Вопрос 63. Правопонимание советского времени.

История правовой и политической мысли советского периода --это история борьбы против государственности и права в их некоммунистическом смысле и значении, против “юридического мировоззрения” как сугубо буржуазного мировоззрения, история замены правовой идеологии идеологией пролетарской, коммунистической, марксистско-ленинской, история интерпретации учреждений и установлений тоталитарной диктатуры как “принципиально нового” государства и права, необходимых для движения к коммунизму и вместе с тем “отмирающих” по мере такого продвижения к обещанному будущему.

Право как орудие диктатуры пролетариата. Концепцию нового, революционного, пролетарского права как средства осуществления диктатуры пролетариата активно развивал и внедрял в практику советской юстиции Л И. Курский, нарком юстиции в 1918--1928 гг.

Право в условиях диктатуры пролетариата -- это, согласно Курскому, выражение интересов пролетариата. Здесь, по его признанию, нет места для “норм вроде Habeas Corpus”, для признания и защиты прав и свобод индивида.

Новое, революционное право, по Курскому, это “пролетарское коммунистическое право”. Советская власть, поясняет он, разрушила “ все три основы института буржуазного права: старое государство, крепостную семью и частную собственность... Старое государство заменили Советами; на смену крепостной и кабальной семье приходит семья свободная и насаждается общественное воспитание детей; частная собственность заменена собственностью пролетарского государства на все орудия производства ”.

Реализация этих положений в действительности предстала в виде “военного коммунизма”, который даже по оценке Курского был “по преимуществу системой принудительных норм”.

Право -- порядок общественных отношений. Заметную роль в процессе зарождения и становления советской теории права сыграл п. И. Стучка. По его собственной оценке, “решающее значение” для всего его подхода к праву имела статья Ф. Энгельса и К. Каутского “Юридический социализм”. Содержащаяся в этой статье трактовка юридического мировоззрения как классического мировоззрения буржуазии, отмечал Стучка, стала одним из основных доводов “для необходимости нашего нового правопонимания”.

Основными началами такого нового, революционно-марксистского правопонимания Стучка считал: 1) классовый характер всякого права; 2) революционно-диалектический метод (вместо формальной юридической логики); 3) материальные общественные отношения как базис для объяснения и понимания правовой надстройки (вместо объяснения правовых отношений из закона или правовых идей). Признавая при этом “необходимость и факт особого советского права”, Стучка усматривал эту особенность в том, что “советское право” есть “пролетарское право”.

Эта идея вытеснения права (как буржуазного явления) планом (как социалистическим средством) имела широкое распространение и, по сути дела, отражала внутреннюю, принципиальную несовместимость права и социализма, невозможность юри- дизации социализма и социализации права.

В классово-социологическом подходе Стучки понятия “система”, “ порядок”, “форма” лишены какой-либо юридической специфики и собственно правовой нагрузки. Отсюда и присущие его позиции сближения или даже отождествления права с самими общественными, производственными, экономическими отношениями.

Меновая концепция права-Для большинства советских марксистских авторов послереволюционного времени, как и для Стучки, классовый подход к праву означал признание наличия так называемого пролетарского права.

По-другому классовый подход к праву был реализован в трудах Е. Б. Пашуканиса, и прежде всего в его книге “Общая теория права и марксизм. Опыт критики основных юридических понятий” (1-е издание -- 1924 г.). В этой и других своих работах он ориентировался по преимуществу на представления о праве, имеющиеся в “Капитале” и “Критике Готской программы” Маркса, “Анти-Дюринге” Энгельса, “Государстве и революции” Ленина. Для Пашуканиса, как и для Маркса, Энгельса и Ленина, буржуазное право -- это исторически наиболее развитый, последний тип права, после которого невозможен какой-либо новый тип права, какое-то новое, послебуржуазное право. С этих позиций он отвергал возможность “пролетарского права”.

По характеристике Пашуканиса, всякое юридическое отношение есть отношение между субъектами. “Субъект -- это атом юридической теории, простейший, неразложимый далее элемент”.

