Быстрые и мертвые.

Существует категория пациентов, которым при попадании в руки медиков не стоит рассчитывать на мягкое обращение и даже лишнюю улыбку. Разумеется, мысли о физической ликвидации такого персонажа в голову медикам не придут. Помощь окажут в нужном объеме и нужного качества, разумеется. Но только из любви к врачебному искусству и профессионального самоуважения. Речь идет об убийцах, потенциальных или фактических. О пьяных за рулем. Каждый имеет право на самоубийство, разумеется, как хозяин своей жизни, да вот только способ следует выбирать безопасный для окружающих. Возможностей масса. Чтобы не слышать, протрезвев, «Лучше бы ты, падаль, сам убился».

В конце осени, со стороны деревни Чмаровка, в Город ворвался грузовик. Вильнул на повороте, задев три припаркованные легковушки. Выскочил на тротуар. Пешеходы бросились врассыпную, но одну даму машине удалось «догнать». Открытая ЧМТ и тяжелая травма позвоночника. До прибытия ГАИ и СМП очевидцы сами извлекли водителя из кабины. Тот был такой пьяный, что стоять на ногах был не в состоянии. Проехать в таком состоянии он успел 200 км по трассе. Прибывшие «гаевые» с трудом оттеснили энтузиастов-линчевателей (личности которых установить так и не удалось), врач СМП даже слегка растерялся поначалу, а кто, собственно говоря, теперь больше пострадавший. Госпитализировали обоих.

Да вот, типичный случай, из первых уст, что называется.

Вечер. 2340. Пустой двор Станции, все бригады «в поле». БИТы, «детки»(ну эти всегда в поле) и «линия». Даже «психи» увлеченно кого-то ловят. Только «реанимация» уныло гоняет чаи, нас, как водится, диспетчера придерживают. На случай «действительно заболевшего». В 2342 мы дождались своего часа. «ДТП, на выезде из города. Вызывает 101». Дорога уже пустая, асфальт хороший, ехать всего ничего, три поворота, минут 5. Едем только под «люстрой», дудеть после 23х запрещено.

Вызов поступил от 101. В принципе, это ничего еще не значит. Все зависит от того, куда очевидцы ДТП позвонят первыми. 101, 102 или 103. Диспетчера «соседям» сообщения продублируют, а у тех, кому сообщение поступило первым, будет некоторая фора по времени. Мы сейчас спасателей догоняем. Никто не против, работать в компании всегда удобнее, особенно на дороге и особенно по ночам. Лишних рук не бывает.

«Держите перчатки». Фельдшер из салона протягивает две пары, мне и водителю.

Оживает рация. «Ива16, ответьте Центральной. Вы свободны?». «Ива19, ответьте…». «Ива21…». Мы переглядываемся. Или поступило что-то еще, или 101 уже добрались до места и пострадавшие в ДТП есть, причем несколько. БИТы закончились, пошел запрос линейных бригад. Глухо.

Ретроспективно выяснилось, кстати, что все БИТы лечили всякую «мудотень» наподобие «Очень плохо с сердцем. Три дня пил спиртное». Да и ива13 на станции задержалась достаточно случайно. Буквально за несколько минут до начала событий в диспетчерской состоялся разговор по телефону. Звонил типа «большой человек», дескать, сколько можно ждать «скорую» его старушке-матери с высоким артериальным давлением. Пообещали прислать, как только кто-то освободиться. Диспетчеру царственно напомнили, что «нам нужна только кардиобригада, мы давно не снимали ЭКГ, нужно сердце проверить». И что вообще будут жаловаться. Потом перезвонил кто-то уже из числа медицинских чиновников, и по тому же поводу. «Ну так отправьте туда реанимацию». «Реанимация минуту назад выехала на ДТП».

Когда мы уже влетали на мост через Реку, одна из БИТ отозвалась. Действительно, ее направляли нам на подмогу. «Смотрим». С моста хорошо были видны в паре километров впереди синие маячки, мимо не проскочишь. А в метрах 30и от дороги отсвечивали светоотражатели. Белые спасателей и зеленовато-желтые «гаевых». «Нехило же они летели».

«Ну все, мальчики-девочки, понеслась».

