My Bed Is Too Big

Для съёмок " My Bad Is Too Big" я отправился с моей группой и с Энди в Шлепптау, в Калифорнию в индейскую резервацию. Первую ночь я провёл там, где и всегда, когда приезжал в Лос-Анджелес - в отеле " Беверли Хиллс". Здесь мне перебежал дорогу Франк Эльстнер, который мне всегда был очень симпатичен. И ещё он был потому полезен, что был королём " Wetten dass..? ". И теперь я хотел проверить мои шансы, выступив у него с Blue System.

" Ты не мог бы представить нас в твоей передаче? " - допытывался я у Франка. И пытался приманить его, расписывая яркими цветами наш ударный клёвый видеопроект: " Слушай, Франк! Шик, блеск, Лас-Вегас! Клёвые люди! Мега-бюджет и суперрежиссёр! Это будет мега-хит! Лучше просто не придумаешь. Да, кстати, мы снимаем на шестьдесят шестом шоссе".

" Н-да, гм, может быть" - как всегда уклонился от ответа Франк. А потом переспросил: " 66 шоссе? Ого! Тогда захватите побольше воды! Там очень сухо, только пустыня, скелеты и сухой кустарник. Будьте осторожны! "

Мы были горды собой и с нетерпением отправились в путь в сопровождении пяти фургонов. В багаже - множество канистр с водой и уважение к пустыне. Я представлял себе, как мы вечерами, подобно скаутам, будем разводить костры. Но едва мы добрались до пустыни, как пошёл дождь. Дождь с ураганом, готовый смыть всё. От него можно было спастись только на паркинге. Там мы и увязли. Все наши брюки, ботинки и футболки не высыхали несколько дней. Нас застигло наводнение. Я как наяву слышал слова Франка Эльстнера: " Возьмите побольше питьевой воды, парни! "

Каждый божий день мы с режиссёром советовались, не покончить ли с этим свинством. Потому что съёмки без дождя сожрали бы кучу денег. Потом, спустя неделю, солнце снова выглянуло.

После такой походной жизни я выглядел бледным и усталым. " Эй, я вас ещё удивлю! - пообещал я своей команде - сегодня к вечеру Боленский загорит так, будто его поджарили! " С этими словами я полез на крышу фургона. Я улёгся на спину, чтобы загореть, пока мы медленно раскатывали туда и сюда по пустыне в поисках подходящего места для съёмки.

Но когда ты едешь со скоростью 60-70 км/ч и ветер дует в лицо, то не замечаешь, как стало жарко и как сильно печёт солнце. Когда я через несколько часов спустился вниз, то был не чёрен как уголь, а красен как огнетушитель. Энди сказал мне: " Погляди, как ты выглядишь! Как настоящий индеец! "

Это был ужаснейший загар в моей жизни. Всё лицо покрылось гнойниками. Чтобы хоть как-то снять видео, меня вымазали килограммами тонального крема, а камера не снимала меня вблизи.

Но зато " My Bad Is Too Big" добился ещё большего успеха, чем " Sorry Little Sarah" - десятое место и полгода в чартах.

Марвин.

После того, как я не меньше миллиона раз спел среди кактусов в пустыне " My Bad Is Too Big", мы с Эрикой сделали ещё сыночка Марвина Бенджамина. Мы рассчитывали, что ребёнок родится где-то в конце января 1989 года. В начале декабря в очередной раз Эрика решила принять ванну и при этом упала. Но мы ничего такого не подумали.

За три дня до рождества мы лежали в постели, и вдруг простыня под Эрикой стала мокрой. Она решила - отошли воды. В это раз ей вовсе не хотелось мчаться в клинику таким галопом, потому она принялась в темноте собирать сумку. В ванной она включила свет и увидела, что за ней тянется красный след: кровь. Она пронзительно закричала: " Дитер! Дитер! Дитер! - всё время только - Дитер! Дитер! Дитер! "

Я в ужасе проснулся. Она сидела на полу и плакала от страха. И при этом дрожала всем телом, будто её било током. " Вставай, Эрика! Всё будет хорошо! Не плачь! Мы сейчас вызовем врача! ", я пытался успокоить её и набирал дрожащими пальцами номер клиники.

Женщины ведут себя в таких случаях иначе, чем мужчины. Женщины пугливы как серны, которые замирают на месте при виде фар и гибнут под колёсами. И если ты мужчина, то должен подавить в себе панику и спокойно сказать: " Тебе не надо бояться! Подожди, успокойся. Мы сделаем так-то и так-то! " Она была уверена, что потеряет ребёнка, причём по частям.

Прибыла больничная машина. Мне пришлось запереть Марка, которому было уже три года и который всё уже понимал, в кухне, чтобы он не видел крови. Тем временем санитары уложили Эрику на носилки и спешно увезли в клинику.

Я остался дома, так как не знал, что делать с Марком. Едва за Эрикой и врачами захлопнулась дверь, я позвонил матери и разрыдался в телефон: " Ребёнок мёртв! Ребёнок мёртв! Ребёнок мёртв! "

А в клинике тем временем проводились роды. Врачи извлекли абсолютно здорового младенца, который испуганно таращил глаза, потому что его вытащили так рано и грубо из его тёплой тёмной пещеры. Он весил не много, и пальчики у него были совсем тёмными. Марвин был самым прелестным ребёнком на свете. Все говорили, что он просто маленький Дитер, отчего я чрезвычайно возгордился.

Эрика провела рождество в клинике, а мои родители приехали, чтобы помочь нарядить ёлку. Я никак не мог найти игрушки и купил в супермаркете килограммы мелкой мишуры. Когда Марк через неделю поехал в клинику, чтобы посмотреть на своего маленького братика, то пожаловался Эрике: " Знаешь, мама, у нас на ёлке везде висела паутина. И гусь у бабушки подгорел". Это был замечательный праздник.