Заграждения, перегруппировывали подразделения с менее угрожаемых участков, порой оголяя фронт. 8 страница

Искусство наступления

Наступление является тем видом боевых действий, которое приводит к достижению победы над противником. Его сущность заключается в том, что ведущие войска поражают противника всеми имеющимися средствами и, используя достигнутые результаты, стремительно продвигаются в глубину его расположения, уничтожают и захватывают живую силу, боевую технику, вооружение и овладевают важными объектами и районами. Сунь-цзы назвал наступление высшим искусством ведения войны. Только благодаря наступательности, дерзости, считал он, можно разрушить планы противника. Свои взгляды, как использовать преимущества наступления он изложил так: «Если у тебя сил в десять раз больше, чем у противника, - окружи его со всех сторон; если у тебя сил в двое больше, раздели его на части; если же силы равны, сумей с ним сразиться; если сил меньше - сумей обороняться от него; если у тебя вообще что-либо хуже, сумей уклониться от него…»[284].

Аналогичную мысль, излагая план Итальянского похода (1799г.) высказал А.В. Суворов: «1. Ничего, кроме наступления. 2. Быстрота в походах, стремительность. 3. Ненужного методизма - но хороший глазомер. 4. Полная власть командующему. 5. Неприятеля атаковать и бить в поле. 6. Не терять времени в осадах… брать главным образом крепости штурмом или открытой силой… 7. Никогда не разделять сил на охранение разных пунктов. Неприятель их обошел тем лучше: он подходит для того, чтобы быть разбитым… Никогда не загружать себя бесплодными маневрами»[285].

«Наступление - это то, что обеспечивает победу», - утверждал Наполеон, - в сражении «Я вижу только одно - массы неприятельских войск, я стараюсь их уничтожить, будучи уверен, что все остальное рухнет вместе с ними»[286].

Наступательной стратегии в войне придерживался один из выдающихся полководцев Отечественной войны 1812-1814гг. Барклай де Толли. Выражая стратегическую цель военных действий, в письме к П.И. Багратиону 1 июня 1812 г., он требовал: «а) слабого неприятеля бить и уничтожать; б) с сильнейшем неприятелем избегать всех решительных сражений; в) иррегулярные войска должны беспрепятственно иметь неприятеля в виду, окружать его со всех сторон, беспокоить денно и нощно и, действуя на операционную линию, затруднять тем его продовольствие». В инструкции генералу Платову он указывал «и в оборонительных действиях не должно упускать случая нанести неприятелю чувствительные удары и бить его по частям»[287].

Отмечая преимущества наступления, Г.К. Жуков отмечал: «Превосходить противника в наступлении - значит превосходить его во всем - и в дальновидности планов, и в искусстве обмана, и в искусстве маневра и в умении массировать силы…»

В представляемой главе ставится целью рассмотреть, как совершенствовалось искусство наступления по опыту войн, как развиваются современная теория наступления, формы и способы его ведения, а также излагаются практические рекомендации командирам и штабам по его организации и ведению в различных условиях обстановки.

4.1. Искусство наступления по опыту войн

Необычайно сложен, тернист и вместе с тем поучителен и многоопытен путь к постижению искусства наступления в ходе многочисленных войн. Реализация наступательных планов военачальников всегда тесно переплеталась с умелым достижением внезапности нанесения удара, смелым сосредоточением усилий, четкостью управления, гибкостью взаимодействия, всесторонностью обеспечения, глубокой предусмотрительностью, искусным боевым построением войск.

Весьма поучительно военное искусство Александра Македонского. Описывая его походы в Персию и Индию, Ариан Никодимский отмечал, что полководец добивался успеха, стремясь заставить противника сделать неверный шаг и тем поставить его в трудное положение, а также отвлечь внимание ложными, хитроумными приемами. Искусство проявлялось у него в смелых, дальновидных решениях, умении озадачить неприятеля необычностью действий, применением неизвестных средств борьбы[288].