Правопонимание при таком негативном подходе к праву вообще с позиций коммунистического отрицания его как буржуазного феномена, по сути дела, предстает как правоотрицание. Познание права подчинено здесь целиком целям его преодоления. Это антиюридическое мировоззрение в том или ином виде нашло свое воплощение и реализацию в правовом нигилизме всей послереволюционной теории и практики социальной регуляции.

Психологическая концепция классовою права. Представления о классовом праве, включая и классовое пролетарское право, с позиций психологической теории права развивал М. А. Рейсмер. Еще до революции он начал, а затем продолжал классовую интерпретацию и переработку ряда идей таких представителей психологической школы права, как Л. Кнапп и Л. Петражицкий.

Свою заслугу в области марксистского правоведения он видел в том, что учение Петражицкого об интуитивном праве поставил “на марксистское основание”, в результате чего “получилось не интуитивное право вообще, которое могло там и здесь давать индивидуальные формы, приспособленные к известным общественным условиям, а самое настоящее классовое право, коmopoe в виде права интуитивного вырабатывалось вне каких бы то ни было официальных рамок в рядах угнетенной и эксплуатируемой массы”.

В целом, согласно Рейснеру, “право, как идеологическая форма, построенная при помощи борьбы за равенство и связанную с ним справедливость, заключает в себе два основных момента, -- а именно, во-первых, волевую сторону или одностороннее “ субъективное право” и, во-вторых, нахождение общей правовой почвы и создание при помощи соглашения двустороннего “ объективного права”. Лишь там возможна правовая борьба, где имеется возможность нахождения такой почвы”.

Именно в условиях военного коммунизма так называемое социалистическое право рабочего класса, по верной оценке Рейс- пера, “делает попытку своего наиболее яркого воплощения”.

При нэпе же, с сожалением отмечал Рейснер, пришлось “усилить примесь буржуазного права и буржуазной государственности, которые и без того естественно входили в состав социалистического правопорядка”.

Вся история права -- это, по Рейснеру, “история его угасания”. При коммунизме оно угаснет навсегда.

Право как форма общественного сознания. Такой подход к праву в 20-х гг. развивал И. п. Разумомкий. При этом он отмечал, что “вопросы права и связи его с экономической структурой общества, послужившие, как известно, в свое время отправным пунктом для всех дальнейших теоретических построений Маркса, это -- осмоамм допросы марксистской социологии, это лучший пробный камень для проверки и подтверждения основных предпосылок марксистской диалектической методологии”.

Как идеологическое опосредование (идеологическая форма) классовых материальных (экономических) отношений право, по Разумовскому, это форма общественного сознания. Он дает следующее общее определение права как идеологического способа и порядка опосредования материальных отношений в классовом обществе: “Порядок общественных отношений, в конечном счете отношений между классами, поскольку он отображается в общественном сознании, исторически неизбежно абстрагируется, отдифференцировывается для этого сознания от своих материальных условий и, объективируясь для него, получает дальнейшее сложное идеологическое развитие в системах " норм" ”.

Бросается в глаза отсутствие в этом определении права какого-либо признака, специфичного именно для права.

В целом трактовка Разумовским права как идеологического явления в условиях послереволюционной ситуации и диктатуры пролетариата была ориентирована на нэповский вариант пролетарского использования буржуазного права.

Борьба на “правовом фронте”. Конец 20-х и первая половина ЗО-х гг. (вплоть до совещания 1938 г. по вопросам науки советского государства и права) отмечены обострением борьбы различных направлений правопонимания в советской юридической науке.

Концепция “социалистического права”. Победа социализма требовала нового осмысления проблем государства и права с учетом постулатов доктрины и реалий практики.

В этих условиях Пашуканисом в 1936 г. была выдвинута концепция “социалистического права”. Открещиваясь от своей прежней позиции, от концепции “буржуазности” всякого права и т. д. как “антимарксистской путаницы”, он начал толковать советское право как право социалистическое с самого начала его возникновения. “Великая социалистическая Октябрьская революция, -- пояснял он, -- нанесла удар капиталистической частной собственности и положила начало новой социалистической системе права. В этом основное и главное для понимания советского права, его социалистической сущности как права пролетарского государства”.

