Студопедия

Главная страница Случайная страница

Разделы сайта

АвтомобилиАстрономияБиологияГеографияДом и садДругие языкиДругоеИнформатикаИсторияКультураЛитератураЛогикаМатематикаМедицинаМеталлургияМеханикаОбразованиеОхрана трудаПедагогикаПолитикаПравоПсихологияРелигияРиторикаСоциологияСпортСтроительствоТехнологияТуризмФизикаФилософияФинансыХимияЧерчениеЭкологияЭкономикаЭлектроника






Введение. Удивительно, но факт: после драматичных событий 11 сентября 2001 года в США террор внезапно оказался для человечества своеобразным «новым старым» явлением






Удивительно, но факт: после драматичных событий 11 сентября 2001 года в США террор внезапно оказался для человечества своеобразным «новым старым» явлением. То есть все как бы знали, что он есть, но давно об этом забыли. И вот рухнувшие небоскребы напомнили о нем и сразу же заставили напряженно думать: что же это такое?

До этого думать никому особенно не хотелось. Не так давно, лет 20-25 тому назад, в самом конце 1970-х годов, известные американские специалисты-криминологи, например, достаточно скуповато писали во вполне серьезных книгах: «Иногда в американском обществе возникают особые типы девиантного и преступного поведения. В конце 60-х – начале 70-х годов участились случаи угона пассажирских самолетов, что привело к принятию мер повышенной безопасности, включая досмотры пассажиров, введенные в аэропортах в 1972 и 1973 годах. Другим примером является похищение людей с целью получения выкупа. Так в феврале 1974 года произошло сразу два сенсационных похищения: в одном случае «Армия освобождения» похитила Патрицию Херст, в другом – «Американская революционная армия» похитила редактора Мэрфи из «Атланта конститьюшн»«[4]Удивительно, но ничего больше на данную тему в этой толстой книге нет. Правда, специалисты уже тогда выделяли, скажем, «политические преступления особого типа», но относили к ним всего лишь «уклонение от службы в армии» и тому подобные вещи. Какая наивность!

Значит, нас всех, наконец, можно поздравить: получается, что еще 25 лет тому назад не было ни терроризма, ни террора. Во всяком случае, их не существовало, как гигантской сегодняшней проблемы, которая могла бы озаботить хотя бы специалистов. После похищения Патриции Херст или убийства Джона Кеннеди никто не писал, что только за один день «мир стал другим», что в этот день «все почувствовали себя беззащитными», что дальше «прежней жизни уже не будет», и т. д., и т. п. А напрасно. Но зато теперь, похоже, что все эти долго копившиеся восклицания и эмоции одномоментно вывалились на газетные полосы и экраны телевизоров. Конечно, лучше поздно, чем никогда. Хотя... лучше все-таки было бы раньше.

Пожалуй, на фоне террористических актов в Нью-Йорке 11 сентября 2001 года долго придется искать, и трудно будет найти, какой-либо другой феномен, информация о котором за последнее время так быстро распространилась и мгновенно подчинила себе сознание миллиардов людей во всем мире. У международного терроризма это получилось намного быстрее, чем компьютерная революция, внедрение ксероксов или появление лазера в быту. Всеми овладел шок: долго не хотели замечать этот феномен, а теперь получили подтверждение ему, причем сразу в таком полномасштабном варианте. Значит, наше осмысление ситуации и отношение к ней просто слишком отстали от реальности.

Разумеется, это происходило постепенно. Мы очень долго относились к терроризму слишком терпимо, считая террористические акты всего лишь крайне редкими исключениями из нормально текущей повседневной жизни. Не так уж давно американцы писали: «Важно понимать, что, несмотря на сенсационность таких инцидентов (в то время, когда пишутся эти строки, передо мной на столе лежит «Нью-Йорк Тайме», на первой странице которой над пятью колонками крупно значится: «Вооруженный бандит терроризирует Центральный парк: двое убитых, трое раненых»)[5], они случаются довольно редко. На каждое из таких происшествий приходится тысяча мелких краж, хорошо организованных и проведенных ограблений квартир, профессиональных мошенничеств и должностных преступлений»[6].

Так, да не так. Конечно, семь лет, прошедшие между попыткой взорвать Всемирный торговый центр в Нью-Йорке в 1993 году и реальным взрывом двух его небоскребов, – немалый срок. Наверное, за эти годы произошло много мелких краж, ограблений и мошенничеств. Много было дано и получено взяток. Наверняка за эти годы только в автомобильных катастрофах погибло больше народа, чем шесть тысяч жертв в двух небоскребах Всемирного торгового центра. И все же другого такого разового, единовременного шока мир не переживал очень давно – наверное, со времен бомбардировки Хиросимы и Нагасаки. Но задуматься над их возможностью наверняка следовало сразу после событий 1993 года. Если кому-то захотелось устроить взрыв, стоило предположить: будут и новые попытки.