Особое искусство проявил Александр Македонский в сражении с главными силами персидской армии у селения Гавгамелы (рис. 4.1). Персидский царь Дарий III собрал много пехоты, до 15 тысяч конницы, 200 боевых колесниц и 15 боевых слонов. Войска персов выстроились в две линии, имея в центре пехоту, а на флангах сильные отряды конницы. Во второй линии находились войска меньшей боеспособности. Впереди главных сил располагались боевые колесницы и слоны.

Македонская армия имела до 40 тысяч пехотинцев и 7 тысяч всадников. Боевой порядок македонской армии также был построен в две линии. Его центр составляла фаланга тяжелой пехоты. На правом фланге находилась ударная группа, состоявшая из тяжелой и легкой конницы и отрядов пехоты. Во вторую линию были выделены отряды средней пехоты, с задачей прикрыть тыл главных сил от возможных ударов конницы противника.

В начале сражения македонские войска отразили атаку боевых колесниц и слонов. Затем сильный левый фланг персов потеснил македонскую легкую пехоту и конницу. При этом персидская конница оторвалась от пехоты, чем немедленно воспользовался Александр. Он бросил свою тяжелую конницу в образовавшийся разрыв и разгромил левый фланг противника. Тем

временем персы на своем правом фланге успешно продвигались вперед и вышли в тыл фаланги противника. Однако там они были задержаны второй линией македонских войск. В этой обстановке Александр пошел на риск - он развернул тяжелую конницу, нанес удар по тылам персидской армии и совместно со средней пехотой разгромил правый фланг персов, после чего вся персидская армия обратилась в бегство.

Македонская армия одержала победу при Гавгамелах благодаря искусному сосредоточению сил на решающем участке, правильному использованию конницы и пехоты, смелому маневру.

Искусное ведение решительного наступления было характерной чертой полководческой деятельности Юлия Цезаря. Полководец всякий раз умело пользовался выгодным моментом, чтобы повергнуть неприятеля в смятение, сломать, рассеять его боевые порядки, бить по частям. В сражении Цезарь искал свой особый «ключ» к успеху. Поэтому каждый из его походов был непохож на другой ни по замыслу, ни по способам достижения активности. В сражении под Форсалом (48 г. до н.э.) (рис. 4.2) он превзошел своего противника Помпея потому, что действовал не как все, а по-своему. Цезарь по-новому построил боевой порядок, создав резерв из шести когорт, что раньше никто из полководцев не применял. Это дало ему возможность наращивать свои силы в разгар сражения, действовать более смело и напористо, чем Помпей и навязать ему свою волю[289]. Решительность и быстрота действий Ю. Цезаря сыграли главную роль во время похода в Малую Азию, где его войско за 5 дней разгромило сильную армию понтийцев. Так же как Александр Македонский, Юлий Цезарь умело использовал для достижения активности инженерное искусство. Уже в то время римское войско могло сооружать мосты не только на плавучих, но и свайных опорах. Известен, например, свайный мост длиной около 600м, построенный в течение десяти дней через реку Рейн во время похода против германцев[290]. О высоком уровне инженерно-

го искусства времен Римской империи свидетельствует то обстоятельство, что в образе каждого легиона находилось некоторое количество легких лодок с каркасом из ивовых прутьев, обтянутых кожей[291]. Это давало возможность римлянам быстро, неожиданно для противника преодолевать водные преграды, решительно громить его растерявшееся войско.

Лежащие в основе наступательных действий боевая выучка, сноровка воинов были присущими чертами для тактики действий славянских племен. Древние летописцы отмечали высокое мастерство и находчивость, которые проявились в их боевых походах. В войнах с Византией (VI-VII вв.) они заманивали неприятеля в подготовленную западню, демонстрировали ложные отходы, применяли засеки и засады, осуществляли налеты на неприятеля с разных сторон. Для скрытного приближения к его укрепленному лагерю использовались переносные и передвижные щиты из плетней, устраивались земляные насыпи.