Концепция “социалистического права” была в условиях победы социализма (на путях насильственной коллективизации, ликвидации кулачества и вообще “капиталистических элементов” в городе и деревне и в конечном счете полной социализации средств производства в стране) естественным продолжением представлений о наличии какого-то небуржуазного (пролетарского, советского) права.

Официальное “правопонимание” (Совещание 1938 г.). В истории советской юридической науки особое место занимает “I Совещание по вопросам науки советского государства и права” (16--19 июля 1938 г.). Его организатором был подручный Сталина на “правовом фронте” А. Я. Вышинский, тогдашний директор Института права и одновременно Генеральный прокурор СССР -- одна из гнуснейших фигур во всей советской истории.

Цели и задачи Совещания состояли в том, чтобы в духе потребностей репрессивной практики тоталитаризма утвердить единую общеобязательную “единственно верную” марксистско- ленинскую, сталинско-большевистскую линию (“генеральную линию”) в юридической науке и с этих позиций переоценить и отвергнуть все направления, подходы и концепции советских юристов предшествующего периода как “враждебные” и “антисоветские”.

В первоначальных тезисах к докладу Вышинского (и в его устном докладе) формулировка нового общего определения выглядела так: “Право -- совокупность правил поведения, установленных государственной властью, как властью господствующего в обществе класса, а также санкционированных государственной властью обычаев и правил общежития, осуществляемых в принудительном порядке при помощи государственного аппарата в целях охраны, закрепления и развития общественных отношений и порядков, выгодных и угодных господствующему классу”.

Наряду с таким общим определением права на Совещании было одобрено и следующее определение советского права: “Советское право есть совокупность правил поведения, установленных в законодательном порядке властью трудящихся, выражающих их волю и применение которых обеспечивается всей принудительной силой социалистического государства, в целях защиты, закрепления и развития отношений и порядков, выгодных и угодных трудящимся, полного и окончательного уничтожения капитализма и его пережитков в экономике, быту и сознании людей, построения коммунистического общества”.

Этот тип понимания, определения и трактовки “права”, по существу, сохранился и после того, как с начала 60-х гг. по аналогии с “советским социалистическим общенародным государством” стали говорить о “советском социалистическом общенародном праве”.

Новые подходы к праву. Уже с середины 50-х гг., в обстановке определенного смягчения политического режима и идеологической ситуации в стране, некоторые юристы старшего поколения воспользовались появившейся возможностью отмежеваться от определения права 1938 г., начали критику позиций Вышинского и предложили свое понимание и определение социалистического права. Монополия официального “правопонимания” была нарушена.

В противовес “узконормативному” определению права было предложено понимание права как единства правовой нормы и правоотношения (С. Ф. Кечекьян, А. А. Пионтковский) или как единства правовой нормы, правоотношения и правосознания (Я. Ф. Миколенко).

При этом правоотношение (и связанное с ним субъективное право -- в трактовках Кечекьяна и Пионтковского) и соответственно правоотношение и правосознание (Миколенко) предстают как реализация и результат действия “правовой нормы”, производные от нее формы и проявления права. Исходный и определяющий характер “правовой нормы”, т. е. нормативность права в смысле определения 1938 г. и последующей “официальной” традиции, следовательно, продолжали признаваться, но эту нормативность предлагалось дополнить моментами ее осуществления в жизни.

Одновременно данная концепция содействовала анализу и уяснению тех условий и предпосылок, при которых вообще возможны право, правовой закон, правовое государство. Речь, по существу, шла о разработке правовых ориентиров для преобразований и преодоления сложившегося правоотрицающего строя. Тем самым эта юридическая концепция правопонимания нацеливала на поиски пути к постсоциалистическому праву в общем контексте всемирно-исторического прогресса, свободы, равенства и права.

