Глава девятая как отвоевать себе место в тени, или выживание в условиях жаркого климата

На теме этой главы я решил остановиться более подробно.

Во-первых, более трети территории нынешнего СНГ занимают засушливые районы. Во-вторых, оказаться в них может человек довольно-таки случайный, не имеющий решительно никаких навыков пустынного выживания. Это участники различных туристских групп, археологических, геодезических и прочих экспедиций, охотники, нефтяники, газовики и другие контрактные работники. В-третьих, кроме пустынь, существуют еще степи, эта природная зона тоже очень распространена. А методики выживания в пустыне и в степи подобны. В-четвертых, в отличие от прочих аварий (в том числе даже зимних), пустыня не оставляет человеку времени на обучение на месте. Знаешь, что делать, – будешь жить! Нет – готовься к быстрой и неизбежной смерти. В-пятых, формы борьбы с жарой в большей части универсальны для любой климатической зоны – будь то пустыня, степь, африканская саванна или… колхозное поле в жаркий полдень. И наконец, в-шестых, в отличие от горного, таежного, полярного, самоспасение пустынное «гостит» на страницах книг, посвященных туризму и выживанию, редко.
…Я иду по пустыне Кызылкум. Я с трудом тащу по песку свои 75 кг и еще 80-килограммовую тяжесть навьюченного велосипеда. Монотонно считаю шаги: 647, 648… Через 352 шага я разрешу себе очередной глоток воды из фляги. Я ни о чем не думаю и ничего не желаю, кроме воды. Счастье для меня равнозначно воде. Вспоминаю бессчетные недопитые за жизнь соки, компоты, кисели, кефиры, струи, стекающие из недозавернутых кранов, реки, озера, лужи под ногами. Тонны неиспользованной, не выпитой мною воды. Тонны! Наверное, судьба наказывает меня пыткой жажды за былое мотовство!
Останавливаюсь. Сил больше нет. На глаза наползает непроницаемая серая пелена, словно закрыли свет, падающий из окна. Тошнота подступает к горлу. Всё, я отключаюсь! Сознание перехватывает спазм безразличия. Сейчас для меня важны только минуты неподвижности. В это время не кружится голова, не ноют мышцы, тело находится в состоянии покоя, столь для него желанного и необходимого. Сделать следующий шаг – значит вновь обречь себя на страдания. Не пугает даже возможность смерти. В данную секунду я готов предпочесть флирт со смертью пытке движения. Я способен купить отдых даже такой неимоверно дорогой ценой.
Роняю велосипед, оседаю на песок сам, втягиваю голову в прозрачную тень ближайшего саксаулового деревца. Закрываю глаза. Замираю. Я не способен радоваться покою, на эмоции не осталось энергии.
Солнечные лучи жадно нащупывают мое распластанное тело. Я чувствую, как на коже, под мышками и на висках выступает предательская испарина. Она несет облегчение и… смертельную угрозу. Каждую испарившуюся каплю пота я должен возместить каплей выпитой воды. А у меня ее нет. Во фляжке, привязанной к рулю, осталось не больше трех глотков, которые я должен дотянуть до полудня. По глотку на полчаса!
Я ничего не могу противопоставить жаре. Я не умею зарываться в песок до глубинных прохладных слоев, как это делают ящерицы. Не имею разветвленной корневой системы, способной поднять воду с 30-метровых глубин, как пустынные растения. Не обладаю верблюжьей способностью накапливать воду впрок. Тушканчик, ящерица-круглоголовка в сравнении с человеком существа более совершенные, более приспособленные к жаркому климату. Я бы с готовностью пошел на выучку к ним, к скорпионам, к жукам-скарабеям, если бы тому не мешали мои габариты и чувство человеческого достоинства.
В проект человека конструктивно заложено «водяное охлаждение» (тут матушка-природа явно промахнулась. Специалисты утверждают, что воздушное намного надежнее). Каждый грамм испарившегося с поверхности тела пота уносит с собою полученные извне лишние тепловые калории. Больше жара – больше пота. Мы как бы «отливаем» сами себя. Но, обеспечивая температурный комфорт, пот одновременно тянет из организма влагу. Когда вода есть в неограниченном количестве, мы этого не замечаем, но когда ее нет, начинается обезвоживание. Потеря 15% воды из организма в пустыне равнозначна смерти. Грустный парадокс: чтобы выжить в пустыне, необходимо нейтрализовать механизм теплозащиты! Иначе говоря, ювелирно балансировать между двумя смертельными опасностями – водным изнурением и тепловыми и солнечными ударами. А это очень и очень непросто.
Со вчерашнего вечера у меня «читаются» первичные признаки обезвоживания. Слюна стала вязкой, пластилинообразной, размазывается белесой пленкой по языку, губам, липнет к нёбу – не сглотнешь, не сплюнешь. Исчезли слезы. Не в том беда – захочешь поплакать от мук телесных и не сможешь, – а в том, что сохнут глаза, слабеет зрение. Язык обсох, стал как деревянный, кажется, он весь в мелких сухих занозах, которые скребут нёбо. Даже кровь из лопнувших губ, ссадин не течет, а как-то постепенно выдавливается, словно паста из тюбика, тягуче капает, сворачивается на песке темно-красными шариками. 5, 10, 15 шариков. Это уже не жидкость – «кисель», с которым сердце справляется с трудом. И еще: стоит закрыть глаза – снятся сны, от первой до последней минуты наполненные водой. Одной только водой, и ничем больше.
Специалисты утверждают, что при больших потерях воды в организме нарушаются зрение, слух, затрудняется речь. Слизистые высыхают. Человек теряет сознание, бредит. Потом, после долгой агонии, наступает смерть. Нет, об этом лучше не думать. У меня еще есть вода и есть желание жить. Это еще не капитуляция, это лишь временное отступление…
…Прихожу в себя, возвращаюсь из прохладного небытия в жар окружающего мира. Вижу выбеленный песок, мелкой рябью ползущий по склону бархана. Чувствую кожей нагревшуюся на солнце горячую одежду. Пора вставать, уже подходит Саша Худалей.
Поднимаюсь поэтапно, так легче совладать с собственной слабостью. Напрягаю мышцы шеи, приподнимаю голову, перекатываюсь на бок, подтягиваю к животу колени… Я продумываю в деталях каждое предстоящее движение, готовлюсь к нему. Дикость! Разве это мыслимо дома? Захотелось встать – взял и встал!
С трудом поднимаюсь сам, потом отрываю от земли почти центнерную тяжесть велосипеда. Штангистам за такие упражнения выдают бесплатные талоны на еду и медали. Для меня взятый вес – лишь начало настоящей работы. Делаю очередной шаг, толкаю вперед велосипед, трудно включаюсь в общий темп движения. Взбираюсь на бархан, слабо надеясь с его хребта увидеть твердый участок почвы. Человек всегда надеется на лучшее, путешествует ли по пустыне, покупает ли билет лотереи «Спринт». Но вижу следующий, точно такой же бархан, а за ним еще один и еще… Они похожи каждой песчинкой, складочкой, кустом саксаула, словно их вылепили при помощи одной формочки, какими играют дети: шлепнут пластмассовой баночкой о песок – получится бублик или симпатичная зверушка. А здесь целый бархан, совсем несимпатичный, огромный, жаркий, труднопроходимый. Лучше по болоту бродить, по самому топкому. Там даже смерть приятнее – хоть нахлебаешься, напьешься водички на прощание. А здесь…
Продержаться бы до полудня, а там отлежусь под тентом, оклемаюсь как-нибудь. Я мечтаю о минуте покоя, о воде как о счастье. Нет, это не усталость – это солнце. Оно высасывает из меня влагу, иссушает тело, сводит с ума, лишает сил. Никогда бы не мог подумать, что солнце не радость, а пытка, равная «испанскому сапогу», только еще более бесконечная и мучительная. Мороз лучше безоговорочно! От мороза защищает костер, одежда, снежная пещера, движение, тепло рядом лежащего человека. От жары – только вода. Ничего, кроме воды. Как бы легок был путь через пустыню, если бы через каждые двести метров стоял ларек с газировкой! В северных походах, где вода в изобилии, буквально под ногами, трудно представить, какие сверхсложные проблемы рождает ее нехватка!
