Глава 16. Знаешь, почему я не поцеловал тебя в полночь?

Леви

Знаешь, почему я не поцеловал тебя в полночь?

Потому что ты ценишь свою жизнь?

Да. И я не знал, что ты сделаешь. Вдруг убежишь в Арктику.

Ты никогда мне этого не забудешь?

Дай–ка подумать… никогда.

Представляю.

Хорошо, что у меня есть хоть что–то на тебя.

Верно.

А у тебя есть так много на меня.

Из–за твоих поступков, а не моих.

Конечно, Флойд.

Ох, ты заплатишь за это.

Не сомневаюсь.

Странно, но начинать новый год с операции на колено, не было плохим знаком, как я думал сначала.

Я собирался пропустить первую неделю в школе, так что особо не жаловался.

Конечно, мне было очень плохо после травмы, я испытывал адскую боль. Я прошел свои пять стадий горя: я был безумен, потом расстроен, был злым, от чего в итоге перешел к депрессии.

Но потом приехала Макеллан и, как она часто делала, не дала мне погрязнуть в этом. Если я жаловался, то она не позволяла мне вставать, пока я не возьму себя в руки или смеялась. Она отвозила меня в школу и забирала. Помогала мне с моими книгами, готовила для меня, делала все, что мне было нужно, и она ни разу не жаловалась. Пока, конечно, жаловался я. Причем очень часто.

В ее помощи было что–то, что успокаивало меня. Мне не нравилось, когда мама беспокоилась обо мне. Я не хотел, что бы папа думал, что я неженка, хотя он понимал серьезность моей травмы больше, чем кто–либо. И я ненавидел думать, что парни чувствовали, что они должны заботиться обо мне.

О, да, и Стейси. Мне нравилось, когда она была рядом, но с Макеллан все было по–другому.

На секунду, в канун Нового Года, я подумал, что она скажет мне, что хочет меня, что она хочет поцеловать меня. Ее пауза длилась всего пару секунд, но за этот краткий миг мои надежды взлетели до смешного высоко.

Она была одной из последних, кого я видел перед операцией, и одной из первых, кого я увидел, когда проснулся. Она прогуляла школу, чтобы побыть со мной и моими родителями. Она приносила мне домашнюю работу всю неделю и делала веселые пародии на моих друзей.

Она даже пошла со мной на физиотерапию. Чему я был очень благодарен, потому что физиотерапия – отстой. Это было больно. Это расстраивало больше, чем что–либо. Я должен был повторно научиться использовать свое колено. Что–то такое простое как сгибание было болезненным и трудным. Если бы мама пошла со мной, то она очень волновалась бы о том, что мне больно.

Но Макеллан стояла там и помогала мне, когда было нужно. Она делала свою домашнюю работу, пока мой терапевт работал со мной. И она давала мне сил, чтобы не сдаться, не закатить истерику или не закричать. Что мне хотелось сделать ежедневно.

После особенно болезненного сеанса Макеллан сидела рядом со мной, пока мою ногу охлаждали и распаривали.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила она.

– Лучше, – Лгал я.

Ким, мой терапевт, настраивала мою паровую машину.

– У него сегодня был хороший день. Я уверена, что он не уйдет с танцпола на танцах через пару недель.

– Это здорово! – Макеллан широко мне улыбнулась.

Ким похлопала ее по плечу.

– Тебе, возможно, он понадобится, чтобы опереться на него, когда вы будете танцевать, но ты знаешь, какими могут быть бойфренды.

Макеллан озадаченно посмотрела на Ким.

– Хм, да, но мы с Леви…

– Ой! – Ким посмотрела на нас, – Я думала, эм… Я не имела в виду…

Как часто это с нами случалось? Слишком часто, чтобы сосчитать. Понятно, почему Ким подумала, что Макеллан – моя девушка. Я говорил ей, что у меня есть девушка, я много говорил о Макеллан, Макеллан всегда была здесь со мной. Но я сломал голову, пытаясь вспомнить, называл ли я имя Стейси. Конечно, я, возможно, забыл упомянуть ее имя.

– Извини, – Я извинился перед Макеллан. Словно это была моя ошибка, что люди всегда думали, что мы вместе. Но может это так.

Она пожала плечами.

– Все в порядке. Может, если бы ты позволил Стейси ходить с тобой…

Я знал, что был ужасным бойфрендом, раз не позволял Стейси помогать мне. Но мне нравилось проводить это время с Макеллан.

– Так или иначе, – Она сидела прямо, – Сегодня на обеде все было очень эпично. Кит был типа «Я хотеть есть, я ненавидеть еду в столовой, я заслуживать лучшего!».