Вопрос 64 Политическая и правовая мысль Арабского Востока

В период создания арабского государства (VII в.) возникла религиозно-политическая идеология—«ислам», что значит «предание себя богу», покорность. Последователи этой идеоло­гии получили название муслимов (мусульман), т. е. «предавших себя богу».

Ислам, впитавший в себя религиозно-политические пред­ставления ряда религий (иудаизма, христианства и др.), обос­новывает идею теократии, превосходства духовной власти над светской, идею верховенства церкви. Теократизм — характерней­шая черта политических идей, изложенных в коране—важней­шем источнике начального ислама. Аллах (единый бог) и его посланник, управляющий людьми по божественной воле, опре­деляют, по корану, Положение власти и ее задачи. В угоду власть имущим коран обращается к верующим с требованием:

«Повинуйтесь аллаху и повинуйтесь посланнику и обладателям власти среди вас». Коран обосновывает необходимость общест­венного и политического неравенства, объясняя это «божествен­ным предопределением». Рассматривая соотношение властвую­щих и подвластных, коран отмечает, что божество возвышает «одних степенями над другими, чтобы одни из них брали других в услужение».

Начальный ислам исходит из того, что вся светская и духов­ная власть принадлежит «пророку», а после его смерти—хали­фам (заместителям пророка). Однако, если при первых халифах верховная власть носила ярко выраженный чисто теократиче­ский характер, когда «божьим» называлось даже имущество государства, то после 945 г. действительная власть переходит к светским правителям—султанам, тогда как халифам, имамам и иным духовным владыкам оставляется лишь религиозный ав­торитет.

Идея богоустановленности царской власти—одна из цент­ральных в коране. «Аллах послал... Талута (Саула.— Э. Р) ца­рем... Аллах его избрал над вами и увеличил ему широту в знании и теле Поистине, Аллах дарует свою власть, кому поже­лает». «Если бы, — говорится в другом месте корана, — не удерживание Аллахом людей друг от друга, то пришла бы в расстройство земля». Цари провозглашали себя непосредствен­ными выразителями божественной воли. В период острой борь­бы между духовной и светской властью светские правители для обоснования превосходства своей власти над духовной выдви­гают идею о том, что повиновение им является религиозной обязанностью мусульман. В связи с этим Мухаммеду было при­писано изречение: «Бог сдерживает большее число людей по­средством султана, чем посредством корана». Это обоснование превосходства светской власти над духовной было выражением скрытые в самом коране, начальном исламе, тенденций. Ведь уже ранний ислам внушал необходимость подчинения светской власти, без которой не, может держаться религия. «Если бы, — говорится в коране, —не защита Аллахом людей одних други­ми, то разрушены были бы скиты, и церкви, и места молитвы, и места поклонения». Таким образом, положение ислама о не­обходимости повиновения властям аналогично положению хри­стианской религии, вложенному в уста апостола -Павла:, «Нет власти не от бога».

Коран, являющийся-важнейшим источником мусульманского права, обосновывает необходимость охраны частной собствен­ности. Согласно мусульманскому праву, лица, посягающие на частную собственность, подвергаются жестоким наказаниям со стороны государства.

Политическая идеология корана вполне созвучна понятию ислама. Альфа и омега этой идеологии — покорность и смире­ние. Смысл существования не в земной жизни, а в потустороннем мире. Поэтому каждый благочестивый мусульманин, желаю­щий попасть в рай, должен переносить насилие, бедность, все невзгоды со смирением. В противном же случае его ждет нака­зание не только в земной, но и вечная кара в загробной жизни.

Результатом обострения противоречий и классовой борьбы в халифате, противоречий между различными социальными груп­пами мусульман, духовной и светской знатью, а, также между арабскими завоевателями и покоренными народами было появ­ление разных направлений и сект в исламе, вырабатывавших различные политические идеи. Сектантское движение часто слу­жило выражением оппозиции угнетенных масс, выступавших под религиозной оболочкой против феодальной эксплуатации и политического господства феодалов, освящаемых официальным исламом, или оппозиции недовольных групп господствующего класса.