Сейчас тропит колею Саша Мурыгин. Странно звучит здесь, в пустыне, лыжный термин, но иначе не скажешь. Старается, тащит велосипед, выдавливает в песке колесами узкий желобок-колею, по которому следом тянем свои велосипеды мы с Сашей Худалеем. Переднее колесо юзит, загребает спицами песок. На участках нечастого твердого грунта принимаем надлежащий велосипедистам вид, садимся в седла, но ненадолго, лишь на 50-100 м. И вновь бредем, опустив лицо вниз, упершись левой рукой в руль, правой в багажник.
Мурыгин сходит с колеи в сторону, наваливается грудью на седло велосипеда – отдыхает. Теперь для меня начинается работа! До судорог в мышцах, до кровавых пузырей в глазах, до тошноты. На лбу выступают бисеринки пота. Расход воды организмом возрастает по меньшей мере вдвое. Хоть бы один махонький кусочек сбитого песка или такыра (твердые глинистые участки почвы) попался, чтобы дух перевести! Раскаленный песок хватает за ноги, за колеса велосипеда.
Вталкивая велосипед на очередной бархан, я как об избавлении мечтаю о простой, бесколесной пешеходке. Шагать бы себе с рюкзачком за плечами – любо-дорого! Но на себе запас воды не унесешь. Нет, если поднапрячься, умудриться можно, но такое атлетическое занятие лишено всякого смысла. Чем больше переносимый груз, тем интенсивнее идет потоотделение, а значит, водопотребление. При выполнении трудоемких физических работ выделение пота может подскочить до 20 г и более в мин. Почти 15 л за 12 ч! Запаса воды в 50 л едва хватит на трое суток! Парадокс: несешь воды больше, а живешь меньше! Конечно, если бы можно было позволить себе идти налегке… Но у нас кинокамера, фотоаппараты, аптечка, средства аварийной сигнализации и другое совершенно необходимое в экспедиции снаряжение – не меньше 10 кг на брата. Нет, в велосипеде наше спасение! С нашим грузом по пустыне пешком много не находишь. Слава безвестному изобретателю колеса! Даже несмотря на то, что его изобретение постоянно зарывается в песок, норовит соскользнуть вбок с проторенной колеи, отдавить пальцы ног, – все равно слава! Ведь благодаря ему стало возможно наше автономное (то есть без машины сопровождения, без ежедневного выхода к колодцам) путешествие.
В час дня жара становится невыносимой. Горячий воздух плывет над землей, искажает очертания предметов, колышется. Кажется, его, воздух, можно пощупать руками – сжать кулак, и он полезет горячей массой меж пальцев, до такой степени он плотен. Им не дышишь, его откусываешь кусками, словно студень.
Интересно, сколько мы еще сможем выдержать такой темп? Полчаса? Час? Впереди маятником качается худалеевская спина, сейчас его «вахта». Судя по следам, он тоже «плывет».
Наклоняюсь к рулю, нащупываю пересохшими губами хлорвиниловую трубочку, торчащую из пол-литровой фляжки, закрепленной на руле. Вода в ней нагрелась уже до 60° и к тому же сильно припахивает полиэтиленом, но теперь это кажется такой мелочью! Не отрывая взгляда от дороги, делаю микроглоток и долго-долго перекатываю эти несколько капель во рту. Слева живой молнией метнулось к кусту длинное тело змеи. Я почти не обращаю на нее внимания, как, впрочем, и на множество ящериц-круглоголовок, которые, как мальки на мелководье, снуют под колесами. Мне уже все равно…
Неожиданная остановка. У Саши Мурыгина снова от сухости полуденного воздуха лопнули пересохшие губы. Густая вязкая струйка крови течет по подбородку, капает в раскаленный песок.
– Ничего. Я сам, сам, – говорит он, слизывая кровь.
Распаковываем аптечку.
У каждого из нас кожа возле губ, глаз, ноздрей иссохлась, покрылась мелкими саднящими трещинками. Но на боль никто внимания не обращает. Не из-за своих героических характеров: ерунда, любой, самый волевой человек, если его неожиданно усадить на иголку, проявит некоторую реакцию. Просто переживания по поводу боли, как и прочие чувства, требуют определенных затрат сил, а их у нас нет. Больно, ну и ладно. Мне даже лень встать и промокнуть кровоточащую ранку. А дома, наверное, устроил бы крик, два пузырька йода опорожнил.
Всё, дальше идти бессмысленно. За каждый километр, который дается в три раза тяжелее, чем утренний, придется расплачиваться двойной пайкой воды, что недопустимо.
В автономном путешествии в пустыне, равно как и в аварийной ситуации, скорость измеряется не делением расстояния на время, а делением расстояния на воду. Лишний километр не приближает к цели, если за него уплачено сверхнормативной водой. В пустыне своя арифметика, которую преподают только здесь, и нигде больше.
Если вы утром прошли 1 км за 50 г воды, а в полдень 2 км за 200 г, то во втором случае вы прошли меньше! Это безусловная аксиома, подтвержденная сотнями тел людей, погибших от водного изнурения.
Полуденный зной пережидаем под тентом. Лежим, смотрим на замершую минутную стрелку часов, иногда по глотку пьем кипящий зеленый чай. Только такой чай, обжигающий язык, способен в малых количествах притупить чувство жажды. Научно это подтвердили англичане. В сильную жару они предлагали добровольцам утолить жажду на выбор: ледяным, только что из холодильника, напитком или горячим чаем. После этого с помощью инфракрасного тепловизора регистрировалась температура кожи испытуемых. Стакан холодного напитка снижал температуру только в полости рта и возле него, а чашка чая понижала температуру кожи по всей поверхности тела на 1-2°. Правда, понижение это было кратковременным, на 15—20 мин, до следующей выпитой чашки, но оно давало передышку измученному жарой телу.
Несмотря на хроническое недосыпание, уснуть под тентом невозможно. Скептики могут проверить мое утверждение, засунув голову в духовку включенной газовой плиты. Что, не спится? То-то и оно! Лежи и бодрствуй! Минуты тянутся бесконечно. Вечерняя прохлада кажется недосягаемой, как в феврале летний отпуск.
С утра прошли не более 20 км. Мизер! В который раз я пытаюсь решить простенькую арифметическую задачку на движение для ученика второго кддсса.
Из пункта А в пункт Б выехали три велосипедиста… Вопрос (не из школьной программы): успеют ли они достигнуть пункта Б или любой другой точки, где есть люди, прежде, чем кончится вода? Причем известно, что они прошли меньше половины пути, что у них осталось 90 л воды, а их скорость на сегодняшний день не превышает 4 км/ч? Множим скорость на время: 4 км/ч на 9 ч непрерывной, изматывающей работы. Получаем 40 км в сутки, или девять ходовых дней. Воды при нынешних нормах потребления хватит на 6 суток. Ответ не сходится на 72 часа. Явная двойка в дневник и соболезнования в газету.
Аварийно-поисковые работы начнутся через 6 суток и продлятся дня два, или десять, или месяц. Обнаружить человека в пустыне не легче, чем отыскать оброненный пятачок на базаре в воскресный день. Сколько угодно случаев, когда вообще никто и ничего не находит, ни с воздуха, ни с земли. Ушла машина в пески – канула, растворилась в жарком мареве, словно ее не было вовсе. О разыгравшейся трагедии можно только догадываться, но никогда не узнать, что случилось в действительности.
Будем исходить из худшего – поиски продлятся 2-3 недели. Есть у нас шанс остаться живыми? Может ли вообще человек, потерпевший аварию в пустыне, сохранить свою жизнь?
Попробую ответить на этот очень нелегкий вопрос. Для начала выделю из сонма пустынных опасностей основные.
Что страшнее всего для человека, попавшего в беду в пустыне? Что обрекает его на смерть? Жара? Да! Безводье? Бесспорно! Солнце? И солнце тоже. Но в первую очередь, как ни покажется странным, самоуверенность и легкомыслие! То есть факторы, от капризов стихии не зависящие. Очень часто главным врагом человека в пустыне становится он сам! Достаточно одного примера, чтобы понять это.
…Об этом путешествии они мечтали всю зиму. Фрукты, солнце, экзотика – и всё не выходя из салона собственного автомобиля!