О мастерстве наступательных действий древнерусского войска в Х в. свидетельствует поход на Цареград (Константинополь) киевского князя Олега (907 г.), где весьма успешно осуществлялось взаимодействие сухопутного отряда с отрядом судов (200 единиц). Позже в походе киевского князя Игоря (994 г.) участвовало уже 2000 судов[292]. Также как и у греков и римлян, активность действий древнерусского войска во многом повышалась за счет использования различной осадной техники. В 997г., чтобы овладеть крепостью Фрессалини, они подготовили осадные машины, железные тараны, сооружения, покрытые сухой кожей[293].

Боевые порядки войск Киевской Руси отличались большим разнообразием (рис. 4.3): стена, полочный ряд, пятичленный боевой порядок.

Совершенствование оружия, способов боевых действий обусловливали решительность и масштабы предпринимаемых походов славянских князей.

Если в сражениях Х-ХII веков участвовали обычно сравнительно немногочисленные отряды, то в войнах ХIV-ХVI вв. масштабность боевых действий существенно возросла. Например, в битве с Золотой Ордой московского князя Дмитрия на Куликовом поле участвовало с обеих сторон почти 300 тыс. человек. Искусство Дмитрия Донского проявилось в этой битве в том, что он сумел упредить противника в развертывании и нанесении удара (рис 4.4). Весьма упорно и активно в этом сражении действовало и татаро-монгольское войско под предводительством Мамая. Однако перевес в конечном итоге оказался на стороне Дмитрия потому, что он сумел в решающий момент умело использовать свой общий и частный резервы для нанесения завершающего удара по противнику, что и предрешило исход битвы.

С появлением в ХIV-XV вв. огнестрельного оружия наступательные действия войск стали обретать новые формы за счет использования огня. Хотя на первых порах применяемые русскими воинами ручницы (ручное огнестрельное оружие типа «пищалей») были несовершенны, однако, как повествуется в Московской, Ростовской, Новгородской и других летописях, при описании битв при обороне Москвы (1408 и 1451 гг.), Углича, Ржева (1446 и 1447 гг.), Галича (1451 г), Новгорода (1451 г.) «ворог от пальбы устрашен был».

Немалую роль в повышении мастерства наступательного боя сыграло появление в русском войске первых образцов орудий - «тюфяков», стрелявших дробом (картечью). Применение пушек при защите крепостей давало возможность отбивать штурм неприятеля и наносить по нему контратаки. Во второй половине XV и в XVI вв. в войнах Руси с Литвой, Польшей, Ливонией, Казанским и Крымским ханствами наряду с борьбой за крепости все шире стал применяться полевой бой, в котором русское войско находило все новые тактические способы. Например, в 1530 г русские дружины впервые использовали подвижные полевые укрепления из дерева и щитов с бойницами, так называемые сооружения «гуляй город». Это давало возможность, используя

подвижное укрытие, с близкого расстояния наносить потери противнику огнем пищальников и орудий, а также стрельбой из луков. Как только удавалось нарушить его боевой порядок, в дело вступала конница. Внезапным ударом она довершала разгром противника.

С поступлением на вооружение более мощных пушек называемых «трескотухами» и «барсами» во время Ливонской войны (1558-1583 гг.), появилась возможность поражать противника не только в ближнем бою, но и с дальности свыше 1 км[294]. В результате зародился дистанционный огневой бой. Достижению высокой боевой активности русскому войску способствовали боевые качества воинов, их стойкость, отвага, самоотверженность, любовь к родному краю, ненависть к захватчикам. Это придавало им силы в боях, воодушевляло на подвиг.

Большое внимание вопросам наступления уделялось в первом русском воинском уставе «Уставе ратных, пушечных и других дел, касающихся воинской науки» (1607-1621 гг.), написанным Онисимом Михайловым. В нем указывалось, что надо проявлять активность при взятии крепостей.

Материальной предпосылкой, способствовавшей увеличению удельного веса наступательных действий в войнах XVI-XVIII вв., явилось создание в ряде европейских государств постоянных армий. Будучи хорошо обученными, они имели возможность вести полевые сражения и активную борьбу за крепости. Важную роль в реорганизации своих армий и разработке новой наступательной тактики сыграли видные военные деятели того времени: Мориц Оранский и шведский король Густав Адольф.