Позже выяснилось. Компания обормотов ехала в Город. Пошли на обгон, задели багажник обгоняемой машины и улетели с дороги. Согласно протоколу ГАИ, путь обормотов от трассы до «окончательной остановки» составил 300 метров.

В «задетой» машине ехал сотрудник МЧС. Вот он своим первым и позвонил.

Машина охламонов скакала по песку метров 300. Последние 30 метров пути она кувыркалась, теряя своих пассажиров, пока не воткнулась носом в какую-то яму и не остановилась. На дистанции в 30 метров и были разбросаны организмы этих горе-ездоков. Так что прибытие МЧС и ГАИ за несколько минут до нас было весьма кстати. Ребята уже развернули свои машины и фарами осветили «рабочую площадку». Вдобавок ко всему все пострадавшие уже были обнаружены, нам не пришлось с фонариками бродить по полю, рискуя кого-то не заметить. Таким образом, этап №1 «розыск пострадавших» был уже завершен до прибытия СМП.

Этап №2. «Сортировка». Мы выскочили из машины. «Пошли, покажу, самый тяжелый там лежит». «Гаевый» капитан махнул рукой в сторону торчащей из ямы помятой задницы машины. «Сколько их, все то?». «Пока пять насчитали». «Клево».

Бригада развернулась веером, двинулись, проваливаясь по щиколотку в мокрый песок. Водитель у машины, распаковывать из багажника инвентарь щиты и шины. Слева двинулся Ф1, Ф2 по центру, я справа, следом за капитаном. «Ноги берегите». Грунтпесок, какие-то камни и палки. Можно уже на ходу прикидывать, тем более возле каждого пострадавшего стоял либо спасатель, либо милиционер. Еще несколько ручных фонарей отсвечивали по краям периметра, ребята продолжали осмотр территории.

Итак. №1 «Бродит». С дурковатой улыбочкой на лице, в белом кашне, физиономия слегка ободранная, но, в целом, держится бодро. Спотыкается в песочных колдобинах, пытается закурить. Ветер гасит спички. Этот подождет.

Как потом выяснилось, он единственный умудрился остаться внутри автомобиля, практически не пострадал.

№2. «Лежит». Слева в темноте смутно виднеется в свете фар и ручных фонарей лежащий организм, и нехорошо так это неподвижный. Ф1 мне машет, что начнет осмотр с него. Машу в ответ, что понял и согласен.

№3. «Сидит». Чуть ближе к поверженной тачке. Сидит и раскачивается. Головку держит хорошо, крови издалека на нем не видно, руки-ноги на месте. Вроде бы матерится. Ф2 сворачивает было к нему, но тут из темноты взору открывается №4 и я ей показываю, что «сначала этот».

№4. «Стонет». Лежит метрах в пяти от багажника, на левом боку, ноги поджаты к животу. Обуви на нем нет. Носки белые. Стон достаточно осмысленный, движения конечностей целенаправленны.

№5. Вроде бы сидит возле правой пассажирской двери. Сидит потому, что упасть не дают, держат за плечи. Кто-то из энтузиастов добровольных помощников. Обычно это водители и пассажиры проезжающих машин. Стояли на дороге несколько гражданских тачек. Тело пострадавшего согнуто вперед, голова свисает где-то на уровне солнечного сплетения. «А зачем вы его посадили?» Я пытаюсь, придерживая голову и плечи, уложить потерпевшего на спину (что-то клиент наш не дышит вообще) «Вы что! Возмущается энтузиаст, выдыхая на меня перегар, его нельзя ложить, вы что, не понимаете?». «Успокойтесь, говорю, все под контролем». Уложили на спину, осветили. Где надо, пощупали. М-да. Череп снаружи визуально и на ощуп целый, что абсолютно ничего не значит. Следы обильного кровотечения из носа и рта, масса сгустков, левый зрачок широкий, правый глаз не визуализируется. На щеке какой-то размазанный белесоватый сгусток. И над всем этим висит одуряющий запах пьяной крови. «Глаз, что ли?» интересуется капитан, подсвечивающий мне фонариком. «ХЗ, говорю, может и глаз». Ни глаза нет в глазнице, ни пульса на сонных артериях. «Ну?». «Все, говорю, отлетался, Гагарин. Один-ноль». Слева доносится свист. Оглядываюсь, Ф1 машет руками и кричит «Здесь тяжелая ЧМТ с нарушением дыхания. Грузим первым!?» В смысле, «а что у вас?» Я показываю кулак с оттопыренным и направленным к земле большим пальцем. «У нас уже все. Тащите своего к машине». Теоретически очень многое следует делать на месте, практически же, в темноте, среди грязных песочных колдобин… Нереально. Технически. Клиента нужно быстро выносить на свет. Ф1 машет нашему водителю, тот со щитом в руках бежит вниз с насыпи.