Справедливо утверждал И. Задорожнюк в середине 1990-х годов:

«В определенные времена, может быть не всегда крайне неблагополучные (вспомним Германию 70-х, столь непохожую на Россию 90-х), в обществе может создаваться некий контагий, то есть умственно-эмоциональная атмосфера, благоприятствующая терроризму. Это происходит в периоды социальной нестабильности (или чрезмерного благополучия?), предчувствия и осуществления резких перемен. Тогда и усиливается мотивация протеррористического поведения.

Вряд ли стоит особо подчеркивать, что такая атмосфера в данное время действует очень уж угнетающе, а все это благоприятствует терроризму в любых формах и видах. Мелодии «криминального танго» все громче звучат на уровне любых социальных связей...».[7]

Террор стал частью нашей жизни. Похоже, всерьез и надолго. Трудно надеяться, что в одночасье удастся покончить с ним раз и навсегда. Ни одна, даже самая крупная межгосударственная антитеррористическая кампания не поможет справиться с этой напастью. Никакие бомбардировки стран-»спонсоров международного терроризма» не уничтожат это явление. Даже поимка того или иного крупнейшего террориста, этого «исчадия Ада» и нового «Всемирного Сатаны», почти наверняка ничего не даст – вскоре появятся новые. Потому что за появлением международного терроризма стоят до сих пор не замеченные нами изменения.

Их суть, вообще-то, достаточно проста. Международный терроризм появился как антигосударственное образование в международном масштабе. Террористы разных стран явно демонстрируют возможность успешного противостояния не только какому-то отдельному государству – они демонстрируют, что можно противостоять самой идее государственности как таковой. Связанные между собой неформальной, незримой общностью, террористы проходят, как нож сквозь масло, через любые государственные границы. Они вполне успешно преодолевают все досмотры, контрольно-пропускные пункты – все, что могут противопоставить им государства, опирающиеся на свои формализованные структуры. И они взрывают не просто жилые дома – они взрывают символы государственности и межгосударственных, в частности, торговых связей.

«С каким бы лозунгом ни выступил террорист, он адепт и порождение глобализма. Основные заповеди глобализации: 1) каждый обязан быть услышанным; 2) должно быть пространство для высказываний. Террорист – тот, кто считает, что его не слушают и с кем не считаются в коммуникации и в практике. Поэтому он берет слово и весь мир «гласности» устремляется к нему. Терроризм сегодня – как художественное произведение, как шоу, как картина. Он творится перед объективом сотен тысяч фото- и кинокамер. Он только там и возможен, где есть эти камеры и эта гласность. То есть в цивилизованном мире. Но заложники, которых он берет, – это символ системы. Он убивает систему в их лице, как система убивает его. Стратегии чеченцев, арабов поразительно современны. Им дали западные ценности, но Запад сам не справляется с большим количеством своих адептов. И они берут свое то тем, то иным способом»[8].

Строго говоря, это противостояние двух способов организации, двух разных форм связей – формальных и неформальных. Вот почему теперь все развитые государства мира готовы объединиться против неформальной общности террористов – просто потому, что иначе всем станет очевидной бессмысленность государства как системы формализованных структур и связей, ничего не могущих толком противопоставить неформализованным связям террористов. Любое государство создается для того, чтобы защитить граждан, формализовать их взаимоотношения между собой и обеспечить всем им возможность законного, равного, одинакового для всех свода правил для регулирования этих взаимоотношений. Пока террористы вполне успешно демонстрируют, что современные государства не в состоянии сделать это. Рано или поздно налогоплательщик поймет это, и задаст естественный вопрос: а зачем мне такое государство, которое не может выполнять своих функций? Уж лучше будем жить не по законам (все равно террористы их не соблюдают), а «по понятиям». Опираясь не на формальные структуры, а на неформальные связи. Недавно мы это видели в Чечне. Но никому не понравилось.

В свое время именно подобной логикой руководствовались «идейные» анархисты. Они совершали террористические акты для того, чтобы сокрушить государство как таковое и создать свой вариант такого «гражданского общества» (как бы оно не называлось – ассоциация независимых производителей или как-нибудь иначе), которое могло бы заменить жесткое, репрессивное государство. Нынешние террористы в своем подавляющем большинстве не читали ни П. Кропоткина, ни М. Бакунина. Однако они неосознанно чувствуют те недостатки современных государств, которые делают их чужеродными для некоторых групп населения. Понятно, что в первую очередь это так называемые маргиналы и люмпены – основная социально-психологическая база для террористических организаций. Однако это далеко не только «отбросы общества» и «люди с обочины жизни». Это достаточно образованные люди – как-то не верится, что совсем неграмотный человек может научиться управлять самолетом типа «Боинг». Но люди, которых но самым разным причинам не устраивает излишняя формализованность нашей жизни и наших государств. Именно способ организации нашей привычной жизни они и пытаются подорвать. Некоторые исследователи пишут: «Терроризм более чем наполовину театр, это мрачный спектакль, разыгрываемый при помощи средств массовой информации с целью создать общую атмосферу кризиса и неустойчивости, подорвать доверие к правящему режиму и спровоцировать его на жесткие репрессивные меры, которые коснутся большинства населения страны»[9].