Основными направлениями ислама являются суннизм и шиизм Сунна — это «священное предание», дополнение к ко­рану, призванное идеологически оправдать новые потребности господствующего класса, которые не могли быть предусмотрены в коране, но которые, как утверждают ее авторы.; предвиделись пророком. Представители суннизма свое учение строят на этих двух основных источниках, оправдывающих классовое неравен­ство, гнет и эксплуатацию трудящихся. Своим духовным гла­вой сунниты считают халифа.

В отличие от суннитов шииты, имевшие наибольшее влияние в Ираке и Иране, по-своему трактуют ряд положений корана, противопоставляя свое «священное предание» суннитскому. Они выдвинули положение о династии 12 имамов, потомков четвер­того халифа Али (зятя Мухаммеда). По учению шиитов двенад­цатый им'ам «скрылся» для того, чтобы вновь вернуться на зем­лю и принести с собой справедливость, равенство и правду. Народные массы призывались к терпеливому перенесению вся­ких невзгод в ожидании пришествия «скрытого имама».

Аналогична идея суннитов о приходе на землю «махди» («тот, кого аллах ведет путем истинным»), который установит равенство и справедливость. Эта идея использовалась и угнетен­ными массами, выдвигавшими из своей среды «божественного спасителя», становившегося во главе антифеодального движения. В результате идея махдизма использовалась как знамя анти­феодальных восстаний, а впоследствии — как знамя борьбы про­тив колонизаторов.

В обоих направлениях возникли секты, выражавшие в той или иной степени интересы угнетенных масс, бывшие одной из форм их активного протеста против феодальной эксплуатации.

Одной из первых была секта хариджитов, выдвинувших идею выборности халифа всей мусульманской общиной, неза­висимо от социального положения и национальности любого благочестивого мусульманина. Эта идея, направленная против правящей верхушки халифата, содержала в зародыше тезис о народном верховенстве. Именно она, а также мысль о равнопра­вии мусульман привлекла трудящиеся массы в ряды харид­житов. Хариджиты требовали возвращения к «первоначально­му исламу», под которым понимали строй социального равенст­ва. Важное общественно-политическое значение имела идея хариджитов о том, что мусульманская община обязана своим повиновением избранному ею государю до тех пор, пока он не нарушает предписаний веры. В противном случае община имеет право на свержение и даже убийство тирана. Хариджиты под­вергались преследованиям, и даже лицу, сочувствующему ха-риджитам, угрожала виселица.

Секта исмаилитов, возникшая в шиитском направлении, опиралась на антифеодальное движение крестьян и городской бедноты. Учение этой секты стало идеологическим оружием ряда восстании против господствующего класса. Движение кре­стьян и бедуинов IX—XI вв. (в Сирии, Хорасане, Бахрейне, Ираке и др.) использовало идеи исмаилитов об общности иму­щества, передаче земель сельским общинам, о социальном ра­венстве. Ограниченность взглядов восставших заключалась в том, что эти идеи не распространялись ими на рабов.

Господствующий класс арабского халифата вел ожесточен­ную борьбу против этих и иных сект.

Политическая идеология ислама подверглась критике не только в учениях сект угнетенных мусульманских масс и поко-_ренных народов, но и в политических трактатах и иных произ­ведениях прогрессивных мыслителей. Для передовой арабской мысли характерен рационализм, стремление отделить политику от религии, «жизнерадостное свободомыслие».

Таким жизнерадостным свободомыслием отмечены 'идеи вы­дающегося арабского мыслителя ан-Наззама (801—837), остро критиковавшего ислам. Прогрессивной, в условиях господ­ства в халифате теократической, -идеологии, была идея мысли­теля о просвещенной монархии. По его мнению, в государствен­ных делах не должно быть никаких религиозных законов. При этом ан-Наззам высказывался в защиту свободы совести и мысли, что подрывало основы идеологии ислама.