Остались неосмотренными №3 и №1. №1 уже раскурил свою сигарету и, покачиваясь, смотрел по сторонам. «Подождет»

«Вы что, не унимается энтузиаст, показывая на труп, ему же реанимацию желать надо, искусственное дыхание, как же так». «Все, дорогой товарищ, увы, ему уже ничем не помочь. Спасибо вам за помощь. Время смерти 2352». И кандидат на «искусственное дыхание» уже нарисовался и так.

Ф2 тоже закончила первичный осмотр №4: «Голова внешне целая. Пульс хороший, дышит хорошо, похоже, будет ключица сломанная и пару ребер справа. Пьяный, сволочь. Даже не соображает, что он куда-то ехал.». «Товарищ капитан, это я уже милицейскому. Постойте с ним, пообщайтесь. Сейчас еще машины будут. Поедет следующим транспортом».

Ф1 застегнул на шее у «своего» воротник и с помощью спасателей уже укладывал на щит №2. Оглянулся на меня. «Да бегу, блин». Ф2 уже бежала в машину.

По-быстрому осмотрел №3. Тот, что «сидит». «Как зовут?», «Здесь не болит? А здесь?». «Все нормально, командир». «Что с тобой случилось?». «А х. его знает, вот, сижу тут». Клиент икнул и хихикнул.

«Вы куда ехали?». «Никуда мы не ехали, ты чо». «Сколько вас в машине было?», «А х. его его знает». Теми же вопросами был озабочен и капитан, беседующий с №4. «Сиди здесь, никуда не уходи», «Не вопрос, братишка, только сигарету мне дай, бля». Я всунул, бля, в пасть №3 сигарету и щелкнул зажигалкой. Вот же уроды какие.

Ф1, наш водитель, два спасателя и гаишник тащили щит с пострадавшим к машине. Я побежал вдогонку.

Сортировка была закончена.

Вдалеке, на мосту, мелькнул синий отблеск. Приближалась «группа усиления». Огни ручных фонарей отдалялись по расходящейся спирали все дальше от места ДТП. Поскольку точное число лиц, ехавших в разбившейся машине, установить достоверно так и не удалось, спасатели увеличивали радиус поиска.

Учебники учат, что причиной смерти «на месте» до прибытия СМП у пациентов с тяжелой ЧМТ более, чем в 75% случаев, является вторичная дыхательная недостаточность. Иными словами, если пострадавшему сразу не оторвало голову или не размолотило ее на фрагменты, то непосредственной причиной быстрой смерти скорее всего будет нарушение внешнего дыхания. В разных вариантах. Чаще всего это обструкция дыхательных путей кровью и сгустками, мокротой, которая не откашливается, рвотными массами, выбитыми зубами и смещенными зубными протезами. Или просто у лежащего на спине пострадавшего сместится кзади «расслабленная» нижняя челюсть, к которой прикреплен язык, и корень которого имеет все возможности надежно перекрыть дыхательные пути. В принципе, это общая беда всех коматозных. Поврежденный мозг не в состоянии управлять процессом внешнего дыхания сообразно метаболическим потребностям организма. Вдобавок угнетаются защитные рефлексы чихание, кашель и глотание. Череп, как штука хрупкая, может при ударе треснуть, это именуется на птичьем языке науки переломом. Изливающееся наружу содержимое черепной коробки добавляет в общую клиническую картину патологического процесса под названием «тяжелая открытая ЧМТ» дополнительного шарма. И это если речь идет об изолированной травме. В ДТП же, понятное дело, участвует не только голова, но и весь остальной организм со всей своей опорно-двигательной системой и всяким разным полезным ливером. И тут возможны различные варианты. Травма позвоночника с повреждением спинного мозга и разрыв печени, к примеру. Множественные переломы ребер, массивное наружное или внутреннее кровотечение, открытые и закрытые переломы костей, трубчатых и губчатых, и так далее. Включится, если хватит времени, интересный механизм под названием «синдром взаимного отягощения», а вся проблема будет именоваться «Политравма».