В России выдающимся реформатором был Петр Великий. Его взгляд на военное искусство и, в частности, на применение активного наступления получили отражение в трактатах «Правила сражения» (1708 г.), «Рассуждения о добывании Выборха» (1710 г.) и особенно в «Воинском уставе» (1716 г.). В этих и других документах выражались идеи действовать в сражении смело, быстро, напористо, но расчетливо «не идти на поводу у ворога, а его постоянно держать в усмотрении и бить как только можно».

Немалый вклад в разработку новых способов наступления внес А.В. Суворов. В эпоху, когда в европейских армиях господствовала линейная тактика, которая как смирительная рубаха, сковывала инициативу командиров и войск, Суворов блестяще применил тактику колонн в сочетании с рассыпным строем (рис.4.5) - способ боя, созданный на Западе лишь в ходе Великой Французской революции конца XVIII в. и развитый затем Наполеоном[295]. «Истинное правило воинского искусства, - учил Суворов, - прямо напасть на противника с самой чувствительной для него стороны, а не сходиться, робко пробиваясь окольными дорогами… дело может быть решено только прямым смелым наступлением»[296].

Из западных авторов наибольшее внимание вопросам наступательных действий уделили Тюренн, Монтекукколии, Евгений Савойский, Г. Ллойд. Так, в «Записках Раймонда графа Монтекукколии…» (1664 г.) говорилось, что инициатива должна быть направлена в наступлении на упреждение противника, быстроту, твердость, активность. Он рекомендовал не дробить свои силы[297].

В полководческой деятельности М.И. Кутузова развитие наступательных способов проявилось в разнообразии применяемых тактических действий, способности предвидеть, как будет действовать противник, и своевременно применять меры для сковывания его маневра, срыва замысла, гибком использовании резервов на опасных участках фронта, более рациональном построении боевых порядков, широком проявлении инициативы и предоставлении «свободы почина» подчиненным. Как и Суворов, Кутузов умело использовал боевые качества русского солдата, его находчивость, сметливость, военную хитрость.

Важное место исследованию искусства наступления отведено в трудах А.Жомини. Характеризуя этот вид боя, он отмечал, что его следует применять в тесном сочетании с принципом сосредоточения усилий и инициативой действий. «…Если военное искусство, писал он, состоит в том, чтобы бросать свои силы на решающий пункт, то понятно, что первое средство для применения этого принципа будет состоять в захвате инициативы действий. Кто захватил эту инициативу, тот заранее знает, что он делает и чего он хочет: он со своими массами приходит в тот пункт, где ему следует нанести удар. Кто выжидает, тот повсюду упрежден: противник набрасывается на отдельные части его армии; он не знает, ни куда неприятель хочет направить свои усилия, ни средств, которые нужно ему противопоставить»[298].

Большой вклад в развитие теории наступления внес Клаузевиц. Олицетворяя наступательность со смелостью, дерзанием, риском, Клаузевиц отмечал, что «теория не вправе выдвигать какие-либо законы, ставящие предел дерзанию… Смелость является творческой силой… Даже безрассудную смелость, т.е. смелость бесцельную, - писал он, - нельзя недооценивать. Смелость окрыляет ум и проницательность… без смелости выдающийся полководец немыслим»[299].

Столь же значительную роль в деятельности военачальника Клаузевиц отводил твердости в достижении цели. Он писал, что полководец «находится постоянно под ударами волн ложных и истинных сообщений, ошибок, допущенных вследствие страха, небрежности, торопливости или упрямства, проявленного на основании правильных или неправильных взглядов, по злой воле или из ложного или подлинного чувства долга: вследствие лености или переутомления; он окружен случайностями, которых никто не мог бы предусмотреть»[300]. И тот, кто вздумает поддаваться этим впечатлениям проявит слабость, заключает Клаузевиц, тот не в состоянии твердо отстаивать принятое решение, проводить его в жизнь.

