направить ее в желаемую сторону.
Сукин сын.
Кто бы это ни был, но он находится снаружи и следит за нами, Бог знает сколько. Они видели все. Частично голую Сид.
Мои руки сжались в кулаки, а жар опускался вдоль по спине. Я убью их.
— Ничего, если я встану? — спросила Сид.
Я кивнул, а затем обернулся, пока она вставала на ноги. Она выглядела невероятно маленькой, прижимая тяжелый свитер к груди. Злость накрыла меня волной, быстро сменяясь страхом, таким, которого я никогда не испытывал.
Сид могла пострадать, даже хуже. Дважды. Страх и гнев смешивались во мне, формируя ощутимый комок в животе. Я мог потерять ее, и честно, не представляю жизни без нее. Не хочу даже думать об этом.
— Ты точно в порядке? — снова спросил я. — Не пострадала?
Она медленно покачала головой.
— Со мной правда все хорошо. Просто немного напугана.
Я провел рукой по волосам.
— Хочу, чтобы ты держалась подальше от этой комнаты, Сид. К чертям, вообще не подходи к окнам.
— Без проблем. — Она направилась к двери, останавливаясь.
Наши взгляды встретились, и нежный румянец покрыл ее щеки и двинулся ниже, к краю свитера, который она все еще держала. Я хотел подойти к ней, взять на руки и сказать, что все будет хорошо. Но не стал этого делать.
Она первая отвела взгляд, прикусывая нижнюю губу. Я отвернулся к окну, зная, что мне следует что-то сказать — что-то о произошедшем между нами. Несмотря на злость и страх за Сид, желание все еще плескалось во мне, но на данный момент мне нечего сказать… или, по крайней мере, я еще не готов.
Я почувствовал, нежели услышал, как Сид покинула комнату, и напрягся еще больше. Перспектива быть застреленными отлично снижает либидо.
Мне необходимо позвонить — полиции штата — и решить, как следует поступить. Дело вряд ли заведут, но я должен сообщить об этом.
Я сфокусировал взгляд на заснеженной земле под нами. Не хочется об этом думать, но все-таки я реалист. Не уверен, что мы теперь в безопасности, а еще я знал — теперь между мной и Сид все по-другому. И тут ничего не поделать.

Сидни

Я торопилась по лестнице в ванную. В гостиной и моей спальне гораздо холоднее. Начинало темнеть, хотя прошло лишь несколько часов после полудня. Я прошла в ванную, закрыла за собой дверь. Света из окна над душем было достаточно, чтобы разглядеть, что не так.
Стоя напротив зеркала, я медленно сняла свитер и вздрогнула, когда присмотрелась.
Моя бедная грудь!
Маленькие, ярко-красные порезы располагались очень близко к соскам. Кровоподтеки — на груди и верхней части живота. Я пробежалась по нему рукой и вздрогнула. Прямо над пупком застрял маленький осколок стекла. Операция или наложение швов не требуются, но при виде крови мне становилось плохо. От боли еще хуже. Я ее не переношу, никогда ничего не ломала и глобальных проблем в жизни не испытывала.
Я переступила с одной ноги на другую, держа подальше щипцы, пока моя рука висела над осколком. Я смогу. Мне нужно просто удалить его. И все. Ничего такого. Но я даже занозу не могу вытащить, не попросив маму или Андреа.
Я потянулась, но затем съежилась, отводя руку. Я продолжала и продолжала как минимум 5 минут, пока не запрокинула голову и не издала громкий стон разочарования.
— Сид? Ты тут?
Подпрыгнув от звука голоса Кайлера, я ударилась бедром о край раковины.

— Дерьмо!
Дверь открылась, и моя голова еле-еле избежала удара об нее. Я вскрикнула, скрещивая руки на груди — не уверена, что тут есть смысл, ведь 10 минут назад он и так все видел, — Кайлер ворвался в ванную, как будто собирался разобраться с бешеным медведем.