Другая проблема не все повреждения очевидны. В «поле» из всех диагностической техники имеется только ГПУ глаза, пальцы, уши. Полную травматическую ампутацию конечности диагностировать, скажем, несложно. Для этого достаточно начальных знаний по арифметике. С тем же позвоночником дело обстоит значительно сложнее. Клиент может быть в шоке, в коме, просто пьяный, наконец. И не сказать, где болит. А неуклюжие манипуляции при оказании помощи могут привести к дополнительным травмам и осложнениям. Поэтому подход простой. С клиентом носятся, как с имеющим возможную политравму, если, скажем, произошло значительное разрушение автомобиля, если он вылетел из автомобиля, если произошло опрокидывание автомобиля, если имеются погибшие и т.д. Независимо от жалоб и общего состояния. До исключения после обследования в стационаре.

Впрочем, до начала диагностического процесса нужно еще дожить.

Наш №2 был очень плох. Лицо и кисти серого цвета, ногти откровенно цианотичные. Остальной кожный покров скрывался под джинсами, свитером и короткой дубленкой. Зрачки расширены, глазки фиксированы центрально. Дыхание ритмичное, но редковатое, в груди при дыхании что-то клокочет и булькает. Изо рта и носа обильное кровотечение. Пульс хорошего наполнения, брадикардия меньше 60. Ну, это не надолго, если так все дальше пойдет. Руки-ноги достаточно прямые, впрочем, это пока не актуально. Перелом основания черепа, как минимум, у нас уже есть. И кома.

«Действительно, говорю, вид у пацана какой-то нездоровый». Я заскочил в машину и начал разматывать шланг электроотсоса. Ф2 разворачивала причиндалы для «пункта А по Саффару». Клиента №2 задвинули в салон. Я еще успел взять микрофон рации «Это Ива13. Мы на месте. Пострадавших пять. Один труп. Один тяжелый. Нужна еще одна бригада для эвакуации». Будет, не будет. Валетом уложим, если надо. Пять пострадавших, это значит, что старшему врачу нужно сообщать о ДТП в область, в центр «медицины катастроф». В течение часа предварительный доклад. В течении двух окончательный, с уточненными данными. А у нас пока неизвестные под номерами.

Водителю «Саня, сейчас бригада подъезжает, выдай им второй щит». Ф2 всунула мне в левую руку ларингоскоп.

Прямая ларингоскопия штука такая, неприятная. Выполняется либо под наркозом. Либо клиент должен иметь ну очень угнетенное сознание. Как №2, к примеру. Кровь во рту булькала «болотом» на уровне губ, явно набегала откудато сверху. Клинок ларингоскопа уже лег под надгортанник, показалась голосовая щель. Во рту уже практически сухо. Ф2 протянула мне свернутую в колечко эндотрахеальную трубку.

Переоценил я клиента. Кашлевой рефлекс у него частично сохранился. С клинком во рту клиента особо не отскочишь. Я присел, сворачиваясь влево. В основном увернулся. Шкафчик за моей спиной покрылся алыми брызгами и повисшими мелкими сгустками. «Блять» сказал ф1, осторожно высвобождая левую руку клиента от тулупа и натягивая вверх рукав свитера. «В глаза не попало?» заботливо спросила Ф2, воспользовавшись технической паузой, она надела на палец клиента сенсор пульсоксиметра. Я поморгал. «Вроде нет. На очки пришлось. Ладно, продолжаем».

«Сатурация 50, пульс 44» доложил Ф1, распаковывая периферический катетер. Второй раз клиент кашлянул, когда трубка вошла в трахею. От летящей из эндотрахеальной трубки крови увернуться было проще. «Манжетку. И тонкий катетер. Фиксируем трубу». Несколько вдохов мешком. Аспирируем кровь из трахеи. Дышим.

В полуоткрытой боковой двери показалась голова врача из «группы усиления» и с интересов уставилась на наши телодвижения. «Привет, которого нам брать?». «Вон, видишь, мент светится? Там ваш и лежит». «Ага, поняла. Ты, кстати, в курсе, что у тебя вся морда в крови?».