Попытаемся набросать сценарий поведения и предпринимаемых мер всех участников путешествия.
Поначалу всё складывалось благополучно. Но потом путешественники допустили ошибку. Решив сократить путь между двумя населенными пунктами, они съехали с асфальта на грунтовую дорогу. Через несколько десятков километров легковушка завязла в песке. Попытки ее откопать успеха не имели.
– Я сбегаю до дороги, тормозну грузовик, – предложил водитель.
Остальные путешественники только вздохнули. Кому охота сидеть целый день в таком пекле, ожидая помощи, которая неизвестно когда прибудет! Но делать нечего.
– Я мигом! – пообещал водитель и отправился в путь, прихватив с собой две бутылки минералки.
Оставшиеся влезли обратно в машину и стали ждать. Они смотрели в окно на песок, на кусты саксаула, изредка перекидывались незначительными фразами, пили из термоса холодный томатный сок, дремали, сожалели о бездарно потраченном отпускном дне.
Первый час водитель шел бодро. Иногда он прикладывался к бутылке с минеральной водой, но пил экономно, по глотку.
«25—30 километров – ерунда! Шесть часов ходу. Выдернем „Москвич“ и к вечеру будем в городе! Они мне еще спасибо скажут за пережитое приключение. Вчетвером против песков! Звучит?»
Первая бутылка минералки кончилась очень быстро.
«Странно, – подумал водитель, – вроде только-только ее открыл. Надо быть более экономным».
Но через час, не сдержавшись, он открыл вторую бутылку.
«Сколько я прошел? Километров десять? Да нет, больше. Гораздо больше. Иначе с чего мне так устать? Значит, дорога рядом, и я могу позволить себе еще глоток. Однако как жарко! Даже голова кружится».
И водитель сделал то, чего не должен был делать ни в коем случае. Он снял рубаху.
Он прошел еще полчаса и решил отдохнуть. Лежа в тени саксаулового деревца, водитель вспоминал об оставленном в машине термосе с соком.
«Надо было его забрать. Им всё равно сидеть. Зачем им пить?»
С трудом заставив себя встать, водитель продолжил путь. Теперь он шел медленно, часто останавливался, всматривался в даль в надежде увидеть шоссе.
«Зачем я свернул на эту проклятую дорогу? Зачем? Как жарко! Я не думал, что жара – это так тяжело. Поехал бы по асфальту, пил бы сейчас холодный лимонад в баре. Ледяной лимонад из запотевшего стакана. Пять, десять, тридцать стаканов!»
Через час он потерял сознание. На минуту очнувшись, попытался доползти до тени, но не смог. От места аварии до места своей смерти он прошел всего восемнадцать километров!
Оставшиеся ждали его долго. Первый день и ночь они злились на водителя.
– Что-то он не спешит. Поди потягивает холодное пиво в ближайшем поселке! А мы тут жаримся, как блины на сковородке!
На другой день они забеспокоились.
– Может, он потерял дорогу, забыл, где свернул в пустыню?
Они не могли даже предположить, что взрослый, крепкий мужчина не сможет одолеть 30 км – такой пустяк! Они не догадывались, что пустынный километр неизмеримо длиннее обыкновенного, что вмещает он не 1000 м, а иногда саму жизнь.
На третьи сутки они уже ни о чем не думали. Лежали неподвижно на креслах, тяжело дышали пересохшими ртами, ощущали, как сохнет, увядает их кожа, как трескаются губы, высыхают глаза. Когда умер первый из них, остальные даже не смогли вынести из салона автомобиля его тело. Теперь они лежали вместе – мертвые и живые. И те, кто был жив, продолжали надеяться на чудо. Но чуда не произошло. Нет, не отпуск потеряли они – жизнь.
Их тела нашли только через три недели…
Если бы люди умели вовремя разглядеть аварию за пустяковыми на первый взгляд происшествиями, если бы, не надеясь на авось, они с самого начала ограничивали водопотребление, не слонялись бы туда-сюда под солнечными лучами и не совершали тому подобные глупости, то 90% трагических происшествий просто бы не случилось.
Лучше перестраховаться и подготовиться к самоспасению заранее – вот первый закон выживания в пустыне. Но по-настоящему понять его можно, лишь побывав в песках, испытав на себе все муки жажды.
Второй закон самоспасения можно выразить всего двумя словами: «Экономьте воду!» Всегда, везде, всеми возможными и невозможными способами экономьте воду! Продолжительность жизни в пустыне измеряется количеством воды. Согласно таблице Брауна, рассчитывающей вероятные сроки автономного существования человека в пустыне в зависимости от температуры воздуха и запаса воды, при температуре +49°С человек, лежащий в тени и имеющий 1 л воды, живет 2 дня, при +43°С – 3 дня, при +38°С – 5 дней. Запас воды в 10 л соответственно увеличивает срок выживания при температуре воздуха +49°С до 3 дней, при +43°С – до 5 дней, при +38°С – до 9 дней. Активные действия со стороны человека, потерпевшего аварию, например ходьба в ночной период времени, снижают срок выживания примерно вдвое.
Существует еще одна таблица, рассчитанная физиологами и специалистами по выживанию, где приводятся расстояния, которые способен преодолеть человек в пустыне. Так вот, при температуре воздуха +32, 2°С без воды человек способен преодолеть 32, 1 км, с 4 л воды – 56, 3 км, с 10, 5 л – 80, 4 км. При температуре воздуха +43, 3°С: без воды – 14, 5 км, с 4 л воды – 24, 1, с 10 л воды – 32, 3 км. При повышении температуры воздуха до 48, 8°С человек может пройти соответственно 11, 3, 16, 1 и 29, 1 км.

Возможно ли обойти приведенные роковые цифры и продлить срок выживания человека, попавшего в беду в пустыне, подарить ему лишний день, час, минуту? Да, возможно, если владеть приемами практического выживания, то есть знать, что делать в каждом конкретном аварийном случае, и уметь это делать. Расскажу лишь об основных.
//-- ОДЕЖДА В ПУСТЫНЕ --//
Первое желание человека, оказавшегося в пустыне, – снять с себя одежду. К сожалению, так большинство и поступает. Испытав минутное облегчение, они не догадываются, что сделали первый шаг навстречу своей гибели. В пустыне загорать может позволить себе либо безумец, либо человек, располагающий неограниченным запасом воды.
Исследования показали, что при температуре воздуха +38°С потери воды потоотделением у человека, сидящего без одежды под лучами солнца, составляют 800 г/ч. У того же человека, но уже в одежде – 580 г/ч, а у сидящего в одежде в тени потоотделение снижается до 300 г/ч. Разница очень существенная.
Следует запомнить как аксиому: снимать одежду в пустыне в дневное время категорически недопустимо! Это и есть третье правило пустынного выживания. Единственное, что можно себе позволить, – это расстегнуть воротник, расслабить манжеты, снять поясной ремень. Надо стремиться укрыть от прямых солнечных лучей даже самый маленький участок кожи. Шею, лицо, руки защитить тканью носового платка, разорванным полотенцем и т. п. Наиболее нежные участки кожи – возле носа, губ, глаз – можно заклеить медицинским пластырем. Но лучше всего из куска любого имеющегося в распоряжении светлого хлопчатобумажного материала сшить защитный костюм, состоящий из бурнуса (свободного халата) и куфии (арабского головного убора).
Халат можно изготовить из цельной 3, 5-метровой тканевой полосы шириной 0, 6-1, 0 м, для чего перегнуть ее пополам, в месте сгиба прорезать отверстие для головы, а края сшить крупными стежками. Для рук следует оставить небольшие отверстия, через которые при необходимости их можно просунуть наружу. Еще лучше к халату пришить два свободных рукава. Длину халата можно регулировать, выпуская на подвязанный поясок круговую складку. Арабские кочевники надевают халаты на голое тело, так как это более гигиенично, но при сильном ветре или ночью можно надевать под халат обыкновенную одежду (рис. 275).

Особое внимание надо обратить на головной убор. Даже самая пышная шевелюра сама по себе не может служить защитой от солнечных лучей. Малопригодны для пустыни современные матерчатые фуражечки-шапочки-кепочки. Поверх них желательно повязать косынку, вырезанную из куска любого светлого материала – подкладки пиджака, запасной рубахи и т. п. В крайнем случае из 2 – 3 газет можно сложить «пионерскую» пилотку. Словом, голову необходимо укрыть.