Передовые политические идеи развиты в произведениях ве­ликого арабского поэта и мыслителя Абу-ль-Ала аль-М-аарри (973—1057). Он подверг критике религиозное миро­воззрение, призванное прикрывать угнетение трудящихся масс. Свобода, по убеждению мыслителя, несовместима с божеством, с религией. Более того, мыслитель считает, что именно с появ­лением религии возникла вражда между людьми.

Маарри выступает против всей системы феодального обще­ственного и политического строя. Он считает, что на богатстве основана государственная власть, действующая в интересах бо­гатых. Выступая против угнетения масс, Маарри призывает установить имущественное и социальное равенство.

Он отстаивает положение о том, что все люди обладают естественным равенством. Согласно его трактовке государствен­ной власти, народ избирает себе правителя в своих интересах. Поэтому не народ должен быть слугой правителя, а правитель является слугой народа. Для политических взглядов Маарри характерна идея народного верховенства. Правитель должен из­бираться народом, в ином случае устанавливается деспотизм.

Острой критике подвергает Маарри политический строй со­временных ему государств. Так, характеризуя обстановку в Багдаде, он говорил: «Дело государей—пьянство, дело зна­ти — собирание налогов, дело вождей — ограбление чужого бо­гатства и прелюбодеяние». Он разоблачает угнетательский ха­рактер различных государственных органов, протестует против насильственных действий государственных чиновников, судей, против тиранов, подавляющих народ. Критикуя беззаконие пра­вителей, Маарри выступает против всей системы феодального права, закрепляющего в его нормах неравенство между людьми. Законы же, считает мыслитель, должны соответствовать разуму людей, а не устанавливать неравенство, не превращать людей в рабов.

Критика мыслителем современного ему политического строя, феодального права и религии, его идеи естественного равенства людей имели огромное прогрессивное значение. Хотя призывы Маарри к борьбе со злом проникнуты пессимизмом, тем не ме­нее его идеи оказали влияние на развитие передовой политиче­ской мысли Арабского Востока.

Наряду с произведениями, в которых резко осуждается рели­гиозный фанатизм и социально-политическое неравенство, появ­ляются многочисленные политические трактаты, в которых из­лагаются правила разумного государственного управления и значительное место занимает мысль об ограничении произвола государя. Это вызвано, в частности, стремлением ослабить клас­совую борьбу. К числу таких политических трактатов относится трактат Мухаммеда-бен-Али-бен-Табатаба, изве­стного под именем ибн-Тиктака, «Правила для государей и рас­сказы о мусульманских династиях», созданный в начале XIV в.

В трактате обосновывается идея просвещенного правле­ния, говорится о необходимости правосудия, милости к сла­бому, сострадания к бедному и беспомощному. Видимо, опа­саясь преследований, автор в первом отделе трактата говорит, что он не будет рассматривать вопросы происхождения государ­ства, соотношения между властями духовной и светской и др. Свою задачу он видит в том, чтобы предложить мероприятия для укрепления государства и исправления нравов и образа жизни. Поставленная в трактате задача дает основание пола­гать, что, видя жестокость султанов, эмиров и иных правителей, некоторые мыслители пытались своими наставлениями образу­мить тиранов, направить их деятельность по пути умеренного правления.

Политическим идеалом автора является просвещенная мо­нархия. Он пишет о качествах, необходимых мудрому прави­телю, относя к ним управление на основе разума и знания, стремление вникать в дела народа. Рассматривая вопрос об отношениях правителя и управляемых, ибн-Тиктак говорит об их взаимных правах и обязанностях. «Знайте, —пишет он, — что у государя есть права в отношении подданных, а у поддан­ных есть также права в отношении к государю». Несмотря на то что автор к числу обязанностей народа относит повиновение (приводя соответствующее положение корана), сама постановка вопроса об обязанностях государя в отношении подданных в условиях феодального произвола и тирании имела огромное про­грессивное значение. В частности, в трактате вменяется в обя­занность государю мягкое обращение с народом, справедливое отношение к людям простого звания. Особенно обращается вни­мание на разумность наказаний и на необходимость справедли-вого правосудия, которое должно быть одинаковым для знат­ных и простых людей.