I'-ima.

ся» — создается общественными отношениями, в которые инди­вид вступает в своей деятельности. То обстоятельство, что при этом трансформируются, меняются и некоторые его особенности как индивида, составляет не причину, а следствие формирования его личности.

Выразим это иначе: особенности, характеризующие одно един­ство (индивида), не просто переходят в особенности другого единства, другого образования (личности), так что первые унич­тожаются; они сохраняются, но именно как особенности индиви­да. Так, особенности высшей нервной деятельности индивида не становятся особенностями его личности и не определяют ее. Хотя функционирование нервной системы составляет, конечно, необходимую предпосылку развития личности, но ее тип вовсе ие является тем «скелетом», на котором она «надстраивается». Сила илн слабость нервных процессов, уравновешенность их и т. д. проявляют себя лишь на уровне механизмов, посредством кото­рых реализуется система отношений индивида с миром. Это и определяет неоднозначность их роли в формировании личности.

Чтобы подчеркнуть сказанное, я позволю себе некоторое от­ступление. Когда речь заходит о личности, мы привычно ассоции­руем ее психологическую характеристику с ближайшим, так ска­зать, субстратом психики — центральными нервными процесса­ми. Представим себе, однако, следующий случай: у ребенка врож­денный вывих тазобедренного сустава, обрекающий его на хро­моту. Подобная грубо анатомическая исключительность очень далека от того класса особенностей, которые входят в перечень особенностей личности (в так называемую их «структуру»), тем не менее ее значение для формирования личности несопостави­мо больше, чем, скажем, слабый тип нервной системы. Подумать только, сверстники гоняют во дворе мяч, а хромающий мальчик в сторонке; потом, когда он становится постарше и приходит время танцев, ему ие остается ничего другого, как «подпирать стенку». Как сложится в этих условиях его личность? Этого не­возможно предсказать, невозможно именно потому, что даже столь грубая исключительность индивида однозначно не опреде­ляет формирования его как личности. Сама по себе она ие спо­собна породить, скажем, комплекса неполноценности, замкну­тости или, напротив, доброжелательной внимательности к лю­дям — и вообще никаких собственно психологических особенно­стей человека как личности. Парадокс в том, что предпосылка развития личности по самому существу своему безличны.

Личность, как и индивид, есть продукт интеграции процессов, осуществляющих жизненные отношения субъекта. Существует, однако, фундаментальное отличие того особого образования, ко­торое мы называем личностью. Оно определяется природой самих порождающих его отношений: это специфические для человека общественные отношения, в которые он вступает в своей пред­метной деятельности. Как мы уже видели, при всем многообра­зии ее видов и форм все они характеризуются общностью своего

J1P

внутреннего строения и предполагают сознательное их регули­рование, т. е. наличие сознания, а на известных этапах развития также и самосознания субъекта.

Так же как и сами эти деятельности, процесс их объедине­ния— возникновения, развития и распада связей между ними — есть процесс особого рода, подчиненный особым закономерностям.

Изучение процесса объединения, связывания деятельностей субъекта, в результате которого формируется его личность, пред­ставляет собой капитальную задачу психологического исследова­ния. Ее решение, однако, невозможно ни в рамках субъектив­но-эмпирической психологии, ни в рамках поведенческих или «глубинных» психологических направлений, в том числе и их но­вейших вариантов. Задача эта требует анализа предметной дея­тельности субъекта, всегда, конечно, опосредствованной процесса­ми сознания, которое и «сшивает» отдельные деятельности между собой. Поэтому демистификация представлений о личности воз­можна лишь в психологии, в основе которой лежит учение о дея­тельности, ее строении, ее развитии и ее преобразованиях, о раз­личных ее видах и формах. Только при этом условии полностью уничтожается упомянутое выше противопоставление «личност­ной психологии» и «психологии функций», так как невозможно противопоставлять личность порождающей ее деятельности. Пол-костью уничтожается и господствующий в психологии фетишизм — приписывание свойства «быть личностью» самой натуре индивида, так что под давлением внешней среды меняются лишь проявле­ния этого мистического свойства.

Фетишизм, о котором идет речь, является результатом игно­рирования того важнейшего положения, что субъект, вступая в обществе в новую систему отношений, обретает также новые — системные — качества, которые только и образуют действитель­ную характеристику личности: психологическую, когда субъект рассматривается в системе деятельностей, осуществляющих его жизнь в обществе, социальную, когда мы рассматриваем его в системе объективных отношений общества как их «персонифика-цню»¹.