Идеальным для условий пустынной аварийной ситуации можно признать головной убор арабских кочевников – куфию (рис.

276). Изготавливается она из куска хлопчатобумажного материала средней плотности с размером сторон 120х 120 см. В крайнем случае на 20—30 см допустимо уменьшить размеры. Квадрат материала разрезается по диагонали на два равных треугольника. Первый треугольник набрасывается на голову, как косынка. Углы его скручиваются до тех пор, пока ткань не «облепит» затылок. После этого скрученные жгутом концы укладываются сверху двумя кольцами и связываются сзади узлом. Причем укладка начинается спереди навстречу друг другу, чтобы наибольшая толщина «кольца» располагалась надо лбом. Сверху на «кольцо» укладывается второй треугольник, который подвязывается любой имеющейся в распоряжении человека веревкой, шнурком или проволокой вокруг головы. Свободно свисающие концы верхнего треугольника прикрывают от солнечных лучей шею, плечи, уши. Чтобы защитить глаза и лоб, можно вытянуть вперед ткань верхнего треугольника, чтобы получился своеобразный козырек. Низ лица затеняется подвертыванием свободно свисающих концов куфии. Они же защищают дыхательные пути от поднятых сильным ветром пыли и песка: достаточно плотно обернуть лицо тканью, связав концы куфии на затылке.
Если нашлась «лишняя» вода, очень полезно смочить внутреннюю часть куфии («кольцо»). Это на несколько часов обеспечит голове тепловой комфорт. «Прохладный обруч», облегающий затылок и лоб, создает под верхней накидкой своеобразный микроклимат, позволяя довольно легко переносить даже самую сильную жару.
Несмотря на внешнюю конструктивную простоту, арабская куфия – одно из лучших средств профилактики тепловых поражений. Можете поверить на слово.

С другой стороны, обеспечившись пустынной экипировкой, не стоит выбрасывать более теплую одежду – она еще пригодится. Иногда ночами в пустыне бывает очень прохладно, а то и просто холодно! Так холодно, как не бывает в январе в лесу. Потому что нет с собой тех теплых зимних штанов и куртки. Однажды, лежа на голом песке на подушке из собственных кед и прикрывшись тонкой простынкой белого хлопчатобумажного тента, мы почувствовали, что подмерзаем. Мы вжимались друг в друга и стучали зубами, подозревая, что подхватили какую-то хворь, характеризующуюся резким повышением температуры, пока не догадались взглянуть на термометр. На нем было +4°С! В июле! Посреди пустыни Кызылкум! А днем было +46°С. 42 градуса разницы! Можете себе представить такой перепад температур? Вот когда мы пожалели о том, что, стараясь утащить побольше воды, не прихватили с собой лишнего свитерка или хотя бы футболочки в дополнение к идеальной одежде пустыни – бурнусу.
//-- УСТРОЙСТВО УБЕЖИЩ --//
Следующий шаг к продлению жизни потерпевшего в пустыне – сооружение «крыши», устройство убежища. Естественную тень в песках найти практически невозможно. Тень от пустынной растительности очень разрежена, высокие вертикальные скалы встречаются редко. Ранним утром или поздним вечером от косых солнечных лучей можно укрыться за крутым склоном бархана, высокой обочиной автомобильной колеи, но в полуденные часы от солнца может защитить только тент.
В летние месяцы установку его следует признать обязательной мерой безопасности. Достаточно сказать, что более 70% тепла в пустыне человек получает именно с солнечным излучением. Матерчатый тент уменьшает приток тепла в среднем на 80-100 кал/ч. Кроме того, тент почти на 100 кал/ч снижает приток тепла от разогревшегося до +70—80°С песка. Кстати, именно поэтому устанавливать тент рекомендуется до восхода солнца или в первые часы после него, пока поверхность почвы не нагрелась. В целом можно считать, что солнцезащитный тент снижает потери воды в организме почти вдвое! За день это литры сэкономленной воды. Литры!
Простейший тент представляет из себя кусок ткани, наброшенный сверху на куст и подвязанный в нескольких местах к веткам (рис. 277). Можно растянуть тент над небольшой ямой-углублением в почве или наискосок, вдоль обрыва крутого бархана (рис. 278).
Закрепить тент лучше, привязав с помощью веревочных оттяжек к веткам кустов или к котелку, крышке котелка, обуви, плотно набитому песком носку, закопанным в грунт на полуметровую глубину.
При устройстве долговременных биваков и при использовании тонкой просвечивающей ткани можно устанавливать двойные тенты, для чего над углублением в почве растянуть один кусок ткани, прижать его в нескольких местах по периметру и углам насыпанным песком и камнями и сверху, в 30—50 см, растянуть еще один тент, закрепив таким же образом (рис. 279).
При строительстве всех теневых убежищ песок желательно разгрести до более прохладных глубинных слоев.
При отсутствии или недостатке ткани можно сооружать шалаши и навесы из веток саксаула. Древесина саксаула очень прочная, но ломкая, поэтому для строительства такого шалаша инструменты не понадобятся. Шалаш, состоящий из 2-3 слоев уложенных друг на друга саксауловых веток, дает неплохую тень и одновременно продувается ветром.
При устройстве шалаша в песок вкапываются 4-6 вертикальных кольев (именно вкапываются, потому что вбить или воткнуть в песок дерево невозможно), к которым в верхней части привязываются горизонтальные стропила. На стропила в 20—40 см друг от друга настилаются потолочные балки, которые, в свою очередь, закрываются не менее чем 50– 100-сантиметровым (а в идеале еще большим) слоем саксауловой «листвы».
Кроме горизонтального навеса, возможны и другие конструкции теневых шалашей: односкатные, двускатные и пр.
Еще большую защиту от жары, особенно когда температура воздуха (а значит, и ветра) превышает +40°С, дают земляные убежища типа пещер, нор и навесов. Но копать их возможно только в песчаной закрепленной (с наличием растительности) пустыне. В каменистых пустынях для производства грунтовых работ нужен как минимум отбойный молоток, а в незакрепленных песках яма постоянно будет затягиваться осыпающимся песком.
Рыть пещеры следует возле стволов саксаула или любого другого пустынного растения. Причем чем их будет больше вокруг, тем крепче будут стоять стены пещеры. При выборе места необходимо учитывать положение и движение солнца: пещера, выкопанная с южной или западной стороны от растения, очень скоро окажется в лучах солнца, а с северо-востока почти весь световой день будет в тени, кроме того, человека будет прикрывать срез пещеры (рис. 280).
«Подрываться» под дерево следует осторожно, стараясь не обрывать корневые отростки, которые держат почву. Начало ямы лучше вырыть руками, а вот углублять пещеру допустимо только с помощью ног. Понятно, что человек, оказавшийся в глубокой норе в положении вниз головой, при ее разрушении может просто задохнуться, заваленный толстым слоем песка. Что мы однажды и наблюдали, с трудом успев выдернуть незадачливого строителя за торчащие из песка ноги из построенной им же земляной ловушки.
Удобна вырытая возле куста глубокая ниша с нависающим козырьком с северо-восточной стороны (рис. 281). Причем чем она будет глубже, тем в ней будет прохладней.
Обычно на строительство пещер и ниш уходит 15—30 мин.

//-- ТАКТИКА ПОВЕДЕНИЯ В ПУСТЫНЕ --//
Немаловажна для продления жизни в пустыне правильно избранная тактика поведения, то есть то, как человек ходит, как сидит, дышит, работает, как относится к происходящему и т. п. Это не ерунда, как может показаться вначале. Смею утверждать: суетливый, невыдержанный человек в песках погибнет намного раньше уравновешенного, умеющего управлять своими эмоциями и поведением. Скажу больше: флегматик в подобных условиях более живуч, чем холерик и даже сангвиник! Не верите?