Говоря о решительности, наступательности, военный классик отмечал, что «наш основной принцип - смотреть на уничтожение неприятельских вооруженных сил как на самое главное не только во всей войне в целом, но и в каждом отдельном бою[301].

Анализируя опыт войн конца XVIII-XIX вв., можно убедиться в том, сколь большое влияние на совершенствование наступательных действий оказала неуклонно возраставшая мощь огня. Важнейшее значение в этом деле сыграло принятие на вооружение ружей с изогнутым прикладом, что давало возможность вести прицельный огонь. В крымской, франко-прусской и русско-турецкой (1877-1878) войнах произошел переход от тактики колонн к тактике рассыпного строя, что придавало наступлению большую пробивную силу, динамизм, увеличивало маневренность. Но одновременно повысилась и активность обороны, зародилась полевая оборона. Наряду с сооружением насыпных земляных укреплений (редутов, флешей, люнетов) стали отрываться групповые окопы (ложементы), а для резервов строились укрытия и убежища. Поднялось значение инженерного оборудования местности. Это потребовало изыскания новых способов преодоления такой обороны. На рис 4.6 показаны боевые порядки русской пехоты во время Крымской войны.

Русские военные теоретики своевременно выявили новые тенденции в развитии наступательных действий.

Немало поучительных мыслей в отношении совершенствования наступления высказал отважный партизан Отечественной войны 1812 г. Д. Давыдов. Он разработал тактику наступательной партизанской борьбы. Страстный патриот Родины, Давыдов верил в силу и мощь России, доблесть русского солдата. Это ему принадлежат вещие слова: «Еще Россия не подымалась во

весь исполинский рост свой, и горе ее неприятелям, если она когда-нибудь подымется!»[302].

Весомый вклад в разработку способов наступления внесли Г.А. Леер и М.Д.Драгомиров. «Самое худшее, на что можно решаться на войне, - писал Леер, - это не решаться ни на что»[303]. Созвучны этим мыслям Леера многие положения относительно принципа наступательности и решительности, высказанные М.Д. Драгомировым. В «Учебнике тактики» он писал: побеждает тот, кто «обладает способностью решаться на боевые предприятия без малейшего колебания… только тот и побеждает, кто не боится погибнуть… Не способный решиться на что-нибудь похож на человека со связанными руками, с которым всякий может сделать что хочет… Самое необдуманное предприятие не представляет такого риска, как нерешительность»[304].

В войнах конца ХIX, начала ХХ вв. - испано-американской (1898), англо-бурской (1899-1902), русско-японской (1904-1905) в значительном количестве стали применяться нарезные ружья, боевые возможности которых повысились почти в десять раз по сравнению с гладкоствольным ружьем образца 1808 г. В 3-4 раза возросли боевые возможности артиллерии. Впервые на поле боя стали применяться пулеметы[305]. Прогнозируя влияние более совершенных средств вооруженной борьбы на содержание наступательной тактики, многие военные теоретики приходили к выводу, что отныне огонь в атаке будет все более отодвигать рукопашный бой.

Довольно четко эту мысль выразил А.А. Незнамов. Он писал: «решительный успех при современном сражении основывается на достижении перевеса в огне; холодное оружие отошло на второй план»[306]. Из оценки огневого фактора он делает вывод о том, что под его влиянием будет повышаться роль наступления, сократятся тактические паузы. «Прошло время, - отмечал он, когда на войне дрались недели, а пережидали месяцы»[307].

В произведениях А.А. Незнамова и других авторов отмечалась тенденция существенных изменений в противоборстве наступления и обороны под влиянием развития средств борьбы. Если до появления огнестрельного оружия противоборство наступления и обороны носило силовой характер и осуществлялось в виде кратковременного столкновения сомкнутых пехотных (кавалерийский) масс, где исход боя зависел от силы физического удара воинов, то с появлением огнестрельного оружия воюющие стороны получили возможность оказывать воздействие друг на друга на расстоянии, вследствие чего увеличились потери войск, возросло их упорство при удержании позиций, активность и решительность в наступлении. Огонь стал выступать в качестве главной «движущей силы» в совершенствовании форм и способов подготовки и ведения наступательных действий.