Его темные глаза осмотрели каждый открытый дюйм моего тела. Затем он оказался прямо передо мной, хватая меня за плечи.
— У тебя кровь.
Он взбешен.
Кайлер сузил глаза, сжав челюсть.
— Ты говорила, что в порядке.
— Так и есть, — тихо произнесла я.
— Когда у человека идет кровь, это обычно значит, что он не в порядке. — Он покачал головой, убирая руки с плеч. — Боже. Сядь и дай о тебе позаботиться.
— Я не могу сесть, — содрогнулась я.
Он опустил голову, и теперь наши глаза были на одном уровне. Слишком близко, не могу различить разницу между его зрачками и радужкой.
— Почему ты не можешь сесть?
Я переступила с одной ноги на другую, чувствуя себя незащищенной без кофты.
— Осколок застрял в коже, и сидение все только усугубит.
— Что? — прокричал он, и я отшатнулась. — Почему ты не сказала раньше, черт возьми?
— Я не знала, что он застрял, и вообще это не так уж и страшно, но…
— Но ты не переносишь даже занозы. Бог мой, Сид… где он?
Я указала туда, где находилось стекло.
Кайлер опустился на колени, и мои глаза расширились. Грязные мыслишки заполнили мозг, что совершенно не в тему, но пуговица на джинсах все еще расстегнута и, ну…
— Я не вижу, — сказал он. — Надо спуститься вниз, там больше света.
— Я…
— Ты не в порядке, и ты не будешь спорить со мной.
Он потянулся и достал полотенце с полки, оборачивая им мои плечи и скрещивая его на груди.
— Пошли.
Осознавая, что он легко может стащить меня с лестницы, я последовала за ним через спальню в гостиную. Сказав подождать, Кайлер исчез в ванной и вернулся с перекисью и маленькой аптечкой в руках.
Я вздохнула. Будет отстойно. Могло быть и хуже, знаю. Он мог доставать пулю.
В итоге мы оказались на кухне, что испугало меня. Здесь слишком много окон, но выбора-то нет.
Кайлер расположился так, что я оказалась и под окном, и он мог меня видеть. Снова опустившись на колени, он убрал края полотенца и нахмурился.
— Блин, это стекло.
— Говорила же.
Он наклонил голову и несколько прядей волос упали на лоб, пока он рылся в аптечке.
— Ты не можешь с ним оставаться, Сид. Заработаешь инфекцию.
— Я и не собиралась. Просто надеялась, что моя кожа, ну, быстро и естественно избавится от него.
Он рассмеялся, вытаскивая пинцет и заставляя меня затаить дыхание. Картинки, где я ребенком убегаю от мамы каждый раз, когда она доставала этот предмет пыток, затопили меня. Он держал его в своих изящных пальцах, когда поднял голову.
— Ты немного зеленая, Сид.
— Не люблю пинцет, — хныкнула я.
Появилась небольшая улыбка.
— Больно не будет.
— Так все говорят, но я знаю правду. Будет больно, потому что ты начнешь ковырять и…
— Я не собираюсь ковырять. Я вытащу быстрее, чем ты успеешь опомниться. Обещаю.
Мне хотелось выбежать из комнаты, но пришлось заставить вести себя как взрослый человек.
— Окей.
— Ты звучишь жалко, — отметил он, заправляя края полотенца в мои джинсы и обнажая живот. Он разместил пальцы по обеим сторонам от стекла и натянул кожу.
Пинцет нацелился на мою кожу, и отпрянула.
— Ты большая девочка, перестань дергаться.
— Ох, заткнись.
Он усмехнулся.
— Если будешь отскакивать от меня каждый раз, то мы не скоро закончим. Делаешь только хуже.
Он звучал вполне логично, но в данный момент логика была моим врагом. Я умудрилась отползти на целый фут, пока не оказалась зажатой между стойкой и ним. Он попытался отвлечь меня.
