Глава первая. 3 страница

Главными причинами провала первой чеченской кампании являлись: неоправданная поспешность в ее подготовке, крайне неудачный выбор времени начала операции (декабрь); совершенно непродуманное информационно-психологическое обеспечение хода военных действий; слабое взаимодействие участвующих в совместных операциях разноведомственных федеральных структур (СВ, ВВ МВД, ФПС, МЧС, ФСБ, ЖД войск); невысокий уровень профессиональной подготовленности некоторых командиров, слабая обученность воинского контингента для действий в совершенно новых (специфических) условиях, их слабая подготовленность к решению задач в вооруженном конфликте.

Хотя в Афганистане и двух чеченских военных кампаниях в ограниченном количестве применялись новые виды оружия и боевой техники, тем не менее формы и способы тактических действий существенно обогатились. Новым здесь явилось то, во-первых, что сформировалась система взглядов на ведение боевых действий против иррегулярных формирований, применяющих тактику партизанских действий; во-вторых, возникло немало новых форм и способов тактических действий в виде разведывательно-поисковых, ударно-штурмовых, рейдово-блокирующих, проводимых совместно с формированиями других силовых структур (внутренними войсками МВД, ФПС, МЧС, ФСБ и др.); в-третьих – утвердилась отрядно-групповая тактика действий в вооруженных конфликтах, появилось немало новых элементов боевого построения общевойсковых соединений и частей; в-четвертых, усовершенствовалась система огневого поражения противника применительно к условиям очагового противоборства; в-пятых, появился новый способ ведения обороны – сдерживающе-стабилизирующие действия; в-шестых, существенное развитие получили принципы общевойскового боя, обогатились содержание и методы работы командиров и штабов по его подготовке и ведению, управлению войсками, организации взаимодействия и всестороннего обеспечения.

Практикой боевых действий в вооруженных конфликтах была выработана новая форма оперативных действий – совместная специальная операция, представляющая собой совокупность согласованных и взаимосвязанных по цели, месту, времени и задачам войсковых, оперативных, режимных и погранпредставительских действий, проводимых согласованными боевыми усилиями формирований разноведомственных силовых структур под единым руководством, как правило, командования Сухопутных войск.

Что же касается наступления и обороны, то они тоже находили достаточно широкое применение в вооруженных конфликтах, но не в «классическом», а трансформированном виде. Так, оборона чаще всего велась не путем создания сплошных траншейных позиций и глубоко-эшелонированных полос, а по принципу очаговых действий, создания отдельных опорных пунктов, узлов обороны, заслонов с круговой системой огня и заграждений для перекрытия важных направлений.

Сущность наступательного боя составляли ударно-огневые действия в специфических формах, где не использовались позиционные методы противоборства (прорыв обороны, создание мощных ударных группировок, атака на сплошном фронте, наращивание боевых усилий путем ввода в бой вторых эшелонов и т.п.). Уничтожение крупных отрядов незаконных вооруженных формирований проводилось по схеме: дальнее огневое поражение – огневой удар в ближней зоне – кратковременная решительная атака. В некоторых случаях осуществлялся дальний огневой разгром НВФ без контактного вступления в бой с ними мотострелковых, танковых и воздушно-десантных подразделений.

Условия очагового противоборства, отсутствие устойчивой линии фронта, ограниченность сил и средств для решения боевых задач наложили существенный отпечаток на построение боевого порядка войск в наступлении и обороне. Для действий в отрыве от базовых центров на удаленных, нередко изолированных направлениях требовалось обеспечить тактическую и огневую самостоятельность мотострелковых и танковых подразделений. Это обусловило создание сводных тактических отрядов и групп по целевому назначению. Их основу составляли мотострелковые батальоны, усиленные танковыми, артиллерийскими, инженерными и огнеметными подразделениями.

Помимо сводных тактических групп и отрядов новыми элементами боевого порядка частей в вооруженном конфликте являлись: войсковые маневренные, ударно-огневые, истребительные, противодиверсионные, вертолетно-рейдовые группы, бронегруппы и подвижные группы минирования на вертолетах.