Сошлюсь на опыт царей пустыни – туарегов. Никто никогда не видел их бегающими или, например, бурно жестикулирующими. Ходят они степенно, с чувством собственного достоинства, руками без толку не размахивают, если присаживаются даже на минутку, то устраиваются основательно, с удобством, движения экономят, словами не разбрасываются – в общем, в поведении полностью соответствуют своему высокому монаршему званию. Может, оттого, что в жилах их течет голубая кровь, диктующая правила неписаного этикета? Нет, гораздо проще – оттого, что живут они в жарких аравийских пустынях. Десятки поколений их предков, родившихся и умерших в песках, выработали свой, особый стиль поведения, в точности соответствующий климатическим условиям мест обитания. Плавный жест экономичнее резкого, на него организм расходует меньше воды. Тихий разговор уместнее бурного. Спокойный шаг выгоднее быстрого. Воистину – «поспешай медленно», или, если адаптировать эту исконно русскую пословицу к условиям пустыни, – «медленно идущий – дольше живет» и, соответственно, больше пройдет!
Итак, мы установили, что в основе правильного пустынного поведения лежат спокойствие и степенность: медленная походка, неспешный разговор, удобный отдых.
Относится это не только к физическим действиям, но и к душевному состоянию человека, потерпевшего аварию. Бурные переживания «по поводу», истерики и т. п. душевные всплески в пустыне противопоказаны. Помните выражение: «Аж в пот бросило» – реакцию человека на опасность? В целом это справедливо. При внешней угрозе протекание биологических процессов в организме убыстряется. В кровь «впрыскивается» адреналин, пульс и дыхание учащаются, усиливается потоотделение и т. п. Организм готовится к активной самозащите и тем самым, как ни парадоксально прозвучит, приближает роковой исход!
В пустыне чем меньше человек в дневные часы активно выживает, тем дольше живет!
Многие европейские путешественники, впервые попавшие в Африку, удивлялись «безразличию» аборигенов к смерти. В ситуации, где белый человек изо всех сил боролся за жизнь, то есть много суетился, строил и пытался провести в жизнь самые фантастические планы спасения, местный житель просто сидел или лежал в тени падшего верблюда, бессмысленным взглядом уставившись в песок. Белый активно боролся за жизнь еще день или два, а потом погибал от водного изнурения или теплового удара. А безразличный к вопросам жизни и смерти абориген высиживал еще неделю, а то и две, и дожидался-таки спасения в образе случайного дождя или торгового каравана.
Нет, я не призываю к самоубийственной меланхолии, бороться за жизнь необходимо, но без привычной современному горожанину суеты, экономя каждое движение, то есть следуя совету мудрой пословицы – «семь раз отмерь, один раз отрежь». Мысль требует много меньше затрат воды, чем действие.
В пустынной аварийной ситуации в дневной период времени необходимо сохранять возможно большую неподвижность. Любые активные действия – переход, работы внутри лагеря и пр., – а также размышления, переживания и тому подобные душевные муки необходимо свести к минимуму.
На солнце лучше сидеть – так площадь освещенности тела меньше. В тени – лежать.
В пещерах и других грунтовых убежищах лучше лежать совершенно раздетым. Это не вполне соответствует общепринятым рекомендациям, но мой личный опыт подсказывает, что наряд Адама и Евы оказался наиболее подходящим в данном случае. Еще раз подчеркну: только во время дневки в грунтовом убежище! Соприкасаясь с более прохладным песком, тело отдает излишки тепла и тем экономит внутренние запасы жидкости.
Приведу один небольшой отрывок из дневника, описывающий прелести подобной дневной лежки.
«Я лежу в очередной яме-убежище. Дышу часто и трудно, как тяжелобольной на госпитальной койке. Я и есть тяжелобольной: мой пульс в покое (!) „зашкаливает“ за 150 ударов в минуту, моя температура приближается к 39°, мое самочувствие близко к самочувствию пирожка на противне. Кажется, под тентом не осталось кислорода. В мой рот и нос вместо воздуха вливается вязкая, горячая струя расплавленного свинца, которая тяжело растекается по горлу и легким и словно прижимает меня к земле. Я ощущаю окружающий воздух не как газ, а как густую жидкость, в которой захлебываюсь, в которой тону. Вдохнуть воздух – остудить внутри легких до 39 телесных градусов, – выдохнуть, чтобы принять новую раскаленную порцию, которую тоже придется остудить…
Когда мне становится совсем невмоготу, я скребу землю пальцами рук и ног, дорываюсь до прохладных, т. е. нагревшихся чуть меньше +39°С слоев песка. Прикасаюсь к ним кожей и чувствую, как из меня «вытекают» излишки тепла. По каплям. По струйкам. Я сбрасываю тепло в грунт, как заземленный приемник электричество, как паровой котел пар. На какую-то долю секунды мне становится хорошо. Но песок быстро нагревается, и я снова переполняюсь теплом, словно включенный в электросеть утюг. Я пышу жаром так, что мною можно гладить сырые простыни и рубахи, и они будут шипеть, соприкасаясь с моей кожей. Я снова рою песок, отыскивая прохладу. И, наткнувшись на жилку холода подушечками пальцев, замираю, Ощущая блаженство. Потом сыплю песок тонкими струйками на грудь, живот, ноги. Я лежу совершенно голый, покрытый тонким слоем песчаной пыли.
Мне плохо. Мне очень плохо! Ноет не справляющееся с перегрузками сердце. Лопается пересохшая кожа. Выламывает болью подсыхающие суставы – а еще говорят, что «жар костей не ломит». Глупая пословица. Для тех, кто знаком с жарой только по баням. Ломит! Так ломит, что впору кричать! И еще нестерпимо хочется пить. Пить… Я не спал уже двое суток, но не могу уснуть – потому что хочу пить… Я не ел двое суток, но есть не хочу, потому что хочу пить… Я думаю о смерти как об избавлении, потому что… хочу пить. А питья мне никто не предложит.
До вечера, когда я смогу снять с ветки саксаула свой наполнившийся водой (дай бог, чтобы наполнившийся!) полиэтиленовый пакет, еще пять долгих часов.
Я лежу молча, мучаюсь, стараюсь не думать о худшем и стараюсь дышать через нос… Обязательно через нос…»
«Через нос» – это не литературный прием автора. Это тоже прием пустынного выживания. Если человек открывает рот, испарение увеличивается, соответственно возрастают водопоте-ри. Вспомните собак, в сильную жару лежащих с широко открытой пастью и свесившимся чуть не до земли языком. Они «испаряют» лишнее тепло.
Пусть несказанное слово сэкономит каплю воды. Только одну каплю. Малость? Но сумма малостей в пустыне равна самой жизни. Дыхание через нос – грамм, тент – десять, неподвижность – пять, белая одежда – восемь. Капли складываются в литры, минуты – в часы. Капля – пустяк, но пренебрегать ею – значит пренебрегать собственной жизнью.
Известны десятки случаев, когда человек пытался выиграть единоборство с пустыней разом, кавалерийским наскоком. Под палящими лучами солнца он начинал рыть колодец или, опять-таки днем, отправлялся на поиск людей.
«Глупо трястись над последними граммами воды, когда можно добыть ее литры! Глупо терять время, пережидая жару под тентом, если можно за это время протопать несколько километров!» – так считали очень и очень многие. В гонке за призрачным журавлем они пренебрегали близкой синицей, а когда осознавали свою ошибку, было слишком поздно.
Хочу подчеркнуть еще раз: в пустыне выживает лишь тот, кто с первой минуты аварии встает на путь самоограничений и самоконтроля. В пустыне невозможно начать выживать с «завтрашнего дня» или «с понедельника» – завтрашнего дня может просто не быть.
Дам еще несколько полезных, на мой взгляд, советов.
Критерием всякой деятельности человека в пустыне должно служить потоотделение. В пустыне поработать до седьмого пота – значит поработать плохо! Поэтому как только на коже выступил пот (обычно он вначале ощущается легкой испариной на висках, на лбу, возле границы волос, в подмышечных впадинах и паху), необходимо уменьшить физические нагрузки: снизить темп движения, временно прекратить работу.
При недостаточности или отсутствии воды от употребления еды лучше воздержаться. Пищеварение значительно усиливает чувство жажды, переваривание пиши требует дополнительного расхода воды организмом.
То же самое можно сказать о сигаретах. Табачный дым сушит ротовую полость и носоглотку, усиливает общее недомогание. В процессе курения человек, привыкший к сигаретам, может испытать минутное облегчение, очень скоро сменяющееся муками жажды. Поэтому, чтобы не вводить себя в соблазн, от табачных изделий лучше избавиться в первые часы после аварии.