Каждый раз, когда Макеллан изображала Кита, она притворялась неандертальцем, что, возможно, было недалеко от правды. Она горбилась и опускала подбородок.

– И Эмили такая «О мой Бог! Ты слишком привередлив для того, кто думает, что пицца – овощ!».

И каждый раз, когда она изображала Эмили – или любую девушку, на самом деле – она делала женский акцент долины, закручивала волосы и делала огромные глаза.

Это было невероятно забавно и выглядело наиглупейшей школьной сценкой. Это было лучше, чем на самом деле быть дам.

– Ты такая плохая девочка, – Дразнился я.

– Эй, я просто говорю как они.

– Что еще сегодня было? – Спросил я. Я возвращался в школу в понедельник и, хотя я не жаждал этого, я знал, что для меня будет хорошо вернуться к привычной жизни.

Я не мог продолжать жить в моем пузыре с Макеллан, как бы сильно я этого не хотел.

Она задумалась.

– Ну, вообще… – Она покусывала губу, как при небольшом беспокойстве, – Ты знаешь Алекса Кертиса? Он закончил школу год назад. Он играл в баскетбольной команде и был очень хорош. Мы виделись летом несколько раз, прежде чем он отправился в Маркет.

– Да, – сказал я резче, чем ожидал. Алекс был хорошим парнем, но я не хотел бы, что бы Макеллан так думала.

– Хорошо, я столкнулась с ним пару дней назад, и мы разговорились, и, хм, наши мамы были подругами.

Я мог сказать, что Макеллан остановилась.

– Так что, он будет недалеко, когда у нас будет бал и он пригласил меня.

Макеллан пойдет на Зимний бал с парнем из колледжа? С парнем из колледжа, с которым у нее, вероятно, есть история? С парнем из колледжа, с которым она говорила пару дней назад и не рассказала мне?

– Круто, – Единственное, что смог придумать я.

Облегчение вспыхнуло на ее лице.

– Да, он очень милый. И я не думала о танцах, когда мы разговаривали, он сам это предложил. Он спросил, с кем я пойду, и, когда я сказала, что мне не с кем, он… – Ее щеки покраснели, – Он сказал, что это ужасное преступление, и он должен это исправить.

Она хихикала.

Меня тошнило.

– Он тебе нравится, да? – спросила она.

Думал ли я, что Алекс Кертис хороший парень? Конечно.

Хотел ли я ударить его по лицу прямо сейчас? Безусловно.

Почему я не мог казать ей это? Почему я не мог сказать, что я чувствовал? Почему я борюсь с чем–то, чего мне хочется – нет, чем–то, что мне так сильно нужно?

Но затем я вспомнил, как Макеллан уехала после того, как я признался в своих чувствах. Насколько ей было неловко, когда она вернулась из Ирландии. Как я не хотел отпугивать ее.

Может сейчас все будет иначе?

Я открыл рот, осмеливаясь наконец–то вести себя как мужчина.

– Макеллан.

– Да?

Моя паровая машина запищала. Ким подошла и сняла лед и подушки.

– Леви? – Макеллан смотрела на меня с беспокойством, – Тебе что–нибудь нужно?

– Ничего.

Время вышло.

Я сосредоточился на том, что у меня уже было. Прекрасная семья. Удивительный лучший друг. Друзья–парни. И девушка.

Вот на чем мне надо было сконцентрироваться.

Стейси настояла на том, что бы позвать несколько ребят субботним вечером перед моим, как Кит выразился, «легендарным возвращением в Старшую Школу Саут Лейка».

– Это мой чувак, – Кит приветствовал меня, аккуратно обнимая, – Парень, мы скучали по тебе в школе. У кого еще я могу так аккуратно списывать?

Я улыбался и играл роль счастливого почетного гостя. Когда я пристроил свои костыли и ногу на ближайший диван, Стейси села рядом со мной.

– Тебе принести что–нибудь? – спросила она, – Ты хочешь что–нибудь поесть или выпить?

– Только немного воды, спасибо. – Я знал, что выглядел недовольным, но я принял серьезные обезболивающие, и даже содовая плохо отражалась на моем желудке.

Стейси встала, чтобы принести мне воды. Я видел, как она пересекла комнату, приветствуя всех, как отличная хозяйка.

Я понимал, что многие пришли поговорить со мной. Я чувствовал себя, словно на похоронах своей футбольной карьеры, с людьми, выражающими их соболезнования. Даже хотя парни говорили мне, что я буду в порядке, но это я разговаривал с врачами. Они сказали, что может пройти несколько месяцев, прежде, чем я приду в норму, и даже тогда мне будет трудно быстро разворачиваться и менять направление. Лучшее, на что я надеялся, что я смогу бегать в свой выпускной год. Я смогу отлично бегать. По крайней мере, я верю в это.