Войсковые маневренные группы создавались для решения самостоятельных, внезапно возникающих задач в ходе боя, борьбы с мобильными отрядами и группами боевиков. Для выполнения специальных задач в их состав включались отряды и группы специального назначения, подразделения внутренних войск МВД, СОБР, ОМОН МВД. Ныне в войсках на основе опыта контртеррористической операции формируется облик войсковых маневренных групп. Предполагается, что их ядром в каждом полку должен быть «модернизированный» мотострелковый батальон, усиленный средствами огневой поддержки: гранатометами АГС-17 («Пламя»), ПТУРами, огнеметами.

Ударно-огневые группы, как правило, создавались в составе рейдовых, обходящих, штурмовых и блокирующих отрядов, а иногда и в составе сторожевых застав. Их основу составляли танковые, мотострелковые и артиллерийские подразделения, что обеспечивало сочетание огневого и броневого ударов.

Истребительные, а также противодиверсионные отряды и группы создавались для борьбы с диверсионно-разведывательными формированиями и террористическими группами НВФ при проведении специальных операций, прочесывании («зачистках») в населенных пунктах и при блокирующих действиях.

Вертолетно-рейдовые группы входили в состав рейдовых и обходящих отрядов, а также предназначались для боевого сопровождения автотранспортных колонн, борьбы с засадами. Они играли важную роль в предотвращении огневых налетов и диверсионно-террористических действий боевиков.

Бронегруппы включались в состав подвижных заслонов, обходящих отрядов, сторожевых застав, отрядов сопровождения автотранспортных колонн, засад, штурмовых отрядов при действии их в населенных пунктах.

Подвижные группы минирования на вертолетах обычно создавались при блокирующих действиях с целью быстрого устройства минно-взрывных заграждений на путях отхода боевиков и рубежах блокирования.

Как видно из рассмотренного, тактика в локальных войнах и вооруженных конфликтах во второй половине XX столетия приобрела новое содержание как и военного искусство в целом.

1.4. Перспективная тактика ХХI века

Так же как и в прошлом, определяющим фактором в развитии перспективной тактики, явится появление новых видов оружия. Под влиянием обновленной материальной основы боя уже теперь начинает формироваться его новая модель. Главную роль на данном этапе играет высокоточное оружие. В перспективе лет через 12-15 это оружие, вероятнее всего, утвердится в качестве «центровой силы». Затем лет через пять - десять роль лидера могут занять роботизированные средства, достигающие уровня «искусственного интеллекта», а также оружие, основанное на новых физических принципах.

Одновременно с этим будет происходить процесс интенсивной модернизации «классических» видов оружия. Так, в недалеком будущем создадутся условия для функционирования артиллерии в режиме РОК. Существенно отметить, что перспективные разведывательно-ударные комплексы, вероятнее всего, будут рассматриваться не только как системы вооружения, но и как формы организации войск, как качественно новые оперативно-тактические системы.

Продолжится процесс бронизации сухопутных войск. Для танкового противоборства уже теперь стало характерным ведение его с перспективой перехода от ближнего боя (с дистанции в среднем около 600-800 м, как это было в прошлом) к дальнему огневому бою с дистанции в среднем около 2000-2500 м и более[18]. Однако что касается перспективы, то является проблематичным, сохранится ли за танком роль лидера при ведении боевых действий с применением ВТО, поскольку эффективность противотанковых средств уже теперь намного опережает защитные качества танков. В последующем же разрыв между их боевыми качествами, скорее всего, будет возрастать.

Дальнейшему динамичному наращиванию боевого потенциала общевойсковых формирований будет способствовать все большее оснащение их вертолетами новых модификаций – многоцелевыми, разведывательно-ударными, вертолетами-истребителями, специальными вертолетами сопровождения, вертолетами-постановщиками помех и другими типами. О возрастающих возможностях вертолетов можно судить по тому, что уже теперь ударные вертолеты типа «Апач», на которых установлены новые радары «Лонгбоу», способны следить более чем за 200 движущимися целями. Они могут передавать друг другу данные по целям. Вертолеты типа «Команч» с использованием стелсовой технологии, оснащенные двумя-тремя суперкомпьютерами, будут иметь возможность вести разведку, наносить удар по целям и передавать данные наземным войскам[19]. Наряду с вертолетами получит дальнейшее развитие легкомоторная, так называемая, «москитная» авиация.