Алкогольные напитки не могут заменить воду.
//-- ЧТО И КАК ПИТЬ В ПУСТЫНЕ --//
Многие южные народы при сильной жажде вскрывают аорты и вены вьючным или домашним животным (верблюдам, лошадям, собакам и пр.) и пьют горячую кровь. Достоверных данных о пользе или вреде подобного способа утоления жажды я отыскать не мог, но, учитывая, что кровь имеет сложный химический состав, близкий по составу к морской воде, от ее употребления лучше воздержаться.
Моча для питья не только бесполезна, но и крайне вредна. Рассказы о том, как попавшие в беду путники спаслись лишь благодаря тому, что пили верблюжью или ослиную мочу, на поверку чаще всего оказываются очередной «исторической уткой». Моча является концентратом выведенных из организма вредных веществ, фактически ядом, и пользы, естественно, принести не может.
Можно высасывать содержащие влагу глаза свежеубитых животных. Но этот рецепт, что называется, на любителя.
Если вы отходите от лагеря или места аварии даже на 2-3 км, берите с собой весь имеющийся у вас в распоряжении запас воды! Лишней воды в пустыне быть не может!
При недостатке воды пить следует часто, но очень малыми порциями. Привычное водопотребление, когда можно позволить себе осушить залпом два или три стакана сока, кваса, газированной воды, в пустыне не подходит. Выпить в несколько минут литровую фляжку воды – значит больше трети ее попросту потерять. Специальные исследования показали, что если разом употребить 1 л воды, то 16—38% ее выделится через почки, то есть в «дело» пойдут лишь 62—84%! Если тот же литр выпить в три приема по 330 г, то через почки выделится лишь 15—20% жидкости. И наконец, при употреблении 1 л воды порциями по 85 г суммарная потеря ее через почки составит лишь 5-11%, то есть усвоится 89—95% воды! Как говорится, выгода налицо.
Кроме того, дробное водопотребление облегчает страдания, вызванные чувством жажды. Например, во время наших пустынных велопереходов мы, сделав из фляжки микроглоток, удерживали воду во рту иногда по 40—50 мин!
Таким образом, мы, с одной стороны, целый день почти беспрерывно пили, с другой – воду практически не использовали. Смачивая обсохшие глотку и ротовую полость, мы обманывали собственное чувство жажды. С той же целью можно сосать смоченный в воде плотный кусочек ваты.
Конечно, лучше всего пить не воду, а зеленый чай. Почему – я рассказал выше. Вновь сошлюсь на наш опыт. После длительного водного голодания мы, выйдя к колодцу, пили воду чуть не ведрами и все равно не могли напиться. А вот горячего, свежезаваренного несладкого зеленого чая до полного утоления жажды хватало всего несколько литров.
Очень хорошо утоляют жажду в сильную жару айран (обезжиренное кислое верблюжье молоко) и чал (продукт брожения верблюжьего молока), но о них в аварийной ситуации можно только мечтать.
До сих пор я рассказывал лишь о способах экономии воды, о том, как на возможно больший срок растянуть имеющийся водный запас. Понятно, что все описанные приемы, несмотря на их эффективность, коренным образом проблему безводья решить не могут. Рано или поздно вода кончится. Что тогда предпринять? И что делать человеку, который оказался в пустыне без запаса воды? Кстати, такие случаи нередки, и не потому, что человек отправился в путь без фляжки, а потому, что осознал трагичность своего положения лишь после того, как выпил последние капли воды. Остается ли у потерпевшего в подобной ситуации хоть малая надежда на спасение?
Не стану успокаивать читателя легковесными заверениями, не стану ссылаться на единичные (действительно единичные) случаи благополучных исходов безводных аварий – вот, мол, раз люди выжили, значит, и вы непременно спасетесь. Нет, остаться в летней пустыне без воды – значит почти наверняка погибнуть в течение полутора-двух суток. Использовав весь описанный здесь арсенал средств борьбы с жарой (тенты, защитную одежду и т. п.), этот срок можно увеличить вдвое, в исключительных случаях – втрое. Но затем неизбежно наступит смерть, конечно, если за этот период времени потерпевший не выйдет к людям.
И все же впадать в отчаяние не стоит. При всей невероятной жестокости безводной пустынной аварии шанс на спасение у человека остается. Честно скажу – не самый большой, но всё же шанс! Но чтобы его использовать, надо уметь разыскивать в песках водоисточники, уметь добывать воду с помощью простейших пленочных конденсаторов и опреснителей.
//-- КАК ОТЫСКАТЬ ВОДОИСТОЧНИК В ПУСТЫНЕ --//
Первое, что необходимо сделать попавшему в беду человеку, – это попытаться отыскать вблизи места аварии естественный или искусственный водоисточник. Это может быть старинный колодец, артезианская скважина, родник, пресноводное озерцо или бетонный водоналивной колодец, предназначенный для водопоя скота.

Открытые водоисточники в отдельных районах степи и пустыни могут быть не так уж редки. Например, в европейских степях существует довольно разветвленная сеть малых и средних рек. Для степей Западной Сибири и Северного Казахстана характерны цепочки и россыпи мелких озер. В пустынях Средней Азии, особенно ближе к окультуренным районам, встречаются тупиковые ветки оросительных каналов и арыков, которые сбрасывают «отработанные» воды в небольшие, стихийно возникшие озерца. А иногда в очень большие озера, вроде Саракамышского, который скоро сможет спорить размерами с Аральским морем.
Для того чтобы отыскать в пустыне или степи открытый водоисточник, совершенно не обязательно метаться туда-сюда по пескам. Вполне достаточно внимательно осмотреться по сторонам. На водоисточник могут указать: хорошо наезженные автомобильные колеи; натоптанные тропы; множественные отпечатки следов животных; дорожка, идущая в сторону от автомобильной стоянки; стрелка, образуемая слиянием двух тропинок; грязный, серый песок, покрытый овечьим и верблюжьим пометом; искусственные туры, сложенные из камней, кусков дерева, старых автомобильных покрышек и т. п. мусора. В некоторых странах Центральной Азии подобные туры называют священным знаком «обо». Ставят их на обочинах караванных дорог, на горных перевалах в непосредственной близости от водоисточников. В верхнюю часть тура втыкают несколько длинных палок, к которым привязывают куски пестрой ткани, ленты, пустые консервные банки или кости животных.
На открытый водоисточник (родник, озеро) могут навести кружащиеся на одном месте птицы или неожиданно появившиеся в пустыне комары, мухи, стрекозы и другие влаголюбивые насекомые. Так что если вас ночью поедом едят комары, не раздражайтесь, а радуйтесь – это значит, что где-то совсем близко находится вода. На большую воду – реки, каналы, озера, крупные арыки, водохранилища и т. п. – могут указать кружащиеся в небе чайки, слышимые издалека гомон птиц и кваканье лягушек, иногда отдельное кучевое облако, низко стоящее над горизонтом.
Надежным индикатором воды в среднеазиатских пустынях являются отпечатки овечьих следов на песке, а также овечий помет. Дело в том, что любое стадо раз в сутки пастухи обязательно выводят к водопою. Поэтому, если пойти по следам прошедшего стада, внимательно осматриваясь по сторонам, можно с большой долей вероятности отыскать наливной колодец или артезианскую скважину. К наливному колодцу, кроме того, обязательно идет одиночная, хорошо накатанная автомобильная колея.
Колодцы. В Каракумах и Кызылкумах в общей сложности насчитывается около 20 000 колодцев, большинство из которых построены еще в дореволюционное время и в двадцатые годы. Многие из них помечены на картах. Если не помечены, то перед путешествием в пустыню следует расспросить о них местное население и нанести на карты соответствующие значки.
Другой вопрос: какие из колодцев предпочесть при выборе аварийного маршрута?
Старые? Но многие из них осыпались или обсохли.

Хотя на картах их продолжают отмечать как действующие. Отсюда при выборе маршрута к водоисточнику следует выбирать тот, который ведет не к одному, а к «кусту» близкорасположенных друг к другу колодцев, пусть даже до них придется пройти на несколько километров больше.