— Я попробовал воспользоваться телефоном и позвонить в главный дом. Ну, знаешь, чтобы расспросить, не было ли у кого проблем с окнами и психами на снегоходах.
— Ага. — Я одержимо смотрела на его склоненную голову.
— Мне не удалось дозвониться. Видимо, буря поработала и с телефонной связью. Даже в долбанный интернет не зайти, но из того, что я помню, сильный снег будет валить еще день, а потом постепенно прекратится.
— Как думаешь, насколько долго они будут расчищать…
Я почувствовала щемящее ощущение, отчего вскрикнула.
Кайлер вскинул голову.
— Извини, но есть хорошие новости, малышка. Я вытащил его. — Он помахал пинцетом. — Видишь? Не так уж и ужасно.
— Ты прав. — Я улыбнулась, когда он вернулся обратно к порезу. — Спасибо.
— К вашим услугам. — Он взял перекись и ватный шарик. — Вероятно, день уйдет на расчистку шоссе и еще один на дороги вокруг.
Начало немного жечь, когда он прикоснулся к порезу.
— Еще три дня?
— Наверно. — Он грациозно поднялся и поставил бутылку на стойку вместе с двумя ватными шариками. — Давай посмотрю на все остальное.
Я побледнела.
— Стекол больше нет.
— Извини, конечно, но думаю, ты врешь, чтобы избежать пинцета. — Он наклонил голову вбок, а мое сердце подскочило. — Хочу увидеть остальное.
Что означает — я должна выставить напоказ свою грудь. Чуть ранее он был с ней очень ласков, но сейчас все по-другому. Мы словно в пузыре. Он не поднял речь о произошедшем между нами. Как и я.
Кайлер вздохнул.
— Как же ты любишь усложнять.
— Не правда.
Он смерил меня взглядом, а затем схватил за бедра и, не оставляя выбора, усадил меня на кухонную стойку.
— Вот и приехали.
— Козел.
Он проигнорировал меня.
— Покажи грудь.
Я покраснела тысячами оттенками красного.
— Нужно ли мне напомнить, что я уже видел твою…
— Нет! — в ужасе выкрикнула я. — Не напоминай. Легче не станет.
Он сжал губы, будто боролся с улыбкой.
— Обещаю, буду вести себя беспристрастно.
Что-то лучше мне не стало.
Он поднял руки.
— Ладно, что насчет такого? Представим, что ты кошка или собака, которую надо осмотреть?
— Чего? — Я хмуро посмотрела на него. — Вот уж спасибо.
Кайлер рассмеялся.
— Ну, брось, Сид, перестань быть такой девчонкой.
— Я и есть девчонка!
— Поверь, я знаю.
До того как я смогла понять причину, почему его голос стал вдруг хриплым, он протянул руки и ухватился за края пушистого полотенца.
— Убери его.
— Нет, — вцепилась я в него.
— Сидни, — прорычал он. — Убери. Полотенце.
Понимая, что он не сдастся, я сосредоточилась на его плечах и ослабила хватку на полотенце. Оно приоткрыло грудь.
Вместо того чтобы убрать его, он осмотрел маленькие порезы над грудью и между. Ругаясь себе под нос, он взял чистый ватный шарик и смочил его водой.
Вернувшись ко мне, он покачал головой.
— Ты могла потерять глаз.
Или сосок, но лучше оставить это замечание при себе.
— Будет немного холодно. Не хочу переводить горячую воду.
Когда я кивнула, он аккуратно вытер кровь, перед тем как приложить смоченный шарик.
Он работал тихо и усердно, а когда закончил, выкинул в ведро ватные шарики. Затем встал напротив меня. На короткую секунду наши глаза встретились до того, как его пальцы скользнули под полотенце, касаясь моей кожи. Я вздрогнула и быстро отвернулась, прикусывая губу.
Становится… интересно.