Мини-самолеты привлекают внимание своими уникальными летными эксплуатационно-техническими возможностями. Они могут подниматься с «пятачка», с обычной полевой площадки, грунтовой дороги. Полет «по рельефу местности», высокая маневренность, долгое парение, бесшумность, малозаметность – все эти качества сверхлегких самолетов способны оказать немалое влияние на тактику боевых действий наземных войск. Они могут подавлять огневые средства противника, наносить удары по его пунктам управления, уничтожать ракетные установки, мосты, вести разведку, корректировать огонь.

Совершенствование средств ПВО идет по линии создания мобильных ЗРК на бронебазе для борьбы с самолетами и вертолетами как непосредственно над боевыми порядками войск, так и для отражения атак средств воздушного нападения на дальних и ближних подступах с малых, средних и больших высот. В перспективе зенитные комплексы планируется оснастить лазерным оружием. Это обеспечит им возможность поражать на дальность до 30 км органы зрения пилотов, а на дистанции до 10-15 км выводить из строя бортовые оптико-электронные средства наведения ракет и бомб. На дальностях до 3-5 км ЗРК с лазерным оружием будут способны разрушать конструкции средств воздушного нападения.

Бой будущего представляется как электронно-роботизированный. В ближайшие годы на оснащение войск будет внедряться третье поколение роботов, так называемые «интеллектные» роботы, управление которыми осуществляется от ЭВМ нового поколения с помощью эвристической программы. Уже теперь создано довольно разнообразное семейство боевых роботов – боевые машины-роботы, роботы-разведчики, роботы-дозорные, роботы-разведчики средств РЭБ, роботизированные ЗРК, роботизированная граната, легкий и тяжелый робот-сторож, роботы для обеспечения боевых действий, специально-технические, тылового обеспечения и др.

Специалисты видят будущее робототехники главным образом в создании роботизированных боевых машин, приспособленных к действиям с высокой степенью автономности и способных самостоятельно «мыслить». В стадии проектирования находится робот-«рейнджер», который «видит» и «запоминает собственную траекторию, следует по назначенной местности, обходя препятствия». Испытываемый образец такого робота оснащен целым набором датчиков, включая телекамеры, лазерный локатор, передающих на ЭВМ объемное изображение местности и приемник инфракрасного излучения, позволяющий двигаться в полной темноте. При дальнейшем усовершенствовании робот сможет постоянно наблюдать за позицией противника, вступать в бой как танк-автомат, вооруженный точнейшими орудиями с лазерной наводкой.

Новым шагом в военной робототехнике явится создание армейского автономного транспортного средства, представляющего собой боевую машину, имеющую высокий бронированный корпус без прорезов и иллюминаторов, утопленную в металл скрытую телевизионную камеру. Задача этой компьютерной лаборатории – испытывать способы автономного компьютерного управления наземными боевыми средствами. Боевая машина-робот последней модификации имеет несколько телевизионных камер, ультразвуковой локатор и разноволновые лазеры. Такой робот способен отличать тени от настоящих препятствий, обходить небольшие препятствия. С оснащением роботов скоростными бортовыми компьютерами он будет способен оценивать не только препятствия, но также выполнять разведывательные задачи. Создание «мыслящих роботов» позволит использовать их для выполнения целого ряда опаснейших и трудоемких работ – ведение разведки в зонах радиоактивного заражения, эвакуации машин и т.п.