Самыми надежными колодцами являются артезианские скважины. В пустыне Кызылкумы есть несколько артезианских скважин, представлявших из себя торчащие из песка трубы до 0, 5 м (!) в диаметре, из которых беспрерывно сочилась вода. Рядом с этими скважинами образовались довольно приличные озера с рыбой и вытянувшимся на 3-4 м вверх камышом! А на карте все это называлось артезианской скважиной.
Из грунтовых колодцев, пробитых в песчаной или каменистой почве, предпочтительнее последние. Гаммады (колодцы, построенные в известняках, из которых состоят большинство наших пустынных плато), в отличие от песчаных, без ремонта и ухода могут сохраняться довольно долго, так как стенки их не осыпаются.
Соответственно, грунтовый колодец следует признать более перспективным, чем водоналивной или накопительный. Хотя большинство водоналивных колодцев, предназначенных для водопоя скота, построены недавно, нет никакой гарантии, что в этом сезоне их заполнили водой.
Теперь предположим, что счастье не оставило попавшего в беду человека и он отыскал действующий грунтовый колодец. Увы, здесь его поджидает еще одно серьезное испытание. Многие старинные колодцы имеют глубину 100 м и более (самый глубокий колодец в мире находится в Каракумах, его глубина 270 м!). Современные колодцы не столь грандиозны, но и их глубина может достигать нескольких Десятков метров. И даже наливные колодцы могут углубляться в землю на 5-10 м. И получается, что, с одной стороны, вода рядом, с другой – достать ее практически невозможно.
Однажды, остановившись возле подобного 20-метрового колодца, мы долго спорили, что сделает выползший к нему человек – погибнет от жажды наверху или, измученный жарой, бросится вниз, предпочтя замерзнуть или захлебнуться в воде.
Как можно выйти из такого затруднительного положения? Хорошо, если у пострадавшего оказалась при себе длинная веревка и какая-нибудь емкость – ведро, котелок, чайник, консервная банка, на худой конец сапог или ботинок. А если их нет?
Тогда можно попытаться сделать веревку из скрученного жгутом медицинского бинта, вынутых из ботинка и связанных друг с другом шнурков, в крайнем случае из разорванной на тонкие полосы одежды, одеял, рюкзаков. В какой-то степени заменить веревку могут вылезшие на поверхность земли длинные (иногда до 3-4 м) корневые отростки пустынных растений. Только прежде чем их связывать, необходимо все ненадежные (обычно пересушенные) отростки корней обломать.
В качестве емкости под воду можно использовать глубокую фуражку, шляпу, резиновый или полиэтиленовый мешок, клеенчатую сумку, портфель и т. п. Резиновый или полиэтиленовый мешок надо предварительно раскрыть с помощью свернутой в кольцо ветки и с любого края привязать груз (металлическую гайку, камень и т. п.), чтобы при погружении в воду мешок мог утонуть.
В крайнем случае для подъема воды можно использовать любой кусок материала или части одежды. Для этого их надо периодически опускать в колодец и после подъема отжимать.
Воду, поднятую из колодцев, необходимо кипятить! Потому что, во-первых, туда могут попасть грязные паводковые воды, а во-вторых, трупы утонувших грызунов и других мелких животных. Кроме того, кипячение быстро устраняет запах сероводорода, которым «грешат» многие пустынные колодцы.
Переносить воду (кроме традиционных емкостей – фляг, канистр, ведер и т. п.) можно в обыкновенных воздушных шариках, грелках, резиновых перчатках, сапогах, автомобильных, велосипедных и волейбольных камерах, в обуви, выложенной изнутри целым полиэтиленовым мешком. Чтобы защитить пленку от возможных механических повреждений и опасных динамических нагрузок, полиэтиленовый мешок можно поместить внутрь носка или в оторванный от запасной рубахи и крепко завязанный с одного конца рукав.
Если попавшему в беду человеку отыскать водоисточник не удалось, что чаще всего и случается, можно попытаться отрыть колодец. Дело это очень сложное, но не безнадежное. Например, в некоторых районах Восточных Каракумов весной и в первые летние недели вода от прошедших дождей, просачиваясь сквозь почву, скапливается очень близко к поверхности земли.
Косвенным признаком наличия подпочвенных вод могут служить ярко-зеленые пятна растительности среди голого песка, роение мошек, комаров и других насекомых после захода солнца. В Средней и Центральной Азии на близость воды указывает тополь разнолистный – невысокое стройное деревце, на тонких ветвях которого одновременно можно увидеть продолговатые, напоминающие ивовые, листья, и обычные, в форме сердечка, как у тополя. Надежным индикатором влаги может служить дикий арбуз. По внешнему виду он напоминает обыкновенный арбуз, только меньшего размера и более зеленый.
Указывает на подпочвенные воды солодка голая – многолетнее травянистое растение с высоким стеблем и кистью фиолетовых цветов. Наиболее пышно солодка разрастается в местностях, где пресные грунтовые воды залегают на глубине до 2 м. На водоносные слои, расположенные на глубине 4-15 м, указывает черный саксаул, причем чем выше деревья (вплоть до 9– 11 м), чем их больше и чем гуще у них крона, тем ближе к поверхности вода. В отличие от черного саксаула, белый не является указателем грунтовых вод. Кроме того, индикатором почвенных вод, расположенных на глубине от 1, 5 до 10 м, могут служить верблюжья колючка, кусты тамариска, полыни песчаной, а также обычные влаголюбивые растения, такие, как рогоз, камыш, тростник, лох, полынь и др., встречающиеся в руслах пересохших рек, озер, родников.
Имеет смысл копать колодцы в руслах пересохших рек, особенно в низинах и под высокими, обрывистыми берегами, где вода застаивается дольше всего. В горно-пустынной местности вероятнее всего встретить воду у основания горных плато, под чинками (обрывами) и отдельно стоящими скалами. Здесь вода может подходить близко к поверхности почвы, может выпотевать, выступая на поверхности камня многочисленными каплями. После прошедших дождей вода может скапливаться у основания скал, в расщелинах, по краям галечной осыпи.
Знатоки пустыни утверждают, что существует возможность добыть воду даже в барханной пустыне. Для этого необходимо в ложбине, у подножия бархана, с подветренной стороны (то есть более крутой, обрывистой), выкопать 1, 5-3-метровую ямку. При наличии водоносных горизонтов уже на глубине 1 -1, 5 м должен встретиться более темный, влажный песок, внешне похожий на морской. Если работу продолжить, скоро на дне ямы соберется немного грунтовой воды. Считается, что чем выше и оголеннее барханные цепи, чем глубже ложбины между ними, тем больше вероятность встретить воду (рис. 282).

Боюсь, после прочтения этих строчек у читателя может создаться впечатление, что не так уж страшен черт, как его малюют, что чуть ли не в любом месте пустыни достаточно ткнуть в песок лопатой, чтобы из земли потоком хлынула живительная влага. Нет, это далеко не так. Умение находить в пустыне воду ценилось во все века, владели им единицы. Имена копателей колодцев почитали в народе не меньше, чем имена правящих эмиров, а возможно, и больше. Секреты мастерства передавались из поколения в поколение и за пределы касты обычно не выходили. Многие из них так и остались вечными секретами.
Поэтому не стоит впадать в ложный оптимизм. Могу сказать, что, например, из десятка выкопанных нами аварийных колодцев «заработал» только один.
Кроме того, рытье колодцев – дело очень и очень нелегкое. Чтобы убедиться в этом, можете выйти во двор и в ближайшей детской песочнице попытаться вырыть ямку. Сложно? Песок постоянно съезжает, осыпается в воронку, сводя на нет все усилия. В пустыне то же самое. Поэтому лучше всего выбирать грунт не где угодно, а рядом с деревом или кустом. Там грунт более плотный и закреплен разветвленной корневой системой.
Перед тем как приступить к строительству колодца, надо заранее запастись значительным количеством закрепляющей арматуры – ветками кустов, случайными предметами хозяйственного обихода (тканью, автомобильными покрышками и любым другим мусором). Без них песок или земля будет беспрерывно осыпаться, сводя всю работу строителя на нет. Удобнее всего в качестве вертикальной арматуры использовать уходящие в глубь земли корни растений, вдоль которых колодец и копать. По мере углубления в грунт следует закреплять стенки, оплетая их вкруговую и крест-накрест ветками.