Здесь мы подходим к главной методологической проблеме, которая кроется за различением понятий «индивид» и «лич­ность». Речь идет о проблеме двойственности качеств социаль­ных объектов, порождаемых двойственностью объективных от­ношений, в которых они существуют. Как известно, открытие этой двойственности принадлежит Марксу, показавшему двой­ственный характер труда, производимого продукта и, наконец, двойственность самого человека как «субъекта природы» и «субъ­екта общества»².

Для научной психологии личности это фундаментальное ме­тодологическое открытие имеет решающее значение. Оно ради-

¹ Маркс К. Капитал. — Соч., т. 23, с. 244; Критика политической экономии (черновой набросок 1857—1858 годов).— Соч., т. 46, ч. I, с. 505.

² Там же.— Соч., т. 23, с. 50; т. 46, ч. II, с. 19.

кально меняет понимание ее предмета и разрушает укоренив­шиеся в ней схемы, в которые включаются такие разнородные черты или «подструктуры», как, например, моральные качества, знания, навыки и привычки, формы психического отражения и темперамент. Источником подобных «схем личности» является представление о развитии личности как о результате наслаива­ния прижизненных приобретений на некий предсуществующий метапсихологйческий базис. Но как раз с этой точки зрения лич­ность как специфически человеческое образование вообще не мо­жет быть понята.

Действительный путь исследования личности заключается в изучении тех трансформаций субъекта (или, говоря языком Л. Сэва, «фундаментальных переворачиваний»), которые созда­ются самодвижением его деятельности в системе общественных отношений. На этом пути мы, однако, с самого начала сталкива­емся с необходимостью переосмыслить некоторые общие теоре­тические положения.

Одно из них, от которого зависит исходная постановка проб­лемы личности, возвращает нас к уже упомянутому положению о том, что внешние условия действуют через внутренние. «Поло­жение, согласно которому внешние воздействия связаны со сво­им психическим эффектом опосредствованно, через личность, яв­ляется тем центром, исходя из которого определяется теорети­ческий подход ко всем проблемам психологии личности...» (С. Л. Рубинштейн). То, что внешнее действует через внутрен­нее, верно, и к тому же безоговорочно верно, для случаев, когда мы рассматриваем эффект того или другого воздействия. Другое дело, если видеть в этом положении ключ к пониманию внутрен­него как личности. Автор поясняет, что это внутреннее само за­висит от предшествующих внешних воздействий. Но этим возник­новение личности как особой целостности, прямо не совпадаю­щей с целостностью индивида, еще не раскрывается, и поэтому по-прежнему остается возможность понимания личности лишь как обогащенного предшествующим опытом индивида.

Мне представляется, что для того чтобы найти подход к про­блеме, следует с самого начала обернуть исходный тезис: внут­реннее (субъект) действует через внешнее и этим само себя из­меняет. Положение это имеет совершенно реальный смысл. Ведь первоначально субъект жизни вообще выступает как обладаю­щий, если воспользоваться выражением Энгельса, «самостоятель­ной силой реакции», но эта сила может действовать только че­рез внешнее, в этом внешнем и происходит ее перелод из воз­можности в действительность: ее конкретизация, ее развитие и обогащение — словом, ее преобразования, которые суть преобра­зования и самого субъекта, ее носителя. Теперь, т. е. в качестве преобразованного субъекта, он и выступает как преломляющий в своих текущих состояниях внешние воздействия.

Конечно, сказанное представляет собой лишь теоретическую абстракцию. Но описываемое ею общее движение сохраняется на

10 Заказ 5162

всех уровнях развития субъекта. Повторю еще раз: ведь какой бы морфофизиологической организацией, какими бы потребно­стями и инстинктами ни обладал индивид от рождения, они вы­ступают лишь как предпосылки его развития, которые тотчас пе­рестают быть тем, чем они были виртуально, «в себе»_у как только инди'эид начинает действовать. Понимание этой метаморфозы особенно важно, когда мы переходим к человеку, к проблеме его личности.

Леонтьев А. Н. Деятельность. Созна­ние. Личность. М, 1975, с. 173—182.

В. К Мясищев