Весьма наглядно это проявилось в русско-японскую войну, где была разработана и применена новая тактика наступательного боя в условиях усиления мощи ружейно-пулеметного и артиллерийского огня. Решительность наступления нашла выражение в увеличении удельного веса ночных и встречных боев, применении некоторых новых средств борьбы.

Изменения в характере наступательного боя, увеличение его продолжительности, напряженности, пространственного размаха, усложнило управление подразделениями. Применение разреженных цепей на поле боя резко подняло роль инициативных, самостоятельных действий командиров тактического звена. В последующем это нашло свое отражение в Уставе полевой службы русской армии, изданном в 1912 г. В нем указывалось: «Каждому начальнику и рядовому бойцу предоставляется самостоятельность при исполнении данной ему задачи. Он должен проявлять собственный почин в действиях, сообразно изменениям обстановки, не ожидая приказания старшего начальника».

Опыт русско-японской войны в отношении развития способов наступления нашел отражение в боевых уставах русской и других европейских армий, изданных перед первой мировой войной. В русском «Уставе полевой службы» (1912) главное внимание уделялось наступательному бою: «Самым действительным средством для поражения неприятеля, - говорилось в Уставе, - служит нападение на него».

В Уставе уделялось внимание бою ночью и в горах. Однако в нем отсутствовали положения о необходимости проведения перед атакой артиллерийской подготовки, чему учил опыт русско-японской войны. Содержание и характер наступления в войнах ХХ в. существенно обогатились по сравнению с воинами ХIХ в., что обусловливалось совершенствованием технической оснащенности армии, средств управления и обеспечения, возрастающим размахом военных действий. В доимпериалистический период боевые действия осуществлялись обычно в рамках одного сражения, которое развертывалось на сравнительно ограниченной территории и велось непродолжительное время. Например, сражение при Бородине в 1812 г. развертывалось на фронте около 8 км, на глубину - до 6 км и продолжалось всего несколько часов.

В войнах ХХ в. противоборство наступления и обороны приняло более упорный и напряженный характер. Оно велось уже в виде нескольких последовательных наступательных и оборонительных сражений, которые стали выливаться в новую форму вооруженной борьбы - операцию. Так, в русско-японской войне сплошной фронт военных действий достиг под Ляоляном 75 км, а под Мукденом - 155 км. Глубина сражения увеличилась с 2-4 до 25-50 км, а продолжительность с 1-2 до 10-17 суток. Наступательные действия тесно сочетались с оборонительными.

В последующих войнах противоборство наступления и обороны ожесточилось. Первая мировая война началась встречным столкновением больших масс войск на Восточном (русском) и Западном (французском) театре военных действий. Ни в одной из войн прошлого не было столь значительного количества встречных боев, как в маневренный период первой мировой войны. Война опрокинула бытовавшие представления о характере наступательного боя, внесла много нового в способы его ведения. Боевая практика показала, что такой бой отличается напряженностью. Повышению решительности способствовали: массирование артиллерии на участках прорыва (до 160-180 орудий на 1 км фронта); проведение мощной артиллерийской подготовки перед атакой; применение в некоторых сражениях газобалонной атаки; использование наступающим танкового таранного удара для пробития бреши во вражеской обороне, все большее наращивание усилий авиации для поддержки наступающих войск; осуществление атаки пехоты вслед за огневым валом; возрастание роли и значения ночных боев. На рис. 4.7 показано развитие боевых порядков в наступлении в первую мировую войну.