При отсутствии арматуры и более или менее твердом грунте колодец можно рыть уступами. Для чего вначале выкопать большую яму, глубиной до 1, 5-2 м, потом, отступив от стенок на 0, 5 м, заложить следующую яму, внутри которой следующую и так далее… Таким образом, сооружая как бы ступенчатую пирамиду наоборот, то есть направленную вершиной не в небо, а в землю, можно докопаться до глубины 10 м и более. Конечно, при таком способе потребуется вынуть гораздо больше грунта, но зато и результат будет гарантирован. И, возможно, даже будет стоить меньших усилий, чем постоянное восстановление беспрерывно осыпающегося узкого шурфа.
//-- КАК ДОБЫТЬ ВОДУ С ПОМОЩЬЮ КОНДЕНСАТОРА --//
Иногда в пустыне удается собрать выпавшую в первые утренние часы росу.
Тут надо уметь обходиться подручными средствами. Например, расстелить на песке полиэтиленовую пленку или листовую резину, чуть продавить в центре, сверху уложить любой материал или чистую одежду, на нее близко друг к другу набросать очищенные от пыли и песка камни, металлические предметы, консервные и стеклянные банки, бутылки и т. п. Роса, выпавшая на металлические, стеклянные и каменные поверхности, будет стекать вниз на пленку и скапливаться в ямке-углублении или впитываться в ткань.
После обильного выпадения росы или дождя можно собирать воду из стаканообразного листа пустынного растения ферула, где она может скопиться в достаточно большом количестве.
Все прочие способы аварийной добычи воды используют свойство полиэтиленовой пленки конденсировать на своей поверхности влагу. Но для этого необходимо, как минимум, создать разность температур внутри и снаружи пленки.
Проще всего этого добиться, соорудив так называемый солнечный конденсатор (рис. 283). Для этого надо вырыть в грунте яму диаметром 0, 8-1, 0 м и глубиной 50—60 см. На дно поставить емкость, предназначенную для сбора воды. Сверху яму прикрыть куском полиэтиленовой пленки, края которой закрепить, плотно присыпав по периметру слоем песка или земли. В центр пленки, чтобы придать ей конусообразную форму, необходимо уложить камешек. Солнечные лучи, свободно проникая сквозь полиэтилен, «выпаривают» из грунта влагу, которая из-за разности температур в яме и на улице осаждается на пленке. Капли стекают в центр воронки и капают в емкость. Чтобы каждый раз для слива воды не надо было разрушать конденсатор, целесообразно внутрь емкости опустить резиновую или полихлорвиниловую трубку, другой конец которой вывести на поверхность земли. Для увеличения производительности конденсатора внутрь ямы рекомендуется уложить свежесорванные ветки растений. Или даже, простите, помочиться на ее стенки.

Согласно опубликованным данным, описанный солнечный конденсатор за сутки может дать до 1, 5 л воды. Честно говоря, мы ни разу не могли выйти даже на 1 л расчетной мощности конденсатора. Или мы делали что-то не так, или нам попадалась слишком сухая почва. Надеюсь, читатели окажутся более удачливыми.
По– настоящему хорошие результаты такой способ дает в менее засушливых, чем пустыня, районах, где земля более влажная.
Существует еще один, более простой, но достаточно эффективный тип солнечного конденсатора. Между собой мы называем его «мешочным» (выше был описан земляной конденсатор). Мешочный – потому что такой конденсатор не отличается конструктивной изощренностью и представляет из себя самый обыкновенный пластиковый мешок (вроде тех, в которых хранят взятые с собой в дорогу бутерброды).
В некоторых книгах оговаривается, что в солнечных конденсаторах можно использовать лишь пленку, изготовленную из специального гидрофобного пластика. Однако опыт показал, что прекрасно работают и конденсаторы, сделанные из обыкновенного бытового полиэтилена. Так что не спешите в аварийной ситуации избавляться от грязных пластиковых мешков. Подобный «мусор» поможет вам сохранить жизнь!
Принцип работы мешочных конденсаторов заключается в выпаривании влаги из листьев и веток растений. Надо сказать, что нашим пустыням не повезло. В отличие, например, от североамериканских или австралийских пустынь, у нас не встречаются растения, накапливающие в своих стеблях или корнях влагу. Но все равно даже в высушенной на солнце верблюжьей колючке влага присутствует. Если такое растение поместить в пластиковый мешок, то испаряющаяся с поверхности листьев и древесины влага попадает как бы в западню. Внутри мешка образуется собственный микроклимат – температура повышается на несколько градусов в сравнении с улицей (парниковый эффект), увеличивается влажность, образуется «карманный» туман, который осаждается каплями на внутренней поверхности мешка. Так по капле в конденсаторе собирается вода.
Следует помнить, что пакеты с различными рекламными рисунками, фотографиями и эмблемами следует использовать только с чистой внутренней стороны! В противном случае выпарившаяся вода может смешаться с красителями и стать непригодной для употребления!
В большой мешок можно поместить целиком отдельно стоящий небольшой куст или деревце (рис. 284).
Для этого на слегка смятую с двух сторон крону куста надо осторожно натянуть мешок и обвязать его веревкой или обрывком корневого отростка у основания ствола. Чтобы избежать потерь воды, дальний конец мешка необходимо наклонить к земле для образования водосборника, или с той же целью в нижнем конце конденсатора сделать «карманы», выпустив большую круговую складку. В противном случае капли по стволу будут просачиваться наружу и скатываться в песок.
Если дерево большое, то мешок можно надеть на отдельно торчащую густую ветку. При этом устанавливать конденсатор лучше на юго-западной стороне куста, с тем, чтобы он находился на солнце весь световой день. Наибольшую производительность солнечные конденсаторы показывают в пик жары, то есть в полдень и околополуденные часы. Через каждые 3-5 ч мешок желательно развязывать, чтобы растение не задохнулось. А еще лучше – перевесить в новое место. Ветки в конденсатор следует засовывать аккуратно, стараясь сильно не мять, иначе сок, выдавившийся из листьев, испортит вкус выпарившейся воды. Если в мешке обнаружилось несколько небольших отверстий – ничего страшного, конденсатор работать будет, надо только постараться, чтобы они не оказались в том месте, где располагается водосборник.
Другой способ набивки конденсатора удобней и более безопасен для самого мешка, но экологически «грязный». Применять его допустимо лишь в ситуациях, угрожающих жизни пострадавшего.
С куста или дерева срезаются несколько наиболее пышных и влажных на ощупь веток, складываются вместе, обвязываются вокруг веревкой. Потом полученный «брикет» закладывается в полиэтиленовый мешок. Горловина мешка плотно завязывается. После чего конденсатор выставляется на солнцепек (рис. 285). В принципе, с таким мешком за плечами можно совершать дневные переходы, стараясь удерживать его на солнце и не мять сложенную в него растительность.
Производительность мешочных конденсаторов прямо пропорциональна размеру мешка (понятно, что большой мешок дает больше воды, чем маленький), интенсивности солнечного излучения и качеству исходного материала, предназначенного для выпаривания. Существует также зависимость от степени набивки: она должна быть средней – не разреженной, но и не сверхплотной. Но в подобные мелкие хитрости я здесь вдаваться не стану, так как они очень быстро познаются на практике.

Если с мешочными конденсаторами работать осторожно (а в аварийной ситуации только так и нужно работать!), то их обычно хватает на несколько закладок.
Для набивки чаще всего выбирают деревья саксаула и кусты верблюжьей колючки. Саксаул за счет того, что его иглы-листочки легко повреждаются, давал воду с чуть горьковатым привкусом, верблюжья колючка – совершенно чистую и зачастую больше по объему, несмотря на свой совершенно сухой вид! Но саксаул имеет одно неоспоримое преимущество – он, в отличие от верблюжьей колючки, лишен шипов, которые могут легко прокалывать полиэтилен.
В среднем один мешочный конденсатор при размере сторон 40—80 см дает 150—400 г чистой, прозрачной на вид и, главное, вкусной воды. Максимальный зарегистрированный нами выход воды с одного мешка составил 600 г за 7 ч работы при температуре воздуха в тени +40°С. Как видите, совсем даже немало!