О потенциальных возможностях военной робототехники можно судить на основе анализа «концепции роботизации до 2015 года», принятой в армии США. Согласно этой концепции, предусматривается создание и совершенствование: безэкипажных транспортных средств для ведения разведки на переднем крае; роботизированных наземных средств для наблюдения и целеуказания; роботов-разведчиков; ДПЛА для наблюдения и целеуказания; БЛА для обнаружения минных полей; роботов-минеров; роботизированных средств постановки дымовых завес и проделывания проходов в минных полях; роботов-разведчиков водных преград; наземных роботизированных платформ; роботизированных средств для развертывания антенн; роботизированных вспомогательных средств постановки заграждений; летающих роботизированных платформ; роботизированных систем дегазации, дезактивации и дезинфекции боевой техники; вспомогательные средства для ремонта боевой техники, устройств для подачи артиллерийских снарядов; многоцелевых роботов и манипуляторов погрузчиков боеприпасов; роботов-дозаправщиков; роботов-погрузчиков ракет на вертолеты; роботизированных устройств для загрузки боеприпасов в танк; систем обслуживания и обеспечения бронетехники; роботов-погрузчиков ядерных боеприпасов.

Создание «мыслящих», «видящих» и «слышащих» роботов будет означать новый крупный шаг в развитии способов боя. Это резко повысит мощь и ударную силу войск, автономность и мобильность их действий, снизит степень участия человека в процессе «разведка – целеуказание - поражение». Следствием этого явится создание безлюдного «автоматизированного поля боя», в котором не только человек будет противостоять человеку, а одна автоматизированная система другой.

Наряду с роботизацией реальным становится внедрение в тактическое звено управления полевой системы спутниковой связи, применение локальных сетей связи и отображение информации с использованием персональных ЭВМ и подключение к их сетям обмена данными высших командных инстанций. Располагая портативными компьютерными терминалами, командиры низовых тактических звеньев будут иметь доступ к информации, собираемой искусственным спутником земли. Применение в войсках космической системы навигации обеспечит минимальное время и высокую точность привязки местоположения боевых средств, вывода подразделений, боевых машин, самолетов, вертолетов в районы выполнения ими боевых задач, повысит точность попадания в цель ракет, снарядов, бомб.

Большое влияние на развитие способов тактических действий окажет дальнейшая автоматизация системы управления войсками и оружием, основанная на ЭВМ. Можно ожидать, что уже в недалекой перспективе она охватит все элементы процесса управления в тактическом звене. Развитие технических средств сбора и обработка информации с применением компьютеров 6-го и 7-го поколений, многопроцессорных, параллельных компьютеров, нейросетей, нейрокомпьютеров, оптической обработки информации ускорят процесс выработки решений, повысят их качество, быстроту постановки боевых задач, организации взаимодействия и контроля. Повышению эффективности управления будет способствовать выдача прогнозной информации на дисплее рабочих мест командиров в виде справок, графиков, таблиц в масштабе времени, близком к реальному.

Переход в перспективе к автоматизированным коммуникационным системам, основанным на принципах комплексированной автоматизации, цифровой быстродействующей связи, компьютерных коммутаторах, световодных каналах обострит технологическое противоборство. Весьма вероятно, что и на тактическом уровне возникнет новая форма самостоятельных боевых действий по дезорганизации систем управления войсками и оружием.

Особое значение для развития перспективной тактики будет иметь оснащение войск оружием, основанным на новых физических принципах, которые не без основания называют «абсолютным» оружием из-за «нулевого» времени распространения луча и полной безинерционности излучения. Такое оружие можно перенацеливать, не оставляя времени противнику на осуществление маневра. Его важное преимущество состоит в том, что оно имеет неограниченный «боезапас», способно поражать не только одиночные, но и групповые цели, весьма устойчиво к мерам противодействия. Ускорительное оружие независимо от метеоусловий является эффективным средством борьбы с БЛА, управляемыми бомбами и ракетами.

Судя по нынешним направлениям развития ВВТ, приоритет в перспективе будут иметь преимущественно дальнобойные средства поражения. Так, к 2015 г. в армиях НАТО планируется увеличить досягаемость тактических ракет с 250 до 500 км, ударных вертолетов – с 6 до 8-30, самолетов тактической авиации – со 100-180 до 500-600, 203, 2 мм СГ – с 30 до 60-90 км, 155 мм СГ – с 30 до 40-50 км, РСЗО – с 40 до 50-65 км, минометов – с 10 до 17 км, тяжелых ПТРК, устанавливаемых на вертолетах – до 25 км, РОК – до 100 и более километров. Из этого обстоятельства можно сделать вывод, что трансформация боя в ближайшее время будет идти в первую очередь по линии увеличения его глубины. В недалекой перспективе это будет дальний, «дистанционный», «бесконтактный» бой.