Сам факт, что террористические организации вышли за пределы своих стран и стали международными, говорит очень о многом. Во-первых, о том, что процессы глобализации реально идут, в том числе и в этой среде. Во-вторых, что глобализация – это никак не монополия какой-либо одной страны, политической силы, экономической системы, образа жизни, а что-то иное, в чем террористы хотят иметь свое место и отстоять его. Возможно, речь идет о каком-то новом типе общества, который мы сами еще не можем толком определить. Уже ясно, однако, что в таком обществе не может быть одного «центра силы», не может быть никакой монополии – ни на истину, ни на безопасность. Каким будет это постепенно вызревающее новое мировое общественное устройство – покажет время. Не исключено, что «идейные» анархисты со своими ассоциациями независимых производителей, регулируемых рынком, были не такими уж глупцами. Впрочем, будущее всегда готово преподнести нам нечто новое. Поэтому не будем разыскивать его прообразы на свалках истории.

Согласимся в главном: осознание какого-то явного несовершенства нашего мира, порождающего постоянно усиливающийся терроризм, в принципе, продуктивно. Это, по крайней мере, гораздо полезнее, чем выстраивать очередной «образ врага» и винить его во всех смертных грехах. Лучше он от этого не станет – ему исправляться поздно. А вот нам есть смысл задуматься над психологией терроризма и, как знать, еще и над тем, что у нас тоже не все совершенно, если множатся ряды террористов. Задумавшись же, всегда можно извлечь какие-то уроки и сделать полезные выводы. Иначе, скорее всего, будет множиться международный терроризм.

Расцвет международного терроризма показал: нам всем надо учиться. И не только точности бомбометания против тренировочных лагерей какой-нибудь очередной «Аль-Каиды». Нам надо учиться понимать друг друга. И совершенствовать наши отношения – как формальные, так и неформальные.

Это аксиома: люди создают государства и государственные структуры всего лишь для облегчения своей жизни. Потом они сами мучаются и страдают под властью созданных ими структур и государственных органов. Однако терпят, рассчитывая на то, что «вынужденное зло» в лице государства, часто несправедливого, жестокого, репрессивного, окажется все-таки меньше, чем польза от него. Однако такой расчет все чаще оказывается ошибочным. Зла и проблем от государства меньше почему-то никак не становится, а вот свои функции оно выполняет все хуже. Не будем спорить: согласимся, что еще десять лет тому назад ничего похожего на 11 сентября 2001 года было просто невозможно даже представить. И не надо думать, будто дело в том, что террористы стали намного умнее и предприимчивее. Дело еще и в наших государственных структурах, которые даже в самой ведущей стране мира стали действовать гораздо хуже. В причинах предстоит разбираться. Но факт остается фактом: не ловят они ни мышей, ни террористов.

Возможно, самый главный урок осенью 2001 года был преподнесен государствам, а не людям. Это государственным структурам самой благополучной страны мира показали их полную несостоятельность, указали на их вопиющее несовершенство. Это они «проморгали», между прочим, не больше не меньше, как единовременный угон сразу четырех крупнейших самолетов. На фоне многих тысяч жертв мы несколько подзабыли масштабы самого террористического акта. Либо за всей его подготовкой и впрямь должны были стоять организации какого-то очень неслабого государства – ну, не афганские же талибы планировали и осуществляли все это? – либо приходится признать, что негосударственные объединения небольшого числа людей превосходят по своим возможностям любое государство.

Возможно, здесь и лежит самый главный вывод. Криминологи, политологи, социологи и другие специалисты еще расскажут всем нам много интересного о международном терроризме. Однако они ничего не скажут о самом главном – о психологии террора и современного терроризма. Впрочем, к этому главному выводу нам еще предстоит придти – в конце книги. Как и к еще одному, очень важному практическому вопросу: а что можем мы сами, пока будут «раскачиваться» наши государственные структуры и органы, сделать для посильного усиления своей собственной, самой что ни на есть личной безопасности от террористов, бандитов, несчастных случаев, стихийных бедствий и чрезвычайных ситуаций.






© 2023 :: MyLektsii.ru :: Мои Лекции
Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав.
Копирование текстов разрешено только с указанием индексируемой ссылки на источник.