Глава 37. Ну и где здесь этот чертов поворотник?

Ну и где здесь этот чертов поворотник? — Шон осматривал рулевую колонку «виннебаго». Они стояли на повороте дороги, ведущей на восток, к шоссе.

— Не ругайся! — Эшли сидела в детском автокресле, закрепленном на одной из коек.

— Я не ругаюсь. — Отыскав нужную ручку, Шон вырулил на дорогу.

— Ты сказал «чертов», — заметила Чарли. — Сказал: «где этот чертов поворотник».

— Ну ладно. — Шон поднял руку, признавая свою вину. — Прошу прощения.

— Ничего, — добродушно ответила Чарли.

Взглянув в зеркало заднего вида, Шон увидел, что она сидит за столом, подобрав ноги, и рисует зеленым карандашом. Рядом с ней расположился Камерон, погруженный в чтение «Пяти уроков» Бена Хогана.

Наконец, Шон бросил взгляд на пассажирское сиденье. Лили опять зарылась в свои карты, составленные на компьютере: на них был отмечен их маршрут, а все расстояния выверены до десятой доли мили.

Прошлым вечером, когда они собрались для того, чтобы в последний раз обсудить предстоящую поездку, Шон пришел в недоумение, увидев эту кучу бумаги.

— Я почти не сомневаюсь, что мы отлично доберемся до места, просто следуя дорожным указателям.

— Не сомневаешься? Этого недостаточно. Мы должны быть абсолютно уверены в том, что не пропустим ничего важного.

— Ты всегда все так планируешь?

— Да.

Вспомнив об этом, Шон улыбнулся и спросил:

— Как дела, мисс Лили?

— Прекрасно.

Семь миль от дома, и у нее все прекрасно.

— Я спросил потому, что ты какая-то тихая. Мой стиль вождения нервирует тебя?

— Нет. — Она посмотрела на часы.

— Тогда, может, тебя нервирую я?

— Нет, — отозвалась Лили, но румянец на щеках выдал ее. Она заерзала на своем сиденье с высокой спинкой, как будто оно было крайне неудобным.

Почему-то улыбка застыла на лице Шона. Они покинули город, где им каждую минуту что-то напоминало о пережитой утрате, и, удаляясь от него, чувствовали, как воздух становился чище и прозрачнее, словно вокруг них рассеивался туман. Шон спрашивал себя, испытывают ли все они то же, что и он. Камерон сидел тихо, иногда поглядывая на дисплей своего мобильного телефона. Мальчик проверял, есть ли сигнал и может ли он позвонить Бекки. Камерон не сказал ни слова о том, что она — его девушка, однако Шон хорошо знал этот отсутствующий взгляд, каким Камерон окидывал пейзажи, пробегавшие за окном машины.

Ближе к полудню они добрались до ущелья реки Колумбия. Дорога была почти пуста. По обоим берегам реки вздымались горы; на восток, пока хватало взгляда, тянулись луга с пожелтевшей от солнца травой. Переезд находился возле Гэдсдена, и именно там Шон решил остановиться, чтобы позавтракать. На стоянке кроме них стояли всего две машины, однако он все еще стеснялся их фургона, превращенного в гигантское подобие упаковки «Чудо-хлеба».

— Никто не начнет есть до тех пор, пока не отобьет корзину мячей, — объявил он. У Чарли был собственный набор укороченных клюшек, Камерон пользовался клюшками отца. Шон захватил клюшки Кристел для Лили, однако, когда он протянул ей розовую дизайнерскую сумку, куда засунул их, она нахмурилась.

— В чем дело? — спросил Шон.

— Этой остановки нет в расписании.

— Она есть в моем расписании. Расслабься, Лили. Давай, я покажу тебе, как надо бить.

Лили протестовала до тех пор, пока он не поставил перед ней корзину с мячами и не положил один из них на подставку. Удары не получались: Лили то промахивалась, то задевала мяч по верхушке, два или три раза ударила по земле.

— Попробуй вот так. — Камерон показал ей удар. — Нет, не так высоко. Легонько.

Шон почувствовал гордость за племянника. Конечно, у мальчишки есть проблемы, но все-таки он добрый. Шон и Ред долго и ожесточенно спорили насчет кэдди. Ред собирался найти кого-нибудь более опытного, с хорошим послужным списком, но Шон даже слушать его не хотел. Либо его кэдди будет Камерон, либо поездка отменяется.

— Вот так, Кам? — спросила Чарли. — Вот так? — Они с Эшли играли с резиновым надувным мячом.

Глядя на Лили и детей, Шон ощутил непривычную теплоту. Два месяца назад даже мысль о том, чтобы провести лето со школьной учительницей и тремя ребятишками показалась бы ему смешной или кошмарной. Сейчас же он не представлял себе, что бы ему захотелось чего-то другого.

На завтрак у них были сандвичи, но Шон заметил, что Лили так и не попробовала мягкий белый хлеб, предоставленный им спонсором в весьма щедром количестве. Когда они снова выехали на дорогу, Лили, верная своему слову, решила позаниматься с Чарли. Напустив на себя важный вид, она начала рассказывать о памятниках, отмечавших путь Льюиса и Кларка. Лили рассказывала об историческом значении каждого поворота дороги: здесь Мериуэзер Льюис развел сигнальный костер, когда они потеряли часть своих людей в Драй-Каньоне, а в этих скалах они провели шесть недель весной. В зеркало Шон видел Эшли, тоскливо сосавшую большой палец, и Чарли, зевавшую от скуки. Камерон, казалось, заскучал так, что у него не было сил даже зевать.

Шон свернул с шоссе, увидев знак, что неподалеку есть придорожное кафе.

— Этого тоже нет расписании, — сказала Лили.

— Было, — возразил Шон. — В соответствии с местной легендой, Льюис и Кларк останавливались здесь, чтобы поесть колец из жареного лука зимой тысяча восемьсот одиннадцатого года. — Он подъехал к окошку кафе. Рядом с ним на щите были нарисованы рожки с мороженым, политым шоколадом. — Именно здесь к ним присоединилась Сакаджавея, которая подружилась с ними потому, что они угощали индейцев мороженым.

— Очень смешно, — пробормотала Лили.

— Я люблю тебя, дядя Шон! — закричала Чарли из глубины фургона.

— И я! — воскликнула Эшли.

Шон схватился за сердце.

— Боже, я сражен наповал! Садись за руль, Лили. Сейчас я скончаюсь.

С заднего сиденья донеслось сдавленное хихиканье.

Когда они сделали заказ, Чарли решила научить Эшли своей песенке про радугу, и теперь они хором, раз за разом повторяли первую строчку. Камерон засунул в уши наушники МРЗ-плеера. Увидев лицо Лили, Шон рассмеялся.

— Только подумай, — сказал он, — и ради этого ты отказалась от Италии.