В принципе дальний бой вовсе не диковинка в военном искусстве. Стремление наносить по противнику удары «издалека», еще до вступления с ним в непосредственное соприкосновение, наблюдалось на всем протяжении развития тактики, в том числе и в эпоху, когда вооруженная борьба велась с применением холодного оружия. Однако в то время «дальнее» поражение, осуществлялось с помощью стрел, катапульт, баллист и т.п., носило не основной, а вспомогательный характер, имело целью создать выгодные условия для решительной рукопашной схватки.

С появлением и развитием огнестрельного оружия дистанционное противоборство обострилось. И это, кстати, послужило одним из побудительных мотивов для все большего увеличения дальности стрельбы артиллерии, пулеметов, ружей, минометов. Боевая практика свидетельствовала, что та сторона, которая раньше другой оснащалась более совершенными дальнобойными огневыми средствами, приобретала важное преимущество над противником.

В качественно новую фазу дистанционная борьба вступила в двух мировых войнах. Этому способствовало увеличение дальности стрельбы артиллерии, минометов, реактивных систем, применение такого мощного оперативного средства глубокого удара, как авиация. В сочетании с действиями подвижных групп (танковых и механизированных соединений), а также высадкой в некоторых операциях воздушных десантов обеспечивалась возможность расширить зону активного воздействия на противника на глубину до нескольких десятков километров.

Под влиянием возросших огневых, ударных и маневренных возможностей войск произошли существенные изменения в способах тактических действий войск. Наряду с ближним боем во вторую мировую войну получила развитие тактика глубокого боя, зародились новые формы глубинных действий в виде рейдовых маневров в тылу противника, применения стремительных охватов и обходов узлов сопротивления, нанесения комбинированных воздушно-наземных ударов по резервам, повысился удельный вес встречных боев, преследования, форсирования водных преград с ходу. В результате этого центр тяжести противоборства стал все больше перемещаться с линии боевого соприкосновения сторон в тактическую и оперативную глубину, что создавало предпосылки для повышения решительности, динамичности и маневренности боевых действий.

Тем не менее, несмотря на неуклонное возрастание удельного веса дальнобойных средств поражения и глубинных действий в системе боев, решительного перелома в их содержании в ходе второй мировой войны не произошло. Основным способом «перемалывания» сил противника оставался ближний бой. Правда, в локальных войнах 50-х – 90-х годов он существенно изменился. Так, в операции «Буря в пустыне» главную роль в разгроме иракцев играли средства глубокого воздействия – авиация, крылатые ракеты, ударные вертолеты, РСЗО, воздушные десанты.

Есть основания полагать, что по мере дальнейшего совершенствования средств вооруженной борьбы дальний, дистанционный бой будет все больше вытеснять ближний и в конечном итоге станет превалирующим. Предпосылкой для подобного тактического прогноза является то, что происходящие материально-технические преобразования не просто повышают роль дальнего боя, а превращают его в акт самостоятельного значения в вооруженной борьбе, выдвигают в ряде случаев на первый план.

Главная отличительная черта дальнего боя – возрастающий пространственный размах. При его ведении весьма условное значение имеют разграничительные линии между соединениями, частями и даже линия боевого соприкосновения сторон, поскольку пределы дистанционного противоборства ограничиваются в основном досягаемостью имеющегося оружия. Так, уже в ближайшей перспективе дивизионные огневые средства позволят расширить зону боевого воздействия на противника до 50-70 км и более, полковые средства – до 15-20, батальонные – до 7-10 км. Для сравнения укажем, что во время второй мировой войны действительная дальность основной массы артиллерии дивизии составляла 6-8 км, огневых средств полка – 2-3 км, батальона – 1-1, 5 км. Отсюда видно, что размах огневого боя возрастет в 5-10 раз.