Кайлер не произнес ни слова, а только опустил полотенце на мои бедра. Я упорно смотрела на коврик напротив раковины, но чувствовала, как его взгляд спускается от моего лица к шее, а затем к заливающейся краской груди. Желание прикрыться было сложно подавить, но я хочу, чтобы он смотрел на меня.
Я хочу, чтобы ему нравилось то, что он видит.
Знаю, что все должно быть беспристрастно, но из-за его взгляда мои соски затвердели, и меня охватило ноющее чувство. Я затаила дыхание, когда он взял тряпку и наклонился.
— Замерзла?
Кажется, я его ненавижу.
Его смех был низким и глубоким, раздражая меня еще больше.
— Я все сделаю быстро.
— Конечно, сделаешь, — скорчилась я, разрываясь между возбуждением, злостью и стеснением.
Кайлер водил тряпкой по моей груди маленькими кружками, с каждым разом приближаясь к соскам. Мое дыхание участилось. Он хотел меня — это очевидно, — но никто из нас не заговорил о произошедшем на лоджии. Изменил ли он свое мнение, как только остыл?
Делая еще один кружок, он задел рукавом мой сосок, и я затаила дыхание. Это случилось снова, и я не могла понять, намеренно он так делает или нет.
Я схватилась за край стойки, пока костяшки моих пальцев не побелели. Пульс участился, когда он встал между моими ногами. Его руки тряслись, пока протирали левую, а затем правую грудь. Я держала глаза закрытыми и старалась думать о чем-нибудь мерзком, но все-таки не могла ничего с собой поделать.
Очень печально.
Уверена, что была супер чистой к тому моменту, когда он выкинул тряпку и взял перекись. Ну, можете считать меня конченым психом, но легкое пощипывание только усилило мое возбуждение.
— Идеально, — пробормотал Кайлер.
Он смотрел на мою грудь, а затем поднял глаза.
— Все идеально.
Он убрал бутылку в сторону и натянул полотенце мне на плечи.
— С тобой все будет хорошо.
Ощущение бабочек в животе сменилось ощущением глубокого разочарования.

Кайлер начал отодвигаться, его движения были какими-то резкими.
— Я собираюсь… проверить гараж и поискать погодное радио. Кажется, у мамы было такое. И мне нужен брезент. Брезент, да, для окон.
Я уставилась на него.
Он дошел до двери, остановился и потер подбородок.
— Можешь одеть свитер. Пожалуйста, одень его.
Не знаю, что заставило меня произнести следующее. Может, остатки адреналина после взрыва окна, смешавшиеся с бушующими гормонами. Правда не знаю, но я была и раздражена, и смущена.
И видит Бог, это убойное сочетание, но, в общем, смелость ко мне снова вернулась.
— Зачем? Ты же сам его снял.
Кайлер медленно опустил руку, сжимая ее в кулак.
— Сид… я действительно понятия не имею, что сказать.
Мне неудобно было сидеть на стойке словно ребенок. Я спрыгнула, покрепче ухватившись за полотенце.
— Что значит, ты понятия не имеешь, что сказать?
Он шагнул вперед, плечи напряжены.
— Слушай. Сейчас не самое удачное время. Надо найти брезент. А еще разобраться, действительно ли в нас стреляли…
— И как ты это сделаешь? Ты работаешь в ЦРУ, а я просто не знаю?
Он вскинул бровь.
— Не надо быть такой всезнайкой.
— Нет причин, почему мы не можем поговорить сейчас. Я хочу…
— Я знаю, чего ты хочешь, Сид. — Злость снова исказила его лицо. — Поверь, я точно знаю. Ты хочешь от меня секса на одну ночь.
Я вздрогнула. Вообще-то такого я точно не хочу.
— Что? Тебе не нравится, как звучит? Ну, мне тоже.
Да, он действительно рассержен. Его глаза опасно почернели.
— Мне не следовало заходить настолько далеко, потому что этого точно не произойдет. Наши отношения не такие. И никогда не будут.