Однако в ходе войны наблюдалось немало факторов, снижавших эффективность наступления - это преобладание методизма, линейности в действиях войск, шаблонное построение боевых порядков, способов осуществления прорыва. Следствием этого явились низкие темпы наступления. Так, в Верденской операции немецкие войска продвигались с темпом всего лишь 40 м в сутки, англо-французы на Сомме - с темпом 70 м и лишь в Амьенской операции (1918 г.) впервые за всю войну англо-французам удалось успешно прорвать тактическую зону обороны противника. В первый день они продвинулись на 8 км, а в последующие 6 суток - на 19 км[308]. В целом же первая мировая война являла собой классический пример образовавшегося равновесия в соотношении средств нападения и защиты, что привело к длительному позиционному противостоянию сторон.

Наступательность была характерной чертой действий войск Красной Армии в гражданскую войну в России. «Почти все значительные операции времен гражданской войны, - отмечал М.В. Фрунзе, - носят следы проявления духа активности и инициативы с нашей стороны»[309]. Это обусловливалось не качеством оружия (оно было таким же, как и в первую мировую войну), а особенностями боевых действий, отсутствием сплошных позиционных фронтов.

Характер наступления во вторую мировую войну был во многом иным, чем в первую мировую войну. Массированное применение в операциях авиации, артиллерии и танков в сочетании с возросшей ударной и огневой силой общевойсковых соединений, обеспечивало возможность не только осуществлять быстрый взлом обороны противника, но и вводом в сражение подвижных танковых и механизированных группировок решительно наращивать силу удара, превращая тактический успех в оперативный.

Существенное развитие во время Великой Отечественной войны получили способы построения боевых порядков и определения боевых задач советских войск в наступлении (рис. 4.8). В ходе войны происходило ожесточенное состязание наступления и обороны - в ответ на усиление ударной, пробивной силы наступавших войск в обороне стали усиливаться тенденции к переходу от очаговой обороны к сплошной траншейной глубоко эшелонированной системе построения позиций и полос, что в определённой мере уравновешивало боевые возможности сторон. Если наступающий стремился повысить темпы продвижения за счет массированного использования танковых войск, то в ответ на это обороняющаяся сторона повышала свои возможности совершенствованием системы противотанковой обороны - создания противотанковых опорных пунктов, узлов и районов не только на всю глубину тактической, но и оперативной обороны. Аналогичным образом происхо

дило соревнование сторон в наращивании ударов с воздуха и усилении противовоздушной обороны.

Главной сферой противоборства воюющих армий во вторую мировую войну явилась борьба за завоевание и удержание огневого превосходства. Решительность наступления, достижение высоких темпов осуществления прорыва, преследования, безостановочного форсирования водных преград войсками во многом обеспечивались за счет совершенствования методов огневого поражения противника. Большую роль в этом сыграло применение так называемого артиллерийского и авиационного наступления.

В целом опыт войны во многом обогатил формы и способы наступательных действий. Однако наблюдалось и немало негативных моментов. Разгром противника не всегда достигался за счет искусства, хитрости. Ставка чаще делалась на достижение многократного (пяти - десяти кратного) превосходства в силах и средствах над противником. При подготовке и ведении боя имели место шаблонные приемы, схематизм. Линейные, методические действия нередко превалировали над маневром. Сказывалась боязнь ответственности командиров.

4.2 Развитие теории современного наступления

Развитие теории и практики наступательного боя в советский период по окончании Великой Отечественной войны происходило под определяющим влиянием опыта двух мировых войн. Боевые действия рассматривались применительно к крупномасштабной войне преимущественно в условиях позиционного противоборства. Практическое воплощение это находило в том, что центральное место в системе наступательных действий в Боевых уставах Сухопутных войск отводилось прорыву подготовленной обороны противника. Эпоха бурного обновления средств вооруженной борьбы не внесла в своё время коренного перелома в развитие теории наступления. Старые тактические мерки во многом сохранились. Наземно-воздушный, электронный бой даже с применением ядерного оружия рассматривался во многом через призму опыта минувших войн. Господствовавшие многие годы шаблонные подходы в военном искусстве не ушли в прошлое. Категории позиционного противостояния, линейно-плоскостные формы борьбы, методичность и размеренность боя не стали «музейными» приёмами тактики вплоть до последнего времени.