Можно ожидать, что в недалеком будущем изменится структура поля боя. Если сейчас для него характерно трехмерное измерение – ширина, глубина, высота, то в перспективе новыми сферами боевого пространства явятся информационное, электронное, эфирное. По глубине поле дистанционного боя можно условно разделить на пять зон:

- зона глубокой тактической разведки и воздействия на противника дальнобойными (преимущественно авиационными) средствами (до 50-80 км);

- зона сближения войск сторон и последовательного ввода в действие огневых средств средней дальности (10-15 км);

- зона ближнего боя (0-10 км);

- тыловая зона, где располагаются резервы и тылы (до 30-50 км в глубину от линии боевого соприкосновения сторон);

- зона коммуникаций (до 80 км в глубину от линии боевого соприкосновения сторон).

Подчеркнем, что такое деление является сугубо условным, поскольку активные боевые действия во всех зонах практически будут вестись не последовательно, а одновременно.

К числу преимуществ дистанционного боя следует отнести то, что при его ведении создаются выгодные предпосылки (которые в перспективе, надо полагать, будут нарастать) к тому, чтобы принципиально по-новому решать задачи по разгрому противника в наступлении и обороне, а именно – наносить ему поражение на самой ранней стадии его обнаружения с минимальным привлечением для этого общевойсковых формирований, а лишь за счет воздействия преимущественно дальнобойными оперативными и тактическими средствами поражения, а также высадки воздушно-наземного ударного эшелона и эшелона глубинных действий.

Вместе с тем следует отметить, что организация и ведение дальнего боя сопряжены с немалыми трудностями. В отличие от ближнего боя в дальнем бою не представится возможным командирам вести визуальное наблюдение за полем боя, проводить рекогносцировку традиционным методом, непосредственно на местности ставить боевые задачи подразделениям и организовывать взаимодействие. Существенно и то, что в огневом поражении противника исключается участие большой массы огневых средств ближнего боя, находящихся в составе мотострелковых и танковых частей и подразделений, по крайней мере на начальном этапе дистанционного боя. Это снижает мощь огневого удара. И особенно много сложностей возникает в организации разведки и управления войсками в условиях «расширенного поля боя»1.

Все это накладывает определенный отпечаток на методы работы командира и штаба. Организовывать дальний неконтактный бой им чаще всего придется при наличии ограниченных данных об обстановке, особенно о противнике. Поэтому здесь, как нигде, важно проявление искусства предвидения, умение учитывать динамику изменения соотношения сил, предвосхищать действия другой стороны.

Планирование дальнего, дистанционного боя и организация взаимодействия в нем не укладываются в типовую схему. Возникает необходимость осуществлять их по следующим этапам:

а) первый - обнаружение противника на дальних подступах при выдвижении и в удаленных районах сосредоточения средствами воздушной, спутниковой и глубинной разведки и одновременное проведение мероприятий по противодействию разведке противника, борьбе с его средствами РЭБ, срыву его электронно-огневого удара;

б) второй – развертывание ударно-огневой и электронной группировки в удаленном районе; осуществление мероприятий по достижению скрытности и внезапности действий; борьба с воздушными и аэромобильными десантами, диверсионно-разведывательными отрядами и группами противника;

в) третий – нанесение последовательных и одновременных электронно-огневых ударов по противнику, дезорганизация его системы управления, ПВО, создание условий для высадки к нему в тыл ударного воздушного эшелона.

Дистанционный бой, вероятнее всего, начнется со скрытой формы – завоевания пространственно-временного (информационно-психологического, электронного) превосходства. На оперативно-тактическом уровне информационно-психологическое превосходство выльется главным образом в достижение внезапности первого удара. Основные усилия атакующей стороны первоначально будут направлены на то, чтобы нарушить систему управления войсками и оружием противника. Приоритетность использования средств поражения в нанесении ущерба противнику, судя по опыту операции «Буря в пустыне», может быть такой – первоочередной вывод из строя систем информационных технологий, средств точного наведения, ПВО, средств разведки и управления войсками; дезорганизация системы управления средствами дистанционного минирования, РЭБ, РСЗО.

Принципиально новым в дезорганизации управления войсками и оружием явится воздействие на системы компьютерных устройств. Ожидается создание так называемой «вирусной пушки» - дистанционно-управляемого оружия, способного заражать компьютеры вирусом. Действие этой пушки эксперты называют «тихим уничтожением». Полагают, что противокомпьютерное оружие, обладая устройством, способным на расстоянии внедрить вирусы в компьютер, сможет с помощью генератора ложных сигналов электронного оружия вызывать ошибки и искажения при решении компьютерных задач.

О компьютерных вирусах ныне известно достаточно много. Вирус, попав в компьютер-цель, быстро распространяется по всей системе. Вирусы могут иметь различные формы. К настоящему времени известны семь таких форм: «Троянский конь», «Наемный убийца», «Карантин», «Перегрузка», «Зонд», «Логическая бомба», «Программный вирус». В электронно-информационном пространстве разрушение системы управления противника достигается не физическим, а организационным путем, но с началом боевых действий этим дело не ограничится – в ход будет пущен весь арсенал средств электронного, огневого и ударного воздействия на противника.

Исключительно острое противоборство развернется в эфире. Можно ожидать, что оно выльется в самостоятельный этап боевых действий на тактическом уровне в виде «радиоэлектронного боя», как совокупности согласованных по цели, задачам, месту и времени мероприятий по выявлению систем и средств управления войсками и оружием противника, их радиоэлектронному подавлению, а также радиоэлектронной защите своих систем и средств управления войсками и оружием и противодействия техническим средствам разведки противника.

Успех в радиоэлектронном противоборстве будет зависеть от того, насколько та или иная сторона сумеет более эффективно применить новейшие средства РЭБ, особенно такие, которые неизвестны противнику; своевременно выявить его замысел на завоевание господства в эфире; вскрыть режим работы РЭС; определить их группировку и характеристики, боевое предназначение; предупредить свои расчеты РЭС об облучении их радиоэлектронными средствами противника; оповестить о применении им самонаводящегося оружия и момента пуска ракет, авиабомб, мин, снарядов и вместе с тем своевременно подать команду на использование своих средств РЭП (применение дипольных, радиолокационных отражателей, ИК-ловушек и т.д.); ввести в заблуждение средства технической разведки противника; создать помехи его линиям управления РЭП; принять меры по обеспечению скрытности своих РЭС и защиты их от помех.

Радиоэлектронная борьба войдет в содержание общевойскового боя как его органически неразрывный элемент наряду с огнем, ударом и маневром. Это требует от командиров и штабов тщательно прогнозировать радиоэлектронную обстановку, определять возможные силы и средства РЭБ противника, наиболее важные его РЭС, своевременно организовывать их радиоэлектронное подавление, намечать способы дезорганизации системы РЭБ (изоляция, рассечение, отсечение, срыв), а также порядок управления своими силами и средствами.

В условиях усиливающегося информационно-психологического противоборства командиры и штабы должны овладевать искусством рефлексивного управления действиями противника с использованием роботизированной техники, ВТО и оружия на новых физических принципах.

Использование лазерных имитаторов, «мыслящих», «слышащих», «видящих» роботов, создание массированных радиоэлектронных помех, аэромобильные действия дают возможность для более широкого применения таких обманных тактических приемов как «сковать и ударить», «заманить и разгромить»; импровизировать «мнимую слабость», «мнимую цикличность»; демонстрировать «стереотипность поведения», «очевидность решения», «ложное везение»; заставить противника поверить в ложность истинных намерений наших войск («двойной обман»); скрыть или исказить важные сведения («защита ключевых сведений»); вызвать недоверие к полученным радиоданным («изнурение»), одновременно реализовать замысел достижения обмана («вложенный замысел»); преднамеренно создать обстановку для успешных действий противника («ложное везение»), с тем чтобы заманить его в ловушку, огневой мешок, под огонь засады, на минно-взрывные заграждения.