Я так хотел побегать, чтобы я смог очистить свой разум. И если и было время, когда я должен был решать свои проблемы, то оно было сейчас.

Я вежливо улыбался и благодарил всех, кто подходил ко мне и говорил, что надеется, что я чувствую себя лучше и скоро снова смогу бегать.

Все, что я сейчас мог делать – это сидеть здесь. Стейси пропала, возможно, разговаривая с кем–то в кухне.

Мне действительно нужен был стакан воды.

– Эй, – сказала Макеллан, ставя стакан воды и поднос с брауни на журнальный столик. Она села рядом со мной, – Наслаждаешься своей публикой?

– Ох, я так рад тебя видеть.

– Ты рад видеть мои пирожные.

Я сомневался, когда Стейси предлагала вечеринку. Посреди моих доводов почему это плохая идея (я не готов к этому, я не хочу видеть людей, которые будут жалеть меня, они увидят меня через несколько дней, я не хочу превращать это–то во что–то грандиозное) она перебила меня словами:

– Макеллан будет там. Она думает, что это отличная идея.

Она не говорила этого раньше, что заставляло меня думать, что она злится на Макеллан. Она всегда понимала наши отношения. Она знала, что с нами происходит.

Ладно, она не знала всего о нас.

Но Макеллан знала, что Стейси любит ее пирожные с двойной сливочной глазурью.

– Тут весело, – Макеллан пыталась ободрить меня.

– Наверно.

– О, прости, – она с преувеличением вздохнула. – Все хотели собраться, чтобы отпраздновать то, что твоя операция прошла успешно, и они счастливы видеть тебя. Было наверно так трудно встать утром.

– Вообще–то, по утрам и правда трудно вставать, – я указал на скобу на ноге.

Она встала.

– Пойду, поговорю с кем–нибудь или чем–нибудь не таким негативным. Та стена выглядит очень позитивной.

Я протянул к ней руку.

– Пожалуйста, не уходи.

Стейси запрыгнула на диван.

– Ты сделала это! – сказала она Макеллан.

– Да, я принесла их тебе, – Макеллан показала на пирожные. Я взял еще два, прежде чем Стейси схватила поднос.

– Ням–ням! – воскликнула Стейси, – Большое спасибо!

– Не за что.

Они смотрели друг на друга, не зная, что сказать дальше.

– Эм… – Запнулся я.

– Эй, – радостно сказала Стейси, – Я слышала, ты идешь на танцы с Алексом. Это так круто!

– Да, это должно быть забавно, – Кивнула Макеллан.

– Удивительно! – Стейси, казалось, сейчас взорвется от счастья или нервозности. Никогда не мог понять ее правильно.

– Это еда? – Подошел Кит и замер, заметив рядом со мной Макеллан.

– Макеллан сделала пирожные! – Она протянула их Киту, который не знал, что ему делать.

– Расслабься, – сказала Макеллан, – Я не отравляла их.

Он взял один.

Макеллан продолжила:

– Хотя, я знала, что ты будешь их есть, так что добавила туда один секретный ингридиент…

Кит прекратил жевать.

Макеллан встала лицом к лицу с Китом.

Каждый нерв в моем теле напрягся.

Она покачала головой.

– Кит, я слишком много времени трачу на свою еду, что бы она впустую пропадала из–за тебя. К тому же… – она наклонилась к нему, между их лицами было всего пару дюймов, – … мы с тобой знаем, что мне не нужно ничего печь, что бы нанести реальный ущерб.

Она повернулась и пошла в кухню.

Кит был взволнован.

– Мужик, эта девчонка. Она просто … Я думаю, что был бы безумно влюблен в нее, если бы она так меня не пугала. Но может потому она мне так нравится. Не нравится, а нравится–нравится, – Кит перестал пытаться понять, что произошло и ушел сначала на кухню, а затем, получше подумав, в противоположную сторону.

Стейси засмеялась:

– Возможно, они будут веселой парочкой?

Меня чуть не стошнило «Они будут ЧТО?», но я сдержался.

Очевидно, мое отвращение было понятно без слов.

– Успокойся! – Глаза Стейси расширились, – Я просто пошутила.

Позвонили в дверь, и Стейси извинилась, оставляя меня одного на вечеринке в мою честь.

Я думал о том, что сказал Кит.

О том, как Макеллан пугает его.

Я знал, что он имел в виду. Потому что меня она тоже пугала.

Она пугала меня, потому что я любил ее.