Продолжаем убирать кровь из дыхательных путей. Нехило туда набежало. Утонул, можно сказать, в собственной крови чувак.

Включаю «Дрегер». Режим CMV, кислород 100%. «Там в верхнем ящике бакфильтр, подай-ка». Бактериальный фильтр это такая насадка на дыхательный контур, внутри своего рода промокашка, пропускает дыхательную смесь и задерживает бактерии. Предназначен фильтр для защиты дыхательных путей от инфекции, которая может жить в аппарате ИВЛ. Или, как в нашем случае, для защиты аппарата от той дряни, что вылетает из трахеи клиента. Жалко мне шланг, понимаете ли.

Сатурация уже 68…76…84…92. Пульс 60. Ф1 уже зафиксировал венозный катетер, «такая скорость пойдет?». «Нормально». Ф2 наматывает на правую руку клиента манжетку тонометра. Я ощупываю его организм. Других повреждений вроде нет.

Сатурация 98%. Давление 140/90. ЧСС 58. «Все равно он какойто серый». Да уж. Если любого человека так приложить по голове, что тот забудет как дышать и кашлять, то вряд-ли стоит ждать, что цвет кожи у него будет нормальный. Я протянул «заветную коробочку» ф2. «Один морфин, внутривенно». Если человек без сознания, то это еще не значит, что ему не больно. Это лишь значит, что он нам об этом не скажет. И для мозга полезнее будет.

Фиксируем голову. «Пакуем дальше, говорю, потом пойду, осмотрюсь». Фельдшера размотали ремни и мы начали пристегивать тело к щиту. Красный-слева направо, желтый-справа налево. Зеленый, черный. Машина наполнялась запахом перегара. Пришлось еще включить вентилятор. С открытой дверью было холодно.

Салфеткой стираю со своего лба попавшие на него мелкие капли крови. Очки свои решил пока не трогать, мало ли как наше дезсредство подействует на их антибликовое покрытие. В приемном покое помою. «Никого не нашли», майор МЧС принимает доклад от своих ребят, прочесывающих местность. «Глухо» говорю капитану, он шел от нашей второй машины. «Ни документов, ни мобилы». «Ваша бригада уже подъехала, я им оставшихся показал. Представляешь, эти уроды даже вспомнить не могут, с кем они в машине ехали и кто из них был за рулем», сообщил капитан, «Этот, который с шарфиком, набрел на труп, опаньки, говорит, жмурик и ржёт. Прикольно ему». «Наш, говорю, тоже фамилию свою не говорит. Молчаливый какой-то попался». «Жить то будет?». Я пожимаю плечами. «Это смотря, что там у него внутри головы творится. До больницы живой доедет во всяком случае». «Ваши уже поехали». «Сейчас закончим и двинем». Подходит доктор второй «бригады усиления».

«Ладно, данные уточним в приемнике, может, кто по дороге протрезвеет». «Ты труп запишешь?». «Да, конечно». «Я тогда этих двух заберу и за вами».

«Как едем?». «Нормально едем», «Только не трясите, попросила Ф2, а то от этой вони меня вырвет». Я ее понимаю и поддерживаю. Меня в последнее время от запаха крови тоже слегка мутить начинает. Раньше за собой такого не замечал.

Итоги.

№1, дебил в белом шарфике. От осмотра и оказания помощи отказался. Поскольку на тот момент неизвестно было, кто был водителем в момент ДТП, его забрала милиция. Для освидетельствования. Синяки, ссадины.

№2. Тот, которого везла «реанимация». Перелом основания черепа, ушиб головного мозга в лобных долях (по данным КТ). Госпитализирован в реанимацию. Трое суток пролежал в коме на ИВЛ. Потом отошел. На 5е сутки перевели из реанимации в нейрохирургию. «Ничего в целом, мне сказали, только вот дурковатый слегка. Периодически со стойкой от капельницы разговаривает».

№3. Ушибы. Госпитализирован в травматологию.

№4. Перелом ключицы и трех ребер. Госпитализирован.

№5. Труп на месте. Мальчишка, 19 лет.

Да, а водителем был №2